Звезда Септимуса

Штормхолд знаменит своими долгими суровыми зимами, но, видно, эта зима выпала хуже прочих: шёл пятый месяц, как с неба сыпал колючий снег, и прекращать он не собирался. Септимус тем временем отправился вновь на войну: наверное, короне должок возвращали многие недружественные соседи, желающие испытать в деле молодого короля. К счастью для Штормхолда, он оказался воинственным и хитрым, что было необходимо для того, чтобы править как следует. А посему он собрал воинство, объявил гоблинам войну и, сказав, что вернётся к весне, вновь покинул Ивальду. Они даже не попрощались как следует. Девушка не переживала о разлуке, но все равно неприятный осадок на сердце был. Вечерами вглядываясь в алый закат, пламенеющий в заснеженном королевстве, Ивальда думала, как поживает ее царственный муж. Жив ли он? Думает ли о ней? Но взгляд ее неизменно возвращался к небу, и вглядываясь в облака, она надеялась, что сестры наблюдают за ней. Дни сменяли дни, Ивальда становилась все краше. Жизнь ее не была обременена заботами, Септимус все не возвращался, и она постепенно прекратила чувствовать себя узницей. Она ходила, куда хотела, и делала, что хотела, не замечая, что кругом неё были соглядатаи и охрана, ловко приставленная королём. Всюду под присмотром, оберегаемся от бед... Для всех она была лишь королевой, но для Септимуса она стала залогом вечной жизни. Снег потихоньку таял. Королевская мантия, подбитая соболем, сменилась тёплым манто по последней моде. В королевстве становилось все теплее, и, когда на ветвях появились первые почки, Септимус вернулся с войны. Воинством его выглядело теперь не так браво, как это было зимой. Хоть они и вернулись с победой, не только удержав границы Штормхолда, но и присоединив к ним часть земель, но победа далась большой ценой. Многие не вернулись с этой войны. В обозе было столько искалеченных мужчин и столько мертвецов, взятых с поля боя, что Ивальда потемнела лицом. Но ещё хуже стало, когда она узнала, что и сам король сильно ранен. Его везли в отдельной карете с гербами, в сопровождении двух лекарей и эскорта рыцарей. Чёрные кони уже не бились в поводу, устав от долгого пути. Один из рыцарей вёл и коня Септимуса с пустым седлом. Ивальда запахнула манто, будто ей стало холодно, между бровей залегла складка. Она встала на ступенях замка, наблюдая за тем, как становится карета, спешиваются рыцари, вставая на караул, а слуги помогают королю выйти, придерживая его с обеих сторон. Септимус был необычайно бледен и очень утомлён. Выглядел он нездорово, идти сам не мог – хотя старался держать лицо перед подданными и лордами, наблюдавшими за прибытием короля. Мимо Ивальды его пронесли так быстро, что она едва успела заметить, что он потерял сознание. Она проводила Септимуса тревожным взглядом и поспешила за ним. Людей, окруживших его, было много - лекари, слуги, верные подданные и личная охрана, следившая, чтобы к Его Величеству не приблизились враги в час его слабости. Септимуса отвели в покои, поставив на стражу двух рыцарей с алебардами. Его омыли, перебинтовали его раны, напоили горьким, бесполезным лекарством и уложили в огромное королевское ложе - на котором не так давно почил его отец. Уже потом к нему пустили царственную супругу. Ивальда впервые вошла в королевские покои, ведь до того момента они проводили ночи в ее спальне. Здесь было поистине роскошно, вид открывался великолепный - на весь Штормхолд. А звезды были так близко... Ивальда перевела глаза на Септимуса, накрытого покрывалом, отороченным мехом. Здесь было очень холодно, а он был очень бледен. Под глазами залегли тени, он сам казался тенью себя. - А, это ты, - сказал он бесцветно. Ивальда молчала, подойдя к этой огромной постели и думая, как холодно и одиноко, должно быть, спать на ней королям. - Как ты? - наконец спросила она. Септимус усмехнулся, сощурившись. На секунду почти чёрные глаза приобрели знакомое насмешливое выражение. - Как видишь, неважно. Кажется, все мои никчёмные лекари не знают, что делать с моим недугом. Ивальда нахмурилась. - Уж епископ готовится к визиту. - Что это значит? - непонимающе спросила она. - Это значит, что я, возможно, умираю, - терпеливо ответил король. Ивальда вперилась в него взглядом, не представляя, как такая несгибаемая сволочь, как Септимус, может умереть. Вид его был ужасен, конечно, но не король ли он, и не должны ли его целители приложить все усилия, чтобы спасти ему жизнь? Ивальда открыла рот, но Септимус сказал вместо неё: - Подойди ближе. Она оглянулась. Стража была далеко. Кроме мальчика-слуги с грелкой никого не было. Девушка шагнула к королю, и он молниеносно взял ее за запястье и притянул к себе. Откуда столько сил в этом слабеющем человеке? Ивальда поморщилась. - Запоминай. В этой комнате есть потайная ниша, в стене. За щитом Децимуса Двенадцатого. Такой, с орлом и русалкой. Поверни вторую голову орла налево, откроешь нишу и возьмёшь оттуда огарок чёрной свечи, с которой ты прибыла сюда. - Для чего она мне? - только и спросила она. Септимус посмотрел на неё, как на идиотку. - Упав на землю, ты повредилась рассудком? Конечно, чтобы вернуться обратно, на небо, - сказал он холодно. - Но... - Но - что? - А как же наш договор? - глупо спросила Ивальда. Септимус сжал челюсти, так, что на скулах заходили желваки. Он отвернулся. - Он уже не так важен. Мне не нужно, чтобы после моей кончины твоё сердце вырвали и съели, получив бессмертие и трон. Поверь, здесь есть те, кто хотят и того, и другого. Увы, твоё сердце не подойдёт для моего спасения. Ужасная несправедливость. - О какой кончине идёт речь? - нетерпеливо вскричала Ивальда. - Перестань, Септимус. Вряд ли смерть поджидает тебя. Он сузил глаза и ещё крепче стиснул пальцы на запястье звезды, так, что та побелела лицом от боли. - Ты запомнила, что я сказал? - спросил он тихо. Ивальда решительно кивнула, и Септимус тут же отпустил ее. Он устало посмотрел на звезду и велел стражнику проводить королеву в ее покои. Уходя, Ивальда спешно обернулась. Слуги готовились к перевязке, снимая с Септимуса покрывало и осторожно расстёгивая плотную рубаху. Уже под ней Ивальда увидела что-то голубое, пачкающее повязки на животе. Она отвернулась, пряча глаза и идя следом за сопровождающим.

