Поймай мою тень

- Бьякуран-сан, - девушка мягко, почти невесомо зашла в комнату, становясь за огромным мягким креслом. Белая ткань чуть шевельнулась, и из-за спинки появился мужчина. На губах играла хитрая улыбка. - О, Юни, заходи. Как поживает Тсунаеши? Девушка отстраненно смотрела на Бьякурана. - Он отказался. Уголки тонких губ чуть дрогнули. Мужчина на миг замер, улыбнулся еще шире и внезапно схватил стоящий рядом столик за стекло и с криком перевернул. Раздался грохот. За стенкой кто-то грохнулся в обморок. Девушка даже не вздрогнула. Синие глаза продолжали смотреть в пустоту. - Ну ничего, он придет. Я не оставлю ему выбора, - прошипел мужчина, снова взяв себя в руки. Бледно-сиреневые, странного оттенка глаза метали молнии. Юни промолчала. Ей уже давно было все равно.

* * *

- И что теперь? – неуверенно спросил Тсунаеши, чуть дрожащими руками пристегивая ремень безопасности. И куда делась его чертова хваленая выдержка? Он же агент, один из лучших в своем деле, бывший вор, ухитрявшийся прикидываться шлангом почти круглосуточно. Энрика до сих пор убеждена, что он работает в каком-то офисе, а Хибари – его начальник. Говорить женщине, что вообще-то как раз таки Кея его подчиненный, совсем не хотелось. Да и можно было позволить себе такое приятное отступление от действительности. В конце концов, строить из себя крутого, мега сильного и уверенного в себе босса двадцать четыре на семь порой ужасно надоедало. Пожалуй, быть подчиненным Хибари было бы не так уж и плохо. Служебный роман между боссом и работником… Звучит как плохая фантазия бульварной писаки. Но именно такого Тсуне порой и не хватало в этой сумасшедшей жизни. - В каком смысле что? – поинтересовался с нахальной усмешкой Кея, поворачивая ключ и слушая приятно заурчавший мотор. Тсунаеши недовольно покосился на лучащегося счастьем и самоудовлетворением брюнета и хмыкнул. - Ну, мы вроде встречаемся или как?.. И кстати, чего ты такой подозрительно счастливый? – пытливо прищурился Савада, краем глаза отвлекаясь на приподнимающуюся дверь парковки. - Ну, у меня теперь есть все, чего только можно желать. Прибыльная работа, отсутствие каких-либо раздражающих факторов, ну, за исключением этих травоядных из Вонголы, которых можно списать на неизбежное зло, сексуальный любовник… Тсуна скептически приподнял бровь, не переставая пристально наблюдать за дорогой. - Сексуальный любовник? Не напомнишь, кто это? - Зачем? – игриво (боже правый) усмехнулся Кея. - Чтобы я мог его придушить и окончательно забрать тебя себе. - Не паникуй, ревнивое создание. Мой сексуальный любовник сидит прямо рядом со мной, - Хибари быстро коснулся щеки Тсуны губами и плавно перестроился в другую полосу. Где-то сбоку возмущенно прогудел маленький зеленый вольксваген. Савада мгновенно покраснел, тщетно пытаясь регулировать румянец на щеках, однако удавалось ему это, мягко говоря, отвратительно. Предательское тело слушалось его только в уникальных стрессовых ситуациях. Во всех остальных случаях Тсунаеши по-прежнему больше всего напоминал запуганного кролика с удивительно острым язычком. - Хибари… - Кея. - А? - Я Кея вообще-то, Тсунаеши, - неожиданно фыркнул Хибари. Тсуна ошарашенно замер, пытаясь переварить свалившуюся на него информацию. - Ты хочешь, чтобы… кха-кха, - шумно прочистил горло шатен, стараясь держать себя в руках. - …чтобы я называл тебя по имени? - Если тебя это так задевает, то я могу позволить тебе называть меня Кея-доно. Или Кея-сама. На твой вкус. Мой дворецкий предпочитал доно. Савада в третий раз за десять минут недоверчиво покосился на мужчину. - Дворецкий? Хибари кивнул с таким видом, будто дворецкий – это домашняя собачка, которая заводится у любого при наличии