Небольшая отдаленная комнатка с широкой решеткой во всю стену. Прутья слегка покрыты ржавчиной, сыро и темно.
Здесь было... тихо. И у меня было полно времени подумать о своей никчемной жизни. Сейчас я могла быть самой обычной шестнадцатилетней девочкой, которая, как и все, ходит в школу, иногда тусуется со сверстниками, а каждое утро завтракает с мамой и папой. Но так бывает лишь в глупых сказках. Вместо этого я сижу в грязной каталажке, а родители давно мертвы.
Горькая обида, а вместе с тем и злость, стремительно разливались по венам. Я искренне не понимала, почему жизнь бывает так жестока? Сейчас я чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, хотелось просто разрыдаться во весь голос, но от этого становилось лишь противнее от самой себя, такой жалкой и слабой.
Пока внутри меня бушевал океан, мое лицо совершенно не менялось и не выражало никаких эмоций. Силы оставались только на то, чтобы медленно перебирать пальцами железные прутья, сидя на грязном холодном полу.
Сколько я уже здесь? Несколько часов? Несколько дней? Очень сложно следить за временем в таком месте. Я потеряла счет времени сразу же после того, как тяжелая дверь со скрипом захлопнулась, забирая с собой единственные пробившиеся лучики света. Я не могла понять, почему меня держат здесь, как преступницу? Неужели не нашлось комнаты поприличнее?
В это место привела меня женщина лет тридцати, оказавшаяся куда доброжелательнее Гордона и Буллока. Она представилась комиссаром полиции, Сарой Эссен, извинились за такие крайние меры и протянула мне бутылку с водой и пару бутербродов, к которым я все еще не притронулась. Она сказала, что скоро приедет мой дядя и заберет меня. Заверила, что ей очень не хочется держать меня в камере, и что скоро это все закончится.
Не сказать, что это так уж обнадежило меня, но это было определенно лучше, чем еще хоть немного выслушивать презрительные речи Джеймса Гордона.
Из глубоких размышлений меня вывели звуки выстрелов, раздавшиеся из-за наглухо замкнутой двери.
Я вскочила на ноги и отошла в самый конец камеры, стараясь лишний раз даже не дышать.
Что это? На департамент кто-то напал?
А что, если это Джером? Надежда вспыхнула, подобно спичке, поднесенной к огню. Но, с другой стороны, если это не он, я даже не смогу убежать.
Выстрелы и крики людей не затихали, а я уже не знала, куда себя деть, мной овладел страх, но одновременно с этим непреодолимое желание узнать, что происходит за дверью. И долгие десять минут меня терзали сомнения, пока не послышался звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь медленно, с протяжным скрипом, распахнулась.
В глаза ударил яркий свет, на мгновение я зажмурилась, а затем увидела перед собой напуганную Сару Эссен с приставленным к затылку пистолетом, позади нее раздался такой знакомый, но уже позабытый смех.
Меня словно током прошибло, я не могла поверить своим глазам. Медленно подойдя к решетке, я вцепилась в нее, словно в спасательный круг. Мой взгляд прошелся по его чертам лица, по которым я так сильно истосковалась, остановился на широкой улыбке и, наконец, встретился с горящими зеленым огнем глазами.
— Я же обещал, что мы еще встретимся, Кэтти, — Джером жадно всматривался в меня, словно не желая больше ни на секунду упускать из виду.
Он подтолкнул женщину к камере и она начала поспешно открывать ее. Когда дверь была открыта, я еще несколько секунд стояла внутри, не решаясь выйти, словно не веря в происходящее, боясь, что это просто глупый розыгрыш, неожиданно покинувшего меня рассудка.
Один осторожный шаг, второй, третий, и я прижимаюсь к Джерому всем телом, вдыхаю родной запах, чувствую, как бешено колотится его и мое сердце. Ощущаю, как по моим щекам бегут соленые слезы. Он крепко обнимает меня одной рукой, поглаживая по спутанным волосам, во второй руке все еще держа пистолет, направленный на растерянную Эссен, не ожидавшую такой сцены.
— Тише, тише, я здесь, с тобой, — шепчет он, когда я захлебываюсь рыданиями. — Теперь все будет хорошо, я обещаю.
