Цирковое представление

— Добрый день, Кэтрин. Как ты себя сегодня чувствуешь? — молодой мужчина махнул рукой в приглашающем жесте. — Здравствуйте, мистер Ричардсон, — я слабо улыбнулась психотерапевту и присела на мятного цвета диван, стоящий напротив его кресла. — Мы же договаривались, зови меня просто Том, я не так стар, — он искренне улыбнулся и поправил на носу очки в черной оправе. — Конечно, Том, — выдавила я, отводя взгляд. — Так, о чем я? — психотерапевт внимательно посмотрел в свои записи, которые хранили опыт наших встреч за последние восемь месяцев. — Как тебе новые таблетки, которые я выписал? — Не чувствую разницы. Я все еще плохо сплю и постоянно ощущаю тревожность. Неудивительно. За то время, что я посещаю кабинет мистера Ричардсона, мы несколько раз меняли принцип лечения. Я уже перестала надеяться, что хоть что-то поможет мне спокойно спать и избавит от навязчивых мыслей. Когда мы с дядей приехали в Портленд, более десяти месяцев назад, какое-то время я ходила на прием к психологу дважды в неделю. Однако довольно быстро стало понятно, что одними разговорами здесь не поможешь. Тогда меня и направили к клиническому психотерапевту, одному из лучших в городе. — Только лишь тревожность? Возникали ли приступы галлюцинации в последнее время? — Том наклонил голову ближе ко мне и свел брови к переносице. — Я слышу его голос. Постоянно, — прошептала я. — Иногда мне кажется, что я вижу его на улице или в своей комнате поздней ночью. Будто он стоит в углу и смотрит на меня. Но это, наверно, от недосыпа. — И что же он говорит тебе? — Он говорит, что везде найдет меня. Говорит, что я никогда не смогу существовать отдельно от него, — чувствую, как начинает болеть голова, на периферии сознания я слышу его смех. — Ты должна осознать тот факт, что Джером заперт в тюрьме, за сотни километров отсюда. Он не причинит тебе вреда, — медленно произнес мистер Ричардсон. — Я не боюсь, что он причинит мне вред. Я предала его, он имеет право сделать со мной все, что захочет, — мой голос предательски задрожал. Я сделала глубокий вдох, а затем выдох. — Так, значит, чувство вины. Тебя пожирают собственные эмоции, Кэтрин. В ситуации, что произошла между вами, виноват лишь он один. Он сам выбрал такую жизнь, ты не обязана была поддерживать его в этом, — психотерапевт протянул мне стакан воды и принялся делать какие-то пометки в тетради. — Я всегда убеждала его в том, что я на его стороне. Он доверял мне. Он любил меня, действительно любил, хоть и по-своему. А затем я предала его доверие. Бросила его в тюрьму. Я бросила в тюрьму самого дорогого мне человека, — слезы медленно покатились по моим щекам и часть воды пролилась на джинсы из-за трясущихся рук. — Разве не он первый предал тебя, подвергая такой опасности? Привязывая к себе, угрожая твоему дяде? Он взвалил на твою совесть смерти других людей, из-за него ты чувствовала кровь на своих руках, — мужчина резал острее ножа, в этом его главная отличительная способность, как психотерапевта. Он всегда говорил жестко, но правдиво. — Теперь я уже сомневаюсь, так ли невыносима была кровь на моих руках. — Ты сомневаешься, Кэтрин, потому что любому человеку