***
Сегодня утром, когда мы с дядей сидели за столом и завтракали, он заметил синяки на моих руках и шее. Я даже удивлена, обычно он не обращает на меня внимание и не замечает ничего вокруг себя. Но сегодня, видимо, было исключение, а это значит, что поесть спокойно не получится. — Что это такое? — дядя перехватил мою руку, когда я потянулась за тостами. — У тебя все руки в синяках. Что сделал этот рыжий ублюдок!? — Марк сорвался на крик, отчего я недовольно сморщилась. Голова и так болела несчадно от недосыпа. — Это не твое дело. Со мной все отлично, — процедила сквозь зубы я. — Передай мне соль, — видимо, тему перевести не удалось, дядя прямо-таки вспылил и принялся нервно ходить по комнате. — Не мое дело? Я твой дядя и опекун. И я запрещаю тебе видеться с ним. Я тебе уже говорил, что Валеска опасен. Он сломает тебя, совратит, а потом уничтожит, — Марк впервые за эти пять лет кричал так громко и яростно. — Не смей мне указывать, дядя, — я говорила холодно, хотя внутри вся кипела от злости. — Я буду делать то, что посчитаю нужным, — встав из-за стола, я направилась к выходу, демонстративно швырнув вилку. — Куда это ты собралась? — он попытался остановить меня, но я быстро выбежала из трейлера, не обращая внимания на его крики. Бежала я недолго, несколько десятков метров от цирка. Обессиленно рухнув возле дерева, я с силой сжала кулаки, что ногти впились в тонкую кожу ладоней. Меня переполнял гнев, словно он годами копился во мне, мне хотелось закричать или рвать волосы на голове. Ненависть, злость, чувство безысходности. Все эти эмоции заполняли каждую клеточку моего тела, пожирали меня изнутри, разъедали мое сознание. Я вскочила на ноги и начала бить кулаками дерево. Жесткая древесина впивалась под кожу, костяшки давно были сбиты в кровь, но я продолжала, словно это был единственный способ выплеснуть все из себя, ощутить облегчение. — Эй! Ты что творишь? — будто сквозь толщу воды я услышала знакомый голос и сильные руки развернули меня к себе. Ноги уже не держали, я бы упала, если бы не крепко державший меня Джером. И тогда я громко и обессиленно разрыдалась. Я плакала так, как никогда раньше. Кусала губы, тяжело всхлипывала, задыхаясь собственными слезами и вжималась в горячее тело. — Тише, Кэт... Все хорошо, — Джером успокаивающе гладил мои волосы, но я уверена, что на его лице застыла гримаса удивления и нерешительности, потому что он никогда раньше не видел моих слез. Я вообще редко плакала, а другим людям не позволяла это видеть тем более. Вскоре я успокоилась и мы сели, облокотившись о дерево, которое я недавно избивала, на нем остались следы моей крови. Я молчала, безучастно смотря в одну точку, которой стал какой-то куст, а Джером неуверенно смотрел на меня. — Я... Я не очень умею успокаивать людей, — Валеска похлопал меня по плечу и слабо улыбнулся. — Немного не моя специализация. Может, ты расскажешь, что случилось? — Я не знаю, — мой голос охрип так, словно мне наступили на горло. — Все просто накопилось. И потом дядя вывел меня из себя. Запретил мне видеться с тобой, — я устало усмехнулась. — Джером, я просто не могу больше. Меня так все задрало. Я не хочу находиться в этом цирке. — Я понимаю. Правда понимаю. Просто потерпи, совсем немного осталось. Скоро я исполню свой план... скоро все изменится. И мы уйдем из этого цирка навсегда, — Валеска не удержался от широкой улыбки и короткого смешка. — О каком плане идет речь? — я непонимающе взглянула на него. — Я убью свою мать, конечно же, — расслабленно пропел парень. － Что скажешь? － Убьешь? Не скажу, что она не заслужила, но идти на убийство из-за нее... — я нахмурилась, не зная, что думать и говорить на этот счет. Не хотела воспринимать его слова всерьез, хоть и знала, что он способен на такое. — Не говори, что удивлена. Я сделаю это, уже совсем скоро. Но сейчас не об этом, у тебя кровь, — Джером взял мои руки в свои, указывая на сбитые костяшки. Кровь на них перемешалась с грязью и опилками. — Нужно обработать. Через 10 минут мы уже стояли возле моего трейлера. Джулс, лежавший недалеко от входа, радостно завилял хвостом. Мне хотелось уйти, убежать отсюда, никогда больше не пересекаться с дядей и, желательно, с этим местом в общем. — Так не хочу туда идти, — я тяжело