Цирковое представление

Иногда в жизни случаются моменты, когда ты перестаешь осознавать происходящее, время словно останавливается, а ты становишься лишь сторонним наблюдателем. Когда реальность приобретает настолько сюрреалистичный окрас, что даже смешно. Ты мысленно окидываешь взглядом свою жизнь, выстраивая цепочку воспоминаний от начала и до сегодняшнего дня, но не можешь понять, когда все пошло по наклонной. В какой момент все стало таким чужим? Так что же я сделала не так? Хотя вряд ли это сейчас важно. Мне остается только смириться, отдаться в лапы хищной судьбы. И имя этой судьбы — Джером Валеска. Неужели мне предначертано быть его послушной куклой? Я даже не могу ненавидеть его, не могу перестать винить саму себя за то, к чему привели мои поступки. «Ты заслужила все это. Он в праве наказать тебя должным образом» — звучит в голове мерзкий язвительный голос. Наряду с этим голосом до меня доносится жалобный шепот моего подсознания: «Пожалуйста, пусть он снова меня полюбит. Пусть простит и посмотрит как раньше». И я уже не знаю кто я. Сломленная, смиренная, жалкая, растоптанная. Все эти мысли вихрем проносятся в моей голове, затуманенной принятыми таблетками. Какая-то необъяснимая пустота стремительно накрывает меня, и я цепляюсь за волосы, пытаясь прийти в себя. Он сидит прямо напротив, не переставая прожигать меня пылающим взглядом. Откидывает мои растрепанные волосы назад и грубо сжимает на затылке, заставляя смотреть на него. — Отпусти, — беспомощно всхлипываю я, отталкивая его слабыми руками. — А мне казалось, что тебе нравится пожестче, — ухмыляется парень. — Скажи, Кэтрин, сколько раз тебя успели трахнуть за время нашей разлуки? — презрительно произносит он. — Что ты несешь? — потерянно бормочу, все еще пытаясь вырваться из его стальной хватки. — Ты оглохла? Отвечай на вопрос, — Валеска с силой сводит челюсти, поджимая губы. — Кто-нибудь прикасался к тебе так, как дозволено только мне? — Нет! — кричу я, оскорбленно глядя ему в глаза. — И я не твоя вещь, — добавляю тихо и неуверенно. — Ты моя. Твое тело и душа навеки будут принадлежать лишь мне, — безумный огонь вспыхивает в его взгляде. — Ты ведь раскаиваешься в содеянном, Кэтти? Прощение нужно заслужить, — парень задирает вверх аркхемское полосатое платье и жадно проводит рукой по моему бедру. — Прекрати, пожалуйста, — мой голос дрожит, а в уголках глаз собираются слезы. — Прошу, Джером, не делай этого. — Разве это большая цена за твое предательство? Будь хорошей девочкой и тогда, возможно, все снова станет прежним, — немного мягче произносит он, продолжая гладить мое тело. — Я хочу видеть, что ты сожалеешь. Что ты готова на все ради прощения. И я молчу. Перестаю сопротивляться. Из смирения и безысходности или из желания угодить ему — не знаю. Я вообще не хочу обдумывать это, слишком больно. — Умничка, — его голос звучит немного хрипло, а дыхание учащается. Его нестерпимое возбуждение читается в каждом движении и в потемневших глазах. Джером отбрасывает в сторону мое платье и так же быстро расправляется с бельем. Я еле сдерживаюсь, чтобы стыдливо не прикрыться руками, пока он раздевается, блуждая взглядом по моему обнаженному телу. Когда на нас обоих не остается одежды, Валеска придавливает меня своим весом и впивается зубами в шею. Мне становится трудно дышать от тяжести и исходящего от него жара. — Как же долго я этого ждал, — шепчет парень, опаляя горячим дыханием мое ухо. Его губы хаотично передвигаются по моей шее, оставляя яркие отметины, а рука ложится между бедер. Он несколько раз проводит пальцами по чувствительной точке, заставляя мое тело непроизвольно выгнуться, а затем слишком резко входит. Неприятное ощущение на секунду охватывает меня и я не сдерживаю болезненный стон. Джером двигается быстро, не переставая тяжело дышать и кусать собственные губы от удовольствия. Я слишком опустошена и измучена, чтобы хоть что-то почувствовать. Сжимая пальцами простыни, я жду его окончания. Парень кончает мне на бедро с приглушенным стоном, а затем вытирает куском ткани и ложится рядом. Мы оба пытаемся отдышаться. Валеска разворачивается ко мне и прикасается ладонью к моим щекам, заставляя перевести взгляд на него. Он выглядит расслабленно и даже миролюбиво, как и всегда после секса. Его пальцы гладят мою кожу, а он продолжает молча вглядываться в мое лицо. — Ты доволен? — горько шепчу я. — Нет. Я зол на тебя настолько, что почти хочу убить, — Джером произносит это спокойно и как-то изможденно, а я все же удивляюсь резкой смене его настроения. — Я знаю. — Вряд ли когда-нибудь я смогу доверять тебе снова, — усмехается он. — Я знаю, — тихо повторяю я и опускаю голову на его грудь, сворачиваясь калачиком. Зажмуриваюсь, словно боясь, что он оттолкнет, но парень лишь устало вздыхает, накидывает на нас одеяло и мягко обхватывает меня руками. Намного легче было бы ненавидеть его, но я не могу. В голове то и дело мелькают счастливые воспоминания и прожитые вместе годы. Погружаясь в сон, я думаю лишь о том, как же хорошо снова быть рядом с ним. Словно не было этого года. Словно он не презирает меня больше всех на свете.