свойственно забывать плохое. Это защитный механизм нашего мозга. Проходит время и ты начинаешь задумываться: «А так ли ужасно все было?» — Том поймал мой взгляд и грустно улыбнулся. — Но ты должна уважать свои прошлые решения. На тот момент ты поступила так, как считала нужным. — От этого не легче, — грубо отрезала я и обхватила себя руками. — Вряд ли это будет профессионально с моей стороны, но я хочу посоветовать тебе то, что может помочь, — мужчина прочистил горло и продолжил. — Отправляйся в Готэм и навести Джерома. Поговори с ним, если это будет возможно. Или хотя бы посмотри на него через решетку, убедись, что он все еще в тюрьме. Тогда некоторые детали в твоей голове встанут на место. — Но как я смогу смотреть ему в глаза? Он ненавидит меня, — идея доктора испугала меня, но мигом впечаталась в мозгу. Конечно, я и раньше задумывалась о том, чтобы поехать в Готэм. Но эта мысль была такой пугающей. Для меня она означала, что я разрушу абсолютно все, что выстраивала в своей новой жизни. Поэтому я усердно прятала за десятью замками эту отвратительно неправильную мысль. Но теперь это предлагает доктор, психотерапевт с огромным стажем. А ведь ему виднее, разве нет? — Поверь, тебе в любом случае станет легче. Да и вряд ли он тебя ненавидит. Ты сама говорила, у него никого нет, кроме тебя. Он скучает по тебе, — со всей своей уверенностью произнес мужчина. — Только, пожалуйста, не забывай, что даже самые светлые чувства не всегда приносят пользы. Поэтому не обманывайся, если этот парень слезно попросит тебя остаться с ним. — Я… мне нужно подумать. Пожалуй, на сегодня хватит, — кивнув психотерапевту, я вскочила с дивана и направилась к выходу. — Хорошей поездки в Готэм, Кэтрин, — прокричал вслед Том. Я на миг оглянулась и увидела его добрый хитрый взгляд, после чего белая дверь кабинета громко захлопнулась за мной. Разве это будет правильным решением? Как мне смотреть в родные глаза, полные ненависти? Ох, что бы ни говорил мистер Ричардсон, я абсолютно точно уверена в том, что Джером меня ненавидит. Интересно, сколько раз на дню он думает о том, как изощренно убил бы меня? Я грустно усмехнулась и вышла из высокого здания, находящегося на главной улице Портленда. Ноги повели меня по привычной дороге, прямиком в тихий сквер, где я любила посидеть после приема у психотерапевта. Переварить то, что узнаю на сеансах. Я присела на первую попавшуюся лавку и выудила из кармана пачку сигарет. Раньше я никогда не курила, даже ругала Джерома за эту пагубную привычку. Однако теперь и сама пристрастилась. С каждой затяжкой мне становилось легче и спокойнее, будто с дымом уходила вся прежняя нерешительность. Действительно, чего мне бояться? Я лишь встречусь с ним, выскажу все то, что так давно хотела. А затем уеду обратно домой и заживу своей размеренной, серой жизнью. Одна встреча, один разговор. Если он вообще захочет меня видеть. О, не делай вид, что не знаешь меня. Конечно, захочет. Он никогда не был закрытым, никогда не стал бы избегать или демонстрировать какие-то обиды. Он будет только рад встретиться со мной и унизить. Рассмеяться мне в лицо и сказать, что был прав в том, что никуда я от него не денусь.

