Brighter than the stars

Как только часы показали без пяти минут девять, Сынхен оделся и быстрым шагом отправился в сторону городской больницы, расположенной в центре Сеула. Он не знал, что можно есть Джиену после операции, поэтому купил немного фруктов и заварных пирожных. Быстро сориентировавшись на ресепшне и поулыбавшись медсестрам, парень поднялся на шестой этаж в отделение Травматологии. Джиен лежал в vip-палате как особо тяжелый пациент, к нему не пускали, как оказалось, приемные часы были с одиннадцати и только для родственников. Чхве ждал подобного, поэтому сразу представился братом. Минуты тянулись невыносимо долго, дожидаясь приемного времени, он успел съесть подарочный банан и одно пирожное, внимательно разглядеть каждый шовчик на своих кедах и прочитать все плакаты в коридоре. События этой ночи сейчас казались ему сном, нереальным кошмаром, будто этого ничего не было. Ему чудилось: вот дверь откроется, из палаты выйдет Джи, здоровый и веселый. Все будет по-старому: школа, рэп, концерты. Но Джиен не выходил. На телефон стали приходить звонки и смс от матери с вопросами: «Где ты? Почему не в школе?». Чхве их старательно игнорировал, нотаций, с кем можно дружить, а с кем нельзя, ему хватило еще ночью, когда он завалился домой, весь перепачканный чужой кровью. От постоянной вибрации в кармане портилось настроение, и парень вовсе выключил телефон, сосредотачиваясь на собственных мыслях. Сынхен начал винить себя, что был столь глуп и повелся на шантаж Чжимин. Если бы он всегда был рядом с Джи и тот чувствовал его поддержку, всего этого не было бы. Не сводя глаз с больничной палаты, он смиренно ждал своего часа, когда сможет хотя бы извиниться. Это, конечно, не снимало его вины, и Джиен не станет здоровее, но он желал сделать хоть что-то. Спустя час дверь в палату открылась, и оттуда вышла маленькая хрупкая женщина, в которой Сынхен узнал маму Джиена. Подорвавшись к ней со скамьи, он почтительно поклонился. Женщина поменялась в лице, рассматривая парня. - Доброе утро, как себя чувствует Джиен? Как прошла операция? С ним можно повидаться? Я принес фруктов, - Сынхен засыпал ее словами, а миссис Квон хмурилась все суровее и отчетливее. - Что-то не так? - заметив ее недовольный вид, спросил парень. - Иди домой, Сынхен, - холодно ответила она, - Джиен без сознания и не сможет повидаться. Ни сегодня, ни завтра. - Но вы передадите ему это... - Темпо протянул белый пакет. - Ты сделал достаточно, спасибо. Прошу тебя, уходи, - голос ее дрогнул, но сама она даже не шелохнулась; Сынхену показалось, что она сейчас еле сдерживается чтобы не расплакаться. Виновато на нее глядя, он сделал пару шагов назад, инстинктивно развернулся и пошел обратно к лифту, держа в руках пакет с фруктами. Раз его просят уйти, то не вежливо этого не делать. Он даже не заметил, что не попрощался. Сынхен был напуган: вдруг с Джи и правда что-то серьезное? А может, Джиен просто не хочет его видеть? Он никогда не простит себе, если это было так. Женщина проводила парня взглядом и, убедившись, что он уехал, зашла обратно в палату. - Мама, кто это был? - Джи приподнялся на подушках. - Это... - Врач, - миссис Квон нервно одернула больничный халат и поправила цветы в вазе, - это был просто врач, он принес результаты твоих анализов. - Аа... - помрачнел Джиен и уставился в окно. - И как оно? - Все будет хорошо, - миссис Квон с любовью посмотрела на сына, подошла и присела на стул, стоящий рядом. - Доктор говорит, что операция прошла успешно. Тебе нужно только пройти курс реабилитации, ты потерял много крови. - А нога? - Джи с грустью осмотрел торчащий из-под одеяла гипс и стиснул зубы, вспоминая этих отморозков и звук, с которым ломалась кость. - Перелом, - женщина устало потерла переносицу, отводя взгляд, - но врачи уверяют, что все хорошо. - Она не сказала, что никто не тешит уставшую мать надеждой на то, что ее сын будет ходить. Сможет ли Квон встать на ноги, будет известно только через месяц. - Я смогу танцевать? - с надеждой вскинулся Джиен, но его мать неожиданно расстроилась, а потом резко разозлилась, сведя брови на переносице. - Никаких танцев! Ты только посмотри, что с тобой из-за них стало. Из-за них и этого... - Она замолкла, снова рассеянно поправив