Едкий табачный запах, выедающий глаза и оседающий на коже, со всей имеющейся мощью боролся с другими запахами тренировочного зала и побеждал. Я, пытаясь восстановить дыхание после долгой концентрации на задании, отвлеклась на взлетевшую вверх полоску дыма из трубки. Маленькие перебинтованные пальцы слишком уж небрежно держались за мундштук, и что-то мне подсказывало, что в любой момент могли его выронить.
Саму же Киару сейчас такая мелочь совершенно не волновала. Она, нахмурившаяся и отстранённая, полностью погрузилась в содержимое лежащего на коленях толстого переплёта, беспрестанно шевеля губами и периодически поглядывая то на меня, то на альтермиру, занятую уроками.
Нужно было признать, что женщина оказалась моим идеальным соперником в степени невыносимости. Большую часть тренировок занимало вовсе не изучение магии, а наше взаимное обменивание колкостями и попытками вывести на эмоции. Иногда она всё-таки вспоминала о содержании приказа Фобоса и действительно давала парочку дельных советов, хотя подобное всегда сопровождалась ещё большим потоком ехидных высказываний. Видимо, слова о том, что меня жалеть не будут, касались именно менталочки. Я же язык в жопу не засовывала и всегда охотно отвечала на её выпады. Если кратко, мы подружились.
— Эй, ты, — она никогда не звала меня по имени, видимо, оно являлось чем-то запретным. Да я же Ирма-де-морт! — Закончим на сегодня. А то ты, бедненькая, перетрудишься, и шкура раньше времени слезет.
— Ой, так и скажи, что устала сидеть и ничего не делать. А времени у нас ещё полно, я хочу продолжить.
— У меня есть идея получше. Тебе понравится, мне понравится, а ему как понравится! — Киара с хлопком закрыла книгу и бодро для своего древнего возраста поднялась на ноги, приглаживая свободной рукой складки простенького платья. — Сейчас вернусь, сиди здесь, с «куклой» пообщайся, но ни шагу отсюда. Ясно? Или для особо одарённых повторить?
— О, так я всё-таки одарённая? И не просто одарённая, а особо! — я гордо выставила указательный палец вверх и широко улыбнулась, пока в зелёных глазах отражался полный справочник о моих умственных способностях. — Если не вернёшься через десять минут, подумаю, что ты свалила в закат. И тогда-то я буду водить! А я в этом деле хороша! Однажды нашла отца одноклассника, а тот вообще-то ушёл за сигами до его рождения!
Ехидно улыбаясь, я предвкушающе потёрла руки, пока меня мысленно отправляли обнажённой на открытую местность, где вокруг лишь глыбы льда и жалящая метель. В голове выстраивались планы действий и территории. Я была такой умницей, что уже с лёгкостью ориентировалась в замке, словно в нём выросла.
Стоило только целительнице скрыться за дверью, как уголки губ стремительно поползли вниз, следом плечи приняли такую же кривую. Ненавидела врать ни другим, ни себе, поэтому с горечью осознавала свою усталость и желание послать всё к хуям собачьим. Последние деньки вечной лжи и так выдавались сумасшедшими, так и волнение за Вилл приобретало форму змеи и медленно овивало тело, постоянно напоминая о себе периодическими сокращениями тугих колец. В своей жизни я резко изменила роль пилота на простого пассажира, и нынешнее бессилие медленно пожирало меня изнутри.
С тех пор, как Вилл отправилась с Фобосом, я каждый день наведывалась в замок, потому что именно здесь отчего-то становилось в разы легче дышать, несмотря на вспарывающую душу фразу «новостей нет». Я настолько сходила с ума, что всерьёз читала молитвы. Всем богам, которых только знала, даже известному мне меридианскому Всеотцу.
Киара не упускала возможности пожаловаться на мои частые визиты и высказать максимальное нежелание со мной возиться. Правда, всё равно этим занималась, видимо, так избегая выполнения иных обязанностей. К тому же она не смела ничего говорить о Вилл, и я знала причину. Когда звучала та ненавистная фраза, в кажущихся незначительными жестах женщины так или иначе также прослеживалось беспокойство. И пусть мы переживали за разных людей, но выражали понимание и на каком-то подсознательном уровне знали, что эта тема запретна.
Я устало провела по лицу и посмотрела на альтермиру, на ещё одну мою головную боль. Пусть обёртка та же, а вот наполнение совершенно иное. Впрочем, я мало что могла ей предъявить, она неплохо справлялась с поставленной задачей. И всё же это была не моя Вилл.
Альтермира, не подверженная эмоциям, соответственно страхам и различным гнетущим мыслям, держалась в разы увереннее, достойно отвечала на попытки провокаций и сразу же слала на хуй любых придурков, решивших снова заняться травлей. Вилл же предпочитала не привлекать ещё больше внимания и чаще отмалчивалась, напрочь игнорируя поток летящих помоев в свою сторону. Если это, конечно, не исходило со стороны самой Хейл.
А ещё альтермира, похоже, решила придерживаться роли «прилежной ученицы и дочери». Учителя одобрительно кивали головой, когда подмечали неплохие результаты за последние тесты, а голос миссис Вандом из динамика телефона звучал с нотками благодарности за помощь в домашних делах и некоторых иных поручениях.
Конечно, другие бы не обратили внимание, но от Урии и Найджела необычное поведение нашей общей подруги не ускользнуло. Первый сразу же с напором поинтересовался, отчего такой прилив сил, и после вполне логичных объяснений и пару удачных шуток вроде бы немного поутих, но всё равно периодически одаривал странным нечитаемым взглядом. Он понимал, что что-то не так, но не мог найти причину этого чувства. Мне было действительно жаль из-за лжи, но приходилось натягивать улыбку и вновь отшучиваться, обвиняя его в излишней подозрительности.
Пересилив собственное сильное нежелание, я приблизилась к сидящей на полу и опершейся о стену альтермире. Лишённый жизни взгляд карих глаз лишь вызывал ещё большее отторжение, и мои вновь растянувшиеся в улыбке губы слегка дёрнулись. Она словно робот, без нужд, желаний и «огня». И меня это нехило так коробило, хотя природа такого неприятия оставалась загадочной.
— Внимание, внимание, перед нами редкое и удивительное зрелище — Вилл, которая занята учёбой! — мне не нравилось называть «это» именем своей подруги, но приходилось.
— Мне не нужно тратить время на нужды, поэтому полно свободного времени. Другая я бы поленилась, но нам нужно подтянуть баллы. Вот я и занимаюсь.
«Другая я»? Я насмешливо выдохнула и начала внимательно всматриваться в кирпичи стены, стараясь сохранить маску дружелюбия. Что с тобой не так? Почему у меня столько к тебе неприязни? Её внешность, её память, но неужели именно бездушность отвращала? Знание, что это всего лишь подделка? Я слегка потрепала свои волосы, массируя кожу головы.
— Поможешь мне? У меня никак не выходит ответ.
Альтермира протянула мне тетрадь, открытая страница которой пестрила множеством зачёркиваний и хаотично расположенных арифметических действий. Я внимательно всматривалась в неровный, можно даже сказать, корявый почерк и неаккуратное заштриховывание ошибок, которое не нравилось всем учителям, в точности, как у Вилл, и присела на корточки.
— Вот здесь минус потеряла, здесь неправильно раскрыла скобки, там похожая, но другая формула.
Альтермира внимательно следила за моим указательным пальцем, тыкающим на ошибки. А затем я, забывшись, слегка хлопнула её по лбу, как всегда делала с Вилл, когда та проявляла полную невнимательность и отказывалась включать мозг.
— А тут ты, балда, вообще решила изнасиловать математику, но, видимо, она поимела тебя вдвойне.
Хлопок не вызвал никакой реакции: ни тебе недовольного бурчания из-за неожиданного коварного удара, ни потирания лба. Это сразу же заставило опомниться и выбросило в реальность. Альтермиры совершенно не чувствовали боли или колебаний температуры. Конечно, это было вполне логичным фактом, зачем оно сгустку магии, но я всё-таки на днях провела небольшой эксперимент.
Я, вооружившись ручкой и имеющимися знаниями, начала доходчиво объяснять альтермире решение и перестала следить за потоком времени. С её стороны практически не поступало вопросов, но, кажется, она потихоньку разбиралась и всё кивала моим словам. Вилл точно охуеет от количества полученной информации за такой короткий срок, мозги просто взорвутся внутри черепной коробки. Как только Наруто не сходил с ума из-за теневого клонирования?
— Я просто безнадёжна, — наконец-то выдохнула альтермира, нацепляя на лицо печальную улыбку.
— Не нужно, — она снова имитировала эмоции: хмурила рыжие брови и старалась предать взгляду блеск непонимания. — Не нужно при мне притворяться живой.
— Надо же, какая послушная девочка.
Я облегчённо выдохнула, оборачиваясь на голос Киары, подоспевшую как никогда вовремя, даже была готова простить долгое отсутствие. Сейчас на серьёзные разговоры у меня не хватило бы терпения. Да это даже смешно, пытаться разъяснить свои чувства безэмоциональному клону!
— Не надо со мной как с собакой! Где тебя носило? — за пару рывком я оказалась с ней рядом и пронзительно уставилась на слегка пыльную бутылку в её руках. — Что это?
— Вино из королевских запасов, — Киара подняла бутылку немного выше, и кривая коварная улыбка коснулась её губ. — Кое-кто очень разозлится. А если там будешь ты! Он такой забавный, когда пытается не сорваться. Пошли, а «кукла» пусть здесь сидит, только запечатаю выход.
Расспросы стали бы пустой тратой времени, ведь я прекрасно знала, о ком конкретно Киара вела речь. Эти торжествующие и предвкушающие зелёные огоньки в глазах чаще всего возникали при помысле о пакости лорду Седрику. Даже слепой мог бы понять их сильнейшую неприязнь друг к другу, и, честно говоря, я прямо-таки наслаждалась их попытками выплюнуть как можно больше яда в лицо оппонента. Они делали это так изящно и непринуждённо, ни разу не опускаясь до откровенных оскорблений, что «грызня» превращалась в какую-то заранее отрепетированную сценку. Я видела лишь небольшой кусочек подобной стороны их взаимоотношений, а сегодня явно обещалось что-то более грандиозное. Меня даже упрашивать не пришлось.
