I won't give you up to anyone.

Я вернулся в палату к Джареду, по пути пытаясь натянуть что-то вроде улыбки на свое лицо. Он ждал меня, сидя на кровати. Я не знаю, как ему это удалось, но он сидел, не смотря на то, левая рука вся была в гипсе, а на правой руке вся кисть. Джаред! – хмурюсь, подходя к нему. Сажусь на край его кровати. - Я же сказал тебе ложиться! – снова мягко опускаю его ладонью на кровать. - Тебя долго не было и я начал думать, что ты ушел, – в твоих прекрасных голубых глазах действительно была тревога, но уже потухающая и неживая. - Я никогда тебя не брошу, малыш, - одной рукой беру тебя за руку, а второй заправляю прядь волос, которая так бесцеремонно упала на твое расцарапанное лицо, за ухо. - Ты давно не называл меня так, - на твоем лице появилась странная улыбка, которой я не придал значения. Но я готов был сделать все, лишь бы эта улыбка никогда не сходила с твоего лица. - Тебе не нравится? Я больше не буду. – Я погрустнел. - Нет, что ты! Наоборот мне очень приятно. - Твое лицо было серым. Видно было, что тебе плохо. Ты был очень слаб, а я тут со своими разговорами. -Эй, братиш, ты чего? – в моем голосе звучала тревога, но я не хотел показывать её тебе и лишь сильнее сжал твою руку. - Все нормально, Шенн... – ты прикрыл глаза, но не отпускал мою руку. Ну, я же вижу, что ну нихрена тут не нормально! - Не уходи, пожалуйста... – каждое слово давалось тебе с трудом. - Нет, Джар – я высвободился из его не сильной хватки, - ты очень слаб, и должен отдыхать. А я должен узнать, что там с концертом, с оборудованием, с Эммой и Томо. Они наверняка переживают. - Ах да... Точно... Концерт... Шенн, прости меня. – Улыбка ушла, и ты стал еще бледнее и грустнее. - Ты ведь предупреждал... А я как обычно не послушался... Наверное, нам действительно нельзя теперь уже активничать и рисковать... - Перестань... Мы до последнего не хотим верить в свой возраст и хотим оставаться детьми. Ты не виноват. – Я провел рукой по твоей щеке и встал с кровати. - Шенн... Ты, правда, простил меня? – твои глаза смотрят с раскаяньем и мольбой. - Конечно, простил. На тебя не возможно долго обижаться, - я улыбнулся. И вот оно! Улыбка! Та самая! Самодовольная! Ради нее я готов отдать все. - Шенн ты же придешь еще, да? - Конечно, приду. Может тебе что- то принести? – совершенно забыл, что ему может что-то понадобиться. - Телефон в первую очередь, а там посмотрим. - Хорошо, до завтра. И я вышел из его палаты.