вздохнула и нервно обхватила свои плечи руками. — Ты не можешь избегать его вечно, рано или поздно пришлось бы. Так вот, лучше рано, — Джером ободряюще подмигнул мне. — Я пойду с тобой. Хочешь? — он притянул меня к себе и прижался своими губами к моим. Я почувствовала его улыбку сквозь поцелуй. Открыв дверь, меня обдало сильным запахом алкоголя. Опять пьет. Внутри было душно, а от вони у меня закружилась голова. Марк сидел за столом, низко понурив голову и держал в руке большой стакан, до краев наполненный янтарной жидкостью. — Ну и вонь у вас тут, мистер Лоуренс! — Джером скривился и зажал нос рукой. — Кэтрин? Ты зачем привела его сюда? Тебе хватило наглости прийти в мой дом, ублюдок? — дядя было попытался встать, но его ноги подкашивались от количества выпитого и он завалился обратно на диван. В его затуманенных глазах читалась ярость. — И так это вы встречаете гостей, мистер Лоуренс? Как некультурно, — Валеска обиженно нахмурился и надул губы. — Я вообще-то спас Кэтти от нервного срыва. Она была очень расстроена! — Да ты... ты, — дядя не мог подобрать слов, его язык заплетался, выдавая неразборчивое мычание. К тому же все его лицо полыхало ярким алым цветом, от злости или от алкоголя? — Я говорил тебе не приближаться к нему, а ты еще и приводишь его к нам в дом! Он просто тебя использует, а ты ведешься, как маленькая дурочка. А ты, — он указал пальцем на Джерома. — Пытаешься совратить мою племянницу, да? Она еще ребенок, козлина ты рыжая! — Валеска слушал с серьезным выражением лица, задумчиво приложив палец к подбородку, нахмурив брови и иногда кивая. Дяде его наигранное поведение показалось уж слишком оскорбительным, поэтому он начал кричать еще сильнее. Джером, гребаный ты провокатор. — Хватит орать, дядя. Пусть твои пьяные бредни выслушивает кто-нибудь другой. Мы зашли только за аптечкой. И я тебе уже не раз говорила, что тебя моя личная жизнь не касается, — я резким движением схватила аптечку и обильно полила раны перекисью водорода. — Сегодня можешь меня не ждать. Ты знаешь, что я не переношу этот запах, — взяв первую попавшуюся мазь и бинт, я покинула трейлер. — Хорошего дня, Мистер Лоуренс, — Джером широко ухмыльнулся и театрально поклонился, поспешив тоже выйти из затхлого помещения. Уже на улице мы услышали звук разбивающегося стакана. — Неплохо ты с ним, — Валеска рассмеялся и похлопал меня по плечу, я улыбнулась. — Ты так его провоцировал! Я думала, он с ума сойдет, — я тихо хихикнула, вспомнив краснючее лицо Марка. — Провоцировал!? — Джером удивленно распахнул глаза и в честном жесте положил руку на грудь. — Никогда в жизни! Я к твоему дяде со всей искренностью и пониманием! — он слегка стукнул меня по плечу и цокнул, мол, как я вообще могла предположить такое.***
Через некоторое время мы пришли к шатру. Люди в разноцветных костюмах то и дело сновали туда-сюда. Сегодня вечером состоится очередное выступление, на которые мы давно уже перестали ходить. В зале было очень шумно. Следующие несколько часов мы помогали готовить шатер к вечернему выступлению. На улицу вышли уже в сумерках, когда цирк постепенно наполнялся ароматом сладкой ваты и радостными криками детей. Взяв одеяла и еду, мы направились в лес. Сегодня мы будем ночевать под звездами, это не могло не радовать. Тишина, нарушаемая лишь редким стрекотанием цикад, свежий прохладный воздух и множество светлячков, освещающих все вокруг нас. Но самое главное － Джером, мягко прижимающий к себе, согревающий своим горячим дыханием, и его сильные руки, заставляющие чувствовать себя в полной безопасности. Мы сидели на больших одеялах, попивая горячий чай из термоса и все действительно было хорошо. Джером всегда умело вытаскивал меня из того хренового состояния, что я испытывала сегодня утром. Оно прошло практически бесследно, оставив за собой лишь небольшой горький осадок. Сейчас мне было просто хорошо и спокойно. И глупая улыбка не спадала с моего лица, когда я смотрела на Джерома, довольно жующего бутерброд с ветчиной. — Вижу, тебе стало лучше, — рыжий щелкнул меня по носу, когда увидел мое счастливое выражение лица. — Только благодаря тебе. Не знаю, что бы я делала, если бы ты не пришел. Кстати, откуда ты узнал, где я? Следил за мной? — я недовольно сощурила глаза и