***

Дома меня встретил радостный Джулс, виляющий хвостом, и ароматный запах блинчиков, доносящийся с кухни. Дядя гремел посудой и напевал веселую незатейливую мелодию. — Быстро ты сегодня вернулась, — прокричал Марк с кухни. — Садись за стол, я приготовил свое фирменное блюдо. — Уже бегу, — на ходу скидывая обувь, я помчалась на кухню. — Слона бы съела. — Бедный ребенок, — усмехнулся мужчина и поставил передо мной тарелку с блинами, обильно политыми кленовым сиропом. — Как прошел сеанс? — Мистер Ричардсон предложил один… метод, который может мне помочь, — начала я издалека, нервно разделывая блин вилкой. — Да? И какой же? — дядя заинтересованно взглянул на меня, присаживаясь напротив. — Он предложил встретиться, так скажем, лицом к лицу со своим страхом. — В каком смысле? — Марк нахмурился. — Говори уже прямо. — Он сказал, что мне может стать лучше, если я съезжу в Готэм и поговорю с Джеромом. Звучит вроде даже логично, — я нервно откусила блин и чуть было не подавилась, когда из рук дяди выпала вилка. — Ты совсем рехнулась? Да ни за что! — гневно воскликнул мужчина. — Дядя, я схожу с ума. Мне никакие лекарства не помогают. Я не могу спать, потому что каждый мой сон возвращает меня в тот кошмарный день. Я не могу справиться с тревожностью и паранойей, Джером мне всюду мерещится, — я крепко сжала руку Марка и с мольбой заглянула в его глаза. — Я должна увидеть его в Аркхеме, попробовать поговорить с ним. Поставить точку, понимаешь? — Я боюсь за тебя. И не хочу терять, — его голос дрогнул и он глухо прокашлялся. — Мне страшно представить, что будет, если этот мальчишка что-то сделает с тобой. — Ничего он со мной не сделает. Джером в Аркхеме, в тщательно охраняемой тюрьме. — заверила я дядю. — Иногда мне кажется, что он на все способен. Слишком много чужих судеб он уже сломал, — горько произнес мужчина и выдержал долгую паузу. — Если переубедить тебя невозможно, поедем вместе. — Нет, дядя Марк. Оставайся дома, приглядывай за Джулсом, его не с кем оставить. Да и нельзя тебе бросать работу, даже на несколько дней, ты же знаешь. — Да, нельзя… — протянул он и нервно сжал переносицу пальцами. — Но как же отпускать тебя одну? — Со мной все будет хорошо, — убедительно произнесла я. — Я вернусь максимум через неделю. И это в худшем случае. Я постараюсь сделать все быстро и сразу поеду обратно домой. — И когда ты собираешься ехать? — с тяжелым вздохом спросил дядя. — Завтра же. Иначе потом могу растерять правильный настрой.

***

На часах почти 8 вечера. Десять часов в пути и вот мой автобус подъезжает к мрачному городу, что некогда оставил на мне огромный отпечаток. Я вижу до боли знакомые небоскребы, верхушки которых скрыты черными тучами. Слышу вой сирен и нескончаемый шум машин. Чувствую, как мои легкие наполняются прогнившим воздухом. Оконное стекло автобуса моментально покрывается каплями дождя. В Готэме всегда идет дождь. Я выхожу на автовокзале и тут же съеживаюсь от промозглого холода. Накидываю капюшон на голову и захожу под козырек, чтобы хоть немного укрыться от дождя. Руками нащупываю пачку ментоловых сигарет в кармане, достаю одну и с наслаждением вдыхаю дым. Ловлю себя на мысли, что в Готэме даже курится приятнее. Словно любое пагубное деяние здесь — благо. Не вижу смысла вызывать такси, так как я совершенно точно помню, что здесь поблизости есть недорогой мотель. Поэтому, тяжело вздохнув, покрепче хватаюсь за дорожную сумку и выхожу под противный моросящий дождь. Тешу себя мыслью, что уже через десять минут я смогу снять с себя мокрую одежду и принять горячий душ. В мотеле даже не спрашивают мой паспорт, заселяют без каких-либо вопросов. Меня такой расклад вещей вполне устраивает. Все-таки мне еще нет восемнадцати лет. За что и следует любить Готэм, так за то, что здесь всем всегда все равно. Здесь людям интересны лишь деньги и власть. Довольно честная и открытая позиция, не находите? Наспех скидываю с себя одежду, согреваюсь под струей горячей воды, а затем с наслаждением залезаю под одеяло. Контрольный звонок дяде и я уже готова погрузиться в долгожданный сон. Дорога была бесконечно утомительной, а завтра меня ждет крайне сложный день. Что-то мне подсказывает, что спать я сегодня буду спокойно. И почему в Готэме мне стало так легко дышать? Ощущение, будто я там, где должна быть. Будто именно в этом отвратительном городе мое место. Слишком многое здесь произошло, а прошлое никогда так просто не отпускает и не забывается. А, может, это я не хочу забывать?

