Кончик крыла

      Майя встала на ноги, когда учёная позвала. Это было весьма неожиданно, учитывая, что по прогнозам файервинд должен был зачахнуть в психологическом плане из-за долгого пребывания в неволе. Но нет, самка была в бодром здравии и готовая вернуться в природу. Глинтлайт закрепила на её спине маячок, которому предстояло собирать данные в течение нескольких квартексов, после чего он должен был отключиться. Потребность в замене не была большой необходимостью, но в случае каких-то важных открытий, Майю можно было бы найти и сменить устройство. Хот Шот ожидал возле пункта телепортации. Фембот была благодарна ему за помощь в охране, ведь дикая фауна Лерозиса-5 славилась непредсказуемостью, и любое неверное движение могло спровоцировать на ответ. Там, куда они планировали переместиться, весомой угрозы нападения не было. Но зная, что многие файервинды способны летать, стоило перестраховаться. Мех выглядел чересчур взволнованным, будто предстоял бой, а не быстрое перемещение. Телепортация прошла более чем гладко. «Дракон» чувствовал себя неплохо, хотя «собранный по частицам» потерял на несколько нанокликов ориентацию в пространстве. Затем замер, оглядывая знакомые деревья и почву. Издав вой, Майя сделала несколько больших прыжков, словно игривый детёныш, брыкаясь и клокоча, после чего плюхнулась в ближайшую лужу, оставшуюся после недавно прошедшего дождя. Вода успела впитать из почвы инфиларит и немного светилась. Файервинд, вдоволь наигравшись в луже, посмотрел на автоботов с благодарностью. Глинтлайт кивнула. Майя неуверенно сделала шаг в сторону, издала громкое фырканье и рванула в гущу зарослей серебристо-синих растений. — Можем возвращаться, — констатировала учёная и взглянула на Хот Шота. Мех улыбнулся ей и пожал плечами. — А может мы ещё немного здесь побудем? Всё-таки, время ещё есть. — В этом есть смысл, надо ведь и пару образцов взять. Ладно, думаю, Оптимус не будет возражать. — Она подошла к кустику из тёмно-синих растений, присела на корточки и собрала несколько листьев. Автобот подошёл к ней, положил руки на плечевые сегменты, от чего Глинтлайт вздрогнула и подняла голову. — Правда здесь красиво? — подал голос он. — Что? — вопросила она, но опомнилась, быстро поморгала и усмехнулась. — Да, это потрясающий мир. Только дикий и опасный. Не стоит нам здесь надолго задерживаться. — Хорошо. Только для начала позволь спросить: тебя что-то связывает со Старскримом? — Мех смотрел серьёзно, даже несколько осуждающе. — Да. Он был моим другом, — честно ответила Глинтлайт. — И я волнуюсь за него. Не больше чем за команду, правда. Просто, я не думаю, что он стал таким по своей воле. — Можешь считать как хочешь, — в голосе Хот Шота явно слышалась обида. — Только держись от него подальше. Я ему не доверяю. Он такой же подлец, как и Сайдуэйз. — Не так давно ему ты верил. — Посмотрела ему в окуляры учёная, от чего у меха быстро запульсировала искра. Возникла пауза, из-за которой Глинтлайт почувствовала себя неловко. А Хот Шот продолжал стоять в непривычной близости и будто прикрывать своим корпусом от несуществующих опасностей. Она поняла, что мех хочет защитить её. И эти недавние знаки внимания, и счастливые взгляды, когда они виделись, и то, как сильно переживал автобот, когда ей становилось плохо. — Слушай, я всегда протяну тебе руку, если понадобится, — подал голос он. — Ты только позови, я примчусь с другого конца Вселенной, если нужно. — Я знаю, — улыбнулась учёная и во взгляде друга прочитала безграничную верность, которую не замечала ранее. — Нам пора. База скоро начнёт переживать. — Хорошо. — Широко улыбнулся мех и обнял её крепче обычного. Глинтлайт похлопала его по спине, чувствуя себя неловко. Неужели один из лучших друзей в неё влюблён? Это не укладывалось в метапроцессоре. Но все факты были налицо. Иного объяснения его поведению не нашлось, учитывая, что он был достаточно ребячлив большую часть времени. А тут будто немного повзрослел. И что самое неприятное, она понимала, что не сможет ответить взаимностью…

