***
В полицейском участке уже второй день стояла траурная тишина. Те немногие, кому посчастливилось остаться в живых после вчерашней бойни, а по-другому это никак не назвать, медленно сновали по помещению, разгребая оставшиеся последствия. Благо трупы убитых коллег и друзей забрали сразу же после происшествия. Вот только пол все еще был пропитан их кровью, бесконечно напоминая липкостью на ботинках, яркостью уже так сильно ненавистного алого цвета и тошнотворным металлическим запахом, который ощущался будто бы на языке и впитывался в память подобно краске. — Спасибо вам от всех нас, мистер Галаван. Финансирование сейчас нам необходимо, как никогда прежде, — Сара Эссен крепко пожимала руку щедрого спонсора, когда их отвлек звук резко открывающихся дверей. — Простите, здравствуйт, — мужчина явно очень торопился сюда, поэтому выглядел растрепанным, а дыхание сбилось от непривычных нагрузок. — Меня зовут Марк Лоуренс, я созванивался с детективом Гордоном пару дней назад. — Да, конечно, мистер Лоуренс, — женщина запнулась и отвела взгляд в сторону, будто не зная, что сказать. Совершенно для нее несвойственно. — Дело в том, что вчера на наш участок было совершено нападение Джеромом Валеской, недавно сбежавшим из лечебницы Аркхем. Многие из наших убиты, — Сара решительно взглянула в глаза опешившего Лоуренса. — А ваша племянница снова пропала. Валеска забрал ее, мне очень жаль, — комиссар полиции коснулась плеча мужчины в поддерживающем жесте. — Но ведь она была прямо здесь, — Марк на секунду с силой зажал глаза рукой. — Если бы я приехал чуть раньше... Если бы я только знал... — Но вы не могли этого знать, мистер Лоуренс. Прошу, не вините себя. Мы сделаем все возможное, чтобы найти Кэтрин, — Сара прятала неуверенность за маской решительности и полной непоколебимости, но мужчина уже был научен горьким опытом работы с полицией, поэтому в миг помрачнел. — Ваша племянница Кэтрин Уильямс, любезный? — до этого молчавший Галаван напомнил о своем присутствии. — Я видел листовки об этой пропавшей девочке. — Да, Уильямс, — Марк слегка кивнул. — Что ее связывает с Валеской? Почему он ее похитил? — мужчина притворно удивился, приподнимая густые брови. — Этот мальчишка жил в одном цирке с нами. Они с Кэтрин буквально выросли вместе, — Лоуренс сжал кулаки. － Никогда он мне не нравился. — Я уверен, что поимка Джерома Валески － всего лишь дело времени, поэтому не спешите уезжать из города, мистер Лоуренс. Полиция найдет вашу племянницу, не сомневайтесь, — Теодор протянул руку с большим перстнем на пальце. — Так и сделаю. Поживу пока в ближайшем мотеле, — раздосадованно произнес Лоуренс, отвечая на рукопожатие. — Ну, что ж, мне уже давно пора. Всего хорошего, — Галаван вежливо кивнул Эссен и Лоуренсу, а затем поспешил удалиться из департамента, скрывая за спиной победную ухмылку. Такой козырь в рукаве был весьма кстати.***
В 9 часов вечера я решила выйти из комнаты и прогуляться в гостиную. Джером все еще не вернулся, на душе было неспокойно. А сидеть на одном месте и мучить себя бесполезными мыслями － не лучшая затея. Тягучая, обволакивающая тишина заставляла идти медленнее, слегка прикрыв глаза, боясь нарушить чарующий сон мрачного поместья. Я насчитала шестнадцать шагов, когда зачем-то остановилась возле резной двери, скрывающей личный кабинет хозяина дома. Приглушенные, но отчетливо слышимые голоса, раздающиеся из-за двери, заставили меня подойти ближе. Чрезмерное любопытство было наихудшей чертой моего характера. — Я должен выглядеть героем и спасителем на завтрашнем вечере. Пусть мальчишка и дальше думает, что это его звездый час, — Галаван тихо рассмеялся. — Значит, завтра Джером будет мертв? Даже немного жаль, в нем есть