цветы, которые, как казалось Джи, и без того стояли идеально. - Этого? - непонимающе переспросил сын. - Неважно, - женщина уже взяла себя в руки и ласково погладила парня по голове, - не бери в голову, тебе нельзя волноваться. Ты должен поскорее поправиться. Она поднялась, чтобы выйти из палаты, и Джи проводил ее грустным взглядом. Неужели Сынхен так и не пришел? Может быть, его просто не пускают? Или, он все-таки выбрал Чжимин? Джиен стиснул в пальцах одеяло, чувствуя, как в глазах снова неприятно защипало. Руки Чхве, сжимающие его плечи, его голос, зовущий из бездны... Джи никак не мог понять, было ли это на самом деле или все только ему привиделось. Потому что если было, то Джиен, кажется, сказал ему то, что не должен был, и, наверное, именно поэтому Сынхен больше не хочет его видеть. - Черт... - Джи упал на подушки и закрыл глаза тыльной стороной ладони. - Черт. Миссис Квон стояла в коридоре у окна, вызывая сочувствующие взгляды медсестер. Ее плечи мелко дрожали. Нет ничего хуже для матери - врать своему сыну, пусть и для его собственного блага. - Ты будешь ходить, родной, - прошептала она, вытирая слезы красивым вышитым платком собственного изготовления и глубоко вдыхая, - будешь. Дома снова скандалы. Сынхен виновато смотрел в пол и пытался найти логику в словах взрослых. «Теперь у меня проблемы в школе, потому что я хороший друг. Нам нужно снова поменять школу, чтобы не испортить репутацию семьи этой выходкой, и поступить в хороший университет. Я не должен общаться с другом, потому что это испортит мне жизнь. Деньги, карьера, будущее. А как же настоящее, мама? Как же простые человеческие чувства, папа?» Сынхена не устраивал такой расклад событий. Пока Джиен был в больнице, собственные родители и родители Джиена к Квону не пускали, и он был совершенно не в курсе, как друг себя чувствует. А вдруг он впал в кому, а вдруг его давно выписали? Что думать, как теперь быть? В очередной раз, когда мать отвлеклась на работу по дому, Сынхен открыл окно второго этажа и спрыгнул вниз, ломая дерево в саду. Он вновь пришел в больницу, на этот самый шестой этаж в vip-палату. Врачи и медсестры были предупреждены, чтобы они не пускали посторонних, и Чхве снова отсиживался в коридоре, пока мама Джиена не вышла к нему. Он поклонился, в который раз, прося повидаться с ее сыном. - Ты не можешь с ним увидеться. - Я не понимаю, что с ним? Он вообще в сознании? Скажите хоть что-то, жестоко оставлять в неведении, я плохо сплю, тоже переживаю. - Сынхен, - мягко начала она, но с каждой фразой тон голоса приобретал металлический оттенок. - Джиену сломали левую ногу, травма серьезная, возможно, он никогда не сможет самостоятельно ходить без опоры на костыль. Задета нервная система, и ни про какие танцы или пение не может идти и речи. Джиену меньше всего нужно видеть тебя - живое напоминание о том, что у него все плохо и что он теперь инвалид. Тем более, он до сих пор не пришел в сознание, нет смысла приходить сюда каждый день. Сынхена будто кипятком облили. Он дернулся от слов женщины, болезненно морщась, но пытаясь держать лицо в более-менее нейтральном состоянии. Миссис Квон продолжила: - Будет лучше, если ты совсем не будешь беспокоить моего сына. Он, хоть и экстравагантный... - она запнулась, и, видят боги, ей тяжело было сказать это вслух. - Но у него нормальная ориентация, и мне не хочется, чтобы ты ему пудрил мозги чем-то непристойным. Тут уже не кипяток, а, кажется, его как котенка тычут мордой, только в раскаленную лаву вулкана, потому что Чхве покраснел и даже не знал, стоит ли оправдываться - так уверенно она об этом говорит. Но какие непристойности, они только за руку его пару раз держались, и то, он думал о Джиене только как о друге. И самое страшное, что Чхве опасался - Джиен еще без сознания! Ему плохо, и Темпо ничем не может помочь, он лишь мешает всем. - Извините, - буркнул Сынхен, потому что надо было что-то сказать. Миссис Квон молча развернулась и скрылась из виду, а Чхве понял, что очень хочет покурить. Джиен в очередной раз приподнялся на кровати, силясь рассмотреть что-нибудь в коридоре, пока не закрылась дверь, но ничего так и не увидел. Он тяжело вздохнул и снова опустился на подушки, в который раз разглядывая уже ставший ненавистным