соответствующего желания. Савада закатил глаза. Выпендрежник. - Мне стоит напоминать тебе, что у нормальных семей обычно даже горничных нет, не то, что дворецких? Кея сделал ошарашенный вид. - Серьезно? - Представь себе. - У нас дома вечно была куча прислуги, которая боялась нас как огня. Выходила из комнаты исключительно задом и кланяясь. Меня же, как младшего сына, сначала боялись чуть меньше, а затем, когда брат ушел и я стал наследником, стали просто боготворить. Тсунаеши удивленно повернулся к Кее. - У тебя есть старший брат? Тот скорчил непонятную, но, очевидно, недовольную гримасу. - Алауди. Хибари Алауди. Шатен замер. На его лице медленно проступало осознавание, и Кея не смог удержаться от тихого смешка. Юноша выглядел крайне забавно, пытаясь спрятать выражение полнейшего офигевания на лице. - Ну… Об этом можно было догадаться, - заторможенно проговорил Савада, в душе кляня себя за такую непроходимую тупость. Не догадаться было невозможно. В конце концов, они были похожи как две капли воды, не считая цвета волос и глаз. Но Тсунаеши и здесь проявил свою великую твердолобость. Браво. Хибари фыркнул. - Я так и понял. Просто Алауди все зовут по имени, ибо он терпеть не может свою фамилию. Насколько мне известно, Джотто в первый же день схлопотал по голове за то, что начал дразнить его жаворонком. Алауди психанул. Кабинет пришлось собирать буквально по крошкам. Тсунаеши нервно рассмеялся. Он представлял, насколько страшен в гневе может быть вечно хладнокровный Алауди. И как только Джотто заикой не стал? - Ваши родители погибли? Кея спокойно кивнул. Его это совсем не трогало. - Мать убили на задании. Отец застрелился сам. Несмотря ни на что, они вроде как любили друг друга. Сказано это было с таким пренебрежением и иронией в голосе, что Савада резко вскинул голову. - Что я слышу? Кажется, ты относишься к этому не лучшим образом. Не веришь в любовь? Мужчина чуть передернул плечами. - Не верю в любовь родителей. У трупов не бывает чувств. Тсуна вздрогнул. - Т-трупов? - Они сами так говорили, - усмехнулся мужчина. – Что киллеры – живые трупы. Мы не существуем. Мы не чувствуем. Мы не живем. Их любимые слова. Тсунаеши чуть потряс головой, пытаясь разложить всю свалившуюся на него информацию по полочкам. Такая откровенность со стороны всегда скрытного и молчаливого Кеи немного пугала, однако прерывать этот поток совсем не хотелось. Савада с жадностью впитывал любые сведения, любые мелочи, словно дорвался до источника спустя недели странствования по пустыне. - Еши, ты чего замолк? Тсуна поперхнулся. - Еши? - Тебя что-то не устраивает? – приподнял бровь Кея. Юноша только вздохнул. - Да не, все в порядке. Я смирился. Хибари самодовольно хмыкнул. Его данная ситуация явно забавляла. - Еши. - Ммм? - Ты мой. Тсуна оторвался от созерцания дороги и, в душе ругая свое излишне громкое сердце, повернулся к Кее. Все правила дорожного движения, которые он успел запомнить, мгновенно вылетели из его головы. - Почему? – как-то тупо спросил он. Хибари удрученно вздохнул. - Потому что я тебя люблю. - И? - Я всегда получаю то, что хочу. Тем более, ты тоже меня любишь. Значит, ты принадлежишь мне, - терпеливо, как маленькому ребенку, объяснил Кея. - Выходит, что ты тоже мой? Хибари на мгновение замер. Похоже, что он совершенно не задумывался о ситуации с такой точки зрения. - Получается, что так. - Классно, - самодовольно усмехнулся уже Тсунаеши, копируя недавнюю физиономию Кеи. Брюнет скосил на радостного юношу взгляд и снисходительно хмыкнул. Весь его вид так и кричал: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Тсунаеши это пока что вполне устраивало. Да и что уж говорить, этот ужасно сексуальный, великолепный