приподняла бровь. — За тобой нужен глаз да глаз, — манерно растягивая слова, произнес Валеска. Я фыркнула, а он громко рассмеялся. — Дурак! — я повалила его на спину, целуя в мягкие губы, на что он удовлетворительно замычал. Через секунду я оказалась под ним. Его руки блуждали по моему телу, забираясь под одежду, которая сейчас невероятно мешала, хотелось сорвать ее. Он впивался в мою шею, оставляя яркие пятна в порыве страсти, а мои губы словно стирая в порошок, терзая и прикусывая нежную кожу. Его дыхание сбилось, стало частым и прерывистым, когда он покрывал поцелуями мое лицо, шею, плечи. Джером принялся расстегивать пуговицы на моей рубашке, пытаясь совладать с дрожащими в возбуждении руками. Рубашка полетела куда-то в сторону, а за ней и его джемпер. Я наконец-то смогла прикоснуться телом к его горячей коже, нескрываемой одеждой. От одного его вида у меня мурашки пробежались по коже, а внизу живота сладко потянуло. Каждый мускул на его теле подрагивал, а грудь часто и резко вздымалась вверх. Красные, зацелованные губы слегка приоткрыты, а рыжие волосы находятся в полнейшем беспорядке, делая его еще более сексуальным. — Черт, — произношу я, когда Валеска снимает с меня черный лифчик и прикасается к чувствительным местам горячим языком. Я уже не могу сдержать свои стоны. — Ты сводишь меня с ума, Кэт, — шепчет мне прямо в ухо, затем снова припадая к губам. Джером быстро стягивает с нас оставшуюся одежду и прижимается ко мне всем телом. Мне становится жарко, несмотря на прохладную погоду. Ощущение его рук на обнаженной коже было намного сильнее, чем через одежду. Иногда он притискивал меня к себе так сильно, что становилось больно. Его рука совершенно неожиданно оказалась между моих ног. От новых ощущений я захлебнулась воздухом и громко застонала, прогибаясь в спине. Я не знала, куда деть свои руки, поэтому впивалась ногтями в спину Джерома, оставляя царапины на тонкой, бледной коже. — Я так сильно тебя хочу, Кэтрин, — Валеска говорил хрипло и сбивчиво. Его голос и горячее дыхание действовали на меня лучше любого афродизиака. － Хочу почуствовать себя в тебе. Овладеть тобой полностью. Я впивалась руками в мягкие рыжие волосы, не в силах уже хоть как-то контролировать себя. Джером был таким грубым и одновременно нежным, а я наслаждалась болью от стискивающих мои бедра пальцев и яростных укусов в шею. Я чувствовала его возбужденный член и понимала, что сейчас произойдет. Когда он медленно вошел в меня, я ощутила боль, такую противную и ноющую. Громко втянула в себя воздух, когда он начал не спеша двигаться во мне, успокаивающе поглаживая мои бедра. Вскоре боль перестала быть такой сильной и я даже начала ощущать что-то приятное. У меня кружилась голова, а по телу будто пробегал электрический заряд. Джером громко стонал, продолжая что-то шептать мне на ухо и с каждым разом его движения становились все более резкими и быстрыми. Кончил он с громким всхлипом и последующим за ним то ли стоном, то ли рычанием. Только тогда я вспомнила про презервативы, но с облегчением заметила, что парень про них не забыл. Валеска лег рядом со мной, тяжело дыша. По моему телу разлилась усталость и почти приятная боль. Я принялась одеваться, так как снова становилось холодно. — Держи, надень мою кофту, — парень заботливо кинул мне в лицо свой джемпер, который я поспешно натянула поверх своей тонкой рубашки. — А ты? Не замерзнешь? — я прижалась к голому торсу Джерома, который натянул лишь штаны, и накрыла нас вторым одеялом. — Меня будет греть мысль, что я «совратил маленькую племяшку Марка Лоуренса», — рыжий рассмеялся, а я громко цокнула и пихнула его в бок. — Ай! Больно! — Валеска состроил страдальческую гримасу и надул губы. — Мне тоже, знаешь ли, больно, — недовольно пробормотала я, показательно развернувшись в другую сторону. Джером перевернул меня на спину и навис надо мной, нежно прикасаясь к моим губам. Когда я ответила на поцелуй, он расплылся в широкой ухмылке и снова притянул меня к себе. Как я уже говорила, в лесу ночевать мне нравится. Стрекотание сверчков, свежий воздух, светлячки, огромная желтая луна. И Джером, мягко прижимающий к себе, согревающий своим горячим дыханием. И его сильные руки, заставляющие чувствовать себя в полной безопасности.