вид из окна. Миссис Квон прошла к небольшому столику и принялась очищать яблоко. - Сегодня его тоже не было? - Что, родной? Кого не было? - нож дрогнул в ее руках, но лишь на секунду. - Сынхена, мама. Женщина вздрогнула гораздо явственнее, но так и не повернулась к сыну. - Нет, дорогой, он не заходил. Наверное, у него сейчас много дел в школе. Все-таки выпускной класс. Джиен закусил губу, сминая больничное одеяло в кулаках. Много дел в школе или много дел после нее, например, с одной вульгарной девицей? Впрочем... Он выпустил одеяло из пальцев и уставился на свой гипс. Что за дело ему теперь до Чжимин и всего прочего, включая даже Сынхена. Не лезть же в его жизнь насильно. Как бы этого ни хотелось. Джиен вздохнул и поправил падающую на глаза челку. - Но... Мама, если он вдруг придет, пусть заглянет ко мне, ладно? Мне нужно поговорить с ним, и... - Он не придет! - ответила женщина чересчур поспешно, но тут же исправилась: - Он мог бы прийти уже много раз, но так этого и не сделал. Значит, вряд ли стоит его ждать в ближайшее время. Не думай об этом, прошу. Джиен сглотнул, не понимая, что именно ему не нравится: огромные темные синяки под глазами матери или ее истерические интонации. Он совсем не хотел, чтобы из-за него у нее был нервный срыв. Джи кивнул и протянул руку за яблоком. - Хорошо, мама, я больше не буду об этом говорить. Сынхен снова курил. Он снова прогуливал школу. Какая всем разница, если родители опять его переводят? Какая разница, если родители увозят его в другую страну, чтобы начать все «заново». Кому какое дело, что чувствует Сынхен, который потерял своего друга. Не просто друга - дорогого ему человека. Бросая окурок на землю, он пнул ногой маленький камень и посмотрел, как он отлетел в грязь, прямо как и его жизнь. В больнице он не показывал нос уже вторую неделю, ему было стыдно перед родителями, ему было стыдно перед другом. На него напала такая вселенская тоска и твердая уверенность, что все его вина, и как исправиться, он не знал. - Почему ты не приходишь в школу? - послышался неподалеку женский голос. Пальцы Чхве соскользнули с его волос, а взгляд устремился на на Чжимин. Девушка скромно переступила с ноги на ногу, стоя около лестницы, на которой сидел сам Сынхен. - Потому что я уезжаю, и в этом нет смысла, - спокойно ответил Сынхен и усиленно принялся рассматривать ползущего по тротуару жука. День был как назло удивительно солнечный, на дороге бегали дети, а Чхве с серым лицом сидел, не понимая, что он тут вообще делает, среди всего этого добра и радости. - Так просто сдаешься? Я разочарована, - ответила девушка и наконец-то удостоилась удивленного взгляда парня. - Ты был так решителен той ночью, а сейчас это - не ты. - К чему ты все мне это говоришь? - Нашел смелость бросить меня, бросить вызов брату, найди смелость повидать Джиена, - дерзко ответила она, а Чхве лишь хмыкнул. - Легко давать советы, а ты сама сможешь сознаться Джиену в том, что ты сделала? Чжимин замолчала, виновато опустив голову, и вся ее дерзость куда-то пропала. - Я до сих пор не простила тебя за брата. Зато мне совсем не жалко его друзей, их, кстати, тоже нашли и посадили. - Мгм, - кивнул Сынхен. Он был в курсе, более того, он существенно приложил руку к вычислению их убежищ, но Чжимин знать об этом совсем не обязательно. - Напиши ему хотя бы письмо, - не сдавалась она. - Я признаю, что была не права, так что и ты не глупи... - Ах, какая «хорошая», - цокнул языком Сынхен, - вот только прочесть он не сможет! Он в коме, и меня к нему на пушечный выстрел не подпускают. - Прочтет, когда очнется, он же сильный, раз выжил после той ночи. Не жалей ни о чем, ты все делал правильно. - Она развернулась и, больше ничего не сказав, ушла. Сынхен смотрел ей вслед с застрявшим в голове вопросом: «А что это вообще было?» Идея с письмом прочно засела в его голове, но он никак не мог придумать, как бы передать письмо Джиену. Парень очень боялся, что конверт просто порвут, когда увидят. А тем временем дома обстановка ужесточалась. Сынхена перестали выпускать из дома, готовясь к переезду и заставляя его собирать вещи. - Мне надо на улицу, попрощаться с друзьями, - огрызнулся он, направляясь к выходу. - Ты сидишь дома! - рявкнул отец, больнее сжав его