До последнего вздоха

– Майор, повторяю еще раз, Цитадель и Горн разрушены. Все, кто были внутри, наверняка погибли. Шепард не исключение, – жестко отчитывал меня адмирал Хакет, – Я не меньше вас желаю возвращения капитана, но вы должны понимать, что на этот раз чудесного воскрешения не случится. А если она смогла выжить… То я не хотел бы оказаться на ее месте. Попытайтесь взять себя в руки и... До связи, Аленко. *** Со времени отступления Жнецов прошло 2 часа. Я всеми силами пытаюсь найти Шепард и тех, кто готов мне помочь в поисках. Адмирал только что официально отказал мне в дополнительных рабочих руках, но каждый солдат уже знает имя своего героя. Шепард спасла нас всех, теперь наша очередь спасать ее. Она не могла умереть. Я знаю, что не могла. Вместе со мной идут благодарные бойцы. Мы найдем тебя! *** Со времени окончания войны прошло 8 часов. Я сумел организовать целую спасательную операцию. Несколько сотен человек переворачивают камни и куски фасадов, пара-тройка кораблей осматривает обломки Цитадели. Я тружусь наравне со всеми. Боже, как я устал, мне необходимо… Лишь минутку… Нет! Шепард может быть под любым из этих булыжников, лежать, прижатой к земле, не способной выбраться, ожидающей помощи, а может, истекающей кровью! Я не имею права отдыхать, пока она… *** Со времени победы над Жнецами прошло 12 часов. Над Лондоном сгущается тьма. Пыль, витающая в воздухе, по большей части, успела осесть на землю и теперь моему взгляду предстает нежно-лиловое закатное небо. Безмятежное и спокойное. Словно насмехающееся над моей болью. Ее болью. Я зажмурился и вцепился пальцами в волосы, пытаясь справиться с ноющей болью, засевшей где-то между ребер. Поднимаясь, она вызывает спазм в горле и слезы в глазах. Сзади ко мне неслышно подошел Гаррус и положил руку на плечо. – Кайден. Прошло уже двенадцать часов. Может, стоит прекратить поиски? Командор, скорее всего, не выжила, кроме того, ночью поиски бесполезны и... На меня накатила внезапная злость. В порыве гнева, я сшиб руку турианца с плеча и закричал, глядя ему в глаза: – Она не умерла! Она не могла умереть, Вакариан! Шепард спасла задницы каждого в этой сраной галактике, а ты даже не хочешь попытаться найти ее? Да кто ты такой после этого?! Как ты смеешь считать себя частью ее команды?! Ублюдок, сколько раз она спасала лично твой инопланетный зад?! Я буду искать ее, пока во мне есть хоть капля сил, пока звезды не сгорят дотла или камни не рассыплются пеплом! Гаррус с присущей ему невозмутимостью выслушал эту тираду, а затем недобро прищурился, словно желая сказать что-то в ответ, но передумал. Вздохнув, турианец оглянулся, высматривая какую-то фигуру в подступающих сумерках и подозвал одного из своих подчиненных. – Найрилус! Принеси этому безумцу фонарь. Его уни-инструмент сломан, а оружие сдано после аудиенции с адмиралом. И отзывай 3, 4, 8 поисковые отряды, мы слишком рискуем, вырывая раненых прямо из лазаретов и посылая их на раскопки, – скомандовал Вакариан турианцу, у которого отсутствовало несколько гребней на голове, а броня была пробита сразу в пяти или шести местах. Как только турианец отошел, Гаррус вновь подошел ко мне и, глядя в глаза, совсем другим, мягким тоном, которого я не слышал из уст ни у одного турианца, прошептал: – Кайден. Ты же знаешь, что каждый из нас жаждет найти капитана. Я лично привязан к ней так, как, возможно, никто другой, но ты должен смириться. Как смирился я. Отпусти ее. Я недоверчиво разглядывал Вакариана, пытаясь рассмотреть хоть намек на издевку в непривычных для меня чертах лица. По-видимому, Вакариан говорил серьезно. Я немного научился понимать чувства турианцев, когда вместе с ними проходил боеподготовку в N7. Я прошептал, опустив глаза: – Прости, Гаррус, я не хотел. Просто... просто я даже не успел сказать ей... понимаешь, столько всего случилось. Я упустил столько времени и понял это лишь сейчас, когда так велик шанс потерять ее снова. – Извинения приняты,– сухо кивнул Гаррус. Турианец резко отвернулся, пряча невольно покатившуюся слезу. Затем глубоко вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок… «Любишь мужчин со шрамами, да, Шепард?», - грустно подумал турианец и, весь какой-то сгорбленный, направился в направлении медицинской станции. Я непонимающе наблюдал за Гаррусом. Откуда столько скорби, которую можно практически почуять в воздухе, лишь стоя рядом с ним? Как только я этого не замечал? От размышлений меня прервал вернувшийся турианец… эмм… Найлус? Неважно, главное фонарь принес. Я буркнул что-то похожее на слова благодарности и в одиночестве отправился на поиски Джейн. *** Со времени разрушения ретрансляторов прошло 14 часов. Чувствую, что уже больше не могу идти. Веки словно налились свинцом… Суставы ноют… Пальцы на руках и ногах совсем закоченели от ночной прохлады. "Джейн, где же ты? Почему ты снова оставила меня одного? Я едва перенес тот