***

Сегодня должно произойти то, чего я так боялась последние десять месяцев. Сегодня я встречусь лицом к лицу со своим страхом. Со страхом всего Готэма, будем честны. Я совершенно не готова, но я должна. Какой же я была дурой, когда думала, что смогу вычеркнуть его из своей жизни и забыть обо всех тех годах, что мы провели вместе. Он намертво привязал меня к себе, и сам прекрасно это осознает. Я так старательно пыталась опровергнуть его слова о том, что принадлежу ему. Но правда в том, что даже за сотни километров ему удалось контролировать меня через мой же рассудок. И я, блять, ничего не смогла с этим поделать. Остается надеяться лишь на совет психотерапевта взглянуть в глаза рыжего монстра. До Аркхема я доехала на такси. Передо мной открылся вид на пугающие ворота и огромное здание, что вызывало лишь самые унылые и мерзкие чувства. Когда-то я проводила у этих стен по несколько часов на дню, однако войду в лечебницу впервые. Угрюмый охранник открывает ворота, что тут же издают протяжный скрип, и провожает меня вовнутрь самого ужасающего места в городе. На ресепшене меня встречает худощавая женщина в очках. — Не часто у нас бывают посетители. Вы к кому? — ее хриплый голос больно бьет по ушам и делает атмосферу еще более неприятной. — Здравствуйте, я к Джерому Валеске, — произнеся его имя вслух, я окончательно понимаю, что пути назад нет. — Ого, не ожидала, что кто-то вообще может его навестить! — женщина удивленно подняла брови. — Он у нас здесь у всех на слуху. Настоящее отродье Сатаны с ангельским лицом. — Надеюсь, организовать встречу с ним прямо сейчас возможно? — поторопила ее я. — Почему нет. Документики ваши, пожалуйста, — открывает большую книгу посещений и пролистывает до середины. — И расписку от опекунов, если вы несовершеннолетняя. Ох, неужели по мне так заметно? Хорошо, что я позаботилась об этом заранее. Выкладываю все необходимые документы из сумки и протягиваю ей через маленькое окошко. — Здесь пишите ваше имя, адрес проживания в Готэме, затем имя пациента и подпись, — проверив бумаги, женщина выдает мне ручку и книгу посещений. — Отлично. Вас проводят в комнату, где вы будете ожидать пациента. — Спасибо, — глухо произношу я и отправляюсь вслед за двумя снаряженными охранниками. — К заключенному не прикасаться, ничего не передавать. В случае необходимости досрочно покинуть комнату, жмите на кнопку в центре стола. Охрана будет прямо позади двери. У вас есть полчаса, — чеканит мужчина, пока мы идем до места встречи. — Заходите, присаживайтесь и ожидайте. Делаю то, что мне сказали и мысленно считаю до десяти, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Обхватываю руками плечи и заставляю себя дышать. Перед глазами появляется пелена, каждая секунда ожидания тянется бесконечно. Ощущаю себя так, будто я под толщей воды. Сейчас я увижу его и обрушится все то, что я выстраивала в своей голове десять месяцев к ряду. Сейчас. Громкий топот тяжелых ботинок эхом разносится по коридору. Он насвистывает назойливую мелодию, звук становится громче с каждой секундой. Вижу за стеклом огненные вихри волос, а затем охранники отворяют дверь и взгляд зеленых глаз впечатывается в меня. Мужчины крепят его наручники к железному кольцу в центре стола, после чего молча покидают комнату. Мы остаемся вдвоем. Он слишком близко. Он не перестает смотреть на меня этим своим странным взглядом и я совершенно не могу распознать эмоции на его лице. Ненависть? Презрение? Что угодно, но не удивление. — Новая