руку в локте. Парень зажмурился. - Я сам решаю, что мне делать! - прикрикнул он на отца. Сынхен боялся его и тем более боялся ему перечить, но последние несколько недель полностью сломали его душевное равновесие. Сын испуганно посмотрел на краснеющее лицо мужчины и задержал дыхание. - Пока ты живешь в этом доме, ты будешь делать то, что говорю тебе Я! И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не обзаведешься своей семьей, домом и работой. Поэтому закрой свой наглый рот и иди в комнату собирать вещи. Сынхен ничего не ответил, его выпихнули в коридор, и он поплелся по лестнице на второй этаж, закрывая за собой двери. Хотелось плакать и сквернословить, но Чхве пообещал после той ночи никогда не позволять себе плакать, потому что он обязан быть сильнее ради дорогих ему людей. Он свалил со стола беспорядок прямо на пол, нашел чистый лист и ручку. Ему казалось, что сейчас идеальный момент, чтобы написать Джиену все, о чем он не смог сказать лично. Джиен подтянулся повыше на подушках и напряг слух, пытаясь услышать, о чем его мать и лечащий доктор говорят в коридоре. Слава Небесам, дверь они прикрыли за собой не плотно, поэтому, когда они не говорили слишком тихо, слова даже можно было разобрать. - Скажите только... Он будет ходить? - это мама, но почему ее голос так дрожит? - Не скажу наверняка. Не хочу обнадеживать зря. Прогнозы не очень благоприятные. Скорее всего, большую часть жизни ему придется провести на костылях. Джи с остекленевшим взглядом упал на подушки. Его больше не интересовал монотонный двухголосый бубнеж из-за двери. В голове хороводом крутилось всего несколько слов: «большую часть жизни» и «на костылях». На глаза навернулись непрошеные слезы. Все его мечты разбивались об эти две неумолимые фразы. Все его надежды, да и сам он впридачу. Джиен бессильно сжал кулаки и всхлипнул, накрываясь с головой одеялом. К вечеру у него поднялась температура. Медсестры сбились с ног, пытаясь ее понизить, но градусник неумолимо показывал большую, чем нужно, отметку. Мать кусала губы, не понимая, что за новая напасть свалилась на нее и ее сына. А Джи лишь вертелся из стороны в сторону, сбрасывал со лба холодный компресс, и изредка звал Сынхена, заставляя сердце миссис Квон сжиматься. Его накачали снотворным и жаропонижающим, и только тогда он сумел забыться тревожным сном. В больнице, в четыре утра, много ли посетителей бывают в палатах? Сынхен проделал большой путь, начиная с бегства из дома, из-под решеток пристального внимания отца. Он пробрался через невнимательную и ленивую охрану больницы и даже через пост медсестры: ему просто повезло, что все дежурные задремали. Палата была не заперта, и трясущимися руками парень открыл заветную дверь. Кровать была одна, и большие светлые окна пропускали лунный свет, освещая помещение. Он медленно прокрался к постели, разглядывая спокойное спящее лицо друга. Сынхен не мог сдержать улыбки. Джиен спал очень сладко, ему даже показалось, что в коме так не спят, хотя откуда ему было знать, как ведут себя люди в бессознательном состоянии? - Джиен, ты меня слышишь? - спросил Чхве, взяв его за руку, но ему не ответили. А чего он ждал? Что Джи возьмет и просто так выйдет из комы? Он вздохнул, вытаскивая из кармана бирюзовые четки, точно такие же, как у самого него на руке. Браслет ловко оделся на запястье правой руки Джи, и Темпо снова прошептал: - Возвращаю, прости, что отобрал твою удачу. Теперь все будет хорошо. Так же парень положил конверт под его подушку, просто он очень боялся, что врачи выбросят это. А на тумбочке, стоявшей недалеко от кровати, оставил диск с надписью «Рецепт к выздоровлению». Ему не хотелось уходить. Сынхен осмелился приложить руку к горячему лбу Джиена, и тот будто тихо простонал. - Джи? - с надеждой спросил Чхве вновь, но опять в пустоту. - До встречи, мой друг. Сынхен ушел, так же бесшумно, как и пришел. Конечно, утром камеры зафиксируют его приход и наделают много шума, и, быть может, даже уволят ту самую охрану. Но это совсем не важно, потому что в данный момент Сынхен садился в самолет, чтобы уехать жить в Европу. Перебирая пальцами браслет на руке, Темпо пообещал себе, что обязательно вернется. [Это не конец :3 Глава вышла большая, мы ее разделили на 2 части~]