Личный уголок Седрика находился на втором этаже в восточном крыле (к слову, западное крыло находилось под мощными чарами и попасть туда могли лишь избранные. Уверена, они там прятали единорожков, блюющих радугой), и мои ноги ещё ни разу не переступали его порога. До этого наши встречи происходили либо в коридорах, либо всё в том же тренировочном зале, когда он заглядывал на пару минут, чтобы проверить выполнение приказа Киарой. Всего несколько сухих и коротких брошенных мне предложений, парирование очередной колкости целительницы, и мужчина уходил.
До того, как оказаться перед ничем не примечательной дверью, я тщательно запоминала путь к ней, а теперь старалась отыскать хоть какую-то ориентировочную деталь, чтобы наведывать сюда в случае необходимости. Так и хотелось нарисовать маленькую змею возле петель для точного запоминания нужной.
Меня одолевал жуткий интерес, ведь, как говорится, хочешь лучше узнать человека — взгляни на его рабочее место, или что-то в этом роде. Ну что ж, мой дорогой змеёныш, Ирма-следопыт выведает все твои тайны даже по тому, как у тебя перо торчит в чернильнице, и приступить к самому грандиозному шантажу в истории всей Вселенной. Будешь моей ручной сучкой, обещаю.
Без какого-либо стука и стыда Киара ввалилась в чужой кабинет, заставляя дверь шумно впечататься в стену. Подобная дерзость даже меня ввела в замешательство и заставила со слегка расширенными глазами застыть на пороге.
— Вышла, постучала и зашла только после моего разрешения, — совершенно спокойно с оттенком усталости произнёс Седрика, даже не поднимая головы от чтения бумаг.
— Приличиям не учили. Ну, чего застыла? Заходи и дверь закрой, — Киара сделала подзывающий жест и явно ждала, когда же мужчина всецело обратит на неё внимание.
Правда, вопреки её надеждам фиалковые глаза цепко впились в меня, заставляя мою душонку боязливо свернуться в клубочек от жуткого дискомфорта. Внутренние органы обдало холодом, и они покрывались тонкой коркой льда, но я не позволила этому над собой властвовать, раздражающе улыбнулась и уверенно сделала несколько шагов вперёд. Дверь, правда, закрыла аккуратно и даже с некой бережностью, будто бы она так и рассыплется в руках.
Первое, что бросилось в глаза — Седрик выглядел действительно заёбанным и повидавшим за последний час большое количество разного рода дерьма. Не было ни огромных синяков под глазами, ни бледности или иного физиологического показателя усталости, это читалось в том, как он подпирал рукой голову, в слегка помутнённом взгляде, в небрежно расстёгнутой на верхние пуговицы белой рубашке и даже в несобранных волосах, золотом рассыпавшихся по широким плечам. Мне резко захотелось уйти, оставить мужчину в покое, не доставлять лишней головной боли. Вот только Киара открыто упивалась его состоянием и не собиралась отступать. Где-то внутри высунула мордочку жуткая неприязнь.
Целительница подошла к массивному столу из тёмного дерева с аккуратно сложенными на нём стопками различных документов и иными принадлежностями для письма и под тяжёлым взглядом поставила бутылку вина, чтобы потом с довольным выражением лица усесться, закидывая ногу на ногу, на обитый мягкой тканью стул. Мне приглашающе указали на соседний.
— Значит, пока я тут выполняю твою же работу, ты решила вновь напиться до беспамятства, чтобы сбежать от такой «злой и невыносимой» реальности? — резюмировал мужчина, переводя прожигающий взгляд с самой бутылки на женщину. — А ты знала, что за своё пребывания в замке в одиночку вылакала больше, чем несколько поколений королевской семьи? И от тебя ужасно несёт табаком, надеюсь, ты хотя бы не курила в помещении. С таким образом жизни до старости не протянешь.
— Премного благодарна, что ты тратишь свои драгоценные минуты на беспокойство обо мне, но, поверь, я проживу долгую жизнь, — она чуть ли не урчала, словно довольный кот, от того, как презрительно дёрнулись губы Седрика. — А вино, оно для Стражницы. Можно сказать, просвещаю в нашей культуре. Не желаешь ли с нами?
— Не та компания. И я занят, мне некогда вас развлекать, так что проводите «просвещение» за пределами моего кабинета.
Седрик демонстративно вернулся к бумагам, таким образом открыто заявляя о завершении разговора. Перо в его руке начало своеобразный танец, оставляя на бумаге чернильный след странной подписи, больше походящей на извилистую линию. Листок быстро отложили в сторону, и на его месте оказался уже иной.
— Оно ашэссийское, точно не желаешь? Небось соскучился по дому. Один глоток — и ты вновь там очутишься, хоть и на пару секунд.
Киара слегка прищурила глаза, внимательно следя за малейшим движением мужчины, словно хищник, решивший позабавиться с жертвой перед её убийством. Она терпеливо выжидала, тянула злобную улыбку, казалось, готовилась нанести удар, приводящий к мучительной медленной смерти. Абсолютное равнодушие лорда заставило её с силой сжать подлокотники, казалось, даже слышался треск.
По версии женщины, слабое место Седрика — это разговоры о доме? Я пару раз прокрутило в голове слово «ашэссийское», надеясь разгадать скрытую за ним тайну. Решение, казалось, находилось где-то рядом со мной, просто на смешном расстоянии, но оно стремительно ускользало, окликало и вновь пряталось мне за спину.
— А я всё равно тебе налью, — лицо женщины исказила отвратительнейшая гримаса, делающая её больше некрасивой и устрашающей. И всё же она быстро исчезла, уступая место очередной натянутой улыбке.
Пока Киара разливала вино по бокалам, раздобытых с помощью магии, я осмотрела кабинет, основная палитра которого состояла из трёх цветов — золотого, изумрудного и тёмного дерева. Не наблюдалось никаких излишеств и предметов роскоши, да и из мебели здесь разве что были письменный стол, стулья и множество шкафов, занимающую большую часть площади и полностью заставленных книгами, с которыми явно обращались бережно. Их цветные корешки выбивались из основной цветовой гаммы и так или иначе привлекали внимание. Не кабинет, а целая небольшая библиотека.
Я заинтересованно прошлась взглядом по полкам, отмечая наличие названий на самых разных неизвестных мне языках, разве что угадывалась меридианская письменность и английские буквы. Последние, конечно, рассматривала дольше и с большим любопытством: некоторая художественная и учебная литература, сборники поэзии и прочее. Похоже, Седрик был неплохо осведомлён о Земле, и с открытием этого факта появлялось множество вопросов. Например, откуда столько книг, зачем они нужны?
К слову, самым занимательным я нашла энциклопедию под названием «Греческая мифология». Интересно, случайно ли не с подачи Седрика Фобос получил своё имя? Эта мысль показалась мне невероятно умилительной, и я даже с каким-то теплом ей улыбнулась.
По левую мою руку находилась примерно такая же, как в зале совещаний, голографическая карта, только размером меньше. На некоторых участках имелись пометки и рядом располагались надписи на незнакомом языке, которые, к слову, очень уже походили на те извилистые и странные линии подписи мужчины.
Свет мягко лился из двух окон и считал своим владением весь кабинет. Вероятно, в солнечные дни это место превращалось в самую настоящую теплицу. Внутреннее чутьё подсказывало, что Седрик ни разу на подобное не жаловался.
Находясь в чужом мире чистоты и порядка, где книги были расставлены в определённом порядке и вещи аккуратно лежали на своих местах, я испытывала некую неловкость, вспоминая собственную комнату, уборка в которой проводилась лишь под настроение. Пыль, детка, лежи спокойно хоть неделями, но, знай, однажды мой взгляд за тебя зацепится. Искра, буря, безумия и трагичное завершение нашего сожительства. Правда, она, как бывшие, всегда возвращается.
Пожалуй, самой запоминающейся и удивительной деталью кабинета был его «яблочный запах», который не могли перебить ни табачный, ни книжный, ни винный. Стоило только сделать вдох глубже, как привкус сочного, спелого фрукта, кусочки которого так и таяли во рту, оседал на языке, и им безумно хотелось наслаждаться. Голова уже шла кругом без какого-либо вина. Я неосознанно сглотнула.
Первый осторожный глоток тёмно-красного вина стал словно бы порталом в совершенно новый и по-своему прекрасный мир. Специфический вкус, казалось, сочетал невозможное и нёс в себе что-то магическое, непостижимое, возможно, даже раскрывающее таинство всей Вселенной. Хотелось стать частью этого. Мне никогда не доводилось пробовать что-то настолько удивительное, и от возникшей восторженности даже как-то преобразилось окружение, будто бы краскам добавили насыщенности. Подметив мою реакцию, Киара лишь довольно хмыкнула.
— Ашэссийские вина признаны лучшими не только на Меридиане. Это, дорогуша, что ни на есть напиток богов. «Однажды Анхаис сказал своим детям: «Этому миру все ещё не хватает магии, так подарите же её ему». Каждый по-разному воспринял желание Отца. Сэлла, Бледноликая богиня, долгие года без перерыва вырисовывала чудные знаки и всё махала руками в воздухе, как безумная, под смех остальных, чтобы в итоге даровать волкам руны. Близнецы, вечные плуты, посчитали, что миру нужен обман, и наделили лисьи глаза силой. Ра’аши, Неуловимый Змей, никак не мог смириться со своей участью и напоил полкоролевства божественной кровью с ядом, выдавая за иномирное вино, лишь наги и арахноми пережили жестокую шутку. «И в чём же здесь магия?» — спросили его другие боги. «В свободе», — таинственно ответил он и вновь скрылся от всего мира. Вкусившие вина наги признали его великолепие и потратили не один век на воссоздание чего-то, настолько же прекрасного. И до сих пор ведутся эти попытки, как бы не признавали и не хвалили уже имеющиеся результаты». Как-то так, я сильно сократила историю, но суть ясна.
Я, поджав под себя ноги, с детской восторженностью вслушивалась в грубый хрипловатый голос, который просто идеально подходил под рассказ подобных историй. С каждым словом меридианские боги оживали и находили себе местечко в теперь кажущемся невероятно крошечным кабинете. Ни капли друг на друга непохожие они смеялись, злились, да просто чувствовали. Стоило только сделать шаг и протянуть руку, как коснёшься их. И только тогда они разлетятся на множество ярких огоньков, постепенно оседающих на пол и гаснущих.
