В союзе с тьмой

Ожидание сразу же обратилось сущей пыткой, в которой главным палачом служили собственные мысли и страхи. Ощущалась вечная нехватка воздуха, а заснуть получалось только после принятия очередной неизвестной дряни в тёмном флаконе, заботливо предоставляемых Фобосом, либо после изнуряющей тренировки. Ушибы не успевали сходить, как к ним присоединялись новые, тело же совершенно не получало отдыха. Приходилось постоянно балансировать на грани сознания. Из-за приказа принца еду в меня заталкивали чуть ли не насильно. Он сам во время одной из тренировок обмолвился, что периодически лично следил за моим питанием. «Ты нужна мне живой и здоровой», — такой ответ я получала на слабые попытки вежливо послать его на хуй со своей заботой. С самого прибытия в крепость я практически безвылазно просидела в новой отведённой мне комнате, в этот раз более скромно обставленной и довольно холодной (последнее — проблема всей старой постройки), и всё равно ощущала постоянную слежку. В коридорах же наблюдатели приобретали реальные лица, на которых отражались ненависть, недоверие и презрение. У почти каждого встреченного лиса дёргалась рука, чтобы быстрым движением разодрать мне горло, но они бездействовали, а из шёпота так или иначе улавливались имена — Рэй и Эйрин. Солдатам-людям я была совершенно неинтересна, скорее, они просто не знали о моей принадлежности к Стражницам. Наличие крыльев так или иначе скрывалось, а оборотни, наверное, до сих пор слышали запах чего-то иномирного. За короткий период времени прогресс в создании барьеров наблюдался действительно колоссальный, даже Фобос, который каждые утро и вечер проводил со мной индивидуальные занятия, это отметил и искренне меня похвалил. «Заклинания защиты тебе даются в разы проще, чем атаки. Думаю, это даже к лучшему», — задумчиво произнёс он и, кажется, начал менять моё расположение на шахматной доске. В другое время я была бы на седьмом небе от счастья, что наконец-то смогу принести реальную пользу, но от постоянной сильной нагрузки на магические сосуды меня прямо-таки выворачивало наизнанку. Тошнота, слабость и боль стали моими верными соратницами, следующими по пятам. Правда, на удивление, я держалась, не смела ни на что жаловаться и мысленно безумно собой гордилась. Всё это время каждый час приходили донесения с других точек, где уже начались сражения, а Эйрин, кажется, не вылезала из командного центра. Пару раз поблизости с нашим расположением ловили вражеских разведчиков, но они поголовно отдавали предпочтение смерти плену. Кажется, никого подобный факт совершенно не расстраивал. «Враг рано или поздно придёт — мы дождёмся», — похоже, именно это служило главным слоганом ситуации. Впрочем, я многого не знала и особо не интересовалась деталями, лишь слышала обобщённую информацию от Фобоса. И вот наконец-то протрубили о приближении врага, и меня выдернули из ставшего таким привычным мира каменных стен в промозглое раннее утро под открытым небом. Отовсюду слышались короткие и чёткие приказы, лязг брони и оружия, топот множества ног. Каждый спешил занять отведённую ему позицию — я вновь хваталась за руку принца, чтобы переместить на заранее оговорённую местность, поодаль от крепости. У нас была совершенно иная миссия: мы брали на себя главного босса, который яро желал заполучить голову Фобоса и избавить королевство от его «тирании». Несмотря на вероятное понимание факта ловушки, он просто не мог упустить такой возможности. Окружение встретило нас прямо-таки мёртвой тишиной. Считай, затишье перед приближающейся бурей. Мы оказались на пустынном огромном участке земли с пожухшей травой, и в какую сторону не повернись, вдали плотной стеной стояли высокие деревья. Крепость где-то там за ними, её не видно, и звуки другой битвы нас уж точно не достигнут. — Дам сигнал — приступишь к своей части плана. Если что-то пойдёт не так, тебе лучше не лезть и держаться подальше, — я кивнула и, последовав его примеру, уселась на землю в ожидании. Лицо мужчины сохраняло полнейшее спокойствие, но он определённо к чему-то прислушивался, словно впитывал в себя каждую деталь окружения, что обязательно зашепчет ему о приближении врага, и одновременно заглядывал внутрь своей души, подготавливал к возможным психологическим потрясениям. Я каким-то седьмым чувством ощущала, как плавно циркулировала магия по его каналам, и, на удивление, это даже дарило умиротворение. Оно было нужно мне как никогда. Фобос говорил, что в этом сражении моим главным врагом станут именно эмоции. Ошибка, возможно, будет стоить жизни не только мне. Не хотелось проверять, правда ли это или же попытка добавить дополнительной ответственности, чтобы я серьёзнее отнеслась к происходящему. Для помощи с контролем пришлось снова прибегнуть к так называемому успокоительному. Правда, похоже, доза оказалась неправильно рассчитана — вялость создавала значительные сложности в управлении телом. Особой резвости от меня уж точно не стоило ожидать, зато разум словно бы лишился оков и больше не имел перед собой препятствий. Я устало закрыла глаза, перед которыми мгновенно возник образ того самого холмогорья. Мысленно со всех ног мчалась навстречу ветру, несущему на своих крыльях беззаботность и свободу, желала вновь их вкусить. Калеб говорил, что, когда зелёный мягкий ковёр сменялся на белый, место сильно преображалось, но оставалось всё таким же чарующим и прекрасным. Парень искренне обещал подарить мне шанс самой удостовериться в этом. Мои губы тронула печальная улыбка, но я сразу же постаралась отбросить всё лишнее, сосредоточиться лишь на сегодняшнем дне и поставленной задачи — одержать победу. Иного исхода не могло и не должно было быть. Правда, мысли всё равно цеплялись за что-то неважное и никак не желали следовать заданному маршруту. — Уже близко, — прошептал мужчина так, чтобы я услышала. И тот далёкий лес как-то сразу приобрёл более мрачные и пугающие образы, несущие в себе лишь опасность и реальную угрозу. Ветер завыл сильнее и будто бы вонзал в тело невидимые ледяные иглы, парализуя работу организма. Я, поднимаясь на ноги, нервно сглотнула, несколько раз сжимала и разжимала кулаки. Пусть сейчас у меня будет второстепенная роль, просто поддержка, к этому странному чувству перед боем вряд ли можно привыкнуть. Ни страхом, ни предвкушением такое не назовёшь. Клубок чувств, от которых подташнивало и подрагивали руки. Даже принятое не помогало рассосать его полностью. Она появилась перед нами словно разряд молнии, неожиданно и громко. Быстро разглядывая её, я ощущала какую-то родственную энергетику, как если бы мы были одним целым. Большие зелёные глаза с кошачьим разрезом, тёмный «плащ» из пышущих здоровьем и красотой волос, острота лица, и улыбка до жути нахальная и высокомерная — это казалось таким…моим. Или хотя бы принадлежащим кому-то близкому, тому, кто остался забыт в прошлом и наконец-то вернулся. В мозгу выжигались пока что неуловимые, смазанные образы, которые сознание сразу же отвергало, до того, как они засияют ярче. — Надо же! Маленький пугливый мальчик решил не прятаться за стенами и чужими спинами! Похвально, но это тебе не поможет! — смешок сорвался с чужих пухлых губ и почувствовался лезвием, разрывающим кожу. — Прими истинный облик, к чему этот цирк, Шегон? Иногда всего одно произнесённое имя способно было уничтожить малейшие волю к жизни и веру в победу. Оно обладало в разы большей сильной, чем ты, и приходилось под него прогибаться, становиться всего лишь марионеткой, которая, конечно же, не пошевелится и ничего не сможет без своего кукловода. Я ничего не понимала, вовсе не дышала и пыталась понять, не ослышалась ли случаем. Это же, блядь, определённо какая-то шутка. — Это же твоё имя, демон? Думаешь, её облик тебе поможет? — Неужели никакой ненависти? Даже совсем малой? — демон слегка наклонился вперёд и сделал глубокий вдох, словно желая ощутить реальный запах ненависти, а затем расстроенно цыкнул. — О, как жаль, а ведь раньше одно её имя сводило тебя с ума. Неужели ты забыл, что она сделала? С тобой, с твоей семьёй, с твоим королевством? Куда исчезла эта ненависть, думаешь, что тогда действительно победил? — Слишком много пустой болтовни, — Фобос выглядел спокойным, даже можно сказать, скучающим, а во взгляде — абсолютная пустота. Подумалось, наверное, он отослал свою душу, чтобы она не стала свидетелем очередного убийства. — Что ты здесь делаешь? Твоя хозяйка давно отбывает срок, ты не должен ей подчиняться. К тому же это оскорбительно: ты прислал даже едва ли малую часть себя. — Она была не в лучшем состоянии. И её хватило только на это. Ты же знаешь, в моём мире время течёт несколько иначе, я немного в нём потерялся и только сейчас смог откликнуться. А сколько хоть прошло, ты