Что за жизнь...

— Кто тут раненый?! — прокричала Юка. — Какого вас тут так много? — недовольно спросила я в ответ. Накаяма, Бьянки, Реборн, Ямамото и Тсуна уставились на меня, на мои руки и на Гокудеру, который собирался наложить бинт на вторую руку. — Мы с Ямамото увидели кровь в коридоре и побежали позвать Бьянки… — ответил Тсуна, удивленно смотря на Гокудеру. — А мы с Реборном как раз были вместе с ней, — добавила Юка. — Что у вас произошло? У тебя опять неудача, Лиар? — спросил аркобалено, смотря на мои руки. — Да, — цыкнула я. — Мне в голову пришло, что я могу создать новую технику, но это швах. То, что я попыталась сделать, вообще не совместимо. И, как итог, мои руки открыли кровавые ручейки. Гокудера молча начал перевязывать мне вторую руку, наклонившись так, чтобы его лица не было видно. Но я видела его лицо и понимала, что ему неловко перед остальными из-за того, что он, человек, который больше всех меня ненавидел, сейчас помогает мне. А мог бы просто уйти. А? А правда же. Почему Гокудера просто не ушёл? — Так… Гокудера-кун первым заметил кровь в коридоре и решил помочь… Наоми? — с запинками спросил Тсуна. У Ямамото на лице появилась довольная улыбка. — Молодец, Гокудера! — Заткнись, бейсбольный придурок! Я просто обрабатывал свои царапины от Ури, когда она пришла и… — мигом гаркнул на него блондин, но не договорил. Уставившись на свои руки, которые уже почти перевязали мою руку, Гокудера скорчил какое-то странное лицо. Он и сам не понял, почему вдруг решился мне помочь. — Но всё-таки хорошо, что ты не бросил Наоми, Хаято, — сказала Бьянки, подойдя к нам. — Иначе она истекла бы кровью. Гокудера посмотрел мне в глаза. — Эм… Спасибо… — сказала я. Он в ответ цыкнул, полетел к двери и крикнул: — Дальше сама! В медпункте наступило молчание. — Ну ок, — сказала я и попыталась завязать узелок своими перевязанными пальцами. Но не сильно-то у меня и выходило. — Давай я, — сказала Бьянки. Я протянула ей руку. — Гокудера сам решил тебе помочь? Или ты ему что-то сказала, Лиар? — спросил у меня Реборн. — Хватит называть меня этим отстойным именем, — потребовала я. Поблагодарив Бьянки за помощь, я пошла к двери. — Ты принцесса Вонголы. Мир мафии не имеет права называть тебя по твоему подлинному имени, — просто ответил Реборн. — Ого, это ты сейчас ко мне уважение высказываешь? — скептически спросила я и жёстко сказала: — Я больше не принцесса. — Такие решения не принимаются в одиночку. Хоть ты и предала Вонголу, Девятый не выгнал тебя из семьи. Ты все ещё её часть. Я обернулась. — Как Занзаса, что ли? — Да. — Ну… Это в его духе, прощать дорогих ему людей. Но… только после того, как сломает их. — Я думаю, что Девятый не был бы так жесток, если бы мафия не давила на него, — ответил Реборн. — Не мое дело. Я не Занзас, прощать этого старика не собираюсь. По отношению ко мне он совсем заврался. — Как именно? Я посмотрела Реборну в глаза и ухмыльнулась. — Забавно, что ты ничего толком не знаешь обо мне, как о принцессе. — Потому что Девятому тяжело говорить о тебе. — А можешь догадаться, почему ему тяжело говорить обо мне? Реборн не ответил. Бьянки, Юка, Ямамото и Тсуна, которые молчали до этого, смотрели на нас и не решались даже пошевелиться. Но последний вдруг спросил: — Девятому тяжело говорить о тебе, потому что из-за него ты убила верхушку семьи? Все на него посмотрели. — Нет, — спокойно ответила я. — Со стороны всё выглядит именно так, но причина куда глубже. — Какая… причина? — Я и Реборн говорили же тебе, что Девятый хочет снова сделать Вонголу спасательной организацией, как при правлении Вонголы Примо? Говорили. На словах все звучит довольно просто, потому что на стороне Вонголы сила и власть, но