Препарированный мотылек

Когда вы пытаетесь что-то скрыть, положите это на самое видное место, и можете быть уверены, никто ничего не заметит, даже если это будет — бомба. Дом Томаса Каулитца бомбой не был, но у всякого встречного мог назреть вполне понятный вопрос: почему все окна были либо занавешены тяжелыми портьерами, либо вообще закрыты плотными панелями. Не зная ситуации, его легко можно было принять за чокнутого затворника и начать подозревать в незаконных делах, особенно, если учесть, что каждые выходные к его порогу съезжается местная байкерская банда. Все воспринимали это, как должное, потому что знали, насколько парень нелюдим, и лишний раз его лучше не беспокоить. Только вот жаль, что вместо предполагаемого производства наркотиков или оружия, дом скрывал в себе лишь одну шестиметровую змею и двух ротвейлеров-бойцов, которым не особо нравится сталкиваться с посторонними людьми. А также клетки с кроликами, мышами и морскими свинками в подвале, чтобы было чем кормить питона и псов… Такое соседство полностью устраивало Тома, хотя некоторые и сомневались в его здравомыслии, потому что только совершенно безумный человек согласиться держать у себя троих потенциальных убийц. Но сам Каулитц смотрел на это с другой точки зрения: он их вырастил и воспитал, им нет резона его убивать, даже если и сильно достанет. И если с псами иногда бывали опасные случаи, особенно, после боев, когда собаки объяты бешенством и адреналином поединка, то с питоном у него был полнейший симбиоз. Не зря в редакции его за глаза называют «Анаконда», не догадываясь, насколько они близки к правде. Из-за своих питомцев ему пришлось кардинально перестроить дом, чтобы им было удобно существовать. И теперь современная жилая площадь соединяется с огромным террариумом, размером почти с большой зал, и вольером на заднем дворе. А чтобы лишний раз не драконить зверье, он и закрыл все передние и боковые окна толстыми панелями. Для безэмоционального человека, Том имел на редкость крепкую привязанность к своим любимцам, улавливая их чувства и ощущения на интуитивном уровне. Он мог точно сказать, когда Бирма злилась или нагло требовала к себе внимания. Или когда Морт с Эшем пытались скрыть какую-то пакость, и почти целый день прятались в своих клетках, как-то забыв донести до сведения хозяина, что эта самая «пакость» является, например, тушкой соседской болонки с разорванным горлом, лежащей неподалеку на их территории. Подобные случаи случались довольно часто, потому что дикость псов требовала крови, но ему удавалось скрывать все следы и отводить от себя лишние подозрения. Потому что он, скорее, сам горло любому перегрызет, но не позволит, чтобы его звери пострадали. — Мы в ответе за тех, кого приручили, да, Эш? — задумчиво проговорил Том и взлохматил пепельно-черную шерсть пса, а затем посмотрел на экран плазмы, на которой было около дюжины фотографий и текстовых заметок. — Давай, что ли, глянем на того, кого придется приручать мне в этот раз. Итак, что он имеет? Подозреваемый Кербер, 37 лет, родился в Германии, но в подростковом возрасте эмигрировал в Японию. Там прожил около пяти лет и переехал в Италию, а уж после нее и решил обосноваться в Америке. Есть два высших образования: медицинское по профилю врач-патологоанатом и художественное в сфере живописи. Убивать начал предположительно в лет двадцать после своего проживания в Неаполе, поскольку именно оттуда берут свои начала ростки Культа, связанные именно с этим объектом. Особой манеры нет, способ убийств всегда разный, лишь иногда можно увидеть одну закономерность: на некоторых жертвах остаются знаки в виде мотыльков, которых он вырезает на коже. Из чего следует вывод, что такие метки остаются только на заказных «заданиях», идущих прямо из уст Глав Культа. — Итак… — протянул парень и откинул голову назад, впиваясь пристальным взглядом в свое отражение