***
Стояла безмолвная ночь. Эта ночь стала для Джерома судьбоносной. Да и для меня, если честно, тоже. Я не совсем понимала, что происходит, когда Валеска приказал стоять возле его трейлера и следить, чтобы никого поблизости не было. Не понимала, когда он с маниакальной улыбкой что-то неразборчиво шептал, сжимая руки в кулаках. И даже когда в его руках блеснуло лезвие топорика, ловко найденного под трейлером, я все еще не понимала. Или просто не хотела понимать. Вряд ли я когда-либо действительно верила, что этот момент настанет. И уж точно не была к этому готова. Джером развернулся и посмотрел на меня немигающим, полным готовности и отчаянного нетерпения взглядом. Меня прошиб холодный пот, а руки предательски задрожали. Мне стало действительно страшно. — Джером... — я ухватилась за рукав его куртки мертвой хваткой, взглянув в его расфокусированные глаза. — Мне страшно. Валеска моргнул несколько раз и наконец-то обратил на меня внимание. Лишь криво улыбнулся и отдернул руку. А через секунду уже скрылся за дверьми трейлера.***
Лайла сидела за столом с бокалом вина в руке, пустая бутылка валялась у ее ног. Обратив внимание на сына, она презрительно скривилась, поспешно делая большой глоток алкоголя. Джером крепче сжал рукоятку топора и медленно двинулся к матери. — Ну привет, мамуля, — Валеска широко улыбнулся, а его глаза зажглись нетерпеливым, бесконечно безумным огнем. — Вот и пришло время расплаты. Или ты думала, что все эти годы издевательств и оскорблений я спущу тебе с рук? — парень громко рассмеялся и ловким движением подкинул топорик в воздух. — Что ты делаешь!? — ее маленькие, пьяные глазки забегали по комнате в поисках спасения. — Джером, живо убери топор! — Лайла схватилась за пустую бутылку и направила ее в сторону сына. — Нет, мама. Все уже давно решено, — Джером настигнул женщину одним шагом, резким движением выворачивая ее руку, бутылка упала на пол и разбилась. — Только ты виновата в таком исходе. Ты сделала меня убийцей! Ты это сделала! Ты! — сжав ее крашеные волосы, Валеска с силой припечатал ее об угол стола. Лайла беспомощно вскрикнула, а из ее носа ручьем хлынула алая кровь. — Нет! Нет, прошу, не делай этого! — жалобные всхлипы смешались с победным смехом Джерома. Он никогда раньше не чувствовал такой силы и превосходства. Он наслаждался ее криками, полными отчаяния и страха, как когда-то наслаждалась она. Жаль, что нельзя растянуть этот момент на 18 лет. Столько он страдал из-за этой женщины, его родной матери, что должна была любить и защищать его. — Смотри на меня! Смотри мне в глаза! Ты сама обрекла себя на такой конец! — Джером не переставал кричать, позволяя истерике полностью вырваться наружу. Он прижал Лайлу к стене и приставил острое лезвие топора к ее горлу. — Так захлебнись же ты в собственной крови. Джером медленно вдавливал топор в ее шею, глядя в полные животного ужаса глаза. Женщина открывала и закрывала рот, словно рыба, но вдохнуть не получалось. Лишь булькающий звук прерывал неожиданную тишину, а затем ее тело обвисло безвольным мешком, падая на пол, пачкая все вокруг кровью. Ее безжизненное лицо и широко распахнутые глаза заставили Джерома долго и надрывисто смеяться. Он сделал то, о чем мечтал многие годы. Наконец-то эта сука мертва.***
Я стояла неподвижно долгие 10 минут. Из трейлера доносился смех Джерома и крики Лайлы, приглушенные из-за крепких железных стен. Все прекратилось так же резко, как и началось. И тогда я медленно приблизилась к трейлеру и раскрыла двери. Первое, что бросилось в глаза － это кровь. Много крови. Труп женщины, которую я так сильно ненавидела все эти 6 лет, неподвижно лежал на полу под неестественным углом. Полуотрубленная голова, стеклянные глаза, смотрящие куда-то вверх и раскрытый рот. Джером повернулся в мою сторону, продолжая смеяться, все его лицо было в крови, руки все еще сжимали топор. Его глаза хаотично метались