－ Я так сильно скучала по тебе, － проговорила я хриплым голосом. － Думала, что мы уже никогда не увидимся.
－ Какие глупости! － Валеска задорно щелкнул языком и вытер слезы с моих щек. － Мы всегда будем вместе.
Когда мы вышли, было уже тихо. По всему участку были разбросаны бумаги, пропитанные кровью, множество мертвых полицейских, валяющихся на полу сломанными куклами.
Изредка тишину нарушали выстрелы, когда убийцы, прохаживающиеся возле тел, обнаруживали еще живых копов.
Джером, не снимая комиссара с прицела, отвел ее на второй этаж и приковал наручниками к стулу. Я тихо последовала за ним, молясь всем известным мне богам, чтобы он одумался и мы поскорее отсюда ушли.
— Первая неделька выдалась нелегкой, правда, комиссар? — Джером, весело присвистывая, снял с себя полицейский пиджак и отбросил в сторону. — Хотел бы я сказать, что дальше будет легче, но нет.
— Джером, давай мы уйдем отсюда, — я стояла чуть поодаль и нервно озиралась по сторонам.
— Нет, — протянул он. — Я хочу насладиться представлением. Они посмели держать тебя здесь, — Валеска подошел ко мне и коснулся пальцами моего подбородка, заглядывая мне в глаза, а затем снова резко развернулся, махнув рукой здоровяку. — Так, Гринвуд, давай сюда, будет лучше обзор.
Мужчина поднялся к нам, направляя камеру то на Сару, то на Джерома.
— Чего вы хотите? — женщина без доли страха смотрела на них.
— Захватить мир, ну и все такое. Но пока кучка дохлых копов и пиар нас устроит, — парень зубасто усмехнулся. — Шучу.
— Проехали. Все ясно, ты просто больной, — комиссар с ненавистью глядела на рыжего юношу, который зашелся в притворном удивлении.
— Взгляни на меня, — он подошел к ней вплотную и наклонился. — Я вовсе не больной.
— Очень скоро, мальчик, ты умрешь, а мир будет жить, как и жил. Тебя не станет, а люди даже не вспомнят твое имя, — она смотрела ему прямо в глаза, а я молча не понимала, как можно оставаться стойкой в такой ситуации.
— Нет, — на выдохе протянул Джером, словно глубоко задумавшись. — Вот в этом ты не права, старушка. Мы оставим на городе отпечаток. Пройдемся по нему, как вирус, — он перешел на хриплый шепот, наклонившись к ее уху.— А знаешь, почему?
— Нет ничего заразительнее смеха! — толстяк бесстыдно перебил Валеску, отчего был убит им в следующую же секунду.
Я отскочила от упавшего прямо мне в ноги мужчины, его камера отлетела в сторону. Я удивленно распахнула глаза и посмотрела на Джерома, его лицо выражало чистейшее безумие.
— Украл реплику, — отмахнулся он. — Нет ничего заразительнее смеха! — его смех в эту минуту был громкий, надрывный, пугающий. Щелчок курка.
— Стой! — я словно вынырнула из-под толщи воды. — Джером, не надо, пойдем отсюда, — я потянула его за рукав, обратив внимание парня на себя.
Только сейчас я поняла, насколько Джером изменился за это время. Эта мысль, подобно пощечине, появилась пугающе резко и неожиданно. Валеска был словно биполярник в самой сильной маниакальной фазе, его врожденное безумие приумножилось вдвое. Аркхем добил его. Не сломал, но изменил.
— Не порти веселье, дорогая, — он положил руки мне на плечи и устало закатил глаза.
— Не убивай ее, пожалуйста, — я перехватила его руки и умоляюще прошептала.
Валеска несколько секунд задумчиво смотрел на меня, а затем тихо усмехнулся и отступил обратно к Эссен, направляя на нее пистолет.
Выстрел.
Пуля пролетела на сантиметр выше ее головы.
— Ох, какой я несобранный сегодня, — тяжело вздохнул парень. — Кажется, это была последняя пуля, — повертев пистолет в руке, он отбросил его в сторону.