— Этот Ра… Ра… Блин, как это произносится? — я попыталась повторить этот странный акцент, почти что перерастающий в шипение, и услышала смешок со стороны Седрика, который даже не отлип от своих бумажек.
— Ра’аши, — любезно помог мне мужчина, всё ещё усмехаясь моей ошибке. Злость сделала ко мне пару шагов и уже протягивала руки, практически касаясь.
— Спасибо, милорд, — акцентируя внимание на обращении, я не понимала, из-за чего так взъелась. — Так этот… из злых богов?
— Не знаю, как на Земле, но на Меридиане нет деления на злых и добрых богов. Есть лишь их поступки. Седрик, не расскажешь ли больше о Ра’аши, ведь он твой бог?
— Он бог моего народа, — всего одной фразой он поставил точку в разговоре на эту тему, вызывая очередное недовольство со стороны женщины, но тишина была недолгой.
— Кстати, о богах, что там с храмом Анхаиса? — Киара, переменившись в настроении, задумчиво вертела в руках бокал и наблюдала, как вино, словно море о скалы, билось о его стенки. — Представляешь, Стражница, эти бляди устроили из храма бордель, неплохо с этого имеют, не забывай о пожертвованиях, так ещё и требуют с короны на «реконструкцию». Какие же твари!
Чужие пальцы напряжённо сжали ножку бокала, грозясь её и вовсе переломить, а язык нервно прошёлся по губам. Глаза, превратившиеся в зелёное стекло, что-то высматривали за окном и, видимо, сейчас не желали видеть реакцию мужчины. Похоже, теперь настала его очередь для попытки нанести смертельный удар. И не выдержав ожидания, Киара быстро осушила остатки вина в своём бокале.
— Королевская семья всегда заботилась о храмах Анхаиса, — грудная клетка целительницы замерла от уклончивого ответа, чтобы затем зайтись в бешеном ритме.
— И что с того? Вам обоим плевать на этого недобожка. Или так нравятся услуги его «невест»? Схватили за член, так уже готовы пресмыкаться?
Чаша яда стремительно переполнилась, и он, медленно разъедая всё на своём пути, заструился на пол. Седрика, похоже, был невосприимчив, а я опасалась, что заденет и меня, и активно продумывала способы выкрутиться из ситуации. На самом деле хотелось влезть, не дать проскочившей искре перерасти в сильнейший пожар, но лорд прекрасно справился и без посторонней помощи.
— Ты забываешься! — ледяной тон запустил иглы под кожу и заставил неосознанно сжаться. На лице мужчины не было ни одного признака эмоций, но вот глаза горели пуще яркого света в кромешной тьме. — Киара, у всего есть срок, а у его терпения он и того меньше. Что-то не устраивает, ты знаешь, где выход. Тебя никто здесь не держит. К тому же так ты нарушишь договор, и мы будем не обязаны соблюдать свои условия.
— Просто ответь, зачем, — сквозь сжатые зубы выплюнула Киара и установила прямой зрительный контакт с лордом.
— У них есть реальная власть и влияние на людей. И после того инцидента в Дейнкёрте они недавно наконец-то согласились с нами сотрудничать. Мы должны поддерживать хорошие отношения вне зависимости от нашей веры. Такой ответ тебя устроит?
— О, ну конечно, вам положена месть, а мне нет! — Киара вскочила на ноги и, схватив бутылку, налила себе в разы больше положенной меры.
— Ты излишне цепляешься за прошлое, — смех женщины неприятно резанул по ушам, словно бы ногтями провели по стеклу.
— Раз речь зашла о прошлом, не боишься ли, что твой дружок объявится в замке и поведают пару интересных историй о тебе, Сеаши? Например, как так случилось, что ты, абсолютно свободный и ни в чём не нуждающийся наг, стал ручной тварью королевы Айрис?
— А может, мы лучше поговорим о твоих клеймах?
Седрик расслабленно откинулся на спинку кресла и выглядел совершенно незаинтересованным в перепалке. Он зачесал рукой назад спадающие на глаза волосы и отчего-то задержал взгляд на мне, притихшей и осторожно делающей небольшие глотки из бокала. А чего добру пропадать, и вообще сейчас лучше повышать градус алкоголя, а не воздуха, из-за разгорающегося конфликта превращающегося в едва проходимую через нос тёплую массу.
— Ты и так знаешь достаточно, а вот о тебе можно узнать лишь из рассказов пьяниц и безумцев, — Киара также откинулась на спинку, правда, в её позе не было и намёка на спокойствие. Она сгорала изнутри и безуспешно старалась заставить и другого задыхаться от дыма. — А был ли ты вообще сеаши? Или это тоже россказни?
— Может быть, а может, и нет. Это было так давно, уже не вспомнить.
Седрик склонил голову набок и слегка приподнял уголки губ, словно по привычке, без отражения истинных чувств. Я ничего не понимала из их слов, лишь какие-то разрозненные моменты, которым всё равно не хватало деталей, но старалась отложить в памяти этот разговор, чтобы воспроизвести его в иное время, когда информации будет в разы больше. Ощущалось, что сейчас невидимой нитью проскакивало что-то действительно важное, что впоследствии станет тем самым «ключом от подвала». А пока осталось лишь бороться и продвигаться к «заметному дому».
— Проблема, проблема, проблема, — только открывшую рот Киару перебил шёпот множества голосов, источник которых был сокрыт от глаз.
— Какого рода? И без имён, — Седрик сразу же выровнял спину и приготовился внимать ответу. Киара, мигом растерявшая куда-то всю свою злость, застыла, практически не дыша и также ожидая.
— Занимались, вновь поссорились. Стражники пытались вмешаться, несколько ранены, один мёртв. Она впрыснула в него яд, он оторвал ей нижнюю челюсть. Есть множество других серьёзных травм, они ещё не закончили. Нужно вмешаться.
— Вот блядство! Где они?! Как давно впрыснут яд?! — Киара резко вскочила на ноги, и на её платье начали расплываться большие красные пятна.
— Картинная галерея. Пару минут назад.
— Шансы ещё есть… Это всё она! Сколько говорила этой дряни: «Не смей его провоцировать!». Я сама разберусь, присмотри лучше за… — останавливающий жест рукой собравшегося встать Седрика и кивок на меня, чтобы затем поспешно телепортироваться.
Мужчина, прикрыв глаза, устало провёл рукой по лицу, и, кажется, его губы беззвучно прошептали такое знакомое «блядь». Мы впервые остались наедине, но, удивительно, мне как-то особо не хотелось болтать. Да и мои попытки немного разрядить ситуацию вряд ли бы поняли и оценили по достоинству. Я прямо-таки чувствовала невербальную мольбу оставить его в покое и помолчать. Что ж, сегодня меня можно было назвать доброй, раз мне действительно захотелось принять во внимание желание лорда, который на самом деле ни разу не заслуживал моего понимания. Показалось, в таких завораживающих глаза проскользнул некий намёк на благодарность.
Перо вновь успокаивающе зашуршало по бумаге, пока я продолжила внимательнее изучать книжные полки в поисках каких-нибудь ещё занятных вещей. Тем временем сквозь стекла окон в кабинет уже проникали лучи закатного солнца, снижая видимость. К слову, на удивление, на Меридиане вечер наступал довольно поздно даже в осеннюю пору. Мне всё представлялось, как какой-то отважный герой изо всех сил старался задержать солнце на небе подольше, чтобы у умирающей земли было хотя бы немного больше времени на тепло.
Иногда я не могла удержаться от соблазна и боковым зрением поглядывала на сосредоточенного на своём деле мужчину. Периодически меж светлых бровей возникала складка, а аккуратные тонкие губы очень уж сексуально шептали что-то весьма грязное и недостойное лорда. Изредка какая-то одна золотая непослушная прядь спадала ему на глаза, и он уже таким привычным жестом зачёсывал её назад. Мне хотелось вскочить с места, сделать какое-то глупое ворчливое замечание насчёт его волос, а затем бережно заплести их в длинную косу и завязать на конце той изумрудной лентой, неприметно пристроившейся среди документов на столе.
Я сразу же себя одёргивала, не позволяя воображению слишком уж разыграться, и возвращалась к изучению названий. А затем думала: да блядь, кто устоит перед любованием красивым мужчиной, который, сука, был тем самым прекрасным принцем из влажных фантазий? При одном взгляде на него хотелось сказать: «Спасибо, родила тройню, где мои алименты?!». Да, блядь, в эту секунду я чувствовала острую нехватку воздуха рядом с ним, да, у меня жутко играли гормоны и воображение, да, чёрт тебя дери, возьми меня прямо здесь и сейчас! Просыпалось какое-то дикое, животное желание, которому было сложно противиться, и я действительно из-за него испытывала отвращение и стыд к себе же. Меня словно бы окунули лицом в грязь, и теперь от неё ещё долгое время не отмыться.
Минуты тянулись, казалось, целую вечность, целительница всё не возвращалась, а я медленно и бесповоротно сходила с ума, особенно когда взгляд невзначай падал на слегка виднеющиеся из-под рубашки чужие ключицы. А наги способны околдовывать, хватило бы всего лишь одного мимолётного взгляда? Ещё и запах яблок уже будто бы въелся в сами кости, делая меня частью этого кабинета.
Не слишком сильный, но уверенный стук в дверь стал для меня самым настоящим спасением. Словно бы над головой пробили толстый слой льда и дали приток кислороду. До этого сгущающийся туман за доли секунды наконец-то спал, правда, от хрипа, который сопровождал разрешение войти, всё равно по спине пробежали приятные мурашки.
Я без чьих-либо указок сильнее прижала к себе ноги и, положив голову на колени, спрятала лицо за волосами. Неизвестно, кто ещё осведомлён о союзе принца с нами, лишних проблем создавать, на удивление, не хотелось. И хоть Седрик не просил исчезнуть, пусть лучше будут поговаривать о какой-то лохматой девчонке, рассиживающей с вином в кабинете лорда, чем знать о том, кем конкретно она являлась. Правда, обоняние оборотней мне пока точно не обмануть.
— Авелин, что ты здесь делаешь? Насколько я помню, сейчас ты должна быть дома с родителями. За ослушание приказа вышестоящего можно дорого заплатить.