прическа, — ухмыляется Джером, обводя пустыми глазами мои короткие взъерошенные волосы, обрезанные под каре. — Как мило. Не могу произнести ни слова. Я нервно вглядываюсь в его веснушки на бледной коже, остро очерченные скулы, насмешливый изгиб алых губ и рыжие пряди волос, упавшие на лоб. Он хищно постукивает длинными пальцами по столу и чересчур громко дышит. — Так и будешь молчать? — равнодушно приподнимает бровь. — Кэтрин… — растягивая, произносит мое имя так, словно впервые вслух за долгое время, а затем проводит кончиком языка по верхней губе и сверкает оскалом. — Привет, Джером, — наконец говорю я и мой голос предательски дрожит. Пытаюсь взять себя в руки и упрямо смотрю в его холодные глаза. — Ты даже не удивлен? — Честно признаться, я думал, что придется искать тебя самому, — он говорит так, словно вопрос о моих поисках был временным и абсолютно пустяковым для него. — Однако я мог предположить и такой исход событий. — Как ты собирался искать меня, находясь в Аркхеме на пожизненном заключении? — скептически хмурю брови. — Не будь такой наивной, — громко смеется и снисходительно смотрит на меня. — Для меня не проблема выйти отсюда. Но всему свое время. — Что бы ты со мной сделал, если бы нашел? — О, ничего такого, моя милая, — Валеска наклоняется ко мне максимально близко, насколько это позволяют наручники. — Может, отругал бы немного за плохое поведение, только и всего, — в его глазах зажигается жестокий огонь. — Ты ненавидишь меня? — тихо спрашиваю я и отвожу взгляд. — Как же я могу ненавидеть тебя? — Джером изображает удивление. — Я лишь совсем немного разочарован. — Прости меня, — на одном выдохе произношу я и смахиваю с щеки непрошенную слезу. — Неужели ты думаешь, что одних извинений будет достаточно? Пришла очистить свою совесть, чтобы спокойнее жилось? — Валеска с силой сжимает кулаки и лязгает наручниками. — Это не так, — отодвигаюсь от него подальше и судорожно сжимаю себя руками. — Мне правда очень жаль, что я предала твое доверие ко мне. — Тебе жаль. Как трогательно. Ты ничтожество, — жестоко выплевывает он и с мрачным удовольствием прослеживает ручейки слез на моем лице. — Я поступала так, как считала нужным. — Ты бросила меня гнить в Аркхеме из-за парочки незнакомцев, — голос Джерома срывается на крик. — Мне очень жаль, что тогда я не видела другого выбора, — шепчу я. — Ты слабая и беспомощная девчонка. Я всегда знал, что твоя человечность, — со всем своим презрением произносит парень. — Твой главный недостаток. — Однако ты все равно любил меня. — Любил? — Валеска заходится в громком смехе. — Я никого и никогда не любил. Я не способен на такие жалкие чувства, — брезгливо кривит губами, но я вижу мимолетную эмоцию боли в его глазах. — Ты говорил, что мы с тобой навсегда связаны, как одно целое. Ты готов был заглянуть в каждый угол планеты, лишь бы найти меня, — я грустно усмехаюсь и смотрю на бушующий океан в его взгляде. — Дело принципа, — отмахивается он и принимает расслабленную позу. — Ты принадлежишь мне. А я не привык, когда что-то идет не по-моему. — Я вижу, тебе больно. Я разбила твое сердце. И мне этого не исправить, — мой голос дрожит, но я пытаюсь придать ему уверенности. — Я никогда не перестану любить тебя, ты самое дорогое, что у меня есть. И я очень скучаю по тебе, — мне становится трудно дышать из-за кома в горле. — Ты слишком много о себе возомнила, дорогая, — недовольно процеживает сквозь зубы Джером. — И прекрати разводить сопли. Жалко на тебя смотреть. — Я ни дня не