Последнее, что я увидела － неверящий, но благодарный взгляд комиссара Эссен.
Мы развернулись и поспешили убраться из департамента полиции.
***
Первой мыслью Марка Лоуренса утром 24 мая 2015 года было выпить большой стакан воды и принять таблетку обезболивающего, потому что вчера он явно переборщил с коньяком, голова пульсировала и была готова взорваться.
Второй же мыслью стало то, что вчера он имел полное право выпить больше обычного. Вчера арестовали мальчишку, которого он знал с самого детства, пусть и не очень любил. Но так сложилось, что этот самый мальчишка стал единственным другом, а позже и возлюбленным его маленькой племянницы Кэтрин. И эта мысль просто невероятно претила ему, но девочка оказалась непроходимой бунтаркой, она не слушала никаких доводов своего дяди. И вот, пожалуйста － хладнокровный убийца. Но его поражало то, что даже после всего произошедшего, Кэтрин не осознала всю свою глупость, не вычеркнула Джерома из своей жизни. Напротив, она рыдала в объятиях убийцы собственной матери, слезно заверяла, что без него не сможет, что любит его чуть ли не больше жизни и прочий бред. И Марк этого совершенно не понимал, более того, он не собирался это так оставлять.
В его планах было воспользоваться настоятельным советом детективов обратиться к психотерапевту и постараться тем самым вправить племяннице мозги.
Сейчас он хотел привести себя в порядок и просто поговорить с ней. Марк любил Кэтрин и всегда желал ей лучшего, она ведь должна это понимать. Почему же с этими подростками так сложно?
Вот только Кэтрин в трейлере не оказалось. Конечно, она могла просто уйти гулять, но беспокойное чувство не покидало мужчину. К тому же ее собака, жалобно завывавшая, была здесь, на привязи. Это было, как минимум, странно.
Когда Кэт не вернулась на вторые сутки, Марк понял, что она попросту сбежала.
Он тоже сбегал из дома пару раз мальчишкой, гулял и возвращался. Но сейчас что-то подсказывало ему, что так просто не будет. Эта девушка упрямая просто до невозможного.
Поэтому Лоуренс пошел в полицию, к тому же самому Джеймсу Гордону.
Марку было невероятно стыдно, что он не смог уследить за шестнадцатилетней девочкой, родной племянницей. Сначала она возненавидела его, а теперь и вовсе сбежала.
Мужчине было страшно представить, что может случиться с юной девушкой в этом полном преступности городе. Ей было некуда идти, не было денег, не было знакомых в Готэме.
Джеймс был очень удивлен, что Кэтрин Уильямс настолько сильно была привязана к этому малолетнему психопату. И он совсем не понимал мотивов ее ухода из дома, ведь она в любом случае не сможет увидеться с Джеромом. Ведь он в Аркхеме, под хорошей охраной.
Теперь ему не было жалко девушку, как раньше. Она больше не выглядела в глазах детектива жертвой. И искал он ее чуть ли не как беглую преступницу. Искал в срочном порядке, пока она не решила пойти по примеру своего дружка и не убила кого-нибудь. Гордон считал, что так оно и случится рано или поздно.
Но все поиски были безрезультатными. Полиция прошерстила весь город и готэмский лес. Кэтрин Уильямс словно в воду канула.
Директор цирка пошел навстречу убитому горю Марку и решил пока не переезжать. К тому же, в Готэме можно было неплохо заработать. Но поиски слишком сильно затянулись. Когда прошло уже порядком пяти месяцев, он был вынужден везти цирк дальше.
Марк к тому времени уже окончательно отчаялся найти племянницу, считая ее и вовсе давно мертвой. И он уехал вместе с цирком, все дальше и дальше отдаляясь от Готэма. Единственным напоминанием о Кэтти оставался лишь ее пес, который теперь стал основной компанией мужчины.
А когда однажды на телефоне загорелся номер детектива Гордона и Лоуренс услышал совершенно невероятную новость, он поначалу и вовсе не поверил.
Впервые за долгое время его лицо озарила счастливая улыбка. Кэтрин жива, его племянница жива!
