Кончик крыла

      Глинтлайт стояла у стекла, разглядывая отдыхавшего файервинда. Оказалось, что у неё было имя — Майя, и она пробыла в пещере несколько орнов, сбежав с транспортного корабля, который доставлял её в научный комплекс. Ранение, нанесённое Старскримом, Ред Алерт умело залечил, ссылаясь на то, что физиология кибертронцев и файервиндов невероятно схожа, а работать с металлом ему проще простого. Несмотря на обширность, повреждение оказалось не смертельным, а учитывая, что инфиларит застывал на его поверхности, то потеря топлива оказалась минимальна. Учёная не сразу решилась войти в камеру, зная, что обитатели Лирозиса-5 отличались скачками настроения, и уловить правильный момент бывало трудно даже профессионалам. И всё же, искра подсказывала — Майя не причинит вреда. Уж слишком была разумна, чтобы без предупреждения нападать. Старскрима она старалась просто вывести из боя с минимальными последствиями, хотя могла запросто пронзить хвостом насквозь, убив за один удар. Дверь открылась, и хищница подняла голову, навостряя аудиосенсоры. Увидев фембот, еле заметное напряжение в теле зверя уступило место спокойствию. Голубые окуляры продолжали сохранять печальное выражение. — Я вижу, ты в порядке. — Глинтлайт присела рядом, всё же не рискуя сокращать дистанцию больше, чем на два метра. Майя склонила голову в бок, глядя на учёную, затем издала протяжное скуление, почти не двигая пастью. Учёная записывала все данные на случай важных открытий, ведь любые изменения в поведении нужно фиксировать, дабы лучше понимать природу этих удивительных существ. Самка прикрыла окуляры и опустила голову на пол, продолжая тихо поскуливать. Это растрогало фембот. Пододвинулась ближе. Никакой реакции. Протянула руку и коснулась рога. Файервинд взглянул на неё исподлобья. — Всё хорошо. Я уверена, Старскрим хорошо обращается с миниконом. Он ведь не плохой, ты сама это знаешь, — заверила учёная. Майя будто всхлипнула, выпрямила шею, положила голову ей на ноги, одну часть шипов спрятала под бронёй, а другую — прижала вплотную к черепу, и затихла. Слышалось лишь глубокое и тяжёлое вентилирование. Глинтлайт стала поглаживать голову зверя от кончика носа до рогов, продолжая верить, что сикер вовсе не так плох, как могло показаться. Просто защищал товарища, а иначе поступить не мог. — «Глинтлайт, — связался с ней Сэгасити. — Что ты делаешь в вольере?» — Исследую поведение файервинда, — хихикнула фембот. — Что-то случилось? — «Оптимус хочет с тобой поговорить». Учёная взглянула на Майю. Ей не хотелось тревожить покой зверя, однако важность этой встречи была очевидна. Это её шанс хоть как-то оправдать Старскрима в оптике автоботов. Она начала медленно ползти назад. Самка тут же подняла голову. В её окулярах словно плавало бесчисленное множество вопросов. — Мне нужно идти, — тихо пояснила Глинтлайт. Файервинд опустил голову на лапы, провожая учёную взглядом до самой двери. На пороге учёная обернулась и пересеклась с «драконом» взором, простояв так буквально наноклик, после чего виновато опустила оптику и удалилась. Командир дружелюбно поприветствовал фембот и предложил сесть. Она не стала отказываться. Он расспросил обо всём. От причины бегства на Нирву-2 до спасения. Глинтлайт призналась, что знала Старскрима и ранее, в подробностях рассказав произошедшее на Сребне-1. Оптимус не перебивал, даже заинтересовался подобным событием, прося уточнений. Фембот чувствовала, что чем сильнее погружалась в детали прошлого, тем больше подкатывал к горлу горький ком. Прайм обратил на это внимание и остановил её. Его спокойный голос внушал учёной утешение. По окулярам было видно, что он верит. Они вернулись к теме недавнего события. — Значит, вас атаковали, и вы провалились в заброшенную скважину? — Да. У меня была повреждена топливная труба на боку, и энергон с самого падения выходил из корпуса. Удивительно, что у меня его осталось достаточно для почти полноценного функционирования. Старскрим отделался повреждениями двигателей и правого крыла. — Как вам удалось выбраться из-под завала? — Старскрим прокопал в устойчивом месте небольшой проход, через который мы смогли пролезть. Из-за ранения мне было тяжело двигаться и он помог мне