— Милорд, прошу простить, — неожиданно прозвучавший по мою правую руку голос даже заставил меня дёрнуться. Я слышала лишь звук закрытия двери, но никак не шаги. — Это всего лишь сломанная рука, и то не рабочая. Я всё ещё могу быть полезной, и ребят не оставишь одних. Тут каждый час в дом матери будут ломиться с донесениями об их выходках.
Хоть я не могла особо рассмотреть собеседницу лорда, разве что стройную фигуру и медного оттенка копну волос, его самого видела прекрасно. Удивительным образом он успел и рубашку застегнуть, и волосы собрать в низкий хвост, пусть и не слишком аккуратный. И лицо его словно бы посвежело и приобрело более бодрый вид. Оу, неужели мистера «только как-то неправильно дёрнись, и я убью тебя и твою семью» волновало мнение подчинённых? Для нас он так не прихорашивался. Прискорбно, обидно, но ладно. Даже было интересно взглянуть на эту его «неидеальную» сторону.
— И всё же воспользуйся выпавшим шансом, дальше его может и не быть. Ты слишком уж многое на себя взваливаешь, — Седрик забрал из протянутой руки девушки бумаги и быстро прошёлся по ним взглядом.
— Беру пример с вас, милорд, — мужчина смерил подчинённую долгим взглядом без какого-либо намёка на злость или раздражение, а затем отложил бумаги в стопку с правой стороны и кивнул. — У меня есть кое-что ещё. Позволите?
После кивка девушка снова метнулась к двери и забрала что-то за пределами кабинета, чтобы затем поставить перед лордом небольшую корзинку, при виде которой светлые брови непонимающе нахмурились. Меня, к слову, совершенно не замечали, даже голову не поворачивали.
— Признаюсь, милорд, они пытаются вас подкупить, — Седрик заглянул в корзинку и издал тихий смешок.
— Яблоками? — тут уже и я мысленно посмеялась от забавности ситуации. Ёбаные яблоки, у меня скоро начнётся на них аллергия.
— Посчитали, что это сработает, милорд.
— И что же они просят взамен этого «подкупа»?
— Цитирую, милорд: «Желаем получить хоть какое-то задания, лишь бы не сидеть в замке». Пожалуйста, позвольте им направить энергию в полезное русло. По правде говоря, им здесь невыносимо, они говорят, что чувствуют себя в клетке, большой и унылой.
— Клетка? Так и говорят? — его губы слегка дрогнули, словно в сдержанной усмешке. — Отправить их без капитана?
— У меня прекрасный помощник, он справится, милорд.
— Возишься с ними, словно мать с кладкой, хотя среди них самая «хрупкая», — Седрик переставил корзину рядом с собой на пол и, задумчиво постучав пальцами по столу, кивнул. — Передай, что будет им задание в ближайшее время.
Авелин от всего сердца поблагодарила Седрика, и после того, как за её спиной закрылась дверь, я приняла более расслабленную позу и столкнулась взглядом с мужчиной. Не хотелось снова поддаваться наваждению, испытывать эту отвратительную скованность грудной клетки и тянущее внизу живота тепло. Следовало что-то сказать, просто нести бред и отвлечься.
— Любите яблоки, милорд? Случаем не предлагаете их девушкам в саду?
Я широко улыбнулась собственному сравнению, неожиданно пришедшему на ум, и внимательно следила за чужой реакцией. Со сколькими Евами он вёл диалог, и они поддавались греху? Я на очереди, да? Или уже во власти чужого влияния? Хотя чего мне терять? Я недавно желала выебать в зад самого Дьявола за его специфические шутки, но, боюсь, произойдёт обратная ситуация. Так, блядь, пора бы уже остановиться. А может, это всё вино?
— Вдохновилась рассказами о нашей религии, и решила свою припомнить?
— Вы знакомы с ней?! — удивлённо выдохнула я, ощущая острое желание выведать абсолютно всё о его осведомлённости. В нужных руках даже знание о религии может превратиться в оружие.
— Читал, — он кивнул своим словам, а перо вновь оказалось в его руке.
— Эм, Библию? — очередной кивок под моё ещё большее охуевание. — Даже многие земляне её не осилили, а тут вы, из другого мира. Но зачем? Где книгу раздобыли?
— Не важно, — Седрик сделал пас рукой, словно отмахивался от меня, как от надоедливой мухи, но я была наглым и тупым насекомым.
— И как оно? — я смерила его испытывающим взглядом, желала пробраться сквозь эту холодную телесную оболочку и намертво вцепиться в душу. Ах да, у Дьявола же её нет и не может быть.
— Необычный опыт, — я выждала какое-то время, пока точно не убедилась, что он больше ничего не скажет.
— И всё? Больше ничего не скажите, например, там: «Ого, вы верите лишь в одного Бога!»?
— Если бы мне хотелось с тобой поговорить, я бы сказал больше.
Вновь резко опустилась тишина, искусно обтекая каждую линию, изгиб наших тел. В такой момент лишь не хватало раздражающе громко идущих часов на фоне, что потихоньку бы подпиливали тонкие нити нервов. Слова, совершенно бессмысленные и от того глупые, рвались наружу, и их сдерживание практически причиняло реальную физическую боль.
— Возьмите меня в ученицы, — с непростительным напором попросила я и сразу же поспешила исправиться под давлением взгляда исподлобья. — Пожалуйста, милорд.
После разговора с Мартином у него дома я начала думать о возможностях стать сильнее в разы чаще, и всё-таки в конечном счёте согласилась, что владение холодным оружием станет неплохим навыком. Конечно, толковых результатов могло и не быть, но плюсы так или иначе находились. А ещё необязательно потом использовать настоящий клинок, в голове сразу яркими красками возникал образ девчонки из «За гранью», способной преобразовывать собственную кровь в очень даже действенный меч. Я тоже могла бы так попробовать — в чрезвычайных, конечно, ситуациях, — или провернуть что-то подобное с водой. Стоило бы уже покончить с азами и приступить к попыткам изменения агрегатного состояния. Твою мать, сколько же всего ещё предстояло, а я тупо топталась на одном месте!
В общем, я желала начать учиться у лучших, а Седрик как раз попадал под этот критерий. Невероятно быстрые и ловкие движения, умение «читать» противника, просчитывать ходы наперёд, сохранять холодный разум, в любой момент подстроиться под изменения ситуации и дать правильную ей оценку — всё это я хотела выработать в себе. Конечно, у Седрика было несколько десятилетий, если даже не веков, чтобы отшлифовать свои навыки до идеала, а мне одной жизни никак не хватит, чтобы достигнуть его уровня. Очков опыта столько не набрать, сколько не выполняй нудных и однотипных дополнительных заданий. Правда, я, прекрасно осознавая правду, всё равно готова была до изнеможения, до потери сознания от дикой боли стараться украсть хотя бы малую долю его «совершенства».
Сегодня прозвучала далеко не первая просьба, пока что без излишней нетерпеливости и раздражения. И каждый раз отрицательный ответ становился огромнейшей стеной, не меньше пятидесяти ярдов. Ха, тоже мне преграда: я раздобуду УПМ и как взлечу навстречу рассвету за ней!
— Мой ответ прежний: нет, — снова приказывал солдатам выстроиться в линию и выставить копья, чтобы я на них напоролась в попытках пробиться.
— Почему? — снова выдохнула я этот вопрос, желая хотя бы сегодня получить на него ответ.
— Не заинтересован.
— Это не ответ! — совсем не заметила, как повысила голос, и впилась в склонившуюся светлую макушку колючим взглядом. — Седрик!
Глаза пасмурного неба Меридиана (и как раньше не заметила?) с лёгкостью пробили грудную клетку, раскурочили её, раздвинули рёбра-врата и явили миру мою запятнанную душу. Я словно бы оказалась полностью нагая на большой главной площади перед взорами множества людей, а руки повязали. Дёрнешься — и верёвка остервенело вопьётся и без того счёсанную до крови кожу.
И что, разве мог такой пустяк меня остановить? Я с безумной улыбкой руки выверну, переломаю в нескольких местах, но вырвусь. И пусть непокорство обернётся кровью на губах и мечом под рёбра, мой гортанный смех пристанет к ним на всю жизнь, станет ночным кошмаром.
Я и сейчас смеялась, действительно с толикой безумия и хрипа, из-за до предела натянутых струн нервов, из-за недавнего глупого наваждения, из-за повисшего между нами напряжения, пожирающего мозг, просто из-за возникшего сейчас пренебрежения на чужом лице. Наконец-то осознавала простую истину: ручной сучкой он не будет, ни моей, ни чьей-либо ещё, для каждого найдётся лишь видимость, сладкое притворство. И я тоже не поддамся, так и предоставляя место конфликту взглядов. Мы как одинаковые магнитные полюса, но, сука, я всегда умела даже такое удерживать вместе.
И сейчас в голову закралась дурная мысль, безумная и в какой-то мере самоубийственная, от неё внутри что-то вспыхивало яркой вспышкой и разносило по венам сладостный нектар предвкушения. Я решила воспользоваться шансом, пока лорд всё ещё не разорвал зрительный контакт.
Мысленно уже представила его согласие, попыталась пробиться сквозь естественные ментальные преграды. Громадная змея даже не стала предупреждающе шипеть, сразу напала, воспользовалась толстым длинным хвостом и врезалась им в моё тело.
Я будто бы наяву почувствовала, как меня с невероятной силой отбросило, нанося несколько серьёзных травм. Голова пошла кругом, в ушах зазвенело, а к горлу подступила тошнота. Тонкая полоска чего-то обжигающего замерла, не достигая губ. Моя первая носокровь из-за него. Ух, да он и правда горяч!
— Да ты охуела!
Я даже не успела толком осмыслить сказанное, как рефлекторно увернулась от чего-то летящего в меня, чтобы принять лбом другой «снаряд». Яблоко упало мне на колени, а затем покатилось по полу куда-то мужчине под стол. Перед глазами картинка снова рассыпалась на несвязанные между собой фрагменты. Лоб нещадно болел, хотя в бросок, к счастью, вложили едва ли половину своей силы. Приходилось с силой сжимать зубы, чтобы, кроме шипения, ничего не издавать. Теперь у меня точно на яблоки жуткая непереносимость!