явно подрос? — Где-то десять лет, может, больше. — Ммм… Ясно, что-то долго я терялся, — враг покачал головой и поджал губы, будто бы и правда сожалея о своём промахе. — Без обид, я против тебя ничего не имею, просто нехорошо не выполнить «последнее» желание. А если она ещё вернётся, припомнит, ну его… Я думал, у меня будет больше времени, чтобы набраться сил в этом мире, но люди здесь словно забыли, что такое настоящая ненависть. Я княгиню сжёг, наговорил всякого, а в ответ лишь слабые всполохи. А вот раньше-то… Кому я это рассказываю, вам людям не понять. Демон щёлкнул пальцами, и по его телу пробежала яркая зеленоватая вспышка, после прохождения которой оно изменяло облик. Вскоре вместо красивой женщины перед нами с Фобосом стояло существо, которое вполне могло сойти за подтянутого мужчину в золотой маске и необычной одежде, если бы не громадные тёмные крылья, как у ворона, за спиной и длинный хвост, отдалённо напоминающий змеиный и сейчас игриво качающийся из стороны в сторону. — Сейчас! Тело отреагировало на сигнал быстрее, чем мозг. Я и до этого делала аккуратные и небольшие шаги дальше от Фобоса, но сейчас пустилась в бег и, резко развернувшись, выставила руки перед собой. Яркий голубой свет слепил, но мне не нужно было зрение, чтобы выполнять свою роль. Просто колоссальная сила проходила через меня, высвобождалась и расширялась, что приходилось отступать ещё дальше. — Дыши ровно, сохраняй разум в холоде, а эмоции оставь на потом. Сфокусируйся на барьере. Ты справишься, он справится, мы выиграем с малыми потерями, — я шептала это себе как мантру, и это действительно помогало. Даже недавние мысли, вызванные именем демона, куда-то исчезли. План был до смешного прост: заключить врага с Фобосом в барьере, а принц уже сам со всем разберётся. Честно говоря, я совершенно не понимала этой схемы, и, сознаюсь, даже не пыталась вникнуть. Правда, вопрос, почему же Фобосу так необходимо оказаться в такой странной ситуации, иногда проскальзывал в моей голове. Переживал, что придёт подмога, или враг сам решит сбежать? Первый вариант отпадал — я пока не могла ставить барьеры, которые подпитывались бы мной на расстоянии, так или иначе требовался контакт. И всё же Фобос настаивал, даже слишком, говорил что-то в духе «так для всех будет безопасней». Тело нещадно ломило, суставы, казалось, выкручивало в обратную сторону, и множество капилляров лопалось от напряжения. Я хотела бы взглянуть на сражение, и пусть свет стал тусклее и больше не слепил, всё равно ничего не удавалось разглядеть. Ощущались лишь идущие по барьеру колебания от очередного удара, а при более сильных — вибрации переходили на саму кожу. Я совершенно ничего не знала о происходящем и путалась во времени. В воздухе отчётливо витал запах скорого дождя, и ветер крепчал. Никаких звуков, кроме пугающе громко завывающего леса, который будто бы так передавал сообщения о агонии и смертях за своей границей, не слышалось. Мне хотелось сжаться, клонило в сон, но я не смела подводить Фобоса. Невероятной силы воздействие на барьер заставило меня саму дёрнуться, а затем последовала череда новых таких же, кто-то явно желал пробиться и собирался чуть ли не в лепёшку разбиться ради этого. Фобос приказывал ни за что не прерывать магию. Я сама каким-то образом догадаюсь об окончании всего. Сила удара с каждым разом лишь росла, наверное, в геометрической прогрессии. Пришлось ещё больше сосредоточиться на своей задаче и больше не отвлекаться на тот страшный шум деревьев. Следом возникло неприятное тянущее чувство, будто бы кто-то старался выкачать магию из барьера и в придачу умудрялся вытягивать её напрямую из меня. Я чувствовала, как сосуды с большой скоростью опустошались и какой невероятный поток силы каждую секунды через них проходил. Сердце не успевало их наполнять в достаточной мере, вскоре такими темпами где-то обязательно возникнет брешь. Я сделала глубокий вдох и сразу же подавилась холодным воздухом, сцепила до боли зубы и изо всех сил стала пытаться не допустить опасной ситуации. Моё собственное сердце, казалось, работало на пределе, кровь словно пыталась подстроиться под течение иного потока. Грудная клетка горела и разрывалась изнутри. Я прислушивалась к своим ощущениям, к каждым колебаниям барьера и быстро перенаправляла больше магии в место очередного удара. Правда, идей для борьбы с иным воздействием совершенно не возникало. В скором времени я толком не дышала, перед глазами всё периодически смазывалось в один голубоватый свет, но тело, казалось, навеки застыло в одной позе, и барьер продолжал существовать. Один сильный толчок вполне мог бы меня отбросить, но ноги намертво приковали к земле. Восприятие реальности трещало по швам, и, возможно, не только оно. Металлический привкус оседал на языке — не заметила, как прикусила щёку изнутри, но это ненадолго привело меня в чувство. Первая капля упала на нос и заставила поморщиться. Кожа ужасно горела, и приятная прохлада стала для неё спасением. Очередной судорожный вдох через рот болезненно разодрал горло, воздух двигался по трахее какими-то странными толчками и стал одной большой колючей массой. Я уже терялась не только во времени, но и в понимании происходящего. Наверное, вскоре и вовсе забуду собственное имя. Зачем-то несколько раз прокрутила его в голове. В какой-то момент тусклой вспышкой пришло осознание, что я уже не стояла на ногах, а сидела на коленях, а волосы превратились в мокрую неприятно липнущую к лицу тряпку. А небо стало полностью серым полотном с отблесками фиолетового, которые периодически вспыхивали ярче. Эти «пульсации» словно бы служили своеобразным способом отсчёта времени, и мозг приступил к счёту. Он остановился на семнадцати, когда взгляд полностью утратил способность фокусироваться и делать образы целостными. Я почувствовала неладное ещё до того, как сквозь шум дождя до ушей донёсся подозрительный звук. Всего на какую-то жалкую секунду в сосудах не осталось ни крупицы магии, и этого вполне хватило, чтобы тёмный ангел оказался прямо передо мной. Его улыбка чувствовалась даже сквозь маску. И первое, что я сделала, совершенно того не понимая — пустила по всему телу электрический разряд, так что когда чужая рука коснулась моего лба, демона определённо задело, и это заставило его отступить на пару шагов назад. Правда, он тоже успел что-то со мной сделать. Меня мигом окружила кромешная тьма, сопровождаемая абсолютной тишиной, в которой даже не слышалось дыхания, а наполняла я горящие лёгкие таким желанным воздухом часто и с долей безумства. Что-то подсказывало, в любой момент меня снова могут его лишить. В этом странном месте, казалось, ни один орган чувств не работал, будто бы я и вовсе умерла. И жизнь после смерти определённо существовала, но только в виде разума, постепенно погружающегося в пучину безумия в полной пустоте. Не успел страх даже довольно пискнуть, как откуда-то появился звук, как из старенького магнитофона, правда, кассета отчего-то проигрывала слова в обратном порядке, и они превращались во что-то пугающее и непонятное. Следом неприятно ударил по глазам белый свет, который сразу же придавал окружению краски и форму. Завертелись в тошнотворной карусели смазанные образы различных мест и людей, некоторые мелькали чаще. И когда казалось, что кошмар наконец-то остановился, скорость снова нарастала. Я ничего не могла поделать и приходилось поддаваться этому потоку, надеясь к концу не сойти с ума. — Словно кровь на снегу, да, определённо, — отчётливо прозвучал звонкий голос по правую руку. Я хотела было дёрнуться от неожиданности, но ничего не вышло, тело просто не подчинялось. Оно и вовсе, казалось, принадлежало не мне, здесь в этом огромном, ярко освещённом множеством свечей, пышно украшенном зале была только моя душа. Настоящий владелец тела, как остальные участники праздника, смотрел прямо перед собой на крутящуюся в изящном танце молодую пару: в роскошном платье и такими примечательными огненно-рыжими волосами низенькая хрупкая девушка в руках высокого худого парня с безучастным выражением лица и белыми, как чистый снег, прядями в низком хвосте. Если бы я могла, то обязательно бы проявила высшую степень удивления. Парень слишком уж походил на Фобоса. — Тогда у них родится Белоснежка, — другой голос излучал смех, а во мне, или точнее в хозяине тела, набирало силу раздражение. От громкой музыки и непрекращающегося шума разговоров дико болела голова. — Ах, жаль, что это не сказка про «Красавицу и чудовище», — ответила первая девушка и горестно вздохнула. — Думаю, он для неё уже чудовище. Я столкнулась прямым взглядом с танцующим парнем, никто из нас даже не думал прерывать контакт. Мои губы изогнулись в небольшой злой усмешке, а излучающие холод серые