на деле — эта задумка почти невозможна без нужных инструментов и жертв. — Инструментов и жертв? — не поняв, переспросил Тсуна. — Да. Это люди, благодаря которым Вонгола будет меняться так, как угодно Девятому и его хранителям. А теперь угадай, кто главный инструмент сей задумки, — я посмотрела Тсуне в глаза и ухмыльнулась. Он вздрогнул. — Ты? — Я. Прикусив губу, я вздохнула. —… Я единственная, кто мог бы сделать невозможное возможным. И это не из-за того, что я оказалась хранителем Луны. Девятый не знал об этом до самого Конфликта Колец. — Тогда из-за чего? — спросил Ямамото. — Из-за лица и подходящего возраста. — Расскажи всю правду, — потребовал Реборн. — О, а ты можешь поверить в то, что мои слова могут оказаться правдой? — саркастично спросила я. — Разве истина для тебя — не правда Девятого? — Расскажи, — не обратив внимание на мой сарказм, повторно потребовал Реборн. Ещё на Конфликте Колец он начал сомневаться в том, что говорил ему Девятый о Лиар. Он видел, что, когда разговор заходил о ней, Девятый не комментировал ничего из её слов, касаемых его малодушия и жестокости. Девятый лишь говорил, что старался сделать её достойной для жизни в Вонголе. Но достойной для какой жизни? Этот вопрос не давал Реборну покоя. И сейчас самое время получить на него ответ. Благодаря тому, что Реборн сейчас услышал от Лиар — пазл собирается и истина скоро будет открыта. В этот раз пелена обиды и ярости не застилает глаза этой девчонки. Значит, она уже знает, кем на самом деле была для Вонголы. Я переместилась на кровать. Пора внести ясность. — Знаете, как Занзас узнал о том, что не является кровным сыном старика? — Ну… явно не от него самого? — с сомнением спросил Ямамото. — Это с какой стороны посмотреть, — хмыкнула я. — Одинокие люди ведут дневники. — Дневники? — удивился Тсуна. — Да, те самые, в которых описывают свои чувства и правду, в надежде, что никто и никогда не прочитает их. Так вот Девятый тоже пишет, или уже не пишет, дневники. Можно предположить, что он занимался этим несколько десятков лет. — Так Занзас добрался до его дневников? — спросил Реборн. — Да. И помимо того, что хотел узнать, узнал ещё и обо мне кое-что. А когда рассказал мне, то я поняла всё, чего хотел от меня старик. — И чего… он хотел? — спросил Тсуна. — Манипулировать тобой до конца своей жизни. — Что?! — офигел Тсуна. — До конца своей жизни? — переспросил Ямамото. — Все мы знаем, что Тсуна не хочет быть боссом. Но его нужно заставить, потому что Вонгола погрязла в пучине тщеславия и бездушия. А заставить нужно так, чтобы сам Тсуна ни о чем не догадался. Я посмотрела на Реборна. Он мрачно пилил меня взглядом. — Ты уже говорила, — вспомнил Тсуна, — что Реборн и Девятый манипулируют мной… — Ага, но не сильно обижайся на своего репетитора за это. Он тоже не всё знает. — Э? Не всё? — Ты сказала, что являешься главным инструментом Девятого. Какова твоя роль? — спросил Реборн. — Девятый не говорил тебе, что у Десятого Вонголы есть невеста? — с ухмылочкой спросила я в ответ. — Эээ?! У меня есть невеста?! — офигел Тсуна. — Откуда?! — Это ты, — утвердительно сказал Реборн. — Верно, — ещё шире ухмыльнулась я. — Что?!!! — одновременно воскликнули Тсуна и Ямамото. У Бьянки округлились глаза, а Юка никак не отреагировала. Она всё знала. — Наоми моя невеста?! Но как?! — схватился за голову Тсуна. Он вдруг вспомнил слова Наоми, сказанные его отцу на битве хранителя Грозы: «да и что за претензии вообще? Ты же когда-то говорил, что мы обязательно должны подружиться с твоим сыном. Если что — выйти за него замуж…» — Возможно, Тсуна и дорог Девятому, но всё-таки он для него своего рода кукла, — задумчиво сказала я. Всё новое поколение для него