Седрик нечитаемым взглядом посмотрел на моё лицо, а затем на пальцы и с тяжёлым выдохом поднялся на ноги, чтобы в следующих миг скрыться за второй имеющейся в кабинете дверью, которую я почему-то не заметила. Вероятно, она вела в спальню.
— Ты ещё большая бестолочь, чем я думал.
Уже совершенно спокойный голос лорда прозвучал меньше, чем через минуту, а на колени мне аккуратно бросили несколько белоснежных платков. Неужели это проявление заботы с его стороны? Блин, с биполями очка нашёлся тут.
— Не заляпай мне ничего кровью и не смей лезть ко мне в голову, ясно? Ещё хоть один раз попробуешь такое провернуть, я привяжу тебя к позорному столбу на целый день.
— Снова связывание? Так и знала, что ты из этих.
Я уже буквально чувствовала, как образовывалась большая шишка, а удар, похоже, напрочь выключил инстинкт самосохранения, вот и ожидалось появление второй. Правда, кажется, меня кто-то на небесах любил — а может, и покровители в аду нашлись, тут уже от веры зависит, — и Киара, потрёпанная и с горящими яростью глазами, ветром проскользнула в кабинет и, подскочив к столу, залпом опустошила бокал вина, к которому Седрик так и не притронулся.
— Это полнейший пиздец! Хорошо, что всё обошлось! Только начал появляться прогресс, как эта дрянь чуть всё не порушила! Поднимай задницу, милорд, и проводи воспитательную беседу! Давай, как ты умеешь! — Киара активно жестикулировала руками и мельтешила перед глазами, а затем остановилась и ткнула пальцем в меня: — А ты! Тоже не сиди, пора домой! Потом успеешь глазки настроить! Вон уже, похоже, получила!
Я, прижимая платок к носу, посмотрела на воображаемые часы на руке, притворно охнула и засобиралась. Достаточно с меня на сегодня замка и его обитателей, обрубаю ко всем херам порталы и связи. Тем для размышлений я уже насобирала на долгие года вперёд, а вот пару клеток мозга, вероятно, потеряла. Правда, завтра всё равно вернусь в эту психбольницу, уж больно интересные здесь водятся персонажи. Главное, не позволить местному Джокеру влюбить меня в себя и в итоге не присоединиться к их безумию. Мне с лихвой своего хватало.
Перед уходом удалось поинтересоваться у Киары, не подмешивали ли в вино какие-то «особенные ингредиенты», на меня злобно зыркнули и прошипели, что вообще не ебут, как оно делалось и из чего конкретно. Загадка, к прискорбию, оставалась неразгаданной. Или всё-таки Седрик и правда ёбаный колдун, маг-чародей и вообще просто душка.
***
День шёл своим чередом и не предвещал ничего необычного. Наступил ланч, и большая часть школьников ринулась в кафетерий, в то время, как мы, компания, временная объявившая бойкот еде, расположились в одном из коридоров и наводили суету своим диким смехом. Я, не упустив возможности немного проявить свою «змеиную» натуру, бросила едкое замечание в ответ на рассказ Клариссы об очередном конченном приключении её парня. Дана одобрительно кивнула моим словам и издала смешок.
Обе девушки были старше меня на год, и пару лет назад мне удалось своим обаянием добиться их покровительства. Сейчас же они мои преданные соратники. Кто бы что не говорил, а в школе имелась своя иерархия, некая пищевая цепочка. Пусть некоторые этого совершенно не осознавали, пусть даже не собирались обращать внимание на такой абсурд и вызванные им разборки, нелепые деления территории, но они всё равно занимали определённую ступень. И заранее установленные роли практически никогда не менялись.
Я была исключением: со средней школы поднялась с самых низов до своеобразной вершины. Меня пытались оскорбить прозвищами по типу «королева изгоев, отбросов, просто разного мусора общества», и моя искрящаяся гордостью улыбка лишь раздражала этих «чистокровок». Я обладала определённой властью, правила «той другой грязной стороной школы», и действительно решала проблемы «своих людей». Считай, токийские мстители по-американски, ха!
На самом деле я никогда всерьёз не относилась к этой глупой и надуманной войне с Барби и Кенами, которые так забавно охраняли свой мерзкий кукольный мирок от нас, не стеснённых пластиком и правилами «идеальности». Просто так убивала время, радовалась возможности поставить на место Хейл и подобных ей охуевших «элит» и, конечно, выручить друзей.
— Зато ты, Ирма, негодница такая, какого мужика отхватила! И умный, и весёлый, красавец со светлым будущим! Аж завидно!
— Чё? — я включила дурочку и сделала мысленную пометку позже надрать Клариссе задницу, решившей затронуть эту тему, видимо, в отместку за моё замечание.
— Хуй через плечо! Ты дуру не строй! Ещё скажи, что это не вы при любом удобном случае по углам жмётесь?! Скажи, Вилл?!
Альтермира сидела на подоконнике и до этого довольно активно принимала участие в разговоре. У неё была память Вилл, а та прекрасно знала всю подноготную этих странных и обречённых с самого начала отношений с Найджелом, а сейчас речь зашла именно о нём. Я немного напряглась, надеясь, как бы это чудо с нынешним эмоциональным диапазоном зубочистки, ничего лишнего не сказало.
— Неа, ничего не знаю. О ком вообще речь? — альтермира мило улыбнулась, словно действительно извиняясь за своё «незнание». Дана слегка пихнула её плечом, а Кларисса недовольно цыкнула.
— Мало ли с кем он обжимается.
Я безразлично повела плечом, как назло вспоминая фрагменты с последней вечеринки. От него пахло таким привычным одеколоном, сигаретами и сладким пуншем, вкус последних даже чувствовался на губах. Я прижималась к его телу, словно чего-то очень сильно боясь, желая найти надёжной защиты, и наконец-то избавляясь от ставшего уже тошнотворным запаха яблок.
— Но только на тебя он смотрит глазами собаки, перед которой положили лакомство и сказали «нельзя»! Чего ты отпираешься?!
— Да потому что нахуй оно нам обоим нужно, эти серьёзные отношения и прочее?! Он туда-сюда и уедет в колледж, вряд ли вообще сюда вернётся! Отношения на расстоянии не для таких тактильных людей, как мы!
— А ты его спросила? — капельку спокойствия в наше эмоциональное буйство внесла Дана и посмотрела на меня так умиротворяюще, что я немного поостыла.
— У нас был разговор, после него мы и расставили границы, — взгляд Клариссы посветлел, будто бы к ней пришло какое-то понимание.
Я тяжело выдохнула, припоминая тот самый разговор. Одна из моих любимых черт в нём: Найджел первым дело старался разрешить проблему с помощью спокойного и откровенного диалога. Конечно, такой метод не всегда срабатывал, но идеально подошёл под наш случай, когда мы достигли определённого предела.
Было сложно, даже слишком, говорить человеку, какой он замечательный и как сильно тебе нравится, выслушивать в ответ что-то подобное, а затем с тяжестью сердце признавать, что ничего стоящего из этого не выйдет. Мы оба без лишних слов это понимали. Даже пожалели, что наше общение началось так поздно. Правда, для излишне свободолюбивых отношения — тоже своего рода клетка, так что вместе с сожалением в груди зародилось иное чувство, противоположное даже: я радовалась, что всё в итоге ограничится простой влюблённостью, а побеги чего-то нового сразу же отомрут.
— Тебе завидно говоришь? Так, может, сама попробуешь подкатить? Бросишь своего конченного, — я натянула хитрую улыбку и поиграла бровями.
— Ты глянь на него, глянь на меня и сразу поймёшь, что мы словно две половинки одной жопы. Или как-то там по-молодёжному сейчас говорят… Соулы, короче. Да и на двоих мозг есть только у меня, куда бросить? А если и брошу, то он сразу станет зомбаком и будет ходить хрипеть: «Мозги, верните мне мозги», — Кларисса наглядно продемонстрировала превращение своего парня в ходячий труп под наш общий смех, а затем слишком уж резко посерьёзнела, смотря мне куда-то за спину: — Приближение проблемы на двенадцать часов.
Я развернулась на носках, сразу же натыкаясь взглядом на свирепое лицо спешно приближающегося к нам парня и ощущая эфемерный запах горения. Губы так и желали растянуться в злорадной ухмылке, когда взгляд выцепил помятый лист бумаги в чужих руках.
— Можешь объяснишь, что это такое? — под угрожающее шипение мне под нос сунули тот самый листок, и я издевательски прищурила глаза.
— Ой, а что это такое крошечное? Можно мне лупу? — от таких слов у Фреда, замкапитана футбольной команды, чуть ли не начал валить пар из ушей. — А ой, это что, член? Твой что ли? И нахер ты мне его показываешь?
— Ты, блядь, не притворяйся!
— Притворяться? О чём ты? Я же такая тупая и наивная, что совсем ничего вокруг себя не замечаю, — я прямо-таки видела, как впервые за долгое время со скрипом задвигались шестерёнки. Меня тоже можно назвать своего рода инженером.
— Что ты мелешь? — я тяжело выдохнула и разочарованно покачала головой. Раньше Фред не казался таким уж стереотипным перекаченным идиотом.
— «Спорим, эта тупая Лэр влюбится в меня?» — не твои ли слова? — желваки на чужом лице заходили от наконец-то пришедшего понимания своего полнейшего провала, а я больше не могла сдерживаться от смеха и дозы яда внутривенно. — Ты, блядь, действительно думал, что я не узнаю? Думал, что я настолько тупа? Ты в каком году застрял, милый? Чего начитался, насмотрелся, нанюхался, выбери нужное? Споры на любовь такая нелепая хуйня, так ещё и ни разу не актуальная. А знаешь, в чём главный прикол, твои слова мне практически сразу же и передали, а теперь поиграли, и хватит. Получай ответочку за свой долбоебизм. И это я ещё по-хорошему с тобой, ты тупой, но нужен команде.
Когда я впервые услышала от Стива, капитана футбольной команды, о том, что его зам реально охуел, первой мыслью было по-быстрому с ним разобраться и поставить на место, но тогдашняя скука подбила меня немного с этим повременить. Фред, конечно, был мудаком, но даже у него нашлись положительные стороны. Сейчас мне стало совершенно не до этих «брачных игрищ», слишком много проблем свалилось на голову. Хотелось бы закончить красиво, с кишками и кровью, но Стив попросил не выводить одного из лучших игроков из строя. Сейчас максимум моей оригинальности хватило лишь на демонстрацию всей школе члена этого придурка. Конечно, у меня были сообщники, как те, кто помог всё провернуть, так и те, кто замёл следы.