глаза обдали пренебрежением и даже в какой-то степени ненавистью, которая вспыхнула на миг ярче из-за прозвучавших из уст его партнёрши тихих слов. Подумалось, рыжая девушка мне тоже отчего-то дико неприятна. — А я ставила на другое. Оно хоть часто рычит, зато точно заботливое. Карусель снова резко начала своё движение, превращая огоньки перед глазами в множество светлых полос. Звук ускорился в несколько раз, даже не стоило пытаться вслушаться. Новой локацией оказалась светлая гостиная с вычурными принтами и некоторыми совсем уж безвкусными дизайнерскими решениями. На современность окружение ни разу не тянуло. На фоне играло что-то из рока, слышался чистый громкий смех девушек, воздух тяжелел от запаха сигарет. — Седрик! — протягивая вторую гласную, та самая девушка из бального зала подскочила к бирюзовому дивану и вытянула перед глазами мужчины полароидный снимок. Меня передёрнуло от её голоса, и я сделала большой глоток чая. — Смотри! Это маленький портрет! И всего за минуту! — Сука! — я устало перевела взгляд на азиатку, с силой отбросившей карты на журнальный столик и состроившей злую гримасу. — Ты точно жульничаешь! Седрик, одетый во всё джинсовое, до этого что-то тихо говорил подскочившей к нему девушке, а при выкрике расслабленно мазнул взглядом по картам в своей руке, которые сразу же аккуратно сложил и положил на стол, затем по взбешённой азиатке, злорадно улыбнулся и сделал сильную затяжку, выпуская кольца дыма в потолок. Я нихуяшеньки не понимала, но вместо страха «моё» тело сковывало сильнейшее напряжение, а из-за разрастающейся в груди злобы с трудом удавалось дышать и контролировать дрожь в руках. Хотелось поспешно уйти: не проводить время с ними, не слышать эту дрянную музыку, не видеть, как она веселилась с этой мелкой раздражающей девчонкой, которая удивлялась каждые пять секунд, и с этим ебаным змеем, обожающим пассивно-агрессивно на меня шипеть в любой удобный момент. Правда, что-то не позволяло, удерживало намертво, и приходилось сидеть на неудобном стуле и пить подряд несколько чашек чая, от которого уже порядком тошнило. — Эй-эй-эй, вы совсем охуели?! Курить на улицу! Красивая девушка с короткими рыжими волосами и с милыми веснушками на лице мигом выдернула из рук азиатки и мужчины сигареты и потушила в стоящей на столике чашке. Она забавно хмурила густые брови и пыталась всем видом казаться грозной, но этим вызвала лишь смех, к которому сразу же присоединилась. Уголки моих губ тоже дёрнулись в желании растянуться в искренней улыбке, но я мигом подавила странный порыв. — О, чёрт! — хозяйка дома щёлкнула пальцами и вильнула бёдрами, обтянутыми мраморными джинсами. — Я обожаю эту песню! Фобос тут такое исполняет, такие ноты берёт! Вейра, ты просто обязана побывать на его концерте! — Боюсь, у Её Величества теперь слишком плотный график. — Но Седрик! — одновременно выкрикнули обе рыжие девушки, переглянулись и снова рассмеялись, а в моей руке треснула чашка, осколок которой глубоко вошёл в ладонь. Перед тем, как всё снова исчезло, хозяйка дома оказалась рядом со мной, лицо её выражало обеспокоенность, вот только голубые глаза пронзали насквозь иглами равнодушия. Очередная перемотка заставила меня оказаться в огромном кабинете, наполненном светом и запахом фруктов, мисочка с которыми пристроилась на углу массивного стола. За окном небо удивительно чистое, без единого облачка, и сквозь приоткрытое окно в помещение врывался прохладный ветер, слегка колышущий собранные в низкий хвост золотистые волосы. Седрик расслабленно закинул ноги на стол и внимательно скользил взглядом по строкам книги в своих руках. Длинные пальцы частично скрывали название, да и изображения на обложке никакого не было, оставалось лишь догадываться, почему светлые брови иногда приближались к переносице. Рядом, прислонившись к боковой стороне стола стояла приблизительно на пару лет повзрослевшая Вейра с заметно округлившимся животом, на котором она сейчас держала руки. Зелёным глазам удавалось одновременно сочетать в себе две совершенно противоположных эмоции — яркие всполохи счастья и некая дымка печали. Мне было тошно смотреть на её страдальческий вид, и впервые я заговорила: — Ты же понимаешь, что это препятствие работе Кондракара, — в моём голос проскальзывала лёгкая хрипотца и чувствовались стальные, властные нотки. И всё это пропитывалось сильнейшим ядом, которую Вейру, к сожалению, не брал. — Сейчас Меридиан не нуждается в услугах Стражниц, и Кондракар не предупреждал о каком-либо задании на территории моего королевства, — Вейра улыбнулась, делая акцент на местоимении, и продолжила изучать что-то перед собой, пока я из всех сил старалась сохранить лицо. — Значит, ты здесь по собственному желанию. — Раньше тебя всё устраивало, — зашуршали страницы, которые практически заглушили насмешливый выдох лорда на мои слова. — Видишь ли, раньше я не была беременна, — Вейра медленно перевела на меня взгляд, не снимая с лица приторной улыбки. — Лекарь сказал, что стресс и негативные эмоции плохо влияют на ребёнка, и я решила постепенно устранять причины их возникновения. К тому же я хочу подарить ему любящую и здоровую семью, а уж извини за откровенность, ты этому явно помешаешь. — А может, ты сразу избавишься и от своего мужа? — Фобос, — прошелестел Седрик, практически выдохнул, всё равно полностью завладевая вниманием Вейры, реакция которой на мой выпад осталась неизвестной. — «Фобос — бог страха в античной Греции, сын богини любви Афродиты и бога войны Ареса». Кажется, так же зовут парнишку, по которому Кэссиди сходит с ума? — Фобос, Фо-бос, — Вейра задумчиво отвела взгляд в сторону и протянула гласные в имени, словно пытаясь распробовать его на вкус. — Повтори, кто он там? Бог страха? Хм, а мне нравится! Фобос Эсканор, принц меридианский, один лишь облик которого повергает врагов в страх! Хорошо звучит! — С чего такая уверенность в рождении сына? — Седрик склонил голову набок и заглянул Вейре в глаза, чему-то усмехаясь. Я почувствовала, как с силой вонзились ногти в ладонь в попытках отвлечься от их нарочитого игнорирования моего присутствия. Судя по всему, с последней сцены в той безвкусной гостиной прошло значительное время, и поводов для ненависти появилось в разы больше. Я прямо-таки ощущала, как в грудной клетке давно уже нет внутренних органов, она их вытеснила и заменила, с каждой секундой всё сильнее давила на рёбра, грозясь их сломать. Было до тошноты невыносимо, но улыбка высокомерия так и не спадал с моего лица. Я точно не собиралась терять перед ними своего достоинства и отчего-то знала, что рано или поздно смогу за всё расквитаться. — Я так хочу, а желания королевы всегда должны исполняться, — она рассмеялась, так искренне и неподобающе королеве, вызывая у Седрика смешок и обречённое покачивание головой, а у меня очередной приступ боли в рёбрах. — Как я мог забыть. Интересно только, кто пострадает, если желание Её Величества не сбудется? — Подумаю позже, — Вейра повела плечом и, слегка нахмурившись, посмотрела на меня. Я только сейчас заметила, как изумрудный цвет платья свободного кроя шёл к её огненно-рыжим волосам, аккуратно собранных в простую причёску, и большим живым глазам. Её нельзя было причислять к роковым женщинам или сногсшибательным красоткам, вполне обычное симпатичное лицо, но от неё отходила такая притягательная и чарующая энергетика, что пусть хозяйка тела испытывала изничтожающую ненависть, мне самой хотелось ей восхищаться. — Ты ещё здесь? Я думала, наш разговор уже окончен. Реакция так и осталась неизвестной, ведь всё снова изменилось, и меня выбросило в глубокую тёмную ночь, которая полнилась оглушающими звуками. Отчётливо слышался запах крови, пота, гари и неистовой ярости. Холодный воздух раздирал горло. Я тяжело дышала и крепче сжимала зубы от ужаснейшей боли в левой руке, хотя по телу в разных местах тоже чувствовались её отголоски. Правый глаз ничего не видел из-за струящейся обжигающей жидкости откуда-то выше лба. Волосы неприятно липли к коже. Спиной чувствовалась холодная кладка стены, служащей мне опорой. Ноги не слушались, отказывали, кажется, из бедра тоже струилась кровь, уже сильно промочившая штанину. Сейчас Вейра походила на самую настоящую фурию: на заметно осунувшемся бледном лице в обрамлении спутавшихся волос глаза горели желанием уничтожить любой ценой сильнее звёзд на безлунном небе. Её наспех надетая на ночную рубашку накидка в некоторых местах окрасилась в красный и бурый цвета. Женщина с трудом передвигала ноги, но не прекращала попыток приблизиться ко мне. Я старалась собрать остатки магии в правой руке, но боль постоянно отвлекала и сбивала, а сознание так и желало меня покинуть. Паники или страха совершенно не было, существовала только