пролезть. Когда стало ясно, что ходить я не смогу, то он взял на руки и нёс до столкновения с файервиндом… — Голос дрогнул, затем она отвела взгляд. — Если вы были друзьями, почему же он к тебе так относится? — вдруг спросил командир. Глинтлайт прикусила пластины губ. Забегала оптикой по полу, сжала руки в кулаки. — Я думаю, он потерял память. Его считали погибшим до последнего. Корабль, где он летел, был подорван, и, судя по всему, Старскрим получил серьёзные повреждения метапроцессора. Это лишь моё предположение. Он правда не такой, как все думают, сэр. Если бы не он, я бы сейчас с вами не разговаривала. Оптимус кивнул, на клик задумавшись. Учёная побаивалась его решения по поводу её поступка, но это аргументировалось нестабильностью психического состояния, вызванного блокировкой воспоминаний. Уверила, что теперь всё хорошо. — Думаю, тебе стоит сходить к Ред Алерту, — подал голос Оптимус. — Я сочувствую. Твои альфы действительно поступили неправильно. Мы всегда тебя поддержим и защитим, ведь ты и все остальные учёные — важная часть нашей команды. Помни об этом и не бойся высказываться, когда плохо. — Спасибо, сэр. И ещё раз прошу простить меня за побег. — Если бы не твой побег, мы бы не нашли вирус. — По окулярам было видно, что командир автоботов улыбался. — А во время боевой готовности это могло возыметь куда более серьёзные последствия. Но всё равно будь осторожна и держи себя в руках. — Он положил ей ладонь на плечевой сегмент. Фембот кивнула и с разрешения удалилась. Она облегчённо провентилировала. Похоже, Оптимус к ней прислушался, что не могло не радовать. Разобрался в ситуации с разных сторон, простил, так ещё и поддержал. О таком командире можно было только мечтать. Глинтлайт действительно восхищалась Праймом. Он был самым благородным из всех, кого она знала. По пути в рабочий кабинет никак не ожидала столкнуться с Сэгасити и Джоуллером. Мехи, завидев её, сорвались с места и накинулись с объятиями, чуть не сбив с ног. — Я тоже рада вас видеть! — засмеялась фембот. — Ты нас так напугала! — затараторил Джоуллер. — Сбежала, ничего не сказав, вся в омывателе! — Не дави на неё, Джо, — попросил сине-белый автобот. — Я в полном порядке, правда. — Примирительно подняла руки учёная. — Только схожу к Ред Алерту для закрепления результата и вернусь к работе. — Кстати об этом. К нам в команду присоединятся двое новеньких и помогут обрабатывать все данные. Так что теперь мы сможем время от времени позволить себе безделье! — потянулся Сэгасити. — Надо же. Не прошло и сотни ворнов! А вы не знаете, кто они? — Вроде как из Научной Академии Млечного Пути с небольшим стажем работы в команде программистов, — почесал затылок Джоуллер. — Так что с чистой совестью смогу покидать базу и познавать миры. — Иными словами — пинать болты, — не удержался Сэгасити. Джоуллер со злостью глянул на него, повысил голос: — Я вовсе не бездельник! — Успокойтесь ребята, вас на другом конце базы слышно! — Хот Шот подошёл к ним, всё так же сияя ослепительной улыбкой. — Ты как, Глинтлайт? — с явным волнением спросил он. — Всё хорошо, спасибо, — пожала плечами фембот. — Тебе точно помощь не нужна? Могу попробовать рассортировать данные по алфавиту… — Нет-нет-нет, не стоит. — Замахала руками она. — Нам и так прислали помощников. — Это хорошо. Наконец-то вас не будут перегружать. — Работы меньше не станет, просто распределять всё станет проще, — ответил Сэгасити. — Глинтлайт, не хочешь поговорить наедине? — предложил Хот Шот. Мехи вдруг изменились в фейсплейтах и технично удалились, говоря что-то о незаконченных делах. Было очевидно, что они не хотели мешаться под ногами. Учёная приложила пальцы ко лбу. — Мне ещё нужно пройти медосмотр у Ред Алерта… — Всего пара кликов, — попросил мех. Они пошли по коридорам базы, поначалу разговаривая о мелочах. Но стоило им оказаться в личной комнате, автобот сразу помрачнел и на несколько нанокликов затих, чем насторожил Глинтлайт. — Скажи честно, ты считаешь своих альф плохими? — Что?.. — Фембот замешкалась. Откуда он мог знать обо всей ситуации? Хотя, что мешало Резервору проболтаться? Хот Шот повернулся к ней всем корпусом. — Знаешь, они у тебя хотя бы до сих пор есть… ну, один из них. — Сглотнул