— А, кстати, если бы роли в команде распределялись по длине члена, то ты бы даже на скамейку запасных не попал.
— Кем ты себя возомнила, сука?!
Меня резко схватили за грудки и притянули к себе ближе так, что я чувствовала чужое дыхание на своём лице. В ответ была лишь оскаливающаяся улыбка, и ни малейшего намёка на страх. Ни он первый, ни он последний, кто вот так вот меня хватал и пытался вытрясти всю дурь из головы. Я пока что позволяла, чтобы лишний раз не марать руки об всяких одноклеточных.
Фигура альтермиры возникла сбоку довольно неожиданно, в первую очередь предполагалась реакция кого-то из старших. Худые пальцы с такой силой сжали предплечье Фреда, что, казалось, слышался хруст костей. Весь вид альтермиры говорил о сильной ненависти и злобе, словно бы в её голове парень успел несколько раз пережить свою смерть, долгую и мучительную. Казалось, даже взгляд карих глаз наконец-то приобрёл действительно живой блеск.
— Отпустил, иначе я сломаю тебе руку, а затем вытяну хребет через жопу.
Альтермира чеканила каждое слово и всё сильнее вжимала пальцы в чужую руку. Она и правда желала провернуть сказанное и даже уже готовилась к этому. И я отчего-то верила, что у неё всё выгорит. Происходящая сейчас ситуация вызвала у альтермиры какие-то эфемерные болевые сигналы, а меня быстро настигло горькое осознание: это же как-то связано с Олсеном, напомнило один из эпизодов, да?
— Вандом, тебе вообще лучше закрыться и съебаться нахуй.
— За такие слова, я тебе тот хребет обратно засуну и в этот раз вытяну из отверстия, которым ты жрёшь дерьмо, — я буквально выплёвывала эти слова и вцепилась в другую его руку, надавливая.
— Кому здесь действительно надо закрыться и съебаться, так это тебе. Поверь, у Ирмы рука тяжёлая, — от звучащего смешка Клариссы моя улыбка стала в разы шире. В своё время она у меня пару раз знатно отхватила за излишнюю враждебность.
В такие напряжённые моменты обычно кто-то самый нервный случайно жал на спусковой крючок, и так начиналась кровавая потасовка. Я уже заранее готовилась к чужой сдаче нервов, пока мы безмолвно вели борьбу с помощью прямого зрительного контакта. Правда, Фред сделал шаг назад — и теперь вся моя стопа находилась на твёрдом полу. Между нами теперь пролегал не только ярд, но и неразрешённый до конца конфликт, призрачные губы которого нежно касались виска, места, где отчётливо чувствовалась пульсация артерии. Мы оба верно оценили риски и без слов согласились друг с другом, что территория школы слишком уж неподходящее место для подобного. Нам не нужны ни предупреждения, ни отстранения. Моё личное дело и вовсе до сих пор оставалось девственно чистым, потому что я умела действовать осторожно или переносить разборки на внешкольное время.
Стоило Фреда удалиться на достаточное от меня расстояние, я едва ли смогла сдержать облегчённого выдоха. Хотелось закончить наши глупые игры «кто кого быстрее наебёт», вот только длительное выяснение победителя меня сейчас совершенно не прельщало. Я могла строить из себя кого угодно, но на деле являлась всего лишь человеком, смертным и сейчас дико заебавшимся.
Правда, похоже, в спокойствии мне решили безоговорочно отказать: альтермира неожиданно покачнулась и потеряла равновесия. Рефлексы меня нисколько не подвели, вот только руки прошли насквозь чужого тела, словно оно принадлежало призраку.
— Прости, не удержала. Тебе плохо?
Я, присев рядом с альтермирой, придала голосу как можно больше обеспокоенности и не поворачивалась лицом к остальным, чтобы те не смогли заметить мою обескураженность. После кивка и отведения глаз в сторону в намёке на необходимость разговора она, специально сморщившись будто бы от болезненного приступа, встала с моей помощью.
— Что именно болит? Что-то нужно? — альтермира не позволила обеспокоенной Дане приблизиться и слегка приглушённо произнесла:
— Мне просто нужно немного освежиться. Я буду в порядке, — и слегка приподняв уголки губ, она стала от нас удаляться.
— Я проконтролирую, совсем о себе не думает.
Я поспешила следом, нагоняя её за пару шагов. Весь путь до уборной альтермиру действительно трясло, словно сильнейшая лихорадка захватила её в свой мучительный плен, а ещё она как-то странно, неестественно выкручивала руки и периодически прикладывала ладонь к груди, туда, где у человека находилось сердце. Меня такое поведение откровенно пугало, и самые безумные и неутешительные мысли находили себе пристанище в голове.
Туалет, к счастью, нас встретил лишь запахом хлорки и отсутствием кого-либо постороннего. Я схватилась за ручку двери, намереваясь никого не пропускать, и наблюдала за тем, как альтермира опускала голову под струю холодной воды. Рыжие волосы быстро стали влажными и облепили её лицо, а капли беспрепятственно стекали на одежду. Она зачем-то всматривалась в своё отражение в зеркале напротив и до побеления костяшек сжимала край раковины.
— Это снова повторяется, но чувствуется совершенно иначе, — тихо сказала она, даже не смотря в мою сторону.
— Снова?! Что значит, блядь, снова?! Что происходит, и почему ты молчала об этом?! — я не собиралась долго церемониться и сразу ринулась в атаку, тихо шипя, чтобы никто иной случайно нас не услышал.
— Ты и так в последнее время дёрганная, тебе лучше было не знать.
Фитиль успешно был подожжён — осталось лишь подождать взрыва, который напрочь снесёт стены здравомыслия. У меня имелся целый список нелюбимых фраз, и вот это «ради твоего же блага тебе лучше не знать» как раз к ним относилось. Я неосознанно сильнее впилась пальцами в ручку, стараясь уменьшить радиус поражения, пусть лучше моя грудная клетка примет весь удар, а затем почувствовала горечь на языке. Узнавала дурацкие привычки Вилл, любительницы многое замалчивать лишь бы мне было спокойнее. Эта дура порой совершенно ничего не понимала.
— Не тебе решать, что для меня лучше, — сколько раз я это говорила Вилл? Если перевернуть восьмёрку на девяносто градусов, то выйдет ответ. — Так что это такое?
— Слишком большое напряжение на магию, почти полное исчерпание сил. Если другая я попытается задействовать жизненные силы, то сработает своеобразный механизм защиты, и уже эта я просто исчезну, чтобы не допустить этого.
— Нужно тогда на Меридиан, прямо сейчас!
— Нет, не имеет смысла. Останься со мной и жди исхода. Если я не исчезну, то другая я точно жива, хотя может остаться без сил.
— Но…
— Не спорь! Ты ничего не можешь сделать!
Намеренно строгий взгляд карих глаз ощущался приставленным клинком к шее, уже даже имелся небольшой порез с сочащейся кровью. Слова же обратились другим, всаженным по рукоять под рёбра. Никак не получалось вздохнуть. Ненависть к себе из-за собственного бессилия от крови и боли в качестве удобрения как никогда цвела буйно, жёлтыми цветами. Старые лепестки, на месте которых быстро появлялись новые, молодые, всё опадали, уже практически заполнив собой половину грудной клетки, прилипали к стенкам имеющихся там органов, теснили их и мешали выполнять заложенные природой функции. Подумалось, от такого умирают, многие мои дельфины и киты в красных океанах уж точно не выжили.
Грохот заставил меня вновь посмотреть на альтермиру, сейчас сидящей на коленях и пристально пялящейся на свои руки. Чёрные ветвящиеся, как система вен, линии проступили на её бледной коже всего на какие-то доли секунды, а затем вновь исчезли без следа.
— Это странно, — быстро заговорила альтермира, заглядывая мне прямо в глаза. — Понимаешь, я должна исчезнуть быстро, нет никакого постепенно исчезновения, но сегодня происходит эта «частичная призрачность». А ещё эта сильная чужая магия, которой противится магия другой меня, что даже я ощущаю эти колебания. Она тёмная, мерзкая и несёт в себе лишь разрушение, моя же сила предназначена, чтобы создавать. Я не должна ничего чувствовать, но в ядре всё так жжётся и горит, что на ногах не устоять. И ты видела эти линии? Это совсем херово. В другую меня попытались влить эту тёмную магию, и, думаю, по магическим каналам неплохо так дало. И ещё злоба, ненависть и, возможно, отчаяние. Эти чувства слишком сильны.
— Это может быть из-за Фобоса?
Я пыталась концентрировать на словах, но многое ускользало. Мысли превратились в воду и просачивались сквозь пальцы, а собрать ладошки вместе, чтобы хоть что-то уберечь и напиться, никак не получалось. Правда, я знала лишь одно: если с Вилл что-то случится, я точно попытаюсь прикончить этого сукина сына.
— Да… Нет… Не знаю. Точнее я не знаю «вкуса» его магии, — альтермира поднялась с пола, вновь подставляя голову под кран.
— Дерьмо… — с другой стороны двери кто-то начал ломиться внутрь, и я, натянув улыбку, немного её приоткрыла. — Сходи в другое место, здесь полнейший пиздец! Один псих убил синеволосую наркоманку! То ещё зрелище! Так что давай-давай!
Я даже не дала девушке возразить, как снова захлопнула дверь перед её носом. По-хорошему стоило бы сменить локацию на более надёжную и спокойную, но на уроки после ланча вряд ли удастся попасть. Проклиная жизни и её приятные сюрпризы, я посмотрела на время, кивнула себе же и набрала Найджела. Осталось лишь надеяться, что на нём не придётся использовать свои силы подчинения, если с альтермирой по пути произойдёт очередная странная херня.
— Хай Лин такая милая. Жаль, что мы её предаём, — выдала альтермира, пока мы ждали парня, который без лишних вопросов согласился. На мой вопросительный взгляд сразу же потрясли телефоном: — Снова интересуется о моём здоровье. Даже интересно, что ты остальным наговорила.
— Очень много лжи, которая, похоже, стала правдой. Смотри, как хорошо ты отыгрываешь больную.
