Звезда Септимуса

Септимус всегда знал: он из всего королевского помета - самый лучший, ведь никому не под силу разобраться с тем, с чем может разобраться он, седьмой сын бывшего короля Штормхолда, а ныне - и сам король. - Значит, стуканцы больше не куют доспехи нашим воинам? - уточнил он у эрц-герцога, который был уже на грани обморока. Промокнув потный лоб шелковым платком, Отто потряс головой. - Больше нет, Ваше Сиятельство. - А почему? - вкрадчиво спросил Септимус, постукивая по столу королевской печатью. Отто проклял своих праотцов, которые удумали когда-то служить при дворе Штормхолда. Он не хотел сложить голову из-за того, что какие-то чертовы карлики-стуканцы вдруг объявили забастовку Короне - а потому явно не знал, что ответить августейшей персоне... - Казна отказалась платить им за партию бракованных доспехов. - Робко сказал он. Септимус приподнял бровь, собираясь задать эрц-герцогу следующий (каверзный и смертоносный) вопрос, но его прервали. - Я не простить вам эту выходка! - громогласно закричали мужским басом. - Ваша безобразия просто ужасна!!! Я есть злиться! Очень злиться!!! Септимус вдруг расплылся в улыбке. - Дядя Генрих! - Внук! - прогремели вновь. - Вообще-то племянник. Дядя Генрих влетел в тронный зал широким, размашистым шагом. Его клиновидная бородка так угрожающе топорщилась, что грозила проткнуть кого-нибудь насквозь. На узком бедре покачивался меч, в руке он мял перчатки из превосходной оленьей кожи. Дядя и племянник крепко обнялись, и Септимус сдавленно рассмеялся, когда Генрих в шутку приподнял его, обхватив руками. - Ты такая взрослый, Септимус! Сколько я не видеть тебя? Два год? Три? - Уже лет пятнадцать, - навскидку сказал Септимус. - Ах ты проклятие, дядюшка! Как же ты добрался в Штормхолд? Дядя фыркнул, словно его позабавил этот вопрос. - Ты не знать меня, милый? Я везде на свой корабель. - Корабль. - Поправил Септимус. - Да, корабель. Я слышать, ты жениться. Септимус тяжко вздохнул. - Твой отец был такой наивность. - Покачал головой дядя Генрих, который приходился далеким родственником королю Штормхолда (а потому был в числе неопасных и искренне любимых). - Я не думать, что свадьба менять твой натура. Но! - и мужчина с улыбкой хлопнул племянника по плечу. - Ты не слюнявчик, как твои братья! - Не слюнтяй. - Снова поправил Септимус. - Вот именно. - Подтвердил радостно дядюшка. - Эй, слуга! - закричал он. - Здесь король Ваилеса, где мой вино? Где пирушка? Где угощать? Я есть недоволен! - Недоволен! - возмутился Септимус. - Я был бы в ярости! Слуга явился, и король Штормхолда велел принести в тронный зал бутылку отменного вина ("Но не того, что на полке... Поищи в шкафу, да достань бутылку, которую я лично отметил своей печатью. И вообще, за что я держу при дворе дегустатора?"). Принесли вино, и короли выпили за здоровье их самих, за будущую свадьбу, за коронацию, за светлую память прежнего правителя Штормхолда, за светлую память братьев, за найденную сестру (и заодно племянницу)... Надо ли говорить, что после такой аудиенции бесполезно было рассказывать Септимусу о восстании стуканцев. Он беседовал по душам с дядей, восседая на ступеньке перед королевским троном. - И вот Праймус мне говорит: брат, ты еще слишком мал для того, чтобы править. Тю... - сморщился Септимус. - Я в свое совершеннолетие, помнится, завалил тролля - ну ты помнишь, тогда они терроризировали дороги в Штормхолде... - Я не помнить. Я летать на корабель. - А, да. Ну так вот. И этот жалкий принц мне тыкал, что я слишком себялюбив для того, чтобы править! Ну скажи мне, дядя, ведь есть же в каждом чувство эгоизма? - Мой первая супруга говорить мне, что я есть эгоизм. - Эгоист! - А я подумать... Некрасивая... Неумная... Отдать ее в любовника. - Любовнику. - И за измену... Дядя Генрих хихикнул, пьяно поблескивая темными глазами. - Мудро! - восхитился Септимус. - А вот я с женушкой своей не смогу так сделать. - Любить? - умилился дядя, прикладывая ладонь к груди. Септимус посмотрел на тронный зал. Да. Бессмертие - это то, что он любит.