Мадера

Холодно. До чего же холодно! Это ощущение вернулось к Крысе раньше, чем зрение и слух, и, разлепив глаза, она была немало удивлена тем, что жива. Почему Т-800 её не добил? Процессор перегрелся от жары и выдал «системную ошибку»? Нет, это абсурд, они выносливы, как черти… хотя ладно, не важно. Вероятно, он просканировал её, лежащую, в инфракрасном спектре и его компьютерный мозг сделал вывод, что она и так насмерть приложилась об камни головой. Затылок ужасно болел, кости и суставы ныли, дышать было тяжело. Шевеление в желудке добавило происходящему остроты и спустя несколько секунд её предсказуемо вытошнило. Всё ясно, сотрясение, да ещё и обезвоживание после прогулки под палящим солнцем. Она обтёрла лицо, с вымученным стоном встала и осмотрелась. Судя по сумеркам, в беспамятстве она провалялась как минимум десять часов, а за это время сильно изменилась погода – температура опустилась градусов на восемь, Мадеру и близлежащую равнину заволокло серо-бурым клочковатым туманом… необычно для калифорнийского лета, но исковерканный радиацией и ядовитыми дымами климат может выдать и не такой фортель. Тим, Ронни. Крыса оглянулась туда, где остались их тела. Видеть их она не хотела и побыстрее избавилась от мыслей о том, какое зрелище могло бы ей открыться. Теперь она одна, некому прикрыть ей спину и принять на себя атаку в случае нападения машин, что в новых обстоятельствах являлось просто вопросом времени. Ей всегда становилось стыдно, когда другие рисковали жизнью ради неё, но это война, ничего не поделаешь. Война и прямой приказ Коннора, выполняя который Тим и Ронни погибли, как достойные солдаты. Вспомнив о приказе, Крыса торопливо скинула с плеч рюкзачок и выудила рацию. Она должна во что бы то ни стало связаться с базой! -Два, сорок три, эр эн пять, - тыкая по кнопкам, проговаривала она вслух секретный позывной, изобретённый специально для их маленького отряда. – Так, частота, модуляция, приём. Джон! Обычно звук в трубке сразу даёт знать, что происходит у адресата. Непрерывный гудок – сигнал не принимают, попискивание – частота занята, ну и резкий статический шум, если адресата больше нет, но сейчас Крыса слышала другое. Частота открылась и сигнал был принят, но вместо голоса Коннора там было неровное першащее шипение, и оно то волнообразно усиливалось, то затихало. Чёртовы помехи! -Джон, это Крыса! Ронни и Тим… убиты. Я одна… Коннор? Приём! Она повторила это несколько раз, давя на кнопку модуляции и перебирая частоты, зарезервированные для приватных переговоров. Связь была установлена – значит, до Коннора наверняка дошли её слова. На жаргоне это называется «глухота на одно ухо», но эта глухота выглядела слишком непривычно… ни перебоев, ни морзянки, даже не фонило. Чем дольше Крыса прислушивалась к далёкому неритмичному шелесту, тем явственнее в нём мерещилось нечто членораздельное, и она заметила, что, вопреки всякой логике, эти звуки заставили её покрыться гусиной кожей. В конце концов она заподозрила, что помехи сгенерированы врагом, и, оборвав вызов, сунула рацию обратно в рюкзак. Расслабляться нельзя. Да, напарники мертвы, но это не отменяет того факта, что она ещё только на полпути к Мадере, а что касается задания, то здесь вообще конь не валялся. Туман полностью скрывал город, и, преодолевая трёхкилометровое расстояние, Крыса мрачно воображала, что не приблизится к нему и за целую вечность, но вот впереди вырисовались полуразваленные постройки на восточном въезде. Она всмотрелась во мглу, поёжилась, не желая быть лёгкой мишенью, и задержала взгляд на дорожном щите у бензоколонки. Цифра «57011» потеряла актуальность ещё в 2004-ом, когда война уже началась, а её ещё и в помине не было, затем долгое время относительно верной была цифра «2642», включавшая в себя тех, кто отказывался покинуть дома. По очевидным причинам население продолжало таять, но перед тем, как Скайнет устроил в Мадере зачистку, там оставалось около четырёхсот человек, в том числе и большая семья Крысы – она помнила, как, уходя, оглянулась на такой же щит и увидела «389». В докладе без вести пропавшего разведчика говорилось, что город вымер, однако голубая масляная краска, которой было небрежно намалёвано нынешнее «78», была свежей. Стало быть, какие-то жильцы вернулись, а раз до сих пор живут, то машины давно ушли… всё течёт, всё меняется, и, возможно, установить передатчики в условленных местах будет не столь опасно, как представлялось. Под просевшим навесом бензоколонки она достала карту и прикинула дальнейший путь. Одна отметка находилась в южной части, на газоне, обрамляющем крупное здание с пристройками и автостоянками, а вторая вызвала вопрос – почему прямо на мосту через Фресно? – и она пожалела, что