потенциал, — Табита безразлично хмыкает и я слышу, как стакан наполняется жидкостью. Через секунду меня озаряет понимание. Тео Галаван хочет убить Джерома. Не просто убить － воспользоваться. Получить за его счет славу и благодарность народа, который после такого несомненно сделает Галавана мэром города. Этого никак нельзя допустить. Я должна предупредить... Неосторожный шаг на подкашивающихся ногах раздается протяжным скрипом половицы. Голоса брата с сестрой за дверью в миг замолкают. Сердце делает сальто, а затем камнем падает вниз, отчего я впадаю в ступор на несколько секунд, не в силах пошевелить ногами. Когда я порывисто дергаюсь, сердце уже колотится в сумасшедшем ритме, заставляя подскочить адреналин до предела. Бежать. Мне удается практически добраться до витиеватой лестницы, когда тело пронзает невыносимая боль. Что-то впивается в мое горло смертельной хваткой, не позволяя вдохнуть ни капли спасительного воздуха. Меня тянет назад и я с грохотом падаю на пол, чудом оставаясь в сознании. Воздух снова поступает, но я захожусь в длительном кашле, будто организм отказывается начинать дышать. Пальцы судорожно хватаются за горло, меня едва ли не выворачивает наизнанку. Взгляд не удается сфокусировать и я смотрю на все через толщу беспросветного тумана еще минуту. Табита Галаван неспешно подходит ко мне и глядит сверху вниз. Рука ее сжимает кожаный кнут, напоминающий Черную мамбу, которая безжалостными кольцами обвивалась вокруг моей шеи всего мгновение назад. — Только взгляни, Тео, — женщина презрительно фыркает и поднимает меня за воротник, однако ноги беспомощно подгибаются. — Ты впустил эту девку в свой дом, а она позволяет себе подслушивать и шпионить за нами. Кажется, я слишком сильно ударилась затылком, потому что в следующую секунду сознание уплывает окончательно и я отключаюсь.***
Я слышу звук пощечины, но боли не чувствую, все еще находясь в бессознательном состоянии. На меня что-то выливают, а затем следует еще один удар. Дергаюсь и пытаюсь разлепить глаза, протираю их пальцами. — Сейчас очухается, － расфокусированная картинка понемногу набирает четкость, я вижу знакомую обстановку кабинета Галавана, вижу самого хозяина, опирающегося о стол, и его сестру всего в шаге от меня. — Почему я не могу просто убить ее? Зачем тебе эта девчонка? — Если мы убьем ее, — шипит Тео. — Джером очень расстроится. И тогда вряд ли станет выступать на благотворительном вечере завтра. А мне это необходимо, все должно идти по плану. — И как же ты заставишь ее молчать? Да она в первую же очередь побежит к этому малолетнему психу, — женщина фыркает и раскидывает руки в стороны. — Она же таскается за ним, как собачонка. Практически полностью прихожу в себя, сажусь немного выше и вытираю с лица липкую жидкость. Табита даже не церемонилась, выплеснула на меня коньяк из своего стакана. Казалось, что все вокруг пропиталось стойким запахом алкоголя. — Есть у меня одна идея, — Галаван переводит взгляд на меня и его улыбка становится шире. — Ох, Кэтрин, ты проснулась как раз вовремя. Не стоило тебе подслушивать наш разговор. Разве тебя не учили, что это плохо? — Вы не можете убить Джерома, — мой голос очень охрип, кашляю. — Он ведь может вам еще понадобиться, он способен на большее. — Оставь эти бессмысленные попытки, дорогуша. Валеска мне больше не нужен. Этот парень слишком уж самовольный, он доставляет много проблем, — Тео Галаван подходит ко мне настолько близко, что кончик его начищенных туфель касается моей ноги. — И ты будешь молчать. — Ни за что, чертов ублюдок, — выплевываю я, поднимая голову вверх и встречаясь с ним взглядом. — Хорошо, — Галаван долго смеется, прежде чем продолжить. — А что ты скажешь на то, что сегодня