цель — пережить эту ночь и одержать победу над соперницей. Где-то вдалеке прогремел взрыв и донёсся дикий вой, в небо поднимался чёрный дым. И вот электричество проскользнула меж пальцев, но Вейра замерла и помутнённым взглядом посмотрела на меня. Её губы медленно задвигались в попытках донести какую-то мысль, но так ничего не издали и вместо этого изогнулись в слабой улыбке. Зелёные глаза быстро гасли, теряли насыщенность, становились стеклом. Вейра сперва покачнулась, а затем бессознательно рухнула на землю лицом вниз. В этот самый момент ночь разрезал душераздирающий крик, зовущий мать, заставил содрогаться стены и заглушил остальные звуки. Отчего-то во рту появился горький вкус поражения, и ненависть никуда не уходила, к тому же на свет показалось сильнейшее разочарование и чувство некого предательства. Беловолосый мальчишка, заляпанный кровью и давящийся слезами, подскочил к лежащей женщине и пытался привести её в чувство, отвергая ужасную правду. Я ужасно устала и прямо-таки молила о прекращении кошмара, устроенного демоном, но меня снова несло к очередному моменту из прошлого. Правда, сейчас всё издевательски двигалось с черепашьей скоростью, звук полностью исчез, остались лишь размытые образы. Честно говоря, я уже практически потеряла веру, что смогу выбраться. Стоны и хриплые выдохи беспрестанно срывались с моих губ в ответ на дикую боль. Я не могла определить, где конкретно находились раны и откуда текла кровь, казалось, всё тело переломали несколько раз и сшили обратно неаккуратными, ничем не помогающими стежками. В уголках глаз собрались слёзы, которые так и норовили расчертить щёку. Я сама не могла пошевелиться, тупо уставившись на окрашенную в красный и лишённую жизни землю, но тут чья-то рука резко вздёрнула меня за подбородок, заставляя на пару секунд ослепнуть и практически потерять сознание. Измазанное кровью и грязью лицо Фобоса имело излишне возбуждённое выражение, вот только ненормально расширенные глаза содержали в себе также что-то безжизненное. Его плечи содрогались от беззвучного смеха, который долго не угасал. И снова во мне никакого страха, лишь ощущение чего-то такого ироничного в ситуации и горящая ярким пламенем ненависть. Думаю, хозяйку тела и саму стоило причислить к безумным, что сразу же подтвердилось её собственным смехом, несмотря на усиливающуюся боль в рёбрах и лёгких. Фобос переместил руку на щёку, сделал так и второй, которой он очевидно с трудом двигал. Я медленно скосила взгляд на неровный тянущий вдоль всего его предплечья порез — крупные сосуды определённо были задеты. Вены прямо на глазах слишком уж заметно проступили на бледной коже и почернели, и появилось чувство, как из меня вытягивали силу, стремительно опустошали и без того практически опустевшие магические сосуды и каналы. И когда в них не осталось и крупицы, каждая клетка начала гореть и разрушаться, в то время, как порез принца удивительным образом срастался и исчезал, не оставляя даже малейшего шрама. Я ощущала, как медленно покидали моё тело молодость и жизнь в придачу, как перестраивался организм, и только и могла, что смотреть на очевидное буйство безумия на чужом лице. Меня душила ярость, несправедливость, нежелание признавать поражение и скорую смерть, кому-то адресованные тоска и сожаление. Мне хотелось обнять кого-то близкого и горячо любимого, прижать к своей груди и больше никогда не отпускать. Похоже, этот кто-то был одной из моих причин жить и бороться ради действительно очень важной цели. Невозможность исполнить свои обещания причиняло в разы большую боль, чем израненное сейчас тело. В тот самый момент, как я смирилась со своей участью, Фобос отстранился и склонил голову набок. Он замер словно робот, у которого неожиданно случился сбой. Кривая ухмылка и расфокусированный взгляд придавали ему ещё больше пугающий вид. Кое-где разорванная одежда, даже опалённая, с кровавыми отметинами, с трудом удерживалась на болезненно худющих плечах. Лёгкий ветер трепал волосы сменивший свой природный платиновый цвет на грязный алый. Этот парень даже отдалённо не походил на того мужчину, которого я знала. Никакого спокойствия, никакой жизни. Поток времени сейчас казался совершенно неосознаваемой вещью, а в реальности имели место лишь боль и парень, возомнивший себя статуей. Мы оба даже не сразу заметили, как появился кто-то ещё. И впервые по венам разлился леденящий душу страх, перемешанный с сильнейшим удивлением. Глаза принца выдавали примерно такие же эмоции. — Ты чего удумал?! А если бы с тобой что-то случилось?! Да я бы тебя…да я бы… — рука женщины взметнулась вверх, намечая своей целью щёку Фобоса, но так и замерла в воздухе. Одна слезинка сорвалась с края глаза, и его ладонь аккуратно, практически невесомо её смахнула. — Ты не должна быть здесь, тебе нельзя. Седрик! — лорд молчал, зло поджав губы и отвечая принцу таким же испепеляющим взглядом. — Всё в порядке, он бы меня не удержал, так что его сопровождение оказалась кстати, — совсем уж слабая улыбка коснулась её губ, а затем она переменилась в лице и несильно пихнула Фобоса в плечо. — А ты мог хотя бы предупредить! Не сбегать ночью не пойми куда! Я чуть с ума не сошла! Что ты устроил?! Так ли было необходимо убивать всех жриц… — Всех жриц? Было несколько, но не все… А, наверное, эта та девчонка. Что ж, новая история обо мне выйдет удивительной, — Фобос равнодушно повёл плечом под строгим взглядом пары глаз. Женщина, тяжело выдыхая, покачала головой. — Отложим разговор на потом. Седрик, присмотри за ним, а у меня, — она указала рукой в мою сторону, — намечается другой. Я всё это время наблюдала, стараясь с помощью подмеченных деталей разгадать загадку, и жалела о своих нынешних беспомощности и бессилия, иначе в этот раз уж точно закончила бы начатое. Вейра выглядела постаревшей на пару десятков лет, переживающей каждую секунду новый приступ боли и такой слабой, что с трудом держалась на ногах. Вместо стройности пришла болезненная худощавость, которая делала её похожей на скелет, обтянутый тонкой плёнкой ужасно бледной кожи со слишком заметными очертаниями сетки вен. Глаза всё также казались живыми, наполненными света, но вот под ними пролегали огромные тёмные синяки, такие не сойдут сколько не спи. Несчастная и страдающая тень прошлой себя. Вейра опустилась на колени перед мной, совершенно не заботясь ни об идущем от земли холоде, ни о пачкающемся платье. — Здравствуй, — выдохнула она, приподнимая уголки губ, будто бы рада нашей встрече. — Сколько мы не виделись? Лет пять? А по ощущениям целое столетие. Ты ужасно постарела, да и я, как видишь, совсем плоха стала… — Ты мне не отец! И я твой принц, не смей мне указывать! — выкрик Фобоса прервал Вейру и застал её обернуться. Лорд выслушивал его с безучастным выражением лица, а затем я даже не видела удара, лишь его последствия. Принц пошатнулся, приложил руку к краснеющей щеке и смотрел так изничтожающе, что Седрик вполне мог обратиться в прах на тот же самом месте. Впрочем, у того глаза горели не менее ярко. — Ты всего лишь капризный ребёнок! Шипение, наполненное недовольством, злостью и чем-то ещё неразличимым, довольно резко контрастировало со спокойным выражением лица лорда, который вступил в безмолвную борьбу с Фобосом. Я ожидала какой угодно развязки, вплоть до того, что мёртвое тело Седрика с гулким звуком встретится с землёй, но точно не смешок и фразу: — Слабоват удар, теряешь хватку. Фобос кивнул головой в сторону, тем самым приглашая мужчину отойди и не мешать нашему разговору. Седрик молча согласился и первым сделал шаг в том направлении. Они оба усердно делали вид, что не замечали направленного на них серьёзного взгляда Вейры. Их голоса сорвались на шёпот, пока и вовсе не перестали слышаться. — Ты вырастила чудовище, — с трудом прохрипела я, постоянно запинаясь. Каждое слово откликалось болью в горле и грудной клетке. — Не смей его так называть! — в её голосе слышались непреклонные нотки, невзначай выдавая в ней бывшую королеву. — Он всего-навсего запутавшийся и сломленный человек. И твоей вины в этом не меньше. — Вейра отвела взгляд в сторону и слегка нахмурила брови, словно что-то припоминая. — Знаешь, я сразу вспоминаю тот день, когда проявилась его сила. Он всё рыдал и просил к нему не приближаться, кричал, что теперь стал чудовищем и ему не место среди людей. Ему было восемь. Он не желал никому зла, и уж точно не хотел никого убивать. Это была случайность, неосознанное преступление. Он просто родился с этим проклятьем. Виноваты лишь я с Зейденом и наша родословная. Вейра сделала небольшую паузу, будто бы каждое следующее слово будет вспарывать её изнутри, и следовало к ним подготовиться. Я всматривалась в её профиль, желая отыскать хоть малейший признак