в зеркальном потолке, — он — немец, но тут разумнее, сказать «человек мира», потому что такие резкие смены культур и образа жизни не проходят без следа. Медицинское образование объясняет некую холодность его убийств, руки привыкли работать с трупами, отсюда — и его спокойствие при создании новой «картины». Ни слова о его семье и о том, чем он занимался до того, как приехал в Америку. Имя, скорее всего, тоже лишь псевдоним в кругах организации. Вопрос, что им движет, и с какого момента начало клинить по части жажды крови? В Культ просто так не принимают, должна быть причина, почему его выбрали. И двадцать лет?.. Плюс-минус три года там точно есть, потому что жертвы на начальных стадиях были превращены в месиво. Сомневаюсь, что хладнокровный «врач» мог допустить, чтобы тело стало подобным отребьем. Значит, неопытность и еще юношеская горячность пробивали. Том опустил голову вниз и вновь посмотрел на фотографии, которые могли бы принадлежать трем разным людям, если бы не одна деталь, подтверждающая единоличность особы. У всех троих человек были одни и те же глаза, сильнее всего выделяясь во внешности. Андрогинные «ангельские» черты сменились резкой остротой и едва заметной грубостью, но вот взгляд выдавал в нем хищника. И этот хищник был в нем значительно раньше, чем определили их местные эксперты. Том знает, потому что он сам — такой, только упорно делает вид, что играет за команду добропорядочных граждан города. А в мыслях разорвал на части уже не одного бесящего его ублюдка. Каулитц глубоко вздохнул и унял всколыхнувшуюся рептилию в груди. Ему нельзя так далеко заходить в своих мыслях, иначе он рискует похерить свой контроль. Под рукой всколыхнулся Эш, скаля поцарапанную морду, и слегка боднул парня головой в бок, а затем посмотрел в сторону улицы. — Ты прав, сделать нам небольшой перерыв не помешает, а то, чую, Морт вечером нам отдохнуть не даст, — уже более собранно проговорил Том и поднялся с дивана, — давай, тащи свой поводок, а я пока проведаю нашего больного. Эш восторженно гавкнул и унесся на улицу, а парень, захватив бутыль воды и порцию нарезанного мяса, направился в дальнюю комнату, где он всегда лечил своих собак. «Больным» оказался громадный черный пес с россыпями боевых шрамов на боках и массивной морде, который устало лежал на животе, поджав под себя покусанную переднюю лапу. Еще пара свежих шрамов покрывала его спину и ухо, сейчас раны были забинтованы. Сказывался тяжелый бой пару дней назад, когда ему пришлось сцепиться с немецкой овчаркой. — Хэй, Морт, — негромко позвал его Том, приседая на корточки перед псом и аккуратно касаясь холки пальцами, чтобы привлечь внимание, — ну как ты тут? Морт смерил его тяжелым взглядом, в мыслях явно посылая его на три хуя, но в итоге лишь ткнулся холодным носом в его шею и тихо пророкотал. Каулитц слегка усмехнулся и провел ладонью по его шее. — Знаю, знаю, тебе остопиздело получать ранения от всяких мелких сошек, но ничего не поделаешь, нужно защищать свой титул, потом можешь меня пару раз куснуть, разрешаю. Пес вновь посмотрел на него и сейчас на его морде явно было написано: «как же ты заебал, мяса кусок», в подтверждение своей мысли он еще хищно оскалился. Том закатил глаза и поставил перед ним миску с едой, а после налил воды в другую. — Не перегибай палку, Морт, ты сам открылся этой суке, так что нечего меня херами покрывать. Ешь, отдыхай, а когда мы с Эшем вернемся с прогулки, я поменяю повязки и сделаю тебе укол, полегчает. Морт раздраженно рыкнул и мотнул головой, без слов прогоняя его. Том лишь фыркнул на его минутный гнев: плавали, уже знаем, что через час он отойдет и будет вновь ластиться под руки. Гулять с бойцовской собакой — то еще удовольствие, гулять с Эшем — невыносимей раз в десять. Потому что он облает половину местных псов раз двадцать, одного попытается убить, а тех, кто решится ступить