Я уже устала из раза в раз натягивать улыбку, будто бы всё в порядке, но разве можно выйти на бой с жизнью без своей главной защиты? Хочешь узнать, откуда эти шрамы? Я просто устала, а щит стал таким тяжёлым, что пришлось его сделать вечным и без какого-либо веса. Одним словом — пиздец. Требую курс знатных пиздюлей за то, что раскисаю тут, как хлебушек в воде.
Я с силой ударила себя по щекам, чувствуя, как они в ответ запылали, и немного приводя в порядок собственные мысли, с которых будто бы и правда спала завеса. У меня не было времени на пустые страдания, требовалось снимать реальную Завесу и при этом попытаться самой не сдохнуть и других уберечь. С сегодняшнего дня я стану в разы настойчивее в разговоре с Седриком и обязательно добьюсь положительного ответа, чего бы мне этого не стоило.
***
Я занесла руку над деревянной поверхностью, отчего-то слегка помедлила и всё же постучала. Ожидание тянулось невероятно долго, словно бы лорд предчувствовал мой приход, и покушалось откусить внушительный кусок от уверенности в сегодняшнем успехе. После разрешения я быстро вскочила в кабинет, будто бы опаздывала на последний в ближайшие дни поезд.
У этого места имелась самая главная странность: здесь никогда ничего не менялось, даже стопки бумаг не уменьшались, не увеличивались. Казалось, аура Седрика смогла напугать само время, и оно решило держаться со своими законами от него подальше. А от запаха у меня и правда возникло дикое желание расчесать кожу до крови.
— Всё забываю вернуть платки, милорд — я, мило улыбнувшись, подняла руку с ними на уровень его глаз, взгляд которых так и вопрошал, чего мне нужно. — Не волнуйтесь, я их постирала. Несколько раз. Несколькими порошками. Ни следа крови.
— Они всё равно пропахлись тобой, оставь себе. Что-то ещё?
— Ну, — протянула я, покачнувшись с пятки на носок. — Соскучилась по вашему обществу, милорд.
— Это не взаимно. Если это всё, не мешай мне работать.
Я во избежание недавней ситуации тщательно следила, чтобы наши взгляды даже на короткий миг не пересеклись. Возможно, от этого у лорда складывалось впечатление, что мои слова были приправлены нотками влюблённости. Хотелось бы знать наверняка, а то однажды в шутку признаюсь в любви, а меня неожиданно воспримут всерьёз. Стану в его глазах ещё большей дурой, чувствами которой можно воспользоваться в своих целях.
— Возьмите меня в ученицы, я отстану, — излюбленный стул встретил меня уже таким привычным едва слышным скрипом, хотя, возможно, этот звук издавали зубы мужчины, поражённого раздражением.
— Думаю, сначала тебе следует найти того, кто научит тебя воспринимать отказы. Научишься, приходи.
— Чтобы снова получить отказ?
— Какая догадливая девочка. Умеешь же иногда пользоваться тем, что в голове. Всегда бы так, — губы мужчины растянулись в елейной улыбке, но я всё равно не ощущала ни малейшего укола обиды. Мне даже уже начали доставлять удовольствие наши склоки. — Догадаешься, где выход? Или мне тебя за шкирку тащить?
Богатое воображение сразу же нашло для себя работу и очень красочно нарисовало эту сцену в голове. Я снова отыгрывала перед лордом безумную, смеющуюся без видимой причины, он же, наверное, только таковой меня и видел.
— Вы же сказали, что я только иногда пользуюсь головой, а значит, не пойму вашего намёка и вернусь.
Судя по тому, как вздрогнула его грудная клетка, он удержался от тяжёлого вздоха. Действительно же верил в мои упрямство и слабоумие. К слову, рубашка на нём всё такая же белоснежная накрахмаленная, что, казалось, излучала свет. Рукава были подвёрнуты и открывали моему взгляду сильные, с заметным очертанием мышц предплечья мужчины.
— Ты — маг. Зачем тебе это? — Седрик откинулся на спинку своего кресла и, наверное, впервые продемонстрировал желание действительно узнать ответ.
— А магу только магию и можно изучать?
Я склонила голову на бок и слегка приподняла уголки губ, а затем посмотрела на предзакатное небо, необычайно разделённое полосками на разные цвета от золотистого вверху до розового внизу с вкраплениями фиолетового, за окном. От нынешней невозможности расправить крылья и оказаться среди этого буйства красок душа ещё сильнее погрузилась в омут серости и тоски.
— Хочу быть готовой ко всему, быть сильнее, защитить дорогое, — честно призналась я, пока перед глазами представала недавняя ситуация с альтермирой.
Знала, Вилл была жива, но тревога и чувство собственной бесполезности не покидали сердце, сейчас закованное в каркас из колючей проволоки. Каждый удар сопровождался адской болью от проникновения в ткань множества шипов. Оно кровоточило, но продолжало и продолжало разгонять кровь по сосудам. Не желало сдаваться, несмотря на кажущиеся непреодолимыми трудности, как и я, его хозяйка.
Седрик попросту молчал, явно не впечатлённый и ни капли не тронутый моими словами. Скука, да, наверное, именно это сейчас выражало его лицо. Мнение мужчины отзывалось во мне абсолютным равнодушием, появлялся интерес иного характера: если мои мотивы казались ему тоскливыми, то такие тогда нет? Почему он сам здесь, во дворце, служит Фобосу? Что такого держит: какая-то выгода, долг, привязанность, просто привычка?
— Может, уже скажите, почему отказываете?
— Ты мне неприятна, этого достаточно для ответа, — почувствовала холодное прикосновение аметиста к коже, но меня больше привлекали тёплые оттенки неба.
— Он очень уж расплывчат, конкретики бы. Давайте же, не щадите мои чувства. Попробуйте уничтожить морально, — смешок не проходил дальше горла. Я же просто издевалась. Над ним, над собой.
Молчание пролегло между нами нитью, а на неё, как бусины, нанизывались мои нервные клетки. Он не сводил с меня глаз, размазывая по стенке в несколько слоёв. Возможно, сердце предательски выдавало истинные чувства, но вот на лице лишь неоднозначное выражение насмешливости. Если я ещё раз засмеюсь без видимой причины, он потащит меня к лекарю, или попытается вскрыть череп, чтобы самому узнать, как устроен мой мозг? А, нет, его вряд ли волновала такая мелочь, лучше сразу устранить, как бешеную скотину, ведь такие обычно срывали все планы, и конечного результата не достигнуть.
— А как же наша общая цель? Обучение послужит неплохим в неё вкладом, — нашлась я, взмахнув рукой, словно эта цель имела материальный вид и стояла слева от меня. Седрик снова молчал, будто бы и не слышал вовсе.
— Поверь, у нас с тобой разные цели.
Между словами присутствовала небольшая пауза, которая их чётко разграничивала. Со мной обращались как с малым ребёнком, которому раз и навсегда пытались донести определённую истину. Напористая строгость иглой с ниткой прошивала слова, и лишь подчёркивала этот эффект. Не смогла сдержаться от глупой и довольно неуместной шутки, что кто-то включил папочку.
— Ты же не отстанешь, да? — хотелось аплодировать стоя, он наконец-то осознал. Чужие пальцы снова отбивали по столешнице хаотичный ритм в тишине. — Я для тебя слишком высокая планка. Выделю солдата.
— Да нахуй мне твой солдат?! Я тебя хочу!
Я в мгновение оказалась возле стола и с силой ударила ладонями по нему, принимая роль капризного ребёнка. Ниточка, на котором до этого момента держалось моё терпение, оборвалась с раздражающим звуком. Откровенно надоело, я и так слишком долго церемонились, тратила время на жалкие упрашивания, ступала осторожно, как если бы каралась в темноте, отшучивалась. Настал час брать напором и наглостью. Отказы при любом раскладе пройдут мимо ушей.
— Оставь свои фант… — я не позволила ему закончить, впиваясь горящим решимостью и злобой взглядом ему в глаза. Уже всё равно на любые предосторожности.
— Плевать на твоё мнение, плевать на твои желания! Абсолютно похуй, чтобы точно дошло! Я эгоистка, и мои желания для меня превыше! А сейчас я хочу одного, и только от тебя! Делай, что хочешь: оскорбляй, избивай, но я добьюсь твоего согласия! Любым способом! И если ты сейчас откажешь, то…
— Я тебя казню, — перебивая, неожиданно вставил Седрик и словно лезвием топора обрубил поток моих мыслей.
— Что? — менее эмоционально протянула я, в то время, как чужие глаза заволокло густым туманом. Он смотрел будто бы сквозь меня, видел кого-то другого.
Седрик, не дав мне опомниться, быстро выкарабкался из своего состояния задумчивости, и его взгляд при фокусировке на мне вернул привычную холодность. Прямо-таки чувствовались иглы мороза на коже, а внутренний пожар сдавал позиции перед воющей метелью. Он принял для себя какое-то решение, безмолвно поднялся из-за стола и, направившись к выходу, бросил через плечо приказ следовать за ним.
Я двигалась с мужчиной практически плечом к плечу, пыталась задавать вопросы, которые упорно игнорировали, как раздражающий писк комара, и при этом успевала строить собственные догадки о том, какие сейчас мысли мелькали в светловолосой макушке. Пробраться через это болото и не увязнуть представало задачкой высокого уровня сложности. Деталей явно не хватало, и исправно рабочий механизм пока не собирался.
— Объясни же, почему Стражница шатается без присмотра по всему замку?
На непримечательных стенах тренировочного зала играл свет от чужой магии. Слова появлялись в воздухе вслед за движениями указательного пальца целительницы, которая какое-то время задумчиво вчитывалась в написанное, а затем быстрым взмахом руки заставляла их исчезнуть. Видимо, в попытках успеть за бегом мыслей использовался более простой для письма английский язык. В отрывочных предложениях мелькала одна лишь, вероятно, медицинская терминология. На полу возле ног Киары было разбросано множество уже полностью исписанных листов.
— Она очень молода, по человеческим мерках, считай, младенец, её организм постоянно претерпевает изменения. Это важнее Стражницы.
Киара продолжала стоять к нам спиной, нахмурилась и перенесла написанные магией слова на бумагу. Седрику, казалось, этого странного объяснения вполне хватило, чтобы сменить гнев на милость. Они слишком уж спокойно для их обычного общения обменялись ещё парой фразой на незнакомом языке. Альтермира, в отличие от меня, никак не проявляла заинтересованности.