боец, отчего-то став сам на себя не похож. Перед окулярами стояла стена дыма и пепла. Он находился в окружении нефункционирующих корпусов, истекавших фиолетовыми струями энергона. Его окликнул знакомый голос. Опи смотрел на него с неописуемой болью и отчаянием. Оптика медленно угасала. Ему насквозь пробили живот. Удивительно, как он ещё держался в активе. Хот Шот попытался помочь ему встать, отрицая летальность ранения, уговаривая опи дождаться помощи. Убеждал скорее себя. — Пожалуйста, — прохрипел трансформер, сжимая ладонь своего спарка. — Выбирайся отсюда. Они тебя уничтожат, если найдут. — Нет, я тебя не брошу! — закричал Хот Шот, пытаясь поднять альфу на ноги. Всё без толку. Рана слишком серьёзна, а искра пульсировала всё медленнее. — Спасайся. — Мех выкашлял энергон и окончательно деактивировался. Юнлинг долго пытался дотащить корпус до автоботов. Ему повезло, что это поле мертвецов десептиконы давно оставили. Когда его подобрала команда, Хот Шот умолял забрать деактивированного меха вместе с ним. Естественно, ему в этом отказали. Лишь силой сумели оторвать малыша от мёртвого корпуса, пообещав потом захоронить со всеми почестями. — Я остался совсем один, — сглотнул жёлто-оранжевый мех, подав, наконец, голос. — Дани погибла под завалами незадолго после начала моего актива. А опи убили эти чудовища. Они даже его не добили. Оставили тухнуть с огромной дырой в животе. — Голос бойца дрогнул. Джолт подошёл к автоботу, обнял за ногу. — Прости, я не знала. — Фембот подошла к нему и тронула за плечо. Автобот взял её ладонь в руки, грустно улыбнулся. — Просто… не стоит тебе злиться на опи слишком долго. Может потом и не будет второго шанса его увидеть целым и функционирующим. Я со своим поссорился перед тем сражением. До сих пор вспоминаю с ужасом. — Поэтому ты так ненавидишь десептиконов? — поняла Глинтлайт. — Да. Они не заслуживают сочувствия после того, что сотворили. — Но не все десептиконы плохие. И не все творят подобные вещи. Насчёт Старскрима, я точно уверена, он никогда бы не сделал подобного. — Почему ты так за него переживаешь?! — не выдержал автобот, отпуская её руку. — Может он творил всё то же самое! Даже если ты его когда-то знала, он мог сотворить столько зла, что тебе даже и не симулировалось! — Учёная с испугом смотрела ему в фейсплейт. Хот Шот осёкся, отвернул голову: — Прости, я не хотел давить… Просто, мне тоже не по себе от всего происходящего. Десептиконы ведь завладели «Звёздным Мечом» и преимущество на их стороне. Я чувствую вину за это! Фембот сочувствующе улыбнулась и положила ему руки на плечевые сегменты. — Всегда есть надежда. У них ещё нет «Звёздного Щита», а у вас уже есть один миникон из этой команды. Я знаю, вы справитесь и сравняете шансы! Хот Шот явно приободрился. На его фейсплейте вновь засияла улыбка. — Ты права! Мы должны показать этим десептиконам, что нас нельзя сбрасывать со счетов! — Он замолк, отчего-то смущённо отводя взгляд. — Спасибо, что веришь. Без вас в команде было бы совсем не так интересно. Конечно, у нас каждый важен… но ты — в особенности. — Он наклонился и крепко обнял её. Глинтлайт неловко посмеялась и затихла. Объятия длились дольше обычного, что её смутило. По-видимому Хот Шот опомнился и отпустил фембот, стараясь сохранить самообладание. Хотя его взгляд не мог не навести учёную на мысль, что автобот чувствует к ней намного больше, чем дружескую симпатию. Хотя, может ей просто показалось? До Ред Алерта она дошла в его сопровождении. Медик просканировал метапроцессор, выявил высокую активность ранее заблокированных элементов памяти и с согласия пациентки произвёл перезагрузку системы. Это должно было занять пару джооров, зато исключало повторение приступов галлюцинаций и неконтролируемой паники. Хот Шот какое-то время ждал снаружи, однако когда стало понятно, что это надолго, пошёл к Скэвенджеру на тренировку. Во время рукопашного поединка он часто думал об учёной. В каждый удар он вкладывал львиную долю эмоций, терзавших искру, из-за чего потерял бдительность и был повален на пол одним ударом ветерана. — Немного хуже, чем раньше. Уже теряешь хватку? — усмехнулся Скэвенджер. Хот Шот зарычал, вскочил на ноги и стал наносить удары так