первый раз, и вот теперь снова…" Мое сердце словно разрывается на части, моя душа хочет кричать и метаться как раненный зверь. Хотя, чем я сейчас отличаюсь от зверя? От меня, наверняка, за милю несет кровью и потом. Волосы растрепаны, взгляд дикий. Появись кто-нибудь передо мной, точно бы вцепился в глотку… Внезапно почти все мышцы сводит судорогой. Спина неестественно выгибается и я падаю на землю. Я знал, что, рано или поздно, это случится: долгое время без сна, практически без еды и воды делали свое дело. Обезвоживание должно было наступить. Боль была невыносимая. Я едва держался, чтобы не закричать в голос. К боли в мышцах прибавилась мигрень. Нет! Ну почему именно сейчас? От двойной муки хотелось заплакать, как в детстве, позвать маму или... Или просто треснуться головой о какую-нибудь, желательно острую и металлическую, палку. Не знаю, сколько времени я так пролежал, свернувшись в клубок, обвив голову руками, но, когда боль наконец спала и я сумел открыть глаза, то первым, что я увидел, был фонарик. Он миниатюрный, лежал метрах в пяти-шести от меня (видно выпал из руки при падении) и продолжал, как ни в чем не бывало, освещать развалины в противоположном от моего лица направлении. Не без труда приподнимаюсь и тянусь за ним. Надо идти дальше. Идти до тех пор, пока не свалюсь окончательно. Выбираю то направление, на которое указал упавший фонарь. Я, конечно, не суеверный, но раз вариантов нет, то... Очередной камень под ногой предательски заколыхался и соскользнул со своей опоры. Ну и я, разумеется, вместе с ним. Снова я валяюсь на земле, не в состоянии встать. В бессильной ярости ударяю светящимся от биотики кулаком о бетонную глыбу справа от меня. От удара с поверхности попрыгали мелкие камушки. И не только камушки. Послышался какой-то странный металлический звон, будто от нескольких тоненьких металлических пластинок, бренчащих друг об друга. "Что за..." , подумал я и заполз на каменюгу, рассматривая каждый его дюйм в поисках того, что теоретически могло вызвать тихий перезвон, похожий на... Чего уж скрывать, так бряцали его собственные солдатские жетоны, когда он, например, занимался в тренажерке или бегал в парке перед тем как... Перед войной. Я кручу фонариком во все стороны, но не замечаю абсолютно ничего, способного издавать подобный звук. Как только я решил, что звук мне лишь почудился, как почувствовал под рукой что-то тоненькое, больно врезавшееся в израненную кожу кисти. Освещаю непонятный предмет. Это... Цепочка. Непонятно что было на ней подвешено, так как сама подвеска была неплотно прижата небольшим куском арматуры, провисая откуда-то с другой стороны. Я никак не мог высветить ее, видно она висела в какой-то небольшой нише, образованной лежащими повсюду камнями. Стараясь не порвать хрупкие звенья, тяну цепочку на себя. Когда мне удается вытянуть часть подвески, я понял, что был прав относительно того бряцающего звука: из под арматуры уже была видна часть солдатского жетона с высеченной на ней надписью "N7". Надпись, конечно, была жутко исцарапана, заляпана кровью и грязью, но я бы узнал ее даже будь она едва видна - столько лет я видел ее, проводя в спецкорпусах команды, что легко узнал бы любой из трех символов даже в бреду. Продолжаю тянуть. Спустя несколько минут жетоны полностью высвобождаются из "плена". С интересом пытаюсь разобрать имя человека, носившего его. Это было действительно сложным: если жетон с "N7" читался достаточно легко, то с другим предстояло долго повозиться. Он был оплавлен, измазан в копоти и пепле так, что большая часть букв была надежно скрыта от взгляда. Я сплевываю на руку и пытаюсь оттереть надпись. Все, из чего она сейчас состоит - "ДЖ. Д." Джон, Джек, Дженифер, Джеффри, Джаред, Джереми... Джейн? Наконец, жетон становится относительно чистым и я освещаю его фонариком. Читаю имя. Пальцы начинают дрожать. Вздох застревает в легких. "ДЖЕЙН ШЕПАРД. 5923-АС-2826" Глаза начинает щипать. Закрываю их. Сжимаю жетоны в кулак. И тут, в отчаянии, принимаюсь кричать: - Джейн! Джейн! Ты здесь? Отзовись! Отзовись, пожалуйста!.. Подай знак! Я вытащу тебя отсюда, Джейн!!! Еще минут десять бегаю вокруг, кричу. Не знаю зачем. Это глупо и бесполезно. Неосознанно вернувшись к тому месту, где нашлись жетоны, я осознал, что все это было бесполезным. Я сам был бесполезен. Надо было наплевать на просьбу Джейн и пойти вместе с ней в этот проклятый Горн, надо было хватать ее, уводить оттуда, прятать, прижать к себе и не отпускать никогда... Хотя, кого я обманываю? Она бы ни за что не позволила бы себя куда-то увести. Скорее бы приставила пушку ему в лоб. Медленно сползаю на пол по остаткам какой-то стены. Не могу больше сдерживать себя. Слезы застилают взор и мир вокруг мутнеет. До крови закусываю губу, пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство и не зареветь в голос как вдруг совсем рядом с собой слышу тихий...

ВДОХ.