***

— Добрый день, мисс Уильямс, — Хьюго Стрейндж доброжелательно улыбается и указывает рукой на мягкое кресло. — Пожалуйста, присаживайся. Как тебе здесь? Другие пациенты тебя не донимают? Я скептически поднимаю бровь и сажусь на предложенное место. Он складывает руки в замок и опирается на них подбородком, явно ожидая моего ответа. — Все прекрасно, — почти язвительно отвечаю я. — О, я в этом уверен. Ты же не одна, с тобой твой друг мистер Валеска, — улыбка доктора становится еще более широкой и какой-то змеиной. — Это довольно интересно, с твоим появлением он стал приносить меньше проблем, все его внимание переключилось на тебя. — Этого вы добивались, подстраивая мое заключение в Аркхем? — я горько усмехаюсь и прослеживаю за сменившемся на секунду выражением его лица. — Это нормально, что ты пока не осознаешь полностью то, что совершила. Ты находишься на стадии отрицания, твой мозг отказывается вспоминать травмирующее событие, — в притворном сочувствии произносит психиатр. — Конечно, — процеживаю я сквозь зубы. — Ты здесь уже месяц, адаптация прошла успешно. Я должен сообщить, что с завтрашнего дня ты имеешь право на краткосрочные свидания один раз в неделю, — говорит Стрейндж, перебирая какие-то бумаги. — Твой дядя, вероятно, зайдет завтра. Он часто звонит, — ему не удается скрыть раздражение в голосе. — Понятно. На этом все, мистер Стрейндж? — нетерпеливо спрашиваю я, словно мне есть куда торопиться. Доктор удивленно вскидывает брови, ожидая от меня другой реакции, однако поспешно отвечает: — Конечно. До свидания, мисс Уильямс.

***

Прошел месяц моего несправедливого заключения. Здесь время летит быстро. Я бы могла списать это на таблетки, но мне их практически не выдают. Еще одно преимущество общения с Джеромом. Я не могу понять причину того, почему он имеет такую власть в Аркхеме. Санитары и даже охранники, что уж говорить о других пациентах, оказывают ему множество услуг. Я отчетливо вижу страх и растерянность на их лицах, когда им приходится так или иначе сталкиваться с Валеской. А некоторые смотрят на него с восхищением и раболепием, так, словно он Бог. Не знаю, как он этого добился, но это действительно впечатляет. Первое время Джером откровенно играл со мной. После той ночи он ушел еще до рассвета, пока я спала. С того же утра меня начали выпускать из камеры наравне с другими заключенными. Тогда я завтракала за самым отдаленным столиком и недоверчиво наблюдала за Валеской, который расположился в центре зала. Он забавлялся шутовскими представлениями, что устраивали ему пациенты, и совершенно не обращал на меня внимание. Игра в молчанку продолжалась еще неделю, пока не произошел один неприятный случай. Мужчина лет тридцати с пустым выражением лица подсел ко мне за ужином. Я попыталась встать и уйти, но он резко вцепился в мои плечи. « — Отпусти, урод! — растерявшись, на выдохе крикнула я. — Ты красивая. Дай мне потрогать тебя, — механически произнес мужчина, до боли прижимая меня к себе. В следующую секунду его грубо оттащили за волосы и бросили на пол. Это был Джером, его глаза метали молнии. — Никто не смеет ее трогать, ублюдок, — как можно громче сказал он, обращая взгляды всех присутствующих на себя. Валеска избил его почти до смерти, а я не могла перестань смотреть на это мерзкое зрелище. Пнув напоследок бессознательного психа, Джером медленно подошел ко мне и сел напротив. Я перевела на него равнодушный взгляд, задержавшись на покрытых чужой кровью руках. — Не благодари, просто хотелось кого-нибудь избить, вот и зацепился за возможность, — скучающе протянул парень. — А если ты его убил? — я посмотрела на неподвижного мужчину с кровавым месивом вместо лица. — Что ж, тогда тебе стоит незамедлительно пойти к охране и пожаловаться на меня, — язвительно бросает Валеска. — Ты ведь так обычно поступаешь. — Прекрати, — недовольно фыркаю я. — Мне нет дела до этого урода. — Не все потеряно, — он коротко усмехается, а затем неспешно встает и покидает столовую. » После этого случая Джером перестает меня игнорировать и закономерно садится со мной за один стол каждый день. Мы не говорим слишком много, но я вижу, как наше общение постепенно становится менее напряженным. Еще через неделю он начинает иногда приходить ко мне по вечерам и молча ложиться рядом. Валеска рассказывает мне о плане побега, не сильно вдаваясь в подробности. Еще месяц, максимум два. Тогда я окончательно убеждаюсь, что он больше ни за что не отпустит меня от себя ни на шаг. Мрачное облегчение накрывает меня с головой, когда я осознаю, что мне больше не придется делать страшный выбор. Он все уже решил за меня.

