In unseren Schatten

      Ночью пришлось набегаться — красться дважды до зловонной бочки, осторожно укладывая вещи, перебираться в комнату этой Адилы, чтоб как-то устроиться, и сунуть ключ от собственной комнаты куда-то под стойку Астрид. Оставалось одно — выбраться в конюшню к Сварту.        Конюха видно не было. По себе Сири знала: зимой или придётся запрятаться под самый спокойный бок, или в кои-то веки предпочесть человеческое логово. Но этот скорее всего не уполз спать в таверну к мамке. Значит, нужно быть потише. Слух работа требовала чуткий, а сон — тревожный.        Сварт лежал, прижавшись к стенке соседнего денника, где отдыхала гордая кобыла наёмницы. Судя по глубокой печали, даже во сне отпечатавшейся на его морде, знакомство с соседкой не задалось абсолютно. Конь грустно посапывал, поджав под себя ноги и вывернув вбок голову. Сири опустилась рядом и прижалась к тёплому плечу. Он сообразил не сразу — обнял шеей и слепо ткнулся в руку, принюхиваясь.       — Знаю, свернулся бы как кот, но конституция не та… Лежи уже. Дай обниму твою башку.       Сири надавила на чёрно-белый лоб, и тяжёлая голова опустилась ей на колени. Сонная тоска в рыжих глазах сменилась беспокойством.        — Пришла попрощаться. Я на неделю всего. За тобой паренёк этот присмотрит. Ты его не кусай, не пугай и не высаживай… Эх… Говорю, будто понимаешь…       Она потёрла мягкий розовый нос. Сварт ухватил палец губами.        — Я вернусь.       Конь опустил уши и поднял к ней взгляд, собирая тонкую кожу на бровях в мелкие валики морщин.       — Обещаю.       Ну наконец веский повод проговорить это вслух?       Пришлось сцепить зубы, проглатывая внезапно подступивший к горлу колючий ком.        — Ну да, ещё не хватало разныться вот сейчас и вот здесь… Давай, Твоя Светлость. Пора мне, а то засну ещё прям здесь, а ты и раздавишь как котёнка. — Она заставила себя встать на ноги. Сварт поднял голову следом. — Ну что ты уши развесил? Хорошо всё будет. Вот увидишь.        Он зафыркал и опустил к земле морду.        — Не выдумывай. Вернусь, и поедем на недельку к югу. Где трава сочная, небо синее и море тёплое. А пока… Пока мне пора.       — Сири заперла дверь стойла и глянула через доски. Конь провожал её взглядом. — Бывай, друг. Увидимся. Обязательно.          Утро началось с тупой боли в висках, остро шевельнувшейся с настойчивым стуком в дверь — апотекариям пришла пора собираться.        — Адила? — хрипло позвал мужской голос. — Пора!       — Мгм…       Сири поднялась на локтях, но тут же упала обратно на сбитую подушку. Кололо уже и за ушами, и лоб, и даже затылок. Может, просквозило ночью — целительнице повезло, и в её комнате оказалось крошечное окошко. Впрочем, окошко накрепко замело снегом и сковало льдом снаружи, так что ветер не пробивался… Чёрт с ним, головную боль можно списать на недосып. А сейчас действительно пора обернуться шкурами и тряпками, захватить сумку и выдвигаться на поиски той самой кобылки с полоской на морде.        Сири сделала над собой усилие и поднялась с кровати. Пришлось ухватиться за стену и продышать полминуты, не двигаясь и стараясь хоть как-то очухаться.       — А ещё думала сама идти…       Она убрала со лба волосы и прижала к лицу ладони. Жара не чувствовалось. Во всяком случае, пока. Но если станет хуже, то остались ещё банки с зельями. Или в самом крайнем случае можно будет попросить подлечить голову кого-то из новициев — наверное, достаточно будет сказать, что это хороший случай попрактиковать исцеление. А пока… Пока пришлось засунуть себя в груду вещей, осторожно соблюдая порядок, старательно запрятать волосы под два капюшона и спускаться вниз.       Небо уже серело, пропуская свет сквозь плотные тучи. Пурга успела намести сугробы по колено, но ветер сбивал снег с дороги, так что путь был относительно чист. Однако снегопад снова крепчал, и невысокая фигура в самых ярких жёлтых тряпках сварливо поторапливала сонных апотекариев у входа в таверну, размахивая руками. Значит, это и есть Милрам. Сири подтянула шарф к носу и опустила капюшон до самых бровей, проскальзывая мимо.        Лошадей уже собрали, загрузили возы и небольшие телеги, и даже связали для надёжности весь караван верёвкой. Кобылка с розовой полосой на носу оказалась последней — похоже, Адила должна была замыкать процессию. Сири коротко осмотрела ремни и влезла в седло.        — Ну, Туча, дружить будем, надеюсь.       Лошадка тряхнула головой и уставилась перед собой, а Сири незаметно стянула варежку и зарылась пальцами в густой рыжий мех под льняной гривой. Приятное и мягкое тепло обволокло ладонь и показалось, что звон в голове немного притих. Туча дёрнула шкурой.       — Ладно, ладно, — она отняла руку. — А где же Цара…       Наёмницы и её ежихи видно пока не было. Но удалось разглядеть ту самую почерневшую бочку с вещами на возе прямо впереди. Хорошо.       — Все здесь? — крикнул Милрам, направляясь к голове каравана. — Адила, посчитай с конца!       Сири уставилась на карабкающихся в сёдла и на телеги новициев. Лошадей было будто бы десять, людей — явно побольше. Но кто знает, все ли это? Она приподнялась в стременах, осматривая караван, и махнула рукой — всё в порядке. Милрам одобрительно замахал в ответ, внимательно завертел головой ещё раз, пересчитывая, и занялся своей лошадкой. Похоже, наёмницу дожидаться никто не собирался. Но как бы это ни тревожило, появилось ещё кое-что, пугающее и нездоровое, с лёгкостью отнимающее в свою пользу внимание: по заснеженным дорогам перед таверной и между погнутых берёз будто бы мелькали тени, всякий раз ускользая от взгляда, но никогда не пропадая полностью. Сири тряхнула головой. Тени никуда не делись. Никогда ещё недосып или недомогание не вызывали подобное. Сомнений, что это видит только она, не было. Все апотекарии уже заняли свои места, кто-то лениво переговаривался, а Милрам скомандовал двигать. Пришлось потуже затянуть капюшон, организовав себе шоры, чтоб терпеть странную слабость, и надеяться, что наёмница их догонит — ветер мёл в лицо, донося обрывки разговора, а новиции на возе впереди едва слышно шутили, что смуглая женщина и её медведица любят спать больше, чем деньги за работу.       Туча оказалась туговатой на рот и всё укладывалась на повод, но многого от неё и не требовалось. Убедившись, что никто впереди не торопится их разглядывать, Сири проверила сумки. Запас еды и воды нашёлся сразу, причём довольно приличный. Ни в какое сравнение с её вчерашним рационом. За спиной прямо за седлом привязали тёплый спальный мешок, а за ним в очередной сумке обнаружилась и вторая куртка из чего-то, похожего на кожу телёнка.        Она уже почти закончила копаться по мешкам и кармашкам, как из-за спины донёсся тяжёлый топот: к счастью, наёмница всё же их догнала. Здоровенная кобыла поравнялась с ними. Сири успела поймать взгляд Цары и кивнула. Та мотнула головой куда-то вперёд и подогнала лошадь, а через минуту вернулась, выравнивая свою ежиху с Тучей.       — Милраму доброго утра пожелала, — негромко объяснилась наёмница, поправляя плащ. — Проспала бессовестно. Совсем разморило, хорошо спалось.        Сири передёрнула плечами. Похвастаться тем же она никак не могла.        — А ещё ему сказала, что мы вчера отлично поладили и я предпочту в хвосте ехать. Ещё и ветер в лицо, жёлтые нас не слышат.       — Действительно. На завтрак здесь, видимо, останавливаться не будут. — Сири струсила с конской шеи налипший снег.       — Не-а, на обед только, и если попросит кто-то по нужде или ещё чего. Очень боятся погоды.        — Похоже, верно делают.        Снегопад за полчаса пути в гору щедро завалил телеги и животных и не думал прекращаться. Наёмница полезла в свои седельные сумки и вытащила обёрнутый в ткань кусок пирога.       — Через час, может быть, до Кристального леса дойдём, — промычала она, откусив кусок, — не знаю, как у вас есть положено, по команде или как угодно, но я лично голодна сейчас.        Сири поднялась в стременах, пытаясь заглянуть вперёд. Никто будто бы не ел, но в хвосте-то какая разница. Куски пирога в сумках оказались такими же, как у наёмницы. Вчерашний хлеб всё ещё хорошо пах, а Астрид постаралась подмешать в тесто побольше орехов и кислых ягод. Не так и плохо.        — Не жарко тебе в этом всем? — бросила на неё внимательный взгляд наёмница, расправившись со своей порцией. — Я думала, шкуры уже за развилкой к косам в дело идут.        — Ни жарко, ни холодно, а отлично, — Сири отряхнула отрез ткани от крошек и спрятала в сумку. — Какой такой развилкой?        — А карту ты, я смотрю, второй раз не рассматривала? — усмехнулась Цара.       — Не-а. А надо было?        — Ну… Ладно. В общем, слушай, что они мне вчера рассказали. За утро нужно успеть пройти Кристальный лес, потом к обеду развилка, одна дорога дальше к западу, чёрт знает куда, а наша поворачивает на север. И совсем скоро следующая развилка: к Западным косам и вверх в горы уже. Оттуда вот сказали и ждать лютого мороза. Ну как, лютого. Лето ещё, считай. Но холоднее точно будет.       — Ясно. — Сири попыталась вспомнить, в какой из сумок заметила банку с жиром, о которой вчера говорила целительница. — А ночевать где?        — Смеяться будешь. Они под ночёвку себе старый могильник оборудовали.        — Да ну? За надгробиями от ветра прятаться и лошадьми укрываться?       — Не, там что-то другое. То ли склеп, то ли крипта. В общем, посреди мерзлоты весьма кстати.        — Кто додумался там склеп строить?        — Ты меня спрашиваешь?        — А кого ещё мне спросить?        — Ну не знаю, того, кто не впервые этой дорогой едет?        — Спрошу жёлтых, и до этого самого склепа могу и не доехать, — усмехнулась Сири. — Так что быть тому тайной, покрытой мраком.        — Быть, — согласилась Цара и присмотрелась к деревьям, склонившимся к дороге. — Ветер меняется.        Означало это одно — конец их разговору на ближайшее время. Проследить за её взглядом Сири не решилась, но только тщательнее поправила капюшон — ясно было, что юркие тени никуда не делись. Оставалось уткнуться в конскую гриву и изредка смахивать липкий снег.        Час прошёл в немом оцепенении, только иногда возвращал к реальности то ли вой, то ли протяжный стон ветра. А вскоре впереди замерцало розовым. Она подняла к наёмнице взгляд. Та утвердительно мотнула головой, заметив её внимание.        — Похоже, из-за метели и рассмотреть ничего не выйдет.         Сири пожала плечами. Белая дымка действительно скрыла чудного цвета кроны, уже зависшие мутными пятнами где-то вверху, но у дороги виднелись деревья и пониже. И листва их правда походила скорее на миндальный цвет, разгоравшийся по скалам каждый год, когда от Остина отступали туманы. Только цветков видно не было вовсе, а вместо пчёл в промёрзших намертво ветвях играл перезвонами северный ветер. Но лес всё равно будто сохранился в вечном лете — ни единого упавшего листка, ни одной морозобойной трещины в крепких стволах. Сири жадно переводила взгляд с деревца на деревце, пытаясь впитать такое неожиданно яркое посреди белёсой немоты. Когда-то давно рассказывал кто-то, что лесом правит магия чуть ли не старше мира. Теперь вполне можно было бы поверить. Наёмница тоже вертела головой по сторонам, сдерживая не менее удивлённую лошадь, а затем ткнула пальцем куда-то вправо, за камни. Сири не поняла в чём дело. Потом дошло, что меховая табуретка по имени Туча при большом желании проскочила бы у рослой Ежихи под пузом. Осталось только опечаленно выдохнуть. Но через минут пять наёмница снова указала куда-то вбок, и в этот раз уже нечему было скрыть гигантские кристаллы, вырывавшиеся из земли. Почти как синие пирийские, что взрывают голову болью, осмелься кто подойти ближе, только больше и с розовыми прожилками вместо искрящейся лазури. И голова от них не болела вовсе. Время и погода слизали острые грани, и самые крупные и старые из них походили на валуны, разве что просвечивали насквозь.        Наёмница придержала лошадь и обошла Сири справа. Нового манёвр принёс мало — пейзаж был вполне однообразен с обеих сторон дороги, но зато удалось рассмотреть ножны двух мечей, притороченных слева к седлу. Цара заметила любопытный взгляд, но замотала головой — любой ветер уже притих, так что разговору суждено было отложиться. Но мысли занимало ещё одно: никуда не пропал едва слышный вой, что сейчас настойчиво звал с юга. И слышались будто в нём ноты бесконечной тоски и печали, мук заточения и безутешного плача. Даже тёплые шкуры и шерстяные тряпки не в силах были сдержать мурашки, ринувшиеся от затылка по всему телу вниз. Сири подняла взгляд к наёмнице — ей хоть бы хны. Апотекарии впереди тоже тихо сидят на своём возе. Выходит, лес зовёт только её?       — Хм? — заметила её беспокойство Цара.       — Ты слышала? Вой.       — Нет.        Наёмница озадаченно свела брови и огляделась. А Сири скосила взгляд на очередную тень, скользнувшую прямо за крупом Ежихи. Скверно дело.       — Дремать буду, — объявила она тихо. Цара пожала плечами.        Глаза закрыты — проблем не видно.       Она тяжело выдохнула. Может, действительно удастся отдохнуть и это всё пройдёт… Молящий вой зазвучал громче и сорвался на крик, зазвенел в кронах и будто поднял слабый ветер. Сири зажмурилась. Лошади спокойны, люди — тем более. Воет только в её голове. В другой ситуации можно было бы подумать пару раз и двинуть к югу, чтоб выяснить, что же так настойчиво требует её внимания. Но сейчас…       — Точно не слышишь? — спросила она Цару ещё раз. Та в ответ уже не стала внимательно оглядываться, но уставилась на Сири, вздёрнув бровь.        — Ладно тогда… Точно, карта.        