не расспросила Джона поподробнее. С этой мыслью она накинула капюшон, втянула руки в рукава и отправилась на юго-запад, благо до здания с газоном идти было всего полчаса. Полчаса ушли в прошлое гладко и незаметно. Крыса не теряла бдительности, но, не встретив ни одного живого – или металлического – существа, поймала себя на том, что опять полагается больше на слух, чем на зрение. Свет тускнел, видимость не превышала ста метров, а там, где на карте значился газон, темнела густая роща, похожая на безмолвную толпу, обступившую гроб. За двадцать лет ухоженный сад пришёл в запустение и разросся до натурального леса. Прожив в Мадере тринадцать лет из шестнадцати, здесь она бывала редко и помнила лишь то, что в этой земле нашли свой последний приют сто человек, умерших от лучевой болезни. Медленно идя вдоль холмика братской могилы с покосившимся крестом, она не увидела под ним таблички… хотя, может быть, таковая и была, сокрытая во мраке. Молодые и невысокие, но нетерпимые к жалким пережиткам цивилизации деревья кое-где смыкали ветви, колючие кусты так и норовили оцарапать ноги. В траве что-то неприятно похрустывало, Крыса то и дело спотыкалась о корни, а однажды, не удержав равновесие, приземлилась на четвереньки и ошалело заорала при виде предмета, об который едва не долбанулась лбом – увязив во влажной раскисшей почве крыло, на неё безжизненными окулярами таращился сбитый «охотник». Железная птица, птица-убийца, смерть в небесах. Когда-то он со свистом закладывал крутые виражи, преследуя и расстреливая паникующие цели, но сейчас, выведенный из строя, был абсолютно безопасен. -Чтоб тебя… - встав и отряхнувшись, буркнула Крыса. Она бросила на «охотника» укоризненный взгляд, но ничего больше не сказала. Её посетила бредовая, неуместная мысль, что он такой же мертвец, как и похороненные в этом тихом уголке люди, а мёртвые сраму не имут. Когда она углубилась в рощу настолько, что проникавший сквозь листву свет стал блёклым и выморочным, она вытащила из кармана фонарик, снова сверилась с картой и решила, что именно здесь она и поставит передатчик. Он водонепроницаемый, а заряда хватит на месяц – вполне достаточно, чтобы навести справки о необычных атмосферных явлениях. -Один есть, - приговаривала Крыса, вкапывая между камнями маленькую капсулу с электронной начинкой. Приборчик пискнул и послушно мигнул зелёной лампочкой. Любуясь своей работой, она взяла рацию и, неуверенно нажав шесть кнопок, предприняла вторую попытку дозвониться до базы. Боязно, конечно, но должна же она отчитаться? -Коннор… ну ответь, пожалуйста, - протянула она вполголоса, но ответил ей не Коннор, а те же непонятные беспорядочные хрипы в трубке, что и час назад. Зародившись в пальцах ног, мурашки пробежали вверх по всему телу, и холодок, вызванный крепчающим волнением, слился с промозглым холодом внешнего мира. Крыса даже подумала, что базу не слышно не из-за помех, а из-за того, что туда нежданно-негаданно пришла беда… тьфу, ну чушь же собачья! Кристальный Пик – надёжная подземная крепость. Нечего делать из мухи слона, лучше вылезти из проклятого леса-склепа, забраться куда-нибудь повыше и позвонить ещё раз. Продолжая двигаться в прежнем направлении, девушка выбралась к зданию. До бомбёжек оно было трёхэтажным и асимметричным, широкий двор без заграждений указывал на гражданское, невоенное предназначение, и хотя останки припаркованных автомобилей были одинаково разбитыми, многие отличались белым цветом и узнаваемой медицинской символикой. Больница. Крыса знала, что такое полевой лазарет, и иногда помогала по хозяйству Кейт Брюстер, курировавшей госпиталь базы. Навидалась она всякого, её трудно было напугать кровью и ранами, однако она всё равно испытывала антипатию к заведениям, где больных и увечных больше, чем здоровых. Если бы она не искала возвышение, где связь без помех, то никогда не сунулась бы в эти стены. Заглушив тревожные ассоциации, она прошла к заваленной цементным крошевом лестнице и, перескакивая по две ступеньки, взбежала на третий этаж. Крыша была дырявой, а местами отсутствовала, так что из тьмы лестничной клетки она выбралась в полутьму «открытого неба», где никакого неба, естественно, не было – всё тот же туман, неподвижный и бесконечно серый, как грязная, разлезшаяся от воды вата. С рацией в руке и нервозным трепетом перед вероятной неудачей Крыса стала бродить по бетону, усыпанному ломью, рваным рубероидом и битым стеклом, и выбирать наилучшее место для эксперимента. Ей приглянулось нагромождение рухнувших плит, дававшее дополнительную высоту, она вскарабкалась туда, чуть не ободрав ногу об арматуру, и, набирая позывной, уже подносила трубку к уху, когда тень в дальнем углу внезапно пошевелилась…