в полицейском участке я совершенно случайно повстречал твоего дядю, Марка Лоуренса. Он так сильно тебя любит... — Нет! — перебиваю его я. — Вы блефуете. Вы не знаете, где мой дядя. — Не будь такой наивной, Кэтрин. Этот глупец мне все как на духу выложил, — мужчина опустился передо мной так, что теперь его лицо было на уровне моего. — Он поселился в мотеле, недалеко от департамента. В каком именно именно － не знаю, но найти будет не так уж сложно. Табита, ты знаешь, что делать, — Теодор даже не повернулся в сторону сестры, без сомнений понимая, что та его отлично услышала. — Ты не посмеешь, — я бросила испуганный взгляд на захлопнувшуюся за женщиной дверь. — Еще как посмею, Кэтти, — Галаван прикоснулся рукой к моей щеке и медленно провел вниз, я презрительно дернула головой в сторону, сбрасывая его мерзкую потную ладонь. — Ох, какая недотрога, — мужчина сжал пальцами мой подбородок и развернул лицом к себе, с минуту разглядывая с омерзительной ухмылкой на губах, а затем отошел и снова облокотился на стол. — Чего ты добиваешься, Галаван? Хочешь заполучить любовь запуганного народа? Думаешь, что так станешь по-настоящему нужным? Да ты просто одинокий и никем не любимый урод, — я говорю громко и уверенно, игнорируя неотступающую боль в горле. — А ты сама-то действительно веришь в то, что нужна Джерому? — Тео лишь продолжительно смеется и оставляет мои утверждения без ответа. — Да этому зазнавшемуся мальчишке не нужен никто, только лишь известность и возмездие. Ты просто милая игрушка в его руках. Стараюсь никак не реагировать, он просто пытается вывести меня из себя. Я не верю ни единому его слову. И черта с два я поведусь на его провокации. Поэтому просто молчу. Галаван время от времени что-то говорит мне, но я продолжаю усердно его игнорировать. Проходит десять минут. Двадцать. Тридцать. Настенные часы показывают 22:33, когда в коридоре слышатся шаги, а затем в кабинет входит Табита, которая тащит за собой мужчину с мешком на голове. — Поздоровайся с племянницей, — женщина сдергивает мешок, и я прилагаю усилия, чтобы узнать стоящего передо мной человека. За эти полгода с лишним дядя постарел будто бы лет на десять. Давно не стриженные спутанные волосы практически полностью покрыты сединой, огромные темные круги под глазами, серый безжизненный цвет кожи лица и потресканные губы. Я беспомощно всхлипываю и закрываю рот рукой, приходит четкое осознание: это сделала я. Марк несколько секунд быстро моргает, пытаясь привыкнуть к свету, а после он медленно переводит взгляд на меня и его глаза широко распахиваются, словно он увидел перед собой призрак. Я пытаюсь подняться на ноги, но все тело ломит, я едва не заваливаюсь обратно. Неуверенными шагами подхожу ближе к родственнику, но говорить не решаюсь. — Кэтрин, это правда ты, — дядя нерешительно касается моего плеча. — Прости меня. — Я... , — не успеваю и слова сказать, как Табита перебивает меня, отталкивая от Марка: — Воссоединение семьи это, конечно, очень мило, но избавьте меня от этого, — она фыркает и отводит мужчину к стене, однако он пытается ударить ее. Конечно, тщетно. Зато она не промахивается, занося кулаком ему под дых, а затем обматывает запястья веревкой. — Перестань! Не бей его, пожалуйста, — беспомощно кричу и пытаюсь подойти, но в этот же миг Галаван хватает меня за руку до хруста костей. — А теперь слушай меня, Кэтрин, — скалится, глаза сверкают жестоким огнем. — Ты ведь не хочешь, чтобы твой бедный дядя поплатился жизнью? Если ты хоть что-нибудь скажешь Джерому, я заставлю тебя смотреть, как Марк подыхает в муках, а следом пойдешь и ты. И будь уверена, Валеска умрет в любом случае, но за твое молчание я оставлю в живых тебя и твоего дядю. Все вы трое