переставала думать о том, что произошло тогда. Я не могу спокойно спать, я везде слышу твой голос, — на одном выдохе произношу я, не в силах остановить свою исповедь. — И ты решила, что поплачешься мне в жилетку и все пройдет? — Валеска смеется и смотрит на меня, как на наивную дурочку. — Нет, моя милая, ты так просто не отделаешься. Ты была очень плохой девочкой и заслуживаешь соответствующего наказания. — Я наказываю и виню себя каждый день. Хотя все вокруг меня говорят, что тогда я поступила правильно, — закрываю ладонями лицо и опираюсь локтями о стол. — Время вышло, — гаркнул охранник, заходя в комнату. Джером ни на секунду не отводит от меня взгляд, полный расчетливого огня, пока охранники отстегивают его наручники от стола и по новой закрепляют за спиной. Он кривит губы в самодовольной усмешке, будто все идет именно так, как он и планировал. Я поднимаюсь со стула и на мгновение мы оказываемся совсем близко. Мне приходится немного поднять голову, чтобы видеть его глаза. — До скорой встречи, Кэтти, — смотрит на меня сверху вниз и хищно скалит зубы. Его уводят, а я все еще слышу негромкий смех в коридоре, удаляющийся с каждой секундой. Я неподвижно стою в пустой комнате и стыдливо вытираю ладонями мокрые щеки. Собравшись с мыслями, выхожу и быстрым шагом направляюсь к выходу. — Поболтали? — кричит мне вслед женщина с ресепшена. — Мальчик-то довольно разговорчивый. Игнорирую ее и на полной скорости покидаю это злосчастное место. Чувствую себя выжатой и раздавленной. Трясущимися руками зажигаю сигарету и судорожно вдыхаю дым. Я знала, что эта встреча дастся мне тяжело, но не думала, что настолько. Мне срочно нужно напиться. Иначе сегодня мои собственные мысли сожрут меня. На негнущихся ногах иду в ближайший бар.

***

— Мистер Валеска, мой любимый пациент, — приторно протягивает Хьюго Стрейндж. — О чем вы хотели поговорить? — Добрый день, док, — Джером вальяжно располагается в мягком кресле и закидывает ноги на кофейный столик. — Я пришел просить оказать мне одну небольшую услугу. — Интересно, какую? — заинтересованно спрашивает заведующий лечебницей. — Сегодня меня навещала одна девушка. Уверен, мимо вас это не прошло, — начинает парень издалека. — Да-да, Кэтрин Уильямс. Ваша бывшая спутница, которая отправила вас в Аркхем, — произносит доктор и поднимает руки в защитном жесте, когда на лице пациента появляется злость. — Что с ней? — Так вот, — цедит сквозь зубы Валеска. — Мне нужно, чтобы она оказалась здесь, в Аркхеме. И в этом вы сможете мне помочь. — О чем это вы? Как же я это сделаю? — Хьюго удивленно поднимает брови. — Придумайте что-нибудь, — отмахивается Джером. — Подстройте убийство так, будто его совершила она. А затем замолвите словечко за необходимость помещения ее в Аркхем. Это будет не так сложно, учитывая наше с ней довольно близкое общение в прошлом. Судья быстро согласится с тем, что ей самое место там же, где и мне. У вас ведь есть связи и мозги, Хьюго. — Но зачем мне делать это? — в глазах мужчины появляется расчетливость и желание получить как можно больше выгоды от этой сделки. — Вам и самому было бы интересно понаблюдать за девчонкой, разве я не прав? — ухмыляется парень и в открытую радуется своей победе. — Кроме того, я окажу вам ответную услугу. Когда в этом появится необходимость. А вы знаете, что в моих рукавах очень много козырей. — Несомненно, — медленно произносит Стрейндж и с головой уходит в собственные размышления, в которых мгновенно строится план. — Считайте, дело сделано.