***

На следующий день во время обеда меня подзывает охранник, сообщая о прибывшем ко мне посетителе. — Передавай привет дядюшке! — кричит мне вслед Джером, пока я направляюсь к выходу из столовой. Медленно идя по коридору, с силой сжимая руки в кулаки и ощущая неприятное натяжение металлических наручников, я не могу перестать страшиться этой встречи. Меня не покидает понимание того, что я окончательно и бесповоротно испортила дяде жизнь. Он стольким пожертвовал ради меня, а я так и осталась обузой. Мне нужно отпустить его. И сделать все, чтобы он отпустил меня. В уже знакомой мне комнате для свиданий я вижу Марка, который тут же заключает меня в объятия. Он просит охранников снять с меня наручники, после чего те оставляют нас одних. Я неловко присаживаюсь на стул и нервно кусаю губы. — Как ты, родная? — дядя безуспешно пытается скрыть несчастные нотки в своем голосе. — Я так волновался за тебя. — Я в порядке, — отвечаю я с короткой улыбкой. — Я делаю все возможное, чтобы вытащить тебя отсюда, — он накрывает мои ладони своими. — Недавно смог продать машину и нанял частного детектива. Мы сможем добиться правды. — Нет, дядя Марк, остановись! — резко воскликнула я. — Все кончено, понимаешь? Он меня никогда не отпустит. — Не говори так, — растерянно произнес мужчина. — у нас должно получиться. — Я не хочу, чтобы ты тратил на меня свою жизнь и деньги, при чем впустую. Ты должен забыть обо мне, — жестко отрезала я и вскочила со стула. — Если ты думаешь, что единственная проблема — мое заключение в Аркхеме, то мне жаль тебя разочаровывать. — А какие еще могут быть проблемы? — непонимающе зарычал он и встал напротив меня. — Ты прекрасно знаешь ответ, — холодно произнесла я. — Не приходи сюда больше, все равно не выйду. Я хочу, чтобы ты начал жить своей жизнью. — Что? — горький шепот сорвался с его онемевших губ. — Я не сдамся, Кэтрин. Никогда… — Тебе придется сдаться, — быстрым шагом я подошла к двери и коротко постучала. Марк попытался остановить меня, не прекращая умолять остаться, но охрана настоятельно попросила его уйти. Его полный боли взгляд я не смогу забыть никогда. Как только дверь моей камеры закрылась с громким хлопком, я скатилась на холодный пол и забилась в беззвучном рыдании. Мне хотелось кричать и рвать на себе одежду, но я лишь судорожно обнимала себя руками и глотала горькие слезы. Боль разрывала меня на части, но я знала, что поступила так, как было нужно. Я не могла продолжать мучать его и давать ложных надежд. Чем скорее он забудет меня, тем лучше. Если мне суждено быть рядом с Джеромом, я не стану больше сопротивляться. А мириться с его хаосом всегда удавалось лишь мне.

***

Из камеры сегодня я больше не выходила. А в 10 вечера раздался привычный щелчок, оповещающий о приходе Валески. Не поворачиваясь в его сторону, я молча лежала на кровати лицом к стене и прислушивалась к его шагам. Он сел рядом и кровать мерзко скрипнула. — Кажется, встреча прошла не очень удачно, — не заботясь о том, что я могу спать, картинно протянул парень. — Ты прав, — устало ответила я, занимая положение сидя. — Я сказала ему больше не приходить. — Вот как, — удивленно ухмыляется Джером. — Настолько он тебе наскучил? — Я просто не хочу, чтобы он пострадал из-за меня. А пока он рядом со мной, ему всегда угрожает опасность, — я горько улыбнулась. — Ненавидишь меня? — холодно спрашивает Валеска. — Нет, — не раздумывая, отвечаю я, встретившись с его внимательными глазами. — Я люблю тебя, вопреки всему. — Значит, тебе придется смириться с моей сущностью, — он грубо сжимает пальцами мой подбородок. — И это твой последний шанс. — Разве у меня есть другой выбор? — равнодушно говорю я, отцепляя от себя его руки. Джером скалит зубы в широкой усмешке и перед тем, как покинуть камеру, бросает: — Планы изменились. Бежим через неделю.