— Сможешь хотя бы раз меня ударить, твоё эгоистичное желание исполнится, но никакой магии.
Я слегка прищурила глаза в попытках подметить факт простого издевательства, но судя по тому, как Киара поспешила переместиться подальше, Седрик всё же нашёл прекрасный способ меня от себя отвадить. Победа в любом случае будет за ним — во рту заранее почувствовался привкус горечи и крови. Вспыхнули фантомные боли от прошлых поражений.
Правда, я не имела ни малейшего права на отступление, оно вело лишь к ещё более мучительному исходу. Если сбегу, собственные демоны сожрут меня за считанные секунды, подпилят главные опоры внутреннего мира, важные части которого обрушатся с невероятным грохотом, заваливая и убивая многих светлых духов души. Останутся лишь руины и живое тело, постепенно гниющее изнутри и болезненно откликающееся на пустоту.
Я встала лицом к лицу с мужчиной с полным пониманием, что не имела перед ним никакого преимущества. Впрочем, не первый такой противник. Обычно не удавалось продумывать ходы наперёд — чаще потасовки начинались слишком уж неожиданно, так что приходилось больше полагаться на хорошие рефлексы и импровизировать. До сих пор отлично получалось, всё это признавали, а также то, что повышение адреналина в крови окончательно сносило мне крышу. Ощущение боли ведь приходило позже.
На губах как-то неосознанно возникла насмешливая улыбка, отчего глаза лорда вспыхнули недолгим огнём непонимания. У меня всё-таки кое-что было: как бы тело не пострадало, сила духа будет каждый раз заставлять снова подниматься и продолжать бороться. Она-то здесь являлась истинным чудовищем и свирепо одержит победу в иной, параллельной битве. Мне нравилось наблюдать за эмоциями на чужих лицах при её проявлении. Мартин часто повторял, что однажды это доведёт меня до могильной доски. С происходящими в последнее время событиями в его слова очень даже верилось.
Время превратилось в что-то вязкое и до невозможности противное, а воздух слишком уж медленно добирался до лёгких. Всю область грудной клетки замкнули в кольцо пожары, казалось, я двигалась, как если бы находилась в замедленной съёмке.
Взгляд мужчины сообщал, что мой ложный выпад сработал должным образом, но выставленный блок на истинный в зародыше задушил любое ликование и подобные чувства. Вывод, его глазам ни в коем случае нельзя было верить, он явно опирался на другие чувства. Попытаться ослепить лорда станет полезным лишь для того, чтобы самой не оказаться отвлечённой. Правда, довольно ощутимая разница в росте тут только мешала.
Вибрация разрезанного кулаком воздуха почувствовалась на коже. Седрик двигался заметно медленнее собственных возможностей, видимо, с целью лишний раз надо мной поглумиться, дать ложные надежды, тем самым нанося удар по психике, но такой жест вызвал во мне ещё большее желание ему наподдать. Удалось сдержать так и просящийся из-за излишней запальчивости рык.
Я умело поднырнула под чужой рукой, быстро переместилась за спину мужчины, которому не составило и малейшего труда снова блокировать и контратаковать. Седрик лишь хмыкнул на мою прыгучесть. Ещё ни одна атака не достигла цели, но вряд ли прошла хотя бы минута от начала боя.
Последовала новая череда «пустых» ударов, а затем я всё-таки ошиблась, и ужасная боль пронзила выставленную в защите руку. Седрик использовал даже не половину своих сил, но кости уже трещали и, казалось, в следующий раз точно не выдержат. Я отскочила, мгновенно настроила себя не сосредотачиваться на неприятной пульсации и продолжила как ни в чём не бывало.
Постепенно мои движения замедлялись, его же, напротив, стали быстрее, что ожидаемо играло против меня и приносило новые ушибы. Седрик тщательно контролировал каждую свою атаку и не наносил ударов, приводящих к серьёзным последствиям, также избегал смертельных точек. Большая часть тела горела, словно её погрузили в чан с кипящей водой, но сильнее всего страдали руки. Откровенно говоря, я их практически не чувствовала. Они двигались, уже радовало, хотя каждый блок вызывал у меня белые вспышки перед глазами и секундное отключение от реальности.
Пол пах старой древесиной и пылью, а сапоги мужчина на вид казались сделаны из качественной кожи и относительно новы. Основной вес на себя приняли и без того пострадавшие руки, на которых, вероятно, уже расплывались внушительного размера синие пятна. Я дала себе небольшую передышку, опустившись на живот.
— Ты всё сама видела. Сомневаюсь, что удержишь в руках меч. Теперь ты оставишь меня в покое?
Уничтожающий с толикой превосходства взгляд Седрика приносил в разы большую боль, чем все ноющие синяки. Я слышала такие унизительные смешки со стороны Киары, явно наслаждающейся происходящим. И чувствовалось, как внимательно впивались глаза альтермиры в пытавшуюся отдышаться меня.
Передо мной возникли образы из прошлого и так и слышались эхом ненавистные голоса: «Лэр, вставай, мы с тобой не закончили! Притвориться мёртвой не удастся!», а затем болезненный пинок в бок и практически удушающее дёргание за капюшон. Раньше бы меня настигло дикое желание разрыдаться, сейчас же слух остальных будет ласкать дурацкий смех и насмешливое:
— Ограничение в попытках не было, милорд, продолжаем. Как говорил Аста: «Ещё не всё!».
Я поднялась на ноги и прислушалась к ощущениям в собственном теле. Похоже, до этого глупо поддалась излишней драматизации, оно ещё было очень даже дееспособно! Только требовалось снизить нагрузку на руки, и у меня обязательно выйдет достигнуть ныне поставленной цели.
— Это уже точно будет походить на избиение, — на такое заявление у меня нашлась лишь улыбка, больше походящая на предвкушающий оскал.
— Ну и пусть. Герои сёнэнов учили меня не сдаваться, так что иди ко мне, мой хороший. Или уже боишься, что я всё-таки выиграю?
Ни новое обращение, ни смысл моего последнего предложения Седрику совершенно не понравились. Провокация была слишком уж очевидной, чтобы на неё вестись, но он не спешил прерывать наше занятное времяпровождение. А затем только по ему понятным причинам всё снова закружилось в безумном вихре из попыток ударить и вовремя уклониться. Кажется, я начинала запоминать трещины и некоторые отличительные черты каждой отдельной доски пола.
— Я уже подумываю свернуть тебе шею и списать всё на несчастный случай, — мой мозг давно отключился от реальности, тело действовало, скорее, механически, поэтому смыслу чужих слова приходилось долго пробираться через выстроенные барьеры.
Язык будто бы прирос ко дну ротовой полости, не хотелось тратить оставшиеся силы на пустые разговоры. Честно говоря, единственное, к чему сейчас лежала душа — крепкий сон на мягкой кровати, но ноги снова чувствовали под собой твёрдую опору.
— Так, стоп, достаточно, не нужно приводить фразу «Лучшая Стражница — мёртвая Стражница» в исполнение, — фигура Киара неожиданно возникла между нами и в останавливающем жесте выставила руки по разные стороны.
— Там говорится про оборотней, — как-то скучающе поправил женщину Седрик, пока я пыталась вспомнить, где же слышала подобную фразу.
— Да не ебёт, — Киара повернула голову к мужчине. — Взрослый мужик, а выясняешь отношения с девчонкой. Видно же, что наглухо отбитая, предела не знает, а ты её ещё больше распаляешь. Что с тобой?
Равнодушие, с которым окинули женщину, без лишних слов сообщало, что мотивы лорда так и не останутся не раскрытыми. И мы обе явно не были согласны с таким раскладом дел, но знакомый шёпот множества голосов оставил разбирательства на потом:
— Хозяин вернулся. Библиотека.
Сердце всего на мгновение замерло, чтобы затем забиться в ещё большем бешеном ритме, своим стуком заглушая окружение. Всё за раз стало таким неважным — мозг уже выстраивал самый короткий маршрут до библиотеки. Ноги после недавних долгих «скачек» трясло, но новость прямо-таки окрыляла. С силой впивающиеся пальцы на предплечье не дали мне сорваться с места.
— Куда? Успеешь ещё. Нужно тебя подлатать.
Хотелось вырваться из захвата целительницы, вот только место соприкосновения с чужими пальцами откликалось жаром и болью. Пришлось кивнуть и признать полезность данной процедуры. Я проводила спину лорда тяжёлым взглядом, мысленно обещая, что мы ещё не закончили. Рано или поздно пасмурное небо засияет чистой голубизной.
— Сними-ка верх, — оказалось толстовка скрывала в разы больше ушибов, чем тех действительно чувствовалось. Холодные руки Киара резко контрастировали с жгучей магией, проникающей под кожу. — Не подумай, что я о тебе беспокоюсь, но вот мой совет: тебе не стоит конфликтовать с Седриком. Ты многого о нём не знаешь, и это однажды сыграет против тебя. Моя знакомая часто говорила о власть имущих: «У него достаточно власти, чтобы быть всегда правым».
— А левым он не хочет? — посмеялась я с самой банальной шутки, пришедшей в голову.
— Всё тебе смешно? Ну-ну. Многих шутов я знала, все они теперь либо гниют в земле, либо себя никак не соберут.
Я только хмыкнула, а потом зашипела от чувства, будто бы область, над которой целительница проводила рукой, разъедало кислотой. Боль вспыхивала попеременно и всё набирала силу, и в конечном счёте невероятный жар сменялся на спасительную прохладу. Синие пятна проходили несколько преобразований и постепенно исчезали, словно никогда и не появлялись.
Стоило только Киаре закончить с последним синяком, я громко позвала альтермиру и сразу же перешла на бег, практически на ходу надевая толстовку. И так слишком задержалась, нужно было быстрее оказаться рядом с Вилл. На подсознательном уровне чувствовалось, что сейчас она как никогда нуждалась во мне, в родном тепле и чувстве безопасности.
Я на какое-то время застыла всего в паре шагов от неё, не хотела верить собственным глазами. Вилл была жива. Физически. Вот только внутри неё что-то определённо сломалось, будто бы лишило души. Её тело излучало кажущийся могильным холод и пахло коктейлем из ненависти, отчаяния и смерти. Я сильнее прижалась к подруге в пустых попытках согреть.