по комнате, а выражение лица менялось слишком быстро, показывая, что рядом стоящий человек пребывает в ненормальном, истерическом состоянии. Меня затошнило от запаха крови и закружилась голова. Я попятилась назад, врезавшись в стену. Отводить взгляда от своих ног я больше не рисковала. Было страшно и хотелось убраться отсюда как можно скорее, как можно дальше, но я просто не могла бросить Джерома одного в такой момент. — А я говорил тебе не связываться со мной. Говорил, и не раз. Ты думала, что я такой страшный только на словах? Думала, что это шутки!? — его хриплый голос вновь сорвался на крик, я вздрогнула. — Посмотри на меня! Взгляни на меня настоящего! — Джером подошел ко мне вплотную и впился руками мне в плечи, пачкая кровью мою рубашку. — Я всегда знала тебя настоящего, Джером, — я посмотрела ему в глаза и увидела напуганного мальчика, который просто хотел, чтобы его любили. Я увидела тысячи старых шрамов, нанесенных его же матерью, увидела горы разрушенных мечт и убитых чувств, океаны непролитых слез, стойко скрываемых за маской безразличия и напускного веселья. Я увидела ребенка, коим он когда-то был. И тогда я прижалась к нему всем телом, наплевав на липкую кровь повсюду, на труп женщины, лежащий в метре от нас, и на весь ужас происходящего. Джером опешил и едва ощутимо вздрогнул, но не отпрянул. — Теперь нужно решить, что со всем этим делать, — я тихо всхлипнула, заглушив рвущуюся наружу истерику и подошла к изувеченному телу Лайлы. В моей голове промелькнула обжигающая мысль, на которую я не обратила внимание: «Твоя любовь заставляет верить тебя в то, что ничего еще не кончено. Что его можно спасти, что все будет, как раньше. Какая же ты дура».***
Мы сидели в трейлере Джерома, полностью выдраенном за прошедшую ночь. Я знала, что так просто убийство матери ему с рук не сойдет, у меня было очень плохое предчувствие. Стук в дверь разразился, словно гром среди ясного неба. Нас поприветствовал Джеймс Гордон, офицер полиции, который искал мать Джерома. И совсем скоро нашел ее, в кабинке грузовика. Удивление и скорбь на лице Джерома выглядели идеально сыгранными, а меня прошибло искреннее чувство ужаса и страха. Вот и все... Во время допроса всех подозреваемых, Гордон понял, что зуб на Лайлу точили многие. Поэтому дело затянулось на добрую неделю. А затем Джеймса осенило. И на допрос он вызвал сразу троих человек. Джерома Валеску, Кэтрин Уильямс и ее законного опекуна － Марка Лоуренса, в связи с ее несовершеннолетием.***
В комнате для допросов было темно и жутко. Несколько полицейских у входа и небольшой стол посередине. Мы с Джеромом сели напротив офицера Гордона, а дядя Марк встал по левую руку от меня. — Вы знаете, зачем я вызвал вас сюда? — Джеймс внимательно посмотрел на нас поочередно. Я сжала пальцами рукав Джерома — Вы нашли того, кто убил мою маму? — Валеска выглядел так, словно действительно скорбел, словно плакал и страдал всю прошедшую неделю. — Ты убил ее, Джером. Ты разделался с ней ночью в своем трейлере, а твоя подружка помогла тебе замести следы, — Гордон холодно взглянул на меня. Мне совершенно не хотелось верить в происходящее. Я могла лишь удивленно моргать, пока внутри меня бушевал океан эмоций. — Я? Это не правда! Зачем вы так говорите? — голос Джерома трясся, а он сам непонимающе глядел на офицера. — Какие отношения у вашей племянницы с Джеромом? — Джим переключил внимание на моего дядю. — Я вижу внушительные... синяки на ее шее. — Моя племянница здесь совершенно ни при чем! Этот урод запудрил ей мозги! Он мне никогда не нравился, — Марк был готов разразиться новой тирадой, но Джером перебил его. — Я любил свою мать, я бы ни за что ей не навредил. И Кэтрин тоже, — Валеска посмотрел на Гордона искренне честным взором. — На орудии убийства найдены твои отпечатки. Зачем ты убил мать, Джером? — офицер оставался непреклонным. Я удивленно нахмурилась, когда Валеска начал