***

На исходе третьего дня король действительно готовился к смерти. Голубая кровь пошла животом, времени становилось все меньше, ему готовились отпускать грехи. На сердце у Ивальды становилось все тяжелее и тяжелее. Она все ещё посещала Септимуса, но делать это было неприятно. Он был саркастичен, холоден и отстранён, и, чуя свой конец, зол на этот мир. Ивальда взяла из тайника вавилонскую свечу, поглядывая на Септимуса: он ей ничего не сказал. Даже сделал вид, что не увидел ничего. Однако перед ним стояла задача - решить, кто вместо него наследует трон. И с этим он справиться не мог. Ещё пуще белея от досады, он прогонял от себя бесполезных лекарей, пока наконец не пришла агония. Той ночью Ивальда не спала. Она слушала торопливые шаги слуг за дверью, лёжа в холодной кровати и думая, что скоро все будет кончено. Осталось подождать несколько часов, зажечь свечу и вернуться в небесные чертоги, к сёстрам, оставив смертного тлеть. От этой мысли ей стало еще холоднее, и она отвернулась от двери, закрыв глаза и стараясь уснуть. И у неё это получилось. Ей снилось, что она бредёт по лесной чаще, а в руке держит пустой кубок. Кругом расцветает природа, здесь куда теплее, чем в замке или возле него. Неподалёку блестит вода. Тихое озеро с кувшинками безлюдно, только звезды и луна блестят между деревьев. - Сестра, - слышится далёкий голос звёзд с неба. - Сестра, вот ты и на развилке. Спасти его ты всё-таки можешь, но тогда ты снова станешь пленницей. - Я ещё ничего не решила. - Мы знаем. А потому слушай. К этому озеру ночами приходит купаться единорог. Набери в кубок воды из озера. Чистая душой и плотью дева, как ты, уговорит волшебного зверя опустить свой рог в воду, и он сделает ее целебной. Эта вода прогонит смерть и излечит болезни. Дай королю только один глоток, остальным же омой его раны. Далёкий шёпот звёзд становился глуше. - Но помни. Ты не сможешь вернуться к нам, покуда он будет жив. Смертный не отпустит тебя обратно. Решай быстрее. К утру он испустит последний вздох, а пока есть немного времени. Решай. Последние слова были нашёптаны так быстро, что они смешались в зловещее шипение, от которого Ивальда проснулась. Она села в постели, прижав руку ко лбу. Где-то там, в высоком окне, дрожали звезды. Наступал рассвет, вот-вот ночь уступит место утру. Ивальда посмотрела на чёрную свечу, затем - на небо. Ее рука дрожала, когда она подносила фитиль к горящему огню из камина. А затем покои ослепила вспышка.