Несмотря на поздний вечер, Лоуренс незамедлительно выехал в Готэм.
***
Выбежав из департамента, мы сели в небольшой фургончик, оставленный в ста метрах от здания.
Вскоре в фургон, на передние сидения, сели довольно привлекательная яркая женщина и опасный на вид громила.
Джером крепко держал меня за руку и улыбался чему-то своему в мыслях. Я была рада, что он не зол на меня за мою просьбу не убивать комиссара. Может, не так уж он и изменился и у нас есть шанс на нормальную жизнь?
— Ты, наверное, Кэтрин, — блондинка повернулась к нам и слегка надменно усмехнулась, осматривая меня с ног до головы. — Я Барбара. Рыжик часто про тебя рассказывал.
— Приятно познакомиться, — я приподняла уголки губ.
— Тебе явно нужен хороший салон. Выглядишь такой замученной, — Барбара подмигнула мне и развернулась обратно. Громила как раз завел мотор и мы двинулись.
Мне стало немного неловко, ведь я действительно выглядела неряшливо. На фоне шикарной девушки, я была серой зачуханной мышкой.
Минут через 20 мы приехали к большому красивому зданию.
Каково было мое удивление, когда я узнала, что они живут здесь. Дом Тео Галавана. Я не разбиралась в политике, но он, кажется, метил на место мэра Готэма. Зачем же ему освобождать из Аркхема кучку психов － мне было пока непонятно.
Мои глаза просто разбегались, внутри здание было не менее красивым. Такая мрачная и таинственная атмосфера, под стать самого Готэма, но такая притягательная и умиротворенная.
Я ведь совсем к такому не привыкла, с 9 лет я жила в маленьком трейлере, а последние полгода и вовсе практически на улице.
— Вечером приедет мистер Галаван, он хочет познакомиться с тобой, — обратилась ко мне Барбара. — Я поднимусь за тобой в комнаты Джерома.
— Хорошо, я поняла, — встречаться с этим Галаваном мне не хотелось, но это было обязательно, ведь я теперь в его доме и знаю слишком много.
— Пока, блондиночка, у нас с Кэтти слишком много важных дел, — Валеска ухмыльнулся девушке, на что она закатила глаза.
Джером привел меня в просторную комнату с большой кроватью посередине, несколькими шкафами и тумбами, столом со стулом, двумя дверьми и огромными панорамными окнами.
— Вот мы и остались одни, Кэтрин, — Валеска прижал меня к стене и впился в мои губы страстным поцелуем, дыхание сбилось.
— Да, и я очень хочу сходить в душ, — я рассмеялась, слегка отталкивая парня от себя.
— Знаешь, я тоже был бы не против, — протянул Джером, стягивая с себя грязную полицейскую форму, а затем взял меня за руку и завел в собственную ванную комнату.
— Прекрати, — я смеялась, пока он настраивал воду в душе и стягивал с меня одежду.
— Ни за что! — Джером снова вовлек меня в длительный поцелуй и за секунду заставил забыть обо всех проблемах.
Вода приятно согревала и смывала с меня весь пережитый ужас, голод, страх, отчаяние и безысходность. Сейчас я чувствовала себя самой счастливой в мире.
Джером прижимал меня к гладкой стене, оставляя по всему моему телу яркие отметины, даря незабываемые ощущения. За эти полгода он превратился в настоящего мужчину, от худощавого мальчика не осталось и следа. Подкачанные руки были покрыты выступающими голубыми венами, неизменно бледная кожа, россыпь веснушек по всему телу и огненные волосы, потемневшие от воды.
— Как же я по тебе скучал, ты просто себе не представляешь, — парень шептал, кусая мои губы и сжимая крепкими пальцами бедра.
Я громко застонала, когда он вошел в меня резким движением, продолжая синхронно двигаться, беспорядочно прикусывая то мою шею, то плечи, то снова возвращаясь к припухшим губам.
И это был самый умопомрачительный секс в моей жизни.
В этот момент мы были одним целым, мы дышали и наслаждались друг другом, отчаянно пытаясь растянуть этот момент как можно дольше, в идеале － навсегда.
— Никогда больше не оставляй меня, чертов ублюдок.