на его территорию — ближайшие десять метров в радиусе Тома, — наградит приличными ранами. Поэтому, во избежании неприятных эпизодов, Каулитц выводил пса на прогулку ближе к вечеру, когда парки не пестрят обилием людей и их мелких шавок. И парню было спокойнее без лишних глаз, и Эш мог вдоволь набегаться, не тратя силы на постоянную оборону. Спустив пса с поводка, Том присел на скамейку и принялся думать, параллельно наблюдая за питомцем. Еще несколько дней назад он послал запросы по поводу Культа в разные организации, которые являлись его должниками. Бредовая затея — считать Культ простой сектой религиозных маньяков, он имеет историю гораздо глубже и серьезнее, чем обычное сборище фанатиков. И вот, завтра утром ему пришлют всю доступную информацию о его последователях, правилах и традициях, а то, что будет вне доступа, он узнает сам. И так уже достаточно нарыл за последние семь лет своей слежки, но все равно этого было мало, все равно что — капля в море. Тем более, если он хочет вступить в Культ, ему нужно знать, к чему быть готовым. Эх, Маркус, не знал ты, какую услугу оказал ему, поручив это задание… — Прелестная псина, — прозвучал вдруг голос со стороны и тем самым вырвал Тома из задумчивости, — сколько боев уже провел? Каулитц рефлекторно замер, почувствовав могильный холод от стоящего рядом человека, а затем все же решился посмотреть на него. И тут же пожалел об этом, потому что спрашивающий оказался Оркусом, Цепным Псом и Посланником Культа, единственным, кто за время своего пребывания в организации не сменил свое звание и направление деятельности. В теневых кругах он так же известен, как Потрошитель, потому что именно через него идет сбыт и транспортировка органов на черном рынке. Блять, какого хера он явился к нему? Или… он слишком увлекся и не заметил, как выдал себя? Дерьмо! — Шесть, — сипло от волнения, проговорил Том, еще раз окидывая Оркуса быстрым взглядом, оценив его громадную комплекцию и открытую, но не слишком агрессивную хищность. — На следующей неделе будет седьмой. — О, как замечательно, значит, еще есть время подготовиться, — туманно и двусмысленно усмехнулся Оркус и кивнул в сторону скамейки, — могу я присесть? «Как будто тебе нужно разрешение», — мрачно подумал Том, но без слов сделал приглашающий жест. Оркус беззвучно хмыкнул, отмечая сдержанность парня, и легко, словно не был горой мышц, опустился рядом с ним. Совершенно не напуган, — отметил про себя мужчина, — зол, но не напуган. Интересно… — Томас, ты знаешь, кто я, я знаю, кто ты, так что давай поговорим без лишних светских слов, — без предисловий начал он и выжидающе посмотрел на собранного мальчишку, — ответь мне честно, зачем ты ищешь информацию о нашем Культе? Том сузил глаза и наградил его ответным острым взглядом. Его, что, будут пытаться запугать, заставить отказаться от задания? Да ну нахер, он, скорее, зубами вцепиться за возможность вступить в организацию, но никогда не сбежит, поджав хвост. Оркус же изрядно веселился, наблюдая, за растущим бешенством парня и отмечая легкое, едва заметное, подергивание мышц. Словно псина перед схваткой. Недаром же говорят, что каковы хозяева, таковы и их питомцы. Мужчина мог хоть два куска поставить на то, что сейчас Каулитц мог бы броситься на него, вцепиться в горло мертвой хваткой, а затем сдавить тело в смертельных объятиях могучих колец. Как любопытно… повадки дикой псины и губительная сила огромной змеи. — У тебя есть все, что желают парни в твоем возрасте: хорошая работа, собственный дом, и красивая девушка, уверен, тоже имеется. Так зачем же ты лезешь в это, зачем тебе поклонение Смерти и Вечности? — Единственная девушка в моем окружении, это Бирма, мой питон, — прохладно усмехнулся Том, но продолжил уже более ядовито, — а насчет всего остального… какой в этом смысл, если я устал копировать эмоции «нормальных» людей? Да, я хочу вступить