или только один － решать тебе. Ужас безысходности накрывает меня волной. Этот человек не шутит. У него есть влиятельность, деньги и лучшие киллеры Готэма, которые сотрут нас с лица земли, стоит ему только щелкнуть пальцами. Я не хотела, я не могла, я не имела права делать такой выбор, но подсознание заставляло меня сделать все так, как говорит Тео Галаван. Смириться. — Сколько эмоций, сколько страсти! Я весьма и весьма впечатлен! — в проеме распахнутой двери, облокотившись о косяк, рыжий парень звучно хлопает, словно смотрит театральную постановку. В моих глазах загорается искорка надежды и я в который раз удивляюсь внезапности его появления, в голове не укладывается, как он смог оставаться никем не замеченным до сего момента. － Ну вот, теперь придется убить вас всех, － Галаван рычит, толкает меня в сторону и хватает пистолет со стола, однако Джером действует быстрее и стреляет в Табиту, в это же время уворачиваясь от пули Теодора. Я неверящим взором смотрю на женщину, которая захлебывается в собственной крови, выстрел пришелся прямо по сонной артерии. Табита Галаван падает замертво. Вот так просто. Стоило ей на миг растеряться и она поплатилась за это жизнью. Галаван громко вопит при виде мертвой сестры, начиная безостановочно палить в сторону Джерома, попадая по вазам, картинам, бутылкам с алкоголем, которые разлетаются вдребезги, но только не в шустрого парня, ловко уворачивающегося от каждого выстрела, при этом успевая стрелять в ответную. Дядя Марк подползает ко мне и велит прийти в себя. Мы прячемся за огромным столом, я долго развязываю веревки на запястьях мужчины трясущимися руками. От страха меня бросает то в жар, то в холод, но вдруг я решительно заглядываю в глаза родственника, а затем быстро передвигаюсь к другому концу стола. — Стой! Куда ты? — дядя тихо шипит, пытаясь меня остановить, но я непоколебимо продолжаю действовать по своему собственному плану, рожденному в моей голове минутой ранее. Теодор Галаван стоит ко мне спиной, продолжая отстреливаться, а я хватаю полупустой графин с коньяком и, кивнув Джерому, который замечает меня, со всей силы бью об голову мужчины. Осколки дорогого стекла летят во все стороны вместе с янтарной жидкостью. Галаван не теряет сознание и я мысленно припечатываю себе ладонью по лицу. Но от неожиданности роняет пистолет и хватается за голову. Парню этого хватает для того, чтобы наброситься на него. — Что? Уже не такой крутой и всесильный? — Джером смеется и с наслаждением избивает Галавана, превращая его лицо в кровавое месиво. Я вжимаюсь в стену и наблюдаю за жестокой сценой, ни на секунду не отводя взгляда, и удивляюсь, когда не испытываю ни капли жалости к этому человеку. — Чертов предатель, ты решил пойти против меня, — Валеска облизывает губы и продолжает надрывно хохотать, нанося удары один за другим. Он не замечает, как Галаван, цепляясь за последние силы, смотрит на свою мертвую сестру, а затем поворачивает голову в противоположную сторону и впивается в меня ненавистным помутненным взглядом. Не замечает и того, как он тянет правую руку к своему пистолету и ухватывается за рукоять. Лишь приподнимает дуло и стреляет, прежде чем сознание покидает его. Этого не замечаю и я. До того самого момента, пока не чувствую невыносимую боль, пронизывающий холод и стремительно растущее кровавое пятно на моей светлой рубашке в области живота. Я не могу произнести ни звука, только шокировано смотрю на собственную кровь и слегка касаюсь пальцами, а позже падаю на пол. Глотаю воздух, словно выброшенная на берег рыба, руки чуть сильнее сжимают ранение, будто это поможет остановить кровотечение. — Кэтрин! — дядя кричит и подбегает ко мне. Только тогда Джером оборачивается