куклы. — Сперва Тсуной манипулируешь ты, Реборн. Помогаешь ему принять себя, как босса. — А потом этим занимаешься ты? — спросил он. — Да. Потом мы женимся, и Тсуной уже управляю я, отдавая приказы, полученные от Девятого. — И Девятый думает, что Тсуна так просто женится на тебе? — спросила Бьянки. — Он же любит Киоко. Тсуна покраснел. — Что?! Это… не… — В мафии любовь — ничто, — ухмыльнулась я. — Даже жалость сильнее неё. — Жалость? — Да, Тсуна пожалел бы Киоко, оставил бы в мирном населении и взял в жены меня. Ту, которой в жизни не повезло от слова совсем. В детстве чуть не стала жертвой педофила, — при этих словах у Тсуна, Ямамото и Бьянки стали шокированные выражения лиц, а Реборн пронзительно на меня посмотрел, — потом переживала множество нападений из-за неразделённой любви в свой адрес… Меня даже когда-то хотели ножницами изуродовать… Ну, короче, Тсуна бы пожалел и взял меня под свою защиту, ведь жену Вонголы Дечимо никто не посмеет тронуть. И эта женитьба стала бы его концом. Однако план старика провалился, когда я сбежала и вернулась, убив всех тех, кто был ему нужен. Тогда-то он и понял, что из меня не выйдет толку и убил меня. Наступило молчание. — А на Конфликте Колец тот старик казался таким немощным и несчастным… — спустя пару минут сказал Ямамото. — И в моих воспоминаниях был хорошим, — поддакнул Тсуна. — Ваше дело, верить мне или нет. Я всё сказала, что вы хотели услышать, — безразлично пожала я плечами. — М-мы верим тебе! — заверил меня Тсуна. — Просто удивительно, что у Девятого такая гнилая душа, — кивнул Ямамото. — Справедливости ради стоит сказать, что он не ко всем такой мерзкий, — задумчиво сказала я. — Да-да, тебе, как обычно, не повезло, — скривилась Юка. Я только фыркнула и пошла к двери. — Ладно, мне нужно сходить к Хибари и рассказать о руках. — М-да, не завидую я тебе. Сейчас тебя ждёт капец, — ещё больше скривилась Юка. — Этот педант не любит своевольности. — Ничего не поделать, — скривилась я в ответ. Встала перед дверью и поняла, что у меня появилась проблема. Вот блин. — Помогите открыть двери. Мне дико больно шевелить руками. — Сейчас, — подбежал Ямамото и открыл дверь. — Спасибо, — кивнула я. — Наоми, — позвал меня Тсуна. — Что? — обернулась я. — Давай уже помиримся. — Что? — от неожиданности растерялась я. — Я говорю… Давай снова станем друзьями. — Тсуна… — пораженно сказал Ямамото. Савада подошёл ко мне. — Я не хочу, чтобы ты уходила из Намимори, когда мы вернёмся в прошлое. Я не хочу и дальше делать вид, что ты просто одноклассница, и не хочу враждовать. Я хочу… чтобы ты гуляла со мной, Ямамото и Гокудерой-куном… Чтобы мы опять сходили с моей мамой за покупками, чтобы снова смотрели вместе фильмы… И больше не ссорились. Я не хочу, чтобы ты была одна. Ты... важна для меня также, как и все остальные мои друзья, поэтому… Тсуна протянул мне руку и решительно сказал: — Я клянусь, что то, что происходило раньше, никогда больше не повторится. Я буду защищать тебя. Я прикусила губу. И молча протянула свою руку. Тсуна крепко сжал её и… я чуть не завизжала от боли. — Аяяяяяй!!! Чёрт, как больно!!! — воскликнула я и присела. — Хиии! Прости!!! Я забыл!!! — запаниковал Тсуна, сев возле меня и не зная, что делать. — Идиоты, — констатировал Реборн, глядя на нас довольными глазами и хитро улыбаясь. Я тоже не смогла сдержать улыбку, поэтому спрятала лицо в коленях. Наконец-то всё закончилось. — Отлично! — рассмеялся Ямамото. Улыбающиеся Бьянки и Юка переглянулись. — Ну вот сразу бы так, — проворчала последняя. — А то ломались, как школьники какие-то. — Мы и есть школьники! — в один голос ответили мы с Тсуной. И, переглянувшись, улыбнулись друг другу. Бессмысленная вражда окончена.