плакать. По его щекам текли слезы, а с губ срывались весьма убедительные всхлипы. Но продолжалось это недолго, вскоре рыдания заменились привычным смехом и широким оскалом. От этого вздрогнул даже Гордон. — Моя мать была бессердечной шлюхой, которая не любила никого. Всю свою жизнь я терпел побои и унижения, эта сука заслужила все, что я с ней сделал, — его голос срывался на крик, а затем снова раздавался безумным смехом. По моим щекам потекли невольные слезы. Все кончено. Дядя Марк крепко держал меня за плечо, глядя на мальчишку, которого знал всю его жизнь, с презрением и ужасом. — Она не знала никаких границ, — Джером тем временем продолжил. — Я бы закрыл глаза на ее развратный образ жизни, но только на этом она никогда не останавливалась. Я 18 лет был куклой для битья. И наконец-то она получила по заслугам, — комната наполнилась новой порцией громкого смеха, от которого хотелось поскорее закрыть уши. Его глаза были совершенно пустыми, словно у мертвеца. Когда Джеймс Гордон дал команду арестовать малолетнего убийцу, я вскочила со своего места и бросилась к нему. Полицейские пытались оттащить меня, но Гордон позволил мне попрощаться. — Джером, не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй, — я вцепилась в его кофту мертвой хваткой и умоляла о том, что было совсем не в его силах. — Я не справлюсь без тебя, я не смогу, — мои рыдания наполнили маленькое помещение. Джером даже перестал смеяться, а в его взгляде проскользнуло что-то живое. Сожаление? — Кэтти, не плачь, пожалуйста, — Валеска мягко огладил контуры моего лица. — Ты справишься, ты сильная. Мы еще встретимся, я обещаю тебе, — он притянул меня к себе и нежно поцеловал. — Хватит, голубчики, — полицейский грубо оттолкнул Джерома к стене и надел на него наручники. — Рыжик отправляется в Аркхем. — Кэтрин, мистер Лоуренс, останьтесь, — Гордон бросил на меня хмурый взгляд и попросил присесть, когда за дверьми скрылись полицейские, уводящие Джерома. — Кэтрин, ты понимаешь, что я могу отправить тебя в колонию для несовершеннолетних, как соучастницу Джерома Валески? — Джеймс выжидающе смотрел на меня, но мой взгляд оставался расфокусированным и полным слез. — Кэтрин? Ты понимаешь, насколько все серьезно? Как я вижу, ты помогала Джерому на добровольных основаниях. — Я все понимаю, － мне было плевать, что со мной сделают. — Офицер Гордон! Пожалуйста! Она же еще совсем ребенок! Этот выродок совратил ее, запудрил ей мозги! Вы же сами видели, на что он способен, — Марк умоляюще воззрился на Гордона. — Не волнуйтесь, мистер Лоуренс. Я этого не сделаю. Единственное, я вынужден буду направить Кэтрин к психиатру. Возможно ее даже госпитализируют. Ей нужна помощь. Джерому в свое время ее не оказали. Мы же не хотим, чтобы с вашей племянницей случилось то же самое, — Джеймс хмуро улыбнулся благодарившему его дядю Марка.***
Без Джерома цирк казался совсем отвратительным местом. Без него все потеряло смысл. Я не могла больше здесь оставаться. Уж лучше я буду спать на улице, чем здесь. План созрел довольно быстро. Как только дядя уснул, я покидала немного основных вещей в рюкзак и вышла на улицу. Джулс жалобно заскулил при виде меня, словно понимая всю горечь происходящего. — Прости, малыш, — я грустно улыбнулась своему верному другу и нежно погладила по голове. — Ты не можешь пойти со мной, Джулс. Здесь тебе будет лучше, — снова жалобный скулеж и два умных глаза, будто умоляющих остаться. — Сидеть, Джулс. Не нужно идти за мной, — я последний раз взглянула на своего пса и поспешила покинуть цирк. Я не сдамся, Джером. Все не может так просто закончиться. Я никогда не забуду о тебе, я буду ждать любой возможности снова увидеть тебя. Скоро все снова будет хорошо, скоро мы снова будем вместе. Навсегда, как ты и обещал. Руки предательски задрожали, когда я достала небольшую старую фотографию, где были изображены я и он, такие чертовски счастливые.