***

      Локдаун ждал. Всё такой же хладнокровный и спокойный, как и всегда. Сикерша устала терпеть эту безэмоциональность, устала от мрачных стен корабля. Променять свободу на «золотую клетку» было большой ошибкой, стоившей ей слишком дорого. Сидеть взаперти и под вечным присмотром наёмника стало невыносимо. Раньше Вэрлвинд работала на других, всегда оставаясь при своём мнении. А теперь должна была во всём слушаться Локдауна только потому, что боялась деактивироваться. Какое уже имеет значение её актив, когда самое страшное уже произошло? Она решила для себя, что разорвёт этот юникронов договор: лучше перестать функционировать свободной, чем продолжать свой актив так. Разведчица горела желанием помочь своему спарклингу выбраться из лап Мегатрона и начать с нуля актив. Наёмнику она не хотела ничего говорить, потому что не считала нужным. — Говорил же, что полёты тебя до добра не доведут, — произнёс мех с саркастичной ноткой. Сикерша почувствовала сильное раздражение и захотела кинуть в него клинок. Она едва удержалась от этой затеи, припомнив чудовищную реакцию Локдауна и то, что он мог также молниеносно её саму прикончить всего одним ударом. — Мне больше незачем здесь находиться. Я разрываю договор и ухожу, — ответила она, пытаясь сдержать злость. Наёмник ей не поверил, усмехнувшись и скрестив руки на грудной пластине. — И куда ты подашься? Ты же в курсе, что как только уйдёшь, все будут в курсе твоей беззащитности? — Именно поэтому я лучше погибну свободной, — Вэрлвинд повернулась к нему всем корпусом и посмотрела самым уверенным взглядом, на который только была способна, — чем проведу на этом гнилом корабле ещё хоть джоор. Ты мне надоел, как и твой договор. — Она старалась говорить спокойно, хоть голос и подрагивал. А Локдаун всё так же не спешил реагировать. Да как он вообще мог держать себя в руках столько ворнов? Неужели его никогда не одолевали эмоции и порывы? Конечно, иногда он оттаивал и позволял себе показывать искру. Но это было так нечасто, что у фемки возникли сомнения по поводу искренности проявляемых им чувств. — Если уйдёшь, подвергнешь всех большой опасности, — заявил он после недолгой паузы. Вэрлвинд опешила. А вот это что-то новенькое. — К чему ты клонишь? — К тому, что миниконы и «Гидра Кэннон» — всего лишь верхушка айсберга. Пойдём, я тебе кое-что покажу. — В его окулярах засверкало… уважение? Фемка так давно не ловила на себе подобный взгляд. Решив проверить, что будет дальше, она последовала за ним, решив, что сразу после этого всё равно уйдёт. Они вошли в помещение, полное голоэкранов. Многие были включены и светились насыщенным голубым цветом. Локдаун быстро набрал на клавиатуре несколько команд, и высветилось изображение луны Кибертрона. Только вот она выглядела слишком странно: на ней красовалось оранжевое кольцо и пара рогов, выходящих аккурат рядом с «пастью». — Это изображение было получено несколько тысяч ворнов назад, когда впервые появились миниконы. — Затем он включил второе изображение. Внешне, луна Кибертрона выглядела нормально, и могло показаться, что первая фотография была подделкой. Ровно до тех пор, пока не высветилось внутреннее содержимое «луны». — Это то, что я получил недавно. Как видишь, спутник нашей родной планеты — трансформер. — Юникрон… — прошептала сикерша, с ужасом разглядывая изображения и узнавая тот древний и пугающий образ, который преследовал многие поколения кибертронцев. — Настоящий… — Раз миниконы не фальшивка, думаю, было лишь вопросом времени найти их создателя. Как думаешь, если доставить ему «Звёздный меч», «Щит» и «Реквием-Бластер», выйдет что-то хорошее? Вэрлвинд сглотнула, расширенными окулярами разглядывая пугающее своей реалистичностью изображение. — Вот и я не думаю. Все эти ворны я искал информацию. Благо, моя работа позволяла делать это эффективно. Самые разные существа говорили примерно