быстро и часто, что перегревал сервоприводы. Ветеран всё заблокировал и вновь повалил ученика парой ловких движений. Это ещё больше разозлило автобота. Если он не может одолеть своего учителя, то как собирается защищать Глинтлайт? Эта мысль не давала покоя, мотивируя автобота тренироваться ещё и ещё. Он выплёскивал большое количество энергии, не показанное даже в боях. Учитель обратил внимание на это и остановил бой. — Тебя что-то гложет? — поинтересовался он. — Обычно ты более собранный в бою. — Всё в порядке. Просто мне нужна разрядка, — продолжал тяжело вентилировать молодой автобот, не обращая внимания на перегретые системы. — Оно и видно. Попробую угадать — влюбился? Хот Шот отскочил. — Что ты несёшь? Я в полном порядке! Какое это имеет значение? — Парень, я прожил достаточно, чтобы видеть, когда в метапроцессор юнцам бьют чувства. А в твоём случае, ты кричишь об этом всем своим видом. — Я не… Ладно, твоя взяла. Да, у меня есть чувства к Глинтлайт, и я не знаю, что с этим делать, — неохотно признался Хот Шот. — Во-первых — не зацикливайся, — деловито проговорил Скэвенджер. — Ты теряешь концентрацию, тратишь очень много сил на бездумные атаки, забывая напрочь о защите и уклонении. В бою это смертельно опасно. Во-вторых — раз ты хочешь защитить её, не прекращай совершенствоваться. Энергия бьёт из тебя ключом, так направь её на дело, а не на нагрев воздуха. Позволь ей стать твоим запасным баком. А в-третьих — научись отпускать. — Легко сказать. — Сжал кулаки молодой боец. — Поверь, я сам через всё это проходил. Если это окажется не взаимно, ты будешь разбит и не сможешь сражаться. Не последуешь всем трём пунктам — станешь бесполезен в бою. Сейчас война идёт полным ходом, ты разве хочешь подвести команду? — Нет! — откликнулся Хот Шот, принимая боевую стойку. — Управляй чувствами, солдат. — Нанёс первый удар ветеран. — Иначе они будут управлять тобой! Ты хочешь, чтобы мы проиграли бой? — Ни за что! — выпалил автобот, уклоняясь от атаки. — Хочешь, чтобы миниконы стали рабами десептиконов? — Нет! — Боец сцепился с учителем руками. — Хочешь подвергнуть искру Глинтлайт опасности? — Никогда! — взревел Хот Шот, почувствовав невероятный прилив энергии, который смог направить в нужное русло и повалил Скэвенджера на пол. — Поздравляю, солдат, первый шаг ты сделал, — похвалил ветеран и тут же поставил ему подножку. Автобот не предугадал этого действия и повалился на пол. — А вот второго пока не усвоил. — И мех засмеялся, подавая соратнику руку. Хот Шот с его помощью поднялся, чувствуя себя недостаточно подготовленным. — Не кисни, — подбодрил его Скэвенджер. — Мало кто быстро усваивает уроки. Нужно время, чтобы научиться быть хорошим воином. И ещё больше, чтобы принять вещи такими, какие они есть. — Что ты хочешь этим сказать? — недоумевал молодой автобот. Скэвенджер улыбнулся, покачал головой: — Отдохни пока, перегрев тебе не на пользу. Продолжим потом. Он удалился. Говорить что-то бойцу он не считал нужным. Мех должен пройти через всё сам и познать горечь поражения, через которое проходили многие. В чём-то любовь была хуже войны. В ней возможности победить иногда не было, сколько не борись. А смириться с поражением бывало слишком трудно. Всё, чем мог помочь Скэвенджер — дать верное направление, чтобы неизбежная боль его хотя бы не парализовала. Со стороны всегда виднее, где шансы есть, а где их просто нет. И, к сожалению для Хот Шота, это был второй случай. Ветеран считал своим долгом помочь меху это пережить. Конечно, будет больно. Оно всегда так, когда дело касалось чувств. Главное выговориться и выплеснуть эмоции. Потом приходит смирение и получать второй отказ становится совсем не так больно. Но всё же, как бы часто это не происходило, всегда наступает момент, когда не оправдавшиеся ожидания и впустую потраченные усилия царапают искру, оставляя новые шрамы. Если бы Скэвенджера спросили, сколько раз он обжигался, то ветеран смело бы заявил, что от искры ничего не осталось. Это неприятно и часто выбивало из колеи. Однако смирение со своей судьбой одиночки подарило ему трезвость взгляда и чистый разум. Мех перестал бояться. Потому что самое страшное случалось достаточно, чтобы закалить его до совершенства.