мужчина, сидящий за рулем шикарной машины, был почти лучшим из всего, что Тсуна вообще встречал в своей жизни. Он определенно того стоил. - Кстати, а куда мы едем? – покрутил головой шатен. Ему, живущему в Италии едва ли больше двух месяцев и счастливому обладателю полуразвалившегося скутера, эта часть города была незнакома. - Ко мне домой. Савада подозрительно прищурился. Ослепительно сияющие уютом домики, мило нежащиеся вдоль дороги в компании пышных изумрудных кустиков, мало походили на место обитания злобного агента-одиночки. - Здесь спокойный район. Как минимум нет кричащих на всю округу про экстрим боксеров, - усмехнулся Хибари. «Ну конечно. Его любимая дисциплина», - догадался Тсунаеши. И вдруг подозрительно покосился на жутко довольного Хибари. - А зачем мы едем к тебе? Тот делано удивился. - Как зачем? А закреплять наши отношения? Тсунаеши поперхнулся. - Извращенец. - Как будто ты не знал. Машина плавно заехала на участок и остановилась перед уже призывно открывающим двери гаражом. Тсуна с любопытством осмотрелся. Дом был разочаровывающе обычным. Обычный двор, обычный гараж, даже те же самые аккуратно подстриженные кустики. Нет, он, конечно, не ожидал увидеть здесь какой-нибудь замок вампира или огромный плакат «Не влезай – убьет», но это было как-то уж совсем… по-человечески. - Люди пугаются, когда вешаешь веселые таблички. В прошлый раз сосед перекрестился, когда я украсил свою табличку у дома надписью «Владения графа Хибари». Совсем народ без чувства юмора пошел. Савада хитро покосился на подрагивающие уголки губ Кеи. Кто бы мог подумать, что главный маньяк Вонголы (ну, не считая, пожалуй, Мукуро – сложно судить, кто из них озабоченнее) будет шутить по поводу своей репутации. Однако уже в следующий момент Хибари вдруг насторожился. Тсуна, чутко улавливающий любые изменения в его настроении, резко повернулся в сторону дома. Дверь была приоткрыта. - Вот дерьмо, - как-то совершенно спокойно сказал Хибари, однако Тсунаеши почувствовал в его голосе скрытую ярость. Кея терпеть не мог, когда нарушают его личное пространство, и осквернение дома агента должно было сильно ударить по его самолюбию. Тсуна предупреждающе схватил уже собирающегося выйти из машины Хибари за руку. - Они могут быть там. Кея кивнул и привычным жестом коснулся висящего в кобуре пистолета. Доставать его здесь было опасно для психики соседей и собственного прикрытия, если оно еще осталось после разгрома его дома. Тсунаеши вылез из машины и спокойно, будто так и должно быть, подошел к двери, игнорируя предупреждающее шипение Кеи. Что-то подсказывало ему, что внутри уже давно никого нет, да и ничего плохого им сделать не могут. Бьякуран не станет вредить Кее без причины, а вот напугать – да, пожалуйста. Савада осторожно коснулся теплой поверхности двери, медленно выдохнул и вдруг резко открыл ее. Кея за его спиной грязно выругался словечками из арсенала Гокудеры. Дом был не просто разгромлен – он был буквально выпотрошен. Разбиты все горшки с цветами, разломаны по досочкам шкафы, порезана вся одежда. Тсунаеши ловко зашел в дом, проскользнув под перекрывшей проход вешалкой, и с задумчивым хмыканьем поднял с пола обрезки черных трусов. - Мда, не думал, что они дойдут до того, что будут резать твое нижнее белье. Хибари с потемневшими от ярости глазами только дернул плечом, разглядывая выпотрошенный горшок с редким, бережно лелеемым им кактусом, который только-только начал распускаться. - Я его убью. - МЫ его убьем, - поправил Тсунаеши, заходя в некогда уютную гостиную и указывая на стену. На светлых обоях сияла омерзительно красная, похожая на кровь надпись. «Маре. Аркобалено. Вонгола. Поместье Джиглио Неро. Я жду тебя, Тсунаеши-кун»