назад, отвлекаясь от бессознательного Теодора, и несколько раз моргает, словно пробуждаясь от глубокого сна. Его глаза неверяще расширяются и он наконец приходит в себя. — Блядская мразь, — парень шипит и выхватывает из безвольной руки Галавана пистолет, стреляя в того несколько раз, чтобы уж точно наверняка. А затем подбегает ко мне и испуганно, хотя это вполне могло мне показаться, заглядывает в мои глаза, потом осматривает ранение и одергивает Лоуренса, который совершенно не может взять себя в руки. — Нам надо сейчас же убираться из этого дома, сейчас сюда все сбегутся. И они будут очень недовольны тем, что мы убили Галавана, — Джером хватает ключи от машины Тео с края стола, немного подумав, небольшую уцелевшую бутылку с алкоголем, а после осматривает коридор с обеих сторон, выглянув из-за двери. — Слушай меня внимательно. Бери Кэт и тихо ступай за мной. — Но она ранена, нужно звонить в скорую и в полицию! — мужчина хватается за голову. — Нет! Делай так, как я сказал, иначе прикончу тебя, не задумываясь, — Джером приставляет пистолет к виску Марка и тогда тот осторожно поднимает меня на руки. Я вижу мелькающие коридоры, а затем чувствую легкое дуновение ветра: мы вышли на улицу. В голове гудит и с каждой секундой жизненные силы вытекают с кровью, тело прошибает озноб и я хочу отключиться, только бы не чувствовать весь этот ужас. — Садись за руль. Сейчас повернешь налево и гони по главной миль 40, — рыжие волосы парня забавно отливают в свете луны. Обычно в Готэме ее не видно из-за беспросветных туч... — Кэтти, — моргаю и мы уже едем по ночной дороге. — Прошу, не отключайся, будь со мной, Кэт, — Джером сжимает мою ладонь в своей. — Я должен вынуть пулю. Все будет хорошо. Валеска находит в машине увесистый чемодан с большим красным крестом и облегченно вздыхает. — Ты убьешь ее, мальчишка, — Лоуренс впивается в руль до побеления костяшек. — Ей нужно в больницу, ты не сможешь оперировать. — Заткнись и веди машину, только попробуй что-нибудь сделать, ублюдок! Парень находит в аптечке щипцы и поливает их и свои руки алкоголем, а после разрывает на моей рубашке нижние пуговицы и выплескивает остатки на мой живот. Настолько больно, что хочется лезть на стену, но мне хватает сил лишь на сдавленный стон. — Жизненно важные органы, кажется, не задеты, — Валеска произносит это скорее для себя, чем для меня. Кивает, а затем быстро вытаскивает пулю. — Больно, Джером, — беспомощно лепечу и захожусь в протяжном вое. — Больно... — Я знаю, знаю. Скоро это закончится, обещаю, — руки парня насквозь пропитываются в моей крови, которая начинает литься с еще большей силой, стекая уже и на бежевые кожаные сидения. Я вижу, как Джером сжимает медицинскую иглу и взгляд его решительный, стойкий, когда он подносит ее к ране и делает первый стежок. На мгновение, которое кажется мне вечностью, рассудок покидает меня. Тысячи картинок проносятся перед глазами: все плывет, искажается, крутится и переливается разными цветами. Я вижу свою мать, которая бережно обрабатывает мои маленькие коленки после неудачной прогулки, дует на каждую и ласково улыбается. И тогда я понимаю, что готова разбивать колени снова и снова, только бы видеть эту улыбку и ощущать успокаивающие мамины объятия. — Мама, пожалуйста, посиди еще немного со мной, — несвязный шепот срывается с моих губ. — Кэтти, я с тобой, ты будешь в порядке, — знакомый голос мягко обволакивает. Откуда же он мне так знаком? И почему мама так быстро оставила меня? Глаза открываются буквально на пару секунд и я успеваю увидеть перед собой ярко-рыжие пряди волос склонившегося парня, которые кажутся кроваво-красными в свете луны и тусклом машинном освещении. А затем проваливаюсь в бесконечную тьму.