слабости, хоть что-то, что могло бы скрасить этот момент. А она, даже будучи физически сломленной, сохраняла внутренний стержень и полуулыбку на губах. — Ты же знаешь, что потом последовало, и так постепенно всё пришло к той самой ночи. Это навсегда его изменило. Ты и представить себе не можешь, каково это смотреть, как твой ребёнок отдаётся на растерзание собственным демоном, теряет блеск в глазах и жизнь, сходит с ума и становится одержимым, а сам ты бессилен и не можешь отвести его от края. Пусть ты зовёшь его чудовищем, для меня ничего не изменилось: он всё ещё мой сын, моя любовь, моя луна. На последнем предложении глаза женщины вспыхнули светлым, тёплым пламенем, а улыбка стала шире. И в этот же момент я снова вспоминала о ком-то, пока грудная клетка наполнялась душащей тоской. Мне были прекрасно знакомы её чувства, но так не хотелось этого признавать, признавать нашу схожесть. Всё внутри прямо-таки противилось, пытаясь быстрее переключиться на ослепляющую ненависть. — Как… — я зашлась в долгом болезненном кашле. Вейра наблюдала за моими судорожными движениями с холодным равнодушием. — Как я выжила? — я медленно прикрыла веки в знак согласия, на кивок меня бы не хватило. Вейра сделала глубокий вдох. — В ту ночь моё сердце и правда останавливалось. Фобос успел вернуть меня к жизни до того, как душа покинула тело. Потом пришлось долго восстанавливаться. Правда, Сердце на какое-то время успело признать меня мёртвой и непроизвольно запустило процесс передачи сил моей дочери. С тех пор магия медленно покидает меня, разрушая магические сосуды, которые в свою очередь разрушают остальное тело. Смерти не избежать, можно лишь отсрочить. И когда это случится, моя дочь получит полную силу. Но знаешь, несмотря на всё это, я счастлива, что у меня есть дополнительное время, например, хотя бы увидела твоё полное поражение и могу спросить: зачем? Уголки губ порывались взметнуться вверх, вот только разбитая нижняя губа не позволяла этому случиться. Было что-то смешное в том, чтобы смотреть в зелёные глаза, в которых пылал небольшой огонёк надежды на чистосердечный ответ или, скорее, исповедь, и молчать, предоставляя шанс ветру рассказать мою историю. — Как пожелаешь, он и без того многое рассказал, — мои глаза слегка расширились в немом вопросе. — Да-да, ты всё верно поняла, — всего одной фразой она окончательно утвердила моё поражение в борьбе с ней. — А Кэс? За что? Она всё поняла, хотела остановить? Тело непроизвольно дёрнулось. Произнесённое имя вызвало у меня целый всплеск эмоций, но больше всех преобладали пожирающее сожаление и сильнейшее желание исправить ошибку. Возможно, в голове хозяйки тела возникла длинная плёнка воспоминаний, ибо сердце всё сильнее сбоило. — Тебе больно разговаривать или просто не желаешь? — моё очередное молчание встретили огорчённым выдохом. — Я думала, мы сможем хотя бы в последний раз нормально поговорить. У меня было время, чтобы пару раз представить нашу новую встречу, даже речь заготовила. Но сейчас совершенно никаких мыслей в голове. Знаешь, мы во многом на самом деле похожи. Смотрю на тебя и отчего-то не ощущаю должной ненависти, есть даже некое сочувствие. Возможно, я бы даже смогла тебя простить, если бы только ты не тронула мою семью. Я хоть и внимательно ловила каждое её слово, при этом совершенно ничего не испытывала. Разыгранный цирк казался мне совсем уж дрянным, а ведь, к сожалению, даже не могла подняться и покинуть наскучившее представление. Оставалось лишь гадать, чем всё в итоге обернётся. — Седрик! — лорда не пришлось звать дважды. — Ещё раз такое повторится… — Ты меня казнишь? — слегка прищуривая глаза, продолжил мужчина. — Боюсь, мёртвые королевы не могут отдавать приказы, а у просто Вейры нет таких полномочий. — Ловко ты тему сменил, но мы ещё успеем поговорить, — Вейра отвергла протянутую ладонь и поднялась на ноги самостоятельно с небольшим пыхтением. — Надеюсь, в будущем тебя боги накажут таким же невыносимым человеком, как и ты. — Мне твоего сына с лихвой хватает, — не удержался от очередной колкости лорд, вызывая смешок у женщины, которая сразу же сделала вид, что ничего такого не было и состроила серьёзное выражение лица. — Так что нужно, Ваше покойное Величество? — мужчина уважительно поклонился, с улыбкой отмечая очередной всполох веселья в зелёных глазах. — Ты как-то рассказывал, как доводилось вести охоту на магов, — Седрик кивнул, склоняя голову набок. — Что ты делал, чтобы их обезвредить, не имея под рукой подавляющих кандалов? — Уверена? Седрика собирался ещё что-то сказать, как уже вынул из ножен один из клинков, который сразу же застыл в нескольких дюймах от чужой шеи. Девушка даже не дёрнулась, застыла на одном месте с какой-то маниакальной улыбкой. Каштановые мокрые волосы облепляли истощённое лицо, исчерченное голубоватыми линиями, и лезли в яро горящие глаза, насмешка и ненависть которых была предоставлена лишь одной мне. — По твоим словам, именно она устроила бойню. Мне стоит её убить? — Нет, я не для того её освобождал, — Фобос оказался позади девушки и в подкреплении своих слов покачал головой. — Кстати, спасибо. Наконец-то смогла по-человечески принять ванну, — девушка не отводила от меня взгляда. — У всего есть цена. Взамен на свою свободу ты будешь служить мне. — Она — бешеное животное. Где гарантии, что не перебьёт всех в замке, как было в храме? — наконец-то девушка обратила внимание на кого-то ещё, из-за своих слов её жертвой стал именно лорд. — Тёплое, светлое и просторное помещение, своя ванная, хорошее, человеческое отношение и пара ингредиентов. Дай мне это, и я за тобой, кем бы ты не был, мой герой, хоть на край света, — с каждым пунктом она загибала пальцы и всё порывалась обернуться, чтобы посмотреть на своего спасителя, но близкий холод стали на коже этому препятствовал. — Она ещё и зависимая, — снова вмешался Седрик, не дав принцу ничего ответить. Я же безумно желала, чтобы его рука невзначай и удачно дёрнулась и оборвала жизнь девушки, ведь что-то определённо о ней знала, что-то повергающее в ужас, и от этого вдоль позвоночника проскальзывал дикий холод. Впервые будто бы услышала чужие мысли, в которых скандировал смысл — истинное порождение хаоса. — Слушай меня сюда, моя фиалка. Когда ты толком ещё не соображаешь, а тебя уже непонятно чем пичкают, то тут не посопротивляешься. Это не мой выбор, ясно? — девушка активно жестикулировала и чуть ли не плевалась слюной на лорда. — Так что, герой, постараешься удовлетворить мои желания? — Будешь преданной и послушной, всё, что только пожелаешь. В разумных пределах, конечно, — девушка криво улыбнулась чужим словам, пока глаза адресовали стоящему напротив мужчине: «Вот видишь! Закрой рот, на твоё мнение всем плевать!» — Как твоё имя? — Те… — запинка заставила её нахмурить брови, отвести взгляд и перестать тянуть улыбку. Так и виделось, как мрачные мысли, как стервятники, кружили над её головой. — Что уже и имя не вспомнишь? — насмешливо поинтересовался лорд, но встретил лишь молчание и ещё больше отпечатков мрачности на чужом лице. — Навела же ты хаоса в святых стенах, — будто бы невзначай произнёс Фобос, нацепляя на губы какую-то странную улыбку. — С этого дня будешь Киарой. — А, — после недолгого переваривания, девушка, кажется, поняла взаимосвязь слов принца и снова вернула себе хорошее расположение духа. — Уже имя даёшь, словно домашнему питомцу. Но не нужно меня считать за него, мне это не понравится. Я злопамятна, и уж точно, фиалочка, не забуду твои слова. Ты чутко спишь? — Я вообще не сплю, — клинок уже касался чужой кожи, но пока не разрывал. Вейра, бездумно уставившаяся куда-то вдаль, всё это время хранила молчание и, кажется, ещё больше бледнела, если такое вообще было возможно, и сейчас она подозрительно покачнулась, и только руки Киары удержали её от падения. Неожиданно татуировки на теле девушки стали излучать слабый свет, который с каждой секундой набирал силу. В тот же миг снова появилось чувство, что меня вытягивали из момента и оставляли в состоянии ожидания следующего. От надоевшей ситуации хотелось взвыть, как вдруг вместо привычной работы плёнки зазвучал приглушённый голос, беспрестанно произносивший моё имя. В первую очередь я почувствовала сильную, причиняющую боль хватку на плечах, а затем сквозь стену дождя различила яркий зелёный свет чужих глаз. Подумалось, такие же были у Вейры, вот только в этих вместо приятного тепла набирал силу зубодробительный холод. Губы дёрнулись в попытках изогнуться в глупой улыбке, а вот непослушное тело уже куда-то летело, в конечном счёте натыкаясь на что-то довольно мягкое, излучающее сильный жар даже сквозь мокрую ткань. У этого чего-то ускоренно билось сердце, и темнота опускалась под этот громкий звук.