Она нашла в сумке измятый листок. Наёмница подъехала ближе, заглядывая через плечо. К югу от дороги через лес красовался очередной мелкий крестик. Ни надписей, ни рисунков, ни каких других отметок рядом не было.        — И ты думаешь, что там что-то есть? — тихо спросила Цара.       — Слышу же что-то.        — А я нихера не слышу. Никто из жёлтых нихера не слышит тоже, больше тебе скажу.        — Догадалась. Ладно, может, посплю кое-как и пройдёт.        — Хм. Глянь на меня.       Цара стянула перчатку и свесилась с седла, чтоб коснуться её лба.       — Нет у меня жара. Котелок варит как обычно.        — Могу поехать спросить Милрама что там к югу. Может, они тоже слышат, но привыкли, и не слышу только я?       Один из апотекариев на возе впереди обернулся. Женщины сразу замолкли. Но парень всего лишь помахал Сири обёрнутым в знакомую ткань завтраком и отвернулся к товарищу. Выходит, спереди отдали команду есть. Цара выдохнула.        — Не надо никуда ехать. Толку от этого не будет. Лес проедем, и всё пройдёт, — подняла к ней голову Сири.       — Как знаешь. — Наёмница подтянула воротник поверх капюшона и потуже закуталась в плащ, — Тогда спокойного сна.        — Угу…       Спокойного сна в новом седле не вышло. Хоть и удалось ввалиться в липкую дрему, обрывки неясных видений были тревожны, и непонятный вой добрался и сюда. Ещё и тяжёлый шаг кобылы гулко отдавался где-то в самой верхушке черепа. Как скоро Цара дёрнула её за плечо, Сири не смогла и прикинуть: могло пройти и часа три, и минут двадцать.        — Мужики с кос в посёлок возвращаются, — объяснила Цара, заглядывая вперёд. — Явно не все. Человек пять будет.        Караван остановился, а наёмница поехала вперёд к Милраму. Её возвращения пришлось прождать всего минуту — вернулась, обогнав уже продолживших путь всадников. Апотекарии тоже тронулись. Каких-то подробностей удалось дождаться только когда розовые деревья начали редеть и с гор сорвался упрямый ветер.        — Послушала я, что они Милраму сказали. Он помощь предложил, но выживших нет. Ни одного. Шторм был, влетели в отколовшийся с Дальней гряды лёд. Остатки уже вынесло на косы.        — Звучит херово.        — Как есть. Это им теперь надо с мирадом письмо в Арк передавать. Даже не знают, что за судно пока что. Или знают, я не поняла, дурацкий у главного был говор.        Сири передёрнула плечами. Страх черноты под изменчивыми морскими водами не нужно было подкармливать. Этот зверь был вечно сыт и только довольно урчал всякий раз, как оправдывалась его природа. Вот и сейчас воображение бодро нарисовало ужасающие картинки кончины незнакомого судна. Но от видений смерти отвлёк донёсшийся из-за спины уже привычный протяжный вой. К счастью, явно затихающий. Она поёжилась, отгоняя мрачные мысли.       — Лес кончается, и штука на юге воет тише.        — Только хотела спросить как дела у знаменитого аразеальского маяка, затерянного в Кристальном лесу Эндерала, — усмехнулась наёмница.        — Аразеальского?       — Только не заставляй меня мои искромётные шутки объяснять. Кого он манит, ну? Не меня же.       — А… Ну, до киранийского мы ещё не доехали. Там и отыграюсь.        Цара состроила гримасу, комкая в морщины часть чудного шрама на щеке.        — Да не киранийского.        — Так ты же не говоришь, — прищурилась Сири.        — И не скажу, если не угадаешь.        Женщины обменялись ухмылками.        — Угадаю. Надо только поймать момент.        — Ну, лови, лови.       Ежиха попыталась ухватить губами несколько розовых листков, высоко вскинув голову, но ничего не вышло — заколдованное дерево кроной делиться не согласилось. Наёмница похлопала огорчённую кобылу по шее. А Сири только сейчас заметила насколько густым для Сердцеземья был конский мех, и как утонула в нём тонкая женская ладонь.       — Слушай, ты же с Арка едешь тоже?        — Ага.        — Медведица твоя уж больно пушистая для лета. И подковы стучат как вилы по камню, кстати.       — Ха. Верно, Ёжик в горах над столицей помогала, как мне объяснили. Дня два назад только спустились вниз, и мне друг как раз помог на неё пересесть. Очень кстати.       — Друг помог… Это здорово.        — Таки да, так бы мне пришлось с тобой за место целительницы драться, — улыбнулась Цара. — Шансы равны б не были, но ты хоть и бледная плесень, зато я лечить умею.        — А если я тоже умею?       — Не умеешь, я же чувствую.        — И что ты чувствуешь?        — Что-то ты можешь, но не лечить точно.        Сири картинно надула губы.       — Почти обидно.       — Ну простите, что звёзды тебя острыми ушами обделили.       — Звёзды? — переспросила она, обернувшись к наёмнице уже полностью. — Не Творец, не боги? Да ну. Не верю.       — А ну-ка.        — Миле?       — Это было слишком быстро! — Цара тихо рассмеялась. — Колись давай, знаешь кого-то из наших?        Сири довольно хмыкнула.       — Я два года назад была знакома с типом, который там прожил лет пять. Больше не выдержал сидеть на клочке суши посреди семи морей. Всё повторял «да сожги меня звёзды» на любой случай. Я даже подцепила и пару месяцев говорила так же. Надоело потом.       — Ну и дела. Где такого типа нашла?        — В Эротине. Многих разных типов в то время повстречала.        — Два года назад… Как Наратзул вернулся, что ли? Говорят, там тогда на пару месяцев зажилось почти хорошо. Хотела даже сама с Киле поехать глянуть.       — Жилось хорошо, да. Ровно пару месяцев. — Она тяжело вздохнула. — Ай, не хочу об этом. А ты с Киле вместо Нерима попала сюда?        — Нет, там и осталась. Война началась потом, вытерпела сколько могла, и сбежала сюда.        — Знакомая история. Я здесь с поздней весны.        — А я недавно. Ещё и без денег совсем, но хорошо, что работа эта подвернулась.        Вот оно.       — За монетой звонкой зад морозить едешь?       — Так а зачем ещё. Мне старый друг, которого я позавчера повстречала, помочь всё предлагал. Я от денег отказалась, объяснилась, что наняли меня и заплатят, но нужна лошадь. Вот с ней-то и помог отлично.        — Всем бы друзей таких, — протянула Сири, а наёмница неожиданно затихла и уставилась куда-то далеко перед собой.        — Я никому бы не пожелала такого друга, на чистоту если, — наконец прозвучал ответ.        — Хм?       — Мы знакомы многие годы. И не виделись лет семь. В общем, не важно это всё. Важно, что он предал меня самым мерзким образом когда-то давно.        Сири подняла брови. Предал, но помощь с лошадью приняла?       — Но сейчас ты его простила, — озвучила она закономерный вывод.         — Простила, — выдохнула Цара. — Из-за него и опаздываю. Времени ушло на разговоры немерено…        — Ну… Зато у тебя есть лошадь.        — Зато есть лошадь.        Похоже, наёмница была бы не против рассказать подробности, но ветер снова слабел, так что нужно было выиграть себе побольше времени для размышлений.       — Прости за наглость, а сколько за работу обещали, что ты от денег в Арке отказалась, но ради других аж сюда поехала?        — Прощу, что мне, — перевела на неё взгляд Цара. — То, что мне добрый друг предлагал, даже залог бы не перекрыло. А я его уже на снаряжение потратила частично. Четыреста пятьдесят монет. И столько же потом.        Глаза полезли на лоб.       — Нихера себе...        — Ага. Отказываться сложно от таких предложений.        — А… Как они тебя нашли-то?       — На потом для себя? Ха, понимаю. Мне повезло, так скажу. Как мне позже объяснили, они чужих не берут на такие дела важные. А я оказалась в нужном месте в нужное время. Помогла в Подгороде лысой девчонке, которой вот-вот бы досталось от наёмников с поверхности. Здоровые лбы, страшные. Но мы справились. Представилась она мне сестрой Похотью, нажаловалась, что «уже везде достают клятые черти», и предложила вот так отплатить.        — Понятно…       Ветер снова сменил направление, а Сири уткнулась в конскую гриву. Деньгами место наёмницы было не выкупить никак. Хоть сумку ещё оттягивал увесистый мешок монет, суммы хватило бы только чтоб перекрыть чуть больше половины залога Ралаты. Получается, придётся что-то придумывать, уговаривать её отказаться… И для убедительности всё равно денег предложить. Сказала ведь, что потратилась на снаряжение в городе. Вот же дерьмо. И на уговоры оставалось полтора дня — как раз показалась первая развилка и главная дорога взяла вправо к северу. Хорошо хоть лес позади остался и никто больше не скулит. Но тёмные образы никуда и не делись и будто только гуще и веселее мелькали по кустам у обочины. Но фактического вреда от них не было вовсе, а значит разберётся позже…       — Слушай… А эта целительница вчера тебе не говорила зачем ей в город? — тихо спросила наёмница, дождавшись ветра.       — Не-а. По мне так она просто случай удобный поймала, чтоб свалить.        Сири подняла к ней голову. Уже знакомый взгляд вперёд и в то же время никуда подсказал о беспокойстве Цары.       — Похоже…       Вспомнилось, как обе женщины узнали что-то в имени Джеспара вчера. Но лишний раз обдумывать это причин не нашлось — за месяцы знакомства с Даль’Вареком им успела поинтересоваться чуть ли не треть Арка. С намерениями абсолютно разного характера, разумеется. Но ни разу не случалось, чтоб он не смог выкрутиться или даже найти выгоду.        — Закончишь со своими чудиками, вернёшься в столицу и её поищешь, если так любопытно, — ухмыльнулась Сири.        Наёмница не ответила, только будто свела брови на переносице.        — О! А расскажи про «когда-то и я»?       — М?       — Ну вчера ещё…       — А, про монастырь. Эх… Годы назад эта история тайной была. Ну или я думала, что такое только избранным из избранных доверить можно... — Цара улыбнулась. — Но время идёт, и понимаешь, что ничего твои секреты не стоят, если ты не магнат коалиции Голубых островов или не Золотая королева Киры. В общем, спрошу сперва, что думаешь про мой шрам?       — Выглядит солидно. Не от оружия, похоже. Магией пригрели?        — Близко, да не то. Молнией пришибло.        Сири подняла брови.       — И ты выжила?        — Нет.       Женщина пожала плечами с совершенно невозмутимым видом. Сири часто заморгала, озадаченная ответом. А затем обе рассмеялись, хоть и пришлось уткнуться носами в варежки.       — А вообще… — продолжила Цара, успокоив дыхание. — Вопрос однозначно хороший. Я была послушницей в Ордене Белого Листа. Послали нас с ещё одной девчонкой травы в тундру собирать, налетела гроза. Ей повезло больше, мне повезло меньше. Две недели меня лечить пытались, а я ничком лежала. Ни здесь, ни там. Но вычухалась как-то. Сама встала, когда никого рядом не было. Пошла пугать сестёр и настоятельниц как дух не упокоенный. Весело было их убеждать, что я настоящая.       — Хороша история. Вторые именины отмечать впору.       — Так и делаю, всё равно не знаю, когда первые.        — Знать такое — роскошь, — выдохнула Сири. — Так чего ты ушла?       — Ну… Меня с того пробуждения стали развлекать кошмары, что я по своей воле в гроб влезаю и мёртвые сёстры-настоятельницы мне так рады… Я этого не хотела. Слишком правильным ощущалось, слишком… Логичным, что ли. Что мне не нужно было просыпаться. В общем, мне надоело эти убеждения терпеть чуть ли не каждую ночь. Нужно было что-то менять, а менять я могла одно — свалить из монастыря куда подальше. И мне помогло.       — Ха. Повезло.       — Что помогло?        — Угу. Я, конечно, не от кошмаров сбежала сюда из Нерима… Но и каждую ночь я эту чушь не вижу, ладно.        — А что там?       — Там… Там батя мой ныне покойный меня заверяет, что я семью нашу убила. Я-то знаю, что не убивала. Мне было лет десять, когда их Храм достал.       — Храм? А, юг, точно. Храм Творца… Слышала об их порядках, если это так назвать можно.        — Да… В общем, «кошмар» это только из-за того, что концовка всегда одинаковая и всегда всё горит и взрывается. Дрянь та ещё, пугает страшно. И батя тоже… Творит странное. Ну да и хер с ним, с кошмаром этим. Жить не мешает.       — Как скажешь, — повела плечом Цара. — А как ты с десяти лет-то сама дальше смогла?       — Хм. Это на час рассказ, и если коротко. Если очень в общем, то война гоняла по всей стране туда и обратно. Пробовала ремёсла разные, но задержалась на одном на лет пять — танцовщицей была с аэтернской труппой. А потом вернулась в Остиан. А потом сюда. И тоже, кстати, померла, считай.       — А ну?       — Влезли мы с товарищем в трюм одной посудины. Не платили, естественно. Под конец уже произошла какая-то чертовщина, нас за жопу взяли. Думала, или на рее вздёрнут, или по доске отправят. Капитанша придумала лучше. Убила моего товарища, прикрутила меня к нему и за борт.       — М-да… Нравы у женщин в море хуже, чем самые крутые волны. Жаль твоего друга.       Сири вздохнула.        — Я на берегу очнулась, в общем. Повезло. Непонятно как и непонятно почему... Но вот я здесь, качусь куда-то на иноданские высоты ради ушастого дурня с сомнительными идеями.        Цара тяжело выдохнула.       — Инодан, Инодан… Гнездо богов опустело, а эти все всё отказываются видеть. Но ладно уже. Будь с собой что покрепче, предложила б выпить за неукротимую волю к лучшей жизни. И за нас, упрямых женщин. Это важно.       — Это важно… — согласилась Сири.       Приподнятое настроение стремительно покатилось вниз с попыткой ткнуться в собственное прошлое. Пришлось отвлечь себя, всматриваясь в белое марево, занявшее всё пространство слева. Теням уже негде было мелькать — лес с обрывом спускался к морю, как подсказывала карта. Но метель спрятала всё, как ни старалась Сири рассмотреть хоть что-то на западе. Остались только кое-где выбивающиеся верхушки елей да заплутавшие в снегопаде редкие серые птицы.        — Гляди, вторая развилка, — заглянула вперёд Цара.       — Высоко сидишь…        — Да больнее падать. Обед скоро, значит. Хочу уже чего-то горячего, холодать стало заметно.        Сири хмыкнула. Мороза во всех апотекарских шкурах не чувствовалось пока вообще, что не могло не радовать. Только лицо действительно стало щипать настойчивее. Пришлось обмазаться дрянью из банки целительницы, а Цара последовала примеру, откопав где-то свою склянку жира. И судя по копошению фигур на телеге впереди, апотекарии занялись ровно тем же.        Обеденный привал организовали у разрушенной лестницы, ведущей куда-то в горы к востоку. Остатки старого поста переоборудовали в укрытия от ветра, похоже, очень многими годами ранее, слепив достойную стоянку. Новиции развели в уже подуставших пнях костры, Милрам что-то гудел над ушами у двух самых медленных и неуклюжих парней, а женщины устроились в углу у деревянной стены, где было поменьше света. К счастью, Сири никто не дёргал — от этой Адилы явно не ждали какой-то помощи в вопросах быта лагеря.        — Вот это я понимаю, — Цара приняла у одного из новициев тарелку с дымящейся кашей. — Спасибо!       Парнишка кивнул, сунул такую же тарелку Сири и поспешно отошёл.        — Похоже, тебя они все боятся. Успела их та мадама закошмарить.        — Тоже так кажется… — Сири нашла в сумке вяленое мясо и сухари. — Зато наесться никто не помешает.        Так и вышло — в полном покое провели остаток трапезы и короткий отдых после. А позже пришлось будить задремавшую Тучу и снова лезть в седло. Милрам позвал наёмницу к себе, и несколько следующих часов довелось коротать в гордом одиночестве. Попытаться придумать, что и как говорить Царе, чтоб она отказалась от дела, помешала вернувшаяся к вискам боль, будто нарастающая с каждым набранным ярдом высоты. Да и холод всё явнее и увереннее лез под одежду. Мелькнула даже мысль напялить ещё одну куртку, но так уж точно вопросов было бы не обобраться. Сири вздохнула и стянула варежки чтоб потереть руку о руку. А спереди как раз завиднелся силуэт наёмницы на Ежихе — надоела, видать, Милраму новая компания. Или наоборот.       — Доброго вечера, мадам, — поравняла лошадей Цара.        — И вам того же, — протянула Сири, расправляя и сгибая пальцы. Руки задеревенели и отказывались слушаться вообще. — Что там слышно?        — Из интересного — идём по графику, везёт, что нет глубокого снега, и скоро погода станет лучше.        — И это интересно?       — А что ты хотела? Могу перечислить сколько ящиков и чего Милрам в этот раз везёт, а сколько — в следующий. А-а, ну да. Спросила, куда та лестница вела у стоянки.        — О, ну хоть что-то. — Сири отпустила повод вообще и сунула обе руки в одну варежку. — И что там вверху? Гнездо ящеров крылатых?       — Разве что если у них все крылья поотваливались и туши тоже.        — Призраки?       — Да не, какое там. В общем, был шахтёрский посёлок. Уже лет пятьдесят как заброшен. Там сейчас живут горные  великаны.       — Ого. Видала я такое в Эротине, кто-то у Кабаэта выловил и привёз.       — А мне не довелось, да и не сильно хочется, на самом деле. Эти, как Милрам объяснил, померли давно, но всё ещё там бродят.        Сири поёжилась, вспоминая вчерашнюю встречу с Надменностью.       — Мерзко, но сейчас любой скелет из земли к солнышку тянется. Животные хоть не встают пока.        — М-да… Мир катится в какую-то задницу, — заключила Цара.       — Факт. Слушай, а он не сказал, эти гиганты-заблудшие только тот посёлок облюбовали? А то нам же к востоку потом…       Тебе.       — Не сказал ничего. Всё, что на востоке — «не его компетенция». Туда только охотники ходят и приключенцы всякие.       — Херово. Не нравится мне идея с такой тварью огромной встретиться.        — Аналогично. Но и кое-что не мрачное он тоже упомянул. Выше по дороге мамонтов встретим, они к человеку приучены.        — Вот это я понимаю, — оживилась Сири. — В горах Эрота когда-то водились, у Северной стены тоже, будто бы. Знала я типа из Зарнора, его батя бивнями их торговал.       — А ты отовсюду типов знаешь, я смотрю? — усмехнулась Цара.       — Ах, если бы.       — Ну ты смотри, этих на бивни валить нельзя. Их Орден защищает.        — Только собралась с голыми руками на мамонта бежать, а тут… Обидно.       — Приношу свои искренние извинения за неудавшуюся охоту, — глубоко склонила голову наёмница.        