одинаково: это чудовище неуничтожимо. От него зависит судьба нашей Вселенной, ведь равновесие добра и зла не должно нарушаться. Если его не станет, весь мир схлопнется, или породит нечто похожее. Так что, самым лучшим исходом будет не дать ему уничтожить всех нас и Кибертрон. — Погоди. Разве Юникрон не питается ненавистью? — отойдя от ступора вопросила фем. — А ты умнее, чем я думал, — подколол наёмник. — Ещё как! Думаешь, война вспыхнула на ровном месте? Что если я тебе скажу, что Сайдуэйз, за которым сейчас наблюдает Уилджек, и есть тот агент, который стравливает трансформеров друг с другом? — Ты это понял, пронаблюдав за всей обстановкой? — удивилась Вэрлвинд. — Я думала тебе всё равно. — Не совсем. Если эта махина сожрёт Кибертрон, на нём она не остановится и будет стремиться опустошить всю Галактику до последнего мирка. Конечно, займёт это бесконечно много времени. А кроме миниконов и нас никто не сможет ему помешать. Только вот десептиконы и автоботы этого не понимают. Ведь если не станет Кибертрона — не станет и нас. Смысл пытаться урвать власть в опустошённым ненасытным чудовищем мире? Лично я его не вижу. — Все эти ворны ты искал способ остановить Юникрона… Сикерша с трудом связывала слова, настолько её поразили действия Локдауна, направленные на благо всех и попытку защитить родину. Неужели этот хладнокровный убийца, способный разом забрать десяток активов, борется за спасение Вселенной? В метапроцессоре не укладывалось, почему она не заметила этого раньше, пока не кольнула едкая, но правдивая мысль: Вэрлвинд вела себя эгоистично с самого начала. Ей не было интересно, почему вспыхнула война, зачем всем миниконы и как это прекратить. Все эти ворны она думала лишь о себе. Даже когда пыталась защитить Старскрима… она не задумалась о том, что Локдаун мог и оставить его активным. Мог научить всему, что знал, и мех бы никогда не стал пешкой в руках Мегатрона. — А ты всё-таки стёрла себе память, — понаблюдав за тем, как она менялась в фейсплейте, заключил наёмник. Разведчица вздрогнула. — Как ты узнал? — Голос совсем потерял уверенность, а пальцы сжались в кулаки. — Когда кто-то удаляет часть воспоминаний, он теряет частицу себя. Становится потерянным, будто другим. Сейчас ты та, которую я посмел впустить в искру. — Он отвёл взгляд, но всё равно не сдержал маленькую улыбку. — Так ты не избавилась от искрёнка, я прав? Сикерша промолчала, хотя всем своим видом уже давно призналась. Для наёмника было совсем не трудно это прочитать. — Скажи мне хоть, жив ли спарк сейчас? — чуть мягче попросил он. Вэрлвинд поморгала, скривила пластины губ и нехотя кивнула. — Я не скажу тебе больше ничего, — процедила она. — Это необязательно. Я сам всё выясню, — он отвернулся и начал быстро набирать информацию на голоэкране. — Можешь идти, если хочешь. Сикерша двинулась было в сторону и поняла, что поступает неправильно. В метапроцессоре вихрем летели воспоминания и складывались в единый паззл. Её эгоизм подверг опасности и её, и Старскрима. Конечно, хотела для отпрыска лучшей судьбы, дабы мех мог жить в свободе, которой она лишилась из-за страха перед деактивом. Так фемка пыталась подавить собственную боль. А теперь всему миру угрожает опасность, в том числе и спарклингу. Разведчица признала, что ей плевать на Вселенную и что станет с Локдауном. Сейчас её беспокоила только безопасность Старскрима. Да, он участвовал в войне, что трудно было назвать приятным сюрпризом, но лучше уж оставаться активным, чем поглощённым Юникроном. — Ты что-то упоминал про план, — подала голос фемка. — Могу ли я внести свою лепту? Миникон, сидевший на его плече всё это время, что-то пролепетал напарнику на аудиосенсор. Локдаун взглянул на Вэрлвинд как-то иначе. Оценивал, прямо как при первой встрече. — Что же, запомни одно: согласилась — не смей отнекиваться. — Серьёзно посмотрел на неё Локдаун и активировал несколько голоэкранов. — Слушай внимательно и не смей вносить коррективы…