в Культ, потому что там я смогу быть самим собой и не слышать упреков за это. Да и потом, вся эта материальная фальшь взлетит на воздух, стоит тебе кого-то убить или умереть самому. Я не хочу, чтобы обо мне говорили, мол, вот он, парень с поехавшей крышей, жил как псих, так же и сдохнул. Эта серость «нормального» общества убивает больше людей, чем все маньяки Нью-Йорка вместе взятые, потому что делает их рабами системы, а я не намерен быть рабом. Том, сам того не замечая, выложил сокровенные мысли так просто и так беспечно, ведь будь на месте Оркуса кто-то другой, его бы давно уже загребли в дурдом. Но к его счастью, рядом был Цепной Пес, который и производил первоначальный отбор в последователи. Мужчине довольно четко виделась следующая картина: парень-изгой, пусть не забитый ботаник, но отпугивающий своим маниакально-депрессивным поведением, лишен сильных эмоций и при этом тщеславно жаждет признания. Ну прямо букет для психолога, а не личность. Оркус едва заметно хмыкнул и достал из кармана небольшую карточку, тут же протягивая ее парню. — На следующей неделе у нас в клубе будет небольшое мероприятие, выставка одного из наших ветеранов, если не боишься, приходи, посмотри сам на все, а не полагайся на сухие факты из отчетов штабных крыс, — проговорил он и заговорчески подмигнул, — это надо чувствовать, а не изучать, как статичный предмет. Культ — это особое общество, и если ты впишешься в это общество, я буду рад. Давно не попадались такие неординарные личности. Том, если и удивился такому повороту событий, то не показал, потому что он сам не знал, что чувствовал в этот момент. Радость? Изумление? Недоверие? Осознание того, что его легально пропускают в одно из закрытых мест их города, прилично било по голове. Ведь Оркус, не подозревая, развязал ему руки и дал пропуск в мир, в который он стремился с восемнадцати лет. — Я приду, — собственный голос не узнать, потому что он сел и стал хриплым, а пальцы слегка подрагивают, смыкаясь на жалком клочке пластика — я не боюсь. — Замечательно, — довольно протянул Оркус и легко поднялся, окидывая цепким взглядом парк, — к слову, возможно, мы увидимся раньше. Я приду на бой твоего парня, хочу посмотреть на него, ты же не против? — Как я могу? — любезно оскалился Том, сдерживая ядовитый плевок.- Приходи, конечно. Сам или со своим псом? Оркус коротко хохотнул, качая головой. — Цепным Псам не положены собственные псы, — с веселой грустью проговорил он и направился прочь, — бывай, Томас, еще увидимся. Каулитц даже моргнуть не успел, а Оркус уже растворился в сгущающихся сумерках. Парень мотнул головой, но посланника будто и не было вовсе. Спустя минуту к нему подбежал порядком напряженный Эш, вздыбленная холка и хищный оскал говорили сами за себя. Недовольно обнюхав парня, пес возмущенно рыкнул, чем и вывел хозяина из странного транса, заставив дернуться от неожиданности. — Все нормально, не нервничай, — серьезно проговорил Том и прицепил поводок к шипастому ошейнику, — пошли домой. Эш еще раз попробовал возмущенно зарычать, но Каулитц не обратил на это внимания, лишь требовательно дернул за поводок, ясно давая понять, что на улице они выяснять отношения не будут. Если, конечно, время для этого дома будет. А вот уже ночью, когда он лежал на огромных кольцах своей любимицы, лаская пальцами ее голову, Том с большим интересом изучал приглашение. Обычная пластиковая карточка, с изображением водоворота из рук, только вот имя художника было слишком говорящим. Вильгельм Кербер, Легионер Культа. — Вильгельм… — смакуя имя, проговорил Каулитц и чуть слышно выдохнул, — значит, вот как тебя зовут. Легионер… значит, ты пережил уже несколько разовую цикличность. Сколько же у тебя званий? Он не знал, и это его дразнило, как новая доза адреналина. А там, где есть раздразненная анаконда, спастись шансов нет, особенно, если она учует запах крови.