Сири сдержала смех. Цара явно составляла самую лучшую компанию за все последние дни. Так легко и просто бывало разве что с Джеспаром. Когда он ещё не надумал превратиться в истеричную мамашу… Ну ничего, сперва надо попасть на раскопки. А потом вернётся, поговорит по-нормальному, и снова станет просто и легко, как когда-то. Но на пути всё ещё стояла женщина, которую уже хотелось бы, в принципе, видеть не за тридевять земель, а рядом. Мелькнула даже мысль попытаться объяснить ей положение дел и убедить присоединиться. Вот только Ралата ждала одну Цару, а никак не две, да и Тараэль бы не понял… А тем временем погода действительно стала яснее. Прекратился снегопад, затих ветер, и справа, где-то уже далеко внизу, показалось море. Бескрайнее и тёмно-серое, местами абсолютно гладкое, а местами будто вздыбленное, приглаженное против шерсти. Не знай она, что это вода, не поняла бы, что оно такое вообще.       — Ты гляди, может, и солнце выйдет, — едва слышно сказала Цара. — Выглядишь так, будто первый раз океан видишь.        — Так и есть. С высоты — в первый раз. Откуда могла б смотреть, там оборачиваться не давали.        — Это где?       — Южный перевал.        Апотекарии впереди зашевелились, и пришлось замолкнуть. Осталось только смотреть, как ползут толстыми брюхами над бесконечной водой облака, да изредка потирать виски. С разговором боль позабылась, но сейчас решила ткнуться снова, с каждым жалящим укусом по-новому звеня в голове. И казалось бы, вот оно, чудесное время обдумать, что и как говорить наёмнице, но думать категорически не получалось. Сири выдохнула и отыскала в сумке остатки вяленого мяса: верхняя часть башки бесполезна, так пусть хоть нижняя займётся делом.        А солнце тем временем неспешно клонилось к западу, изредка просвечивая тучи насквозь и будто перебирая по воде жёлтыми лапами, но позже запряталось в серости вообще. На короткую стоянку вставали ещё раз, когда дорога разошлась и по обочинам уже уместились в несколько рядов крепкие ели. Обрыв к морю спрятался за деревьями, громада скал справа — тем более. И тени, притаившиеся почти что на весь день, с невиданной прытью заскакали под пузами у коней и у самых ног. Появилась мысль сказать об этом Царе: упоминала ведь, что умеет лечить, может, подсказала бы чего. Но от идеи пришлось отказаться быстро. Мало того что что-то в Кристальном лесу выло как Эротинская прима, так теперь ещё и это? Сочтёт её наёмница слабой на голову, и хлипкой их дружбе конец. Хоть до утра подождать надо, тем более когда маячит на горизонте намёк на хороший отдых: хоть сумерки спускались стремительно, по дороге выше удалось разглядеть развалины руин. Выходит, скоро дадут нормально поспать.       Руины и правда оказались разрушенной аркой у входа в ту самую усыпальницу. Правда, местная погода заставила праведных апотекариев прикрыть на путь глаза и ступить мимо, потому что от усыпальницы осталось разве что пара каменных гробов внутри, которые, видно, лень уже было вытягивать наружу. Но и им нашлось дело: служили столами, по одному в каждой из двух небольших комнат. Лошадей и поклажу удобно устроили в полуразваленном переднем зале, там же полагалось натопить для всех вдоволь воды и сварганить повторяющий обед ужин. Цара спросила у Милрама первее, чем Сири разобралась с сумками: левая комната неизменно отводилась женской части каравана.        — Даже пол досками устлали, — заметила Сири, когда женщины наконец остались вдвоём.        Наёмница умостила на крышке гроба светец с зажжёнными лучинами и расправила отрез ткани, оставшийся от завтрака. Сири поступила так же.       — Болит у меня задница от целого дня езды, вот что скажу, — протянула Цара. — Легла б на любой пол на часок и без досок. Чай, не двадцать мне уже.        — А сколько?       — А тебе скажи всё.        — Ну ладно, ладно, — усмехнулась Сири. — Кормить будут скоро, не сказали? Спать хочу неимоверно, завалилась бы прямо сейчас.       — Не сказали, но пойду выгляну, что они творят.        Наёмница скрылась за стеной и скоро вернулась с двумя тарелками дымящейся каши, довольно улыбаясь.        — Из рук у пацанёнка забрала, нам нёс.        — Вот это понимаю! До чего ж мне везёт на романтические ужины. То вино в банях, то каша на крышке гроба.        — Ох, от вина в бане я б не отказалась... Как вернусь — туда и двину зад отогревать. Столичные бани славные, говорят.       — Ещё бы, — хмыкнула Сири.        С едой расправились быстро и разостлали спальники. Наёмница засопела чуть ли не сразу, запрятавшись с головой в меховой мешок. Откуда-то из-за толстой стены уже тоже доносился многоголосый храп и изредка шумели кони. На удивление старая усыпальница казалась до невозможного уютной. Слабый свет огня осторожно гладил древние стены, отражаясь от воды, и Сири и сама не заметила, как закрыла глаза, обняв апотекарскую сумку.