***

Чьи-то тихие разговоры раздражали, хотелось попросить перенести их в другое место и не мешать мне спать, но тело не слушалось. Были также шаги, кто-то неугомонно носился по комнате, пытаясь это делать как можно тише, но его ждал полнейший провал. Впрочем, и меня тоже с очередной попыткой пожаловаться. Ещё всё это дополнялось скрипом, шуршанием и прочими действующими на нервы звуками. Я обещала себе встать и надрать задницу тому, кто их создавал, но снова проваливалась в темноту. Иногда кто-то касался меня своими мерзкими холодными ручищами, а мои же отказывались нащупывать край одеяла и натянуть его на голову в попытках отстраниться и защититься. Блядь, да отъебитесь от меня и дайте поспать, неужели я многого прошу?! Простое открытие глаз уже представлялось чем-то героическим, их будто бы зашили. Свет невероятно слепил, и пришлось потратить ещё некоторое времени, чтобы к нему привыкнуть. Хоть никакой боли в теле не чувствовалось, имелась небольшая слабость. Я и вовсе находилась в каком-то подвешенном состоянии, не до конца осознавала реальность и как бы была наблюдателем со стороны. Серые стены радушно встретили меня своей привычной угрюмостью. Я откинула тёплое одеяло, отмечая, что превращение в этот раз при отключке не спало. Капли дождя отбивали по стёклам двух окон умиротворяющий ритм, правда, с точным определением времени суток возникали трудности. Дверь отворилась, но практически сразу же вернулась на прежнее место, когда молодая девушка заметила моё бодрствование. Что ж, мне дали ещё пару дополнительных минут прийти в себя и прийти хоть к чему-то дельному. Внутри меня разверзлась абсолютная пустота, которая ставила блоки на любые иные эмоции. Лишь где-то ощущались отголоски сильнейшей ненависти, а так будто бы душу напрочь вытянули и оставили только телесную оболочку. Сознание собиралась себе по крупицам, постепенно рождая множество вопросов. И, на удивление, не вызывали у меня бурной реакции. Не влили ли в меня несколько флаконов успокоительного во время сна во избежание недавней моей истерики? Мучила сильная жажда — и глиняный кувшин на столе сбоку слишком уж приковывал внимание. На ногах я стояла твёрдо и, вероятно, вполне могла бы пробежать целый кросс. К счастью, моя догадка оказалась верной, и вскоре уже осушалась вторая кружка. Фобос и та самая девушка застали меня за попытками натянуть первый сапог, всё действо сопровождалось забавным пыхтением и матами из-за их высоты и отсутствие каких-либо застёжек. И только принца не спугнула моя возня. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Фобос, застыв рядом с дверью. — Странно, — в дополнение я пожала плечами и зачем-то всматривалась в грозовое облако. Смотреть на принца было тоже странно. — Полагаю у тебя много вопросов? — я заметила на клоунских полосатых колготах грязные разводы и отложила сапог в сторону, признавая необходимость душа. — Мы можем отложить разговор на поздний вечер? — Да, конечно. Но можно один? — не оборачиваясь, я почувствовала его кивок. — Как долго я не приходила в себя? — Почти два дня, — из груди вырвался тяжёлый вздох, хотя в голове царила полнейшая пустота. Через полминуты послышались шаги. — Если что-то нужно, служанка тебе поможет. Если ты будешь хорошо себя чувствовать и пожелаешь чем-то себя занять до вечера, то попроси сопроводить ко мне. Помощь не помешает. Я смотрела, как исчезала чужая спина за дверью, и гадала, зачем Фобос вообще собственно приходил? Вполне же мог передать слова через служанку, или же он желал сразу же узнать о моей реакции на него? Переживал за те знания, которые мне открылись? Хоть и волнения за будущий разговор не появлялось, я резко откинулась на кровать с фразой: «Ох, блядь, дайте мне сил». Служанка, Инес, оказалась милой девушкой с приятным голосом и удивительной чуткостью к любой моей просьбе. Пока я, словно оголодавший зверь, поглощала принесённую еду, она бодро и кратко пересказывала события последних дней. Сама вопросов, к слову, никогда не задавала, даже не удивлялась тому, как иногда неосознанно слегка трепыхались мои крылья. Если кратко, мы победили с минимальными потерями, конечно же, без раненных не обошлось. Лисы проявили себя как очень ценные и наиболее эффективные союзники, даже сейчас часть из них вылавливала разбрёдшихся после битвы и чудом оставшихся в живых врагов. В некоторых точках всё ещё не утихали сражения, и Эйрин перекинула часть солдат туда в качестве подмоги. В княжестве Холифенд вновь вспыхнули кровавые разборки, про которые все с уверенностью говорили, что долго им не продлиться: кто-то уже взвалил на себя ответственность за восстановление порядка. Во время всего рассказа и после в ванной меня не покидала одна мысль: слишком легко, просто до смешного. Демон, который вроде как без особых проблем подчинил себе целое княжество, не мог проиграть так быстро, не оставил бы меня в живых в ту же секунду, как вырвался из барьера. Возможно, я застряла во сне или иллюзии? Боль ни к чему не привела. Напряжение тягучей патокой растекалось меж клеток и не позволяло расслабиться должным образом в тёплой такой желанной телом воде. Я перевела взгляд на грязную одежду Стражницы и пыталась хоть немного развеселить себя мыслями, что защитнице Вселенной придётся стирать свою форму руками в жутко неудобной позе. Может, стоило попросить Сердце помочь с такой непростой задачей? Глупая попытка всё же была предпринята, и, на удивление, это действительно сработало (я смотрела с расширенными глазами за тем, как розовый разряд пробегал по ткани, очищая её и, казалось, придавая насыщенности краскам), моё же настроение не сдвигалось с мёртвой точки. Казалось, даже вода спокойно проходила сквозь пустоту в грудной клетке. Я действительно не знала, чем себя занять, а перспектива абсолютного бездействия особо не прельщала и наводило скуку, поэтому вскоре Инес уже вела меня по коридорам, от неизменности которых складывалось ощущение, что ничего особо и не произошло: мне приснился всего лишь сон, бой ещё был не начат. За дверью на первом этаже находилась целая небольшая лаборатория — или же её подобие — со всеми этими скляночками, колбочками и прочим. Ощущался резкий стойкий запах из трав, спирта и лекарств. Множество магических светильников заливали комнату ярким светом и позволяли хорошо рассмотреть рабочий беспорядок. Фобос внимательно слушал полноватую женщину с костяными наростами на щеках и салатовой кожей (Калеб упоминал, что эту расу вроде бы называли галготами) и периодически кивал, но в тоже время умудрялся что-то выискивать на страницах потрёпанной книги. Он мельком посмотрел на меня, подозвал жестом, всучил ступку с пестиком и попросил тщательно перетереть какие-то сильно пахнущие листья в порошок. Я не возражала, радуясь возможности занять руки. Женщина практически не умолкала, то что-то рассказывая о свойствах того или иного растения, то, напротив, задавала множество вопросов насчёт странных рецептов, которые, похоже, всучил ей принц, проявляющий сейчас удивительное терпение. Она смешно удивлялась объяснениям мужчины и всё желала лично познакомиться с его придворным лекарем, хоть всегда получала примерно один и тот же ответ: Киара, а речь шла именно о ней, не любила, когда кто-то лез в её работу и исследования. При каждом упоминании её имени я неосознанно вздрагивала. Чтобы немного заселить свою голову мыслями, я пыталась вникать в процесс, и Фобос любезно мне всё прямо-таки разжёвывал. Кажется, ему даже понравилась моя в коем-то веке выраженная заинтересованность. Я ощущала себя полубезумным алхимиком, который всё старался создать философский камень, и, откровенно говоря, в этом было что-то занятное и успокаивающее. От попыток рассчитать правильное количество ингредиентов на рычажных весах и вовсе пришла в дикий восторг. Впервые что-то новое не пугало, не раздражало, а всего лишь радовало. Возможно, так сказывалась недавняя встряска. Ещё мне казалось занятным наблюдать за необычной ролью принца. Он в самой простой одежде и с выбившимися из низкого хвоста прядями, периодически лезущими в глаза, как-то по-детски хмурил тонкие брови в моменты наибольшей сосредоточенности и выглядел особо увлечённым. Подумалось, что в подобной обстановке Фобос смотрелся более органично, чем на том же троне. В этом даже находилось что-то особо притягательное. Ещё я поглядывала на него и пыталась заранее узнать ответы на сформировавшиеся недавно вопросы. Возможно, даже хотя бы сложить новое впечатление и понять, как теперь стоило к нему относиться. И обе миссии оказались с треском провалены. Дверь с грохотом отворилась, и я дёрнулась, чуть ли не выронив флакон из рук. После духоты ворвавшаяся из коридоров прохлада приятно коснулась кожи. Я не успела толком обернуться на звук и толком осознать произошедшего, как женщина поспешно ретировалась. — Калисто, Фобос?! Там эти… Калисто! Ты серьёзно отдал им Холифенд?! — злое шипение, вероятно, уже услышала вся крепость. Эйрин оперлась руками о стол и наклонилась через него ближе к Фобосу, не растерявшему своей расслабленности. — Ты с ней спишь?! — Не в моём вкусе, — край его губ дёрнулся словно в насмешке. — С её братом?! — я подавилась воздухом, благо привлекая внимание лишь Рэя, опёршегося спиной о дверь. Тот даже не скрывал своего смешка. — Ты что, издеваешься? — Фобос склонил голову набок, заглядывая девушке в глаза. — Да кто знает, чему тебя сын самой известной шлюхи научил! — Ты действительно хочешь обсуждать мою личную жизнь прямо здесь? — он обвёл помещение рукой, будто бы невзначай указывая на меня. Эйрин лишь фыркнула и менее эмоционально продолжила: — Пусть внимательно слушает и знает, что они опасны. Все любят проклинать Ималион, но забывают о её муженьке из рода Калисто. Ублюдок и насильник, в числе которых его дочь, всячески поддерживал безумные выходки жены и подавал новые идеи. — Ну, с дочерью там не доказано, — быстро вставил Рэй и кивнул своим словам. — По одному человеку весь род не судят, — выдохнул Фобос, возвращаясь к незаконченной работе. — Каждый там фанатик и безумец, не зря от них все отрекаются, бегут и стараются уже какой век подряд забыть и похоронить. Может, сейчас они обещают вечную преданность, руки лижут, но потом и голову отгрызут, не задумываясь. — Осторожней, Эйрин, иначе я подумаю, что ты обо мне беспокоишься, — княгиня шумно выдохнула и отступила от стола на шаг назад. — Я просто хочу хотя бы союзникам доверять. С Калисто я даже за один стол не села бы, а ты им вверяешь целое княжество, граничащее с моим. Лучше уж демон. Ты просил прямо говорить, когда твои планы кажутся полнейшей дрянью, я сейчас говорю. — Я осознаю риски, но давай мы позже обсудим ситуацию, гости как-никак ждут, — грудная клетка девушки часто вздымалась, словно от едва сдерживаемого гнева. Повисла недолгая пауза. — Я буду присутствовать при вашей встрече. Не хочу, чтобы моё княжество продали за пару отсосов. Приводите себя в порядок, Ваше Высочество, а я пока напою наших дорогих гостей мочой…ой, простите, чаем. Но если Вы излишне задержитесь, а они затронут неприятные мне темы, то моё дикарство так или иначе себя проявит. Эйрин присела в глубоком реверансе, даже сквозь маску чувствовалась её елейная улыбка. Сам же Фобос растерял воодушевлённый настрой и смотрел на неё серьёзно и оценивающе, но так ничего и не произнёс ровно до того момента, как она быстро покинула комнату, по пути довольно грубо отпихивая Рэя с прохода и что-то прошипев ему на ухо. — Ей не становится лучше? — первым ответом оборотня стала печальная полуулыбка, следом последовали покачивание головы и фраза: — Нет. Боли лишь усилились. Было бы проще, если бы они были реальны. Нужно ещё немного времени и терпения. Не волнуйтесь, я присмотрю за ней. Рэй сразу же скрылся за дверью после кивка и беззвучной благодарности принца, который прямо на моих глазах удивительным образом избавился от любых проявлений грусти и усталости и со слегка приподнятыми уголками губ обратился уже ко мне: — Мне жаль, что ты оказалась втянута в эти разборки. Я не знаю, насколько затянется встреча, но мы обязательно сегодня поговорим. Ты хочешь остаться здесь или вернуться в комнату? Я покачнулась с пятки на носок, задумчиво уставившись в край стола, а затем с лёгкой улыбкой решила остаться помогать галготке дальше, и мой энтузиазм вызвал одобрительный блеск зелёных глаз. Так в лаборатории, атмосфера в которой постепенно казалась всё больше уютной и умиротворяющей, меня незаметно настиг поздний вечер.

***

За окном разливалась темнота, сколько не всматривайся, ничего не рассмотришь. До сих пор не прекращалась ритмичная музыка капель, слышала, как кто-то грязно ругался на грязь, а ему вторили ещё пару голосов. Мрак комнаты периодически разрезал ярко-голубой свет моей магии. Сон никак не шёл, впрочем, как и одна королевская особа, время охотно убивалось с помощью очередной тренировки. Заученные до автоматизма действия не требовали особых размышлений. В голове лениво перекатывались заготовленные вопросы. Стук в дверь громким эхом отразился от стен и заставил меня сразу же опустить руки. Я, скорее, прохрипела разрешение войти, но этот сиплый звук расценили правильно. Шаги замерли примерно в ярде от меня, а затем вспыхнул тусклый магический огонёк, позволяющий хоть что-то различать, но скрывающий детали. Полутьма резко подчёркивала складки усталости на чужом лице. — Как прошла встреча? — спросила я без особого интереса. В воздухе повисли лёгкие нотки вина, но Фобос точно не был пьян, лишь выглядел расслабленнее обычного. Я прислушивалась к собственным ощущениям, а в ответ снова откликалась пустота. Казалось, ужас никогда не кутал в свои холодные объятия от историй о поступках принца, никогда не хватали за горло подозрение и недоверие от его речей, никогда коварно не улыбались напряжение и неловкость. Будто бы мы познакомились только сегодня, и я совершенно ничего о нём не знала, и в голове ещё не сложилось его портрета. — Все ушли целыми и невредимыми, — особо не задумываясь, я приняла протянутую глиняную кружку, слегка обжигающую пальцы. — Что это? — я сделала глубокий вдох, уже улавливая знакомый запах, но вопрос сорвался с губ быстрее. — Янисен — традиционный напиток Меридиана. Рецепт один и тот же, но обычно в каждом регионе добавляют что-то своё. Лисы делают его более пряным, а сегодня именно они хозяйничали на кухне. Подозреваю, что в этот раз они добавили и алкоголь. Я приподняла брови в удивлении из-за необычного решения принца, но промолчала и всё-таки кивнула в знак признательности. В прошлый раз напиток сам по себе оказал согревающее действие, а вкупе с алкоголем тело вскоре и вовсе должно бросить в жар. Выпить что-то такое в дождливый день в холодной крепости и насладиться мнимым теплом показалось даже неплохим решением. Между нами пролегло слегка неловкое молчание, всё заранее заготовленные слова навсегда исчезли в тот самый момент, когда Фобос переступил порог комнаты. Поднимающаяся дымка из кружки приобретала блёклое чарующее свечение из-за огонька. Звук шагов сейчас превращался в иной, будто бы молотом били по наковальне. — Можно? Я быстро вскинула голову, пытаясь узнать, о чём конкретно просил Фобос, и кивнула, позволяя ему забраться на кровать и опереться об изножье. Вопрос показался забавным: как будто бы отрицательный ответ приняли. Мужчина вытянул одну ногу, вторую согнул в колене и, кажется, ожидал, когда же я сама займу место, и разговор наконец-то начнётся. Янисен слегка обжёг слизистые, в нём и правда чувствовался едва заметные нотки какого-то крепкого алкоголя. Также стянув сапоги, я уселась напротив Фобоса на второй половине кровати и не сдержала тяжёлого выдоха. Его губы дрогнули в лёгкой улыбке, причина которой навсегда останется загадкой. — Даже не знаю, с чего начать, — ведя пальцем по кромке кружки, я быстро провела языком по пересохшим губам. — Я же не ослышалась, его действительно звали Шегон? — взгляд чужих глаз был полностью прикован к моему лицу, и глоток в ожидании ответа вышел судорожным. — Я знала это имя, откуда-то знала. Так звали и моего демона ненависти. Ну, та увлекательная прогулка в моё сознание. Я никогда не встречала этого имени, думала, придумала, но теперь… Почему я его знала? — С рождения ты оказалась связана с орамерой, а значит и с Синь Янь. Она всё время нерушимо связывала души Хранительниц со своей, делала их частью себя. Поэтому какая-то доля информации бессознательно просачивалась в твою жизнь. Приведу банальный пример, ты заводишь собаку той породы, которую так давно хотела, долго выбираешь кличку, но потом находишь ту самую, что идеально подходит именно твоей собаке. А в итоге окажется, что собака той же породы с той же кличкой принадлежала прошлой Хранительнице. — То есть я могу и вовсе не быть собой, а лишь ходячим сборником увлечений и привычек предшественниц? Сухость, с которой звучали слова, поражали даже меня саму. И когда же я это смирилась со своей участью? Возможно, до конца не приходило осознание сказанного? Может, мозг просто не желал анализировать и откладывал это на потом, чтобы сейчас ничто не помешало закончить разговор и задать все вопросы? Потрясений было настолько много, что сознание выставило прочный барьер, чтобы дать себе отдых и предотвратить собственное разрушение? — Отчасти ты права, но сейчас это твои желания, твои увлечения, твои привычки. Они также формируют твою личность. Будешь ли ты собой без них? Я издала тихий смешок, признавая правоту Фобоса, и взглянула на него с признательной улыбкой. Огонёк за его спиной создавал видимость ореола над головой, словно у ангела, и призрачное свечение платиновых волос. О, утренняя звезда, расскажи же, как потерял свои крылья? Я рассмеялась от своих глупых сравнений и не почувствовала никакого осуждения. Казалось, расскажи причину неожиданного всплеска, меня поддержат. Лучше уж глупое наваждение, чем страх. — Он же демон, а мы как-то слишком уж легко победили, — успокоившись, я продолжила разговор после недолгой паузы. — Может, у меня неправильное о них представление, но вот, например, если вспомнить Холифенд и его быстрое взятие. Это странно. — Узнала о Холифенде от своих мятежных друзей? — моего подтверждения не потребовалось, ибо Фобос сразу продолжил: — Княгиню Тенгор и её семью действительно убили, но это произошло намного позже слухов. Всё подавалась как одна большая ложь. Да, кое-где вспыхнули крупные мятежи, убивали знать — и не только, — некоторые города были взяты под контроль мятежниками, но точно не всё княжество. Демон кормил всех ложью, давал мнимую надежду, и когда узнают правду о его поражении, то она обратится ненавистью, а сам зачинщик всего этого будет насмехаться и радоваться своей шалости. В танце пара над кружкой заметно поубавилось участников. После очередного глотка по телу разлился расплавляющий изнутри жар. Я заметно расслабилась от этого ощущения и вытянула ноги, желая стянуть хотя бы колготки, самый раздражающий элемент одежды. Сознание фокусировалось на словах Фобоса и при этом умудрялось цепляться за мысль, что у него на самом деле довольно приятный голос, и особенно таковым казался в этой атмосфере полутьмы и бушующего за окном дождя. — Насчёт демонов, никто толком о них и Той Стороне не знает. Они, конечно, показываются из своего мирка, заключают контракты, но всё равно не дают никакой информации. Об их иерархии по понятным причинам судить сложно, хотя, думаю, Шегон довольно силён и возможно из тамошней так называемой знати. Нам удалось победить по двум причинам: во-первых, он прислал совсем незначительную свою часть, во-вторых, он не был серьёзен и лишь игрался. У демонов есть одна особенность: большинство зажравшиеся и скучающие твари, а поэтому не любят убивать, разве что по приказу того, кто заключил с ними контракт. Они предпочитают оставлять в живых, при этом умело дёргая за нужные ниточки, направляя, чтобы игра стала интереснее. — Но он же мог меня тогда убить? — быстро воспользовалась паузой я, крепче сжимая кружку в руках. — Да, — я резко втянула воздух сквозь зубы. — Но, во-первых, ты не была его целью, во-вторых, он решил тобой воспользоваться. — Но его целью был ты! — от моих дёрганных движений напиток опасно заплескался, и пару дорожек скатилось вниз на юбку. — Тогда как ты остался жив? — Это волнение или огорчение? — я глупо уставилась на его саркастичную улыбку, и после осознания вопроса сразу создала видимость, что очень увлечена оттиранием пятна на юбке и пробурчала: — Любопытство, — Фобос лишь хмыкнул, кажется, он специально хотел вызвать у меня чувство неловкости. — Удача? Преимущество? Божественное благословение? Кто знает, но снова подтверждается, что даже контракт не делает демонов надёжными союзниками. Мой совет: никогда с ними не связывайся, как бы туго не приходилось. Я почувствовала на себе пристальный взгляд, который так и требовал от меня обещания. Меня будто бы заставляли подчиниться своей воле, прожигали дыру в черепе и забирались в мозг. Крылья слегка трепыхнулись, словно от небольшого разряда. Вновь заглянув в кажущиеся сейчас невероятно тёмными глаза, я кивнула и одними губами выдохнула обещание. Мне и внутренних демонов хватало. А ещё остро ощущалась атмосфера недосказанности, присмотрись и заметишь её повисшие между нами нити. Я сделала вид, что совершенно ничего не заметила, и, как хорошая девочка, промолчала, не стала требовать объяснений. Возможно, рано или поздно мне откроется истинная версия. — Твоё тело и магия восстановились в первые же часы, но ты никак не просыпалась. Пострадало лишь твоё сознание, оно оказалось раздробленным, и как раз на его восстановление ушло столько времени. Ты помнишь, что произошло, хоть что-то? — Да, я помню всё. Практически всё, — я нахмурилась, пытаясь понять, как лучше продолжить разговор. К счастью, Фобос не торопил. — Это были воспоминания… Не мои… Они принадлежали Нериссе. Я сразу же замерла на месте, словно лань в свете стремительно приближающейся машины, и готовилась уловить любое изменение на чужом лице. Фобос оставался совершенно спокоен, создавая ощущение, что он вовсе и не услышал сказанного. Это было вовсе не так. Ни одно слово не прошло мимо его ушей. Неизменившееся выражение лица, казалось, так и вопрошало: «А чего ты ожидала?». — Тогда понятно. Шегон насильно открыл некоторые, можно сказать, двери. Это стоило тебе несколько месяцев, если не все полгода. — В каком смысле? — Помнишь о трёх годах? Я сразу поняла, о чём речь, и отвернулась, всматриваясь в искажённые, пытающие казаться пугающими тени на дальней стене. Порой мне удавалось отбросить эту цифру, не зацикливаться и не позволять панике вгрызаться в свою плоть, но она никуда не исчезала, преследовала. Сейчас времени осталось меньше, а я, блядь, продолжала оставаться слишком уж спокойной. — Я умру же, да? — глупый вопрос так и сорвался с языка, возможно, где-то в глубине души теплился небольшой огонёк надежды на иной ответ. — Все рано или поздно умирают. — Не издевайся, — почему-то на моих губах возникла улыбка. Похоже, даже от лёгкого опьянения в Фобосе просыпалась новая, неизвестная до этого сторона, хотя, возможно, алкоголь не играл здесь никакой роли. И я даже не знала, нравилось ли мне это или, напротив, раздражало, но не стоило отрицать, что сейчас стрелочка моего настроения самую малость поползла вверх, несмотря на поднятую тему. Похоже, алкоголь в напитке был чертовски убойным даже в малых количествах. — Да, если она этого захочет. Фобос сделал глоток и выпрямился, как если бы у него появилась острая боль в пояснице. Я, едва сдерживаясь от закатывания глаз и смешка, подпихнула к нему ближе вторую подушку, которой сразу же не преминули воспользоваться. Сейчас испортит себе осанку, станет ходить скрюченным, подобно мне, а Седрик свалит всех собак на меня и точно заглотит живьём. — Так и что ты видела? — спросил Фобос, когда смог удобно для себя устроиться, и решил уточнить, заметив мою задумчивость: — Воспоминания. С чем они были связаны? — Ну, — я протянула гласную и сморщила нос, а потом всё-таки осторожно продолжила: — Все воспоминания были связаны с твоей матерью. Я теперь знаю, что ты не устраивал переворот, что ты не убивал своих родителей и тех жриц в каком-то там храме … — я запнулась, когда услышала его смешок. — Тебя это удивляет? — Фобос склонил голову набок, и некая часть волос, до этого свободно рассыпавших по его плечам, последовала за движением и сейчас слегка колыхалась в воздухе. — Мне же кажется забавным, что практически все известные мои грехи на самом деле не мои, но врать не буду, руки у меня и без того по локоть в крови. — Как ты её спас? Она что-то говорила об остановке сердца. Даже в моём мире с развитыми технологиями не всех удаётся спасти. И раз она оказалась жива, то почему это скрыли? — я затараторила и собиралась вывалить ещё целую кучу вопросов, как Фобос сделал жест рукой, как бы прося сбавить обороты. — Так, давай по порядку, — я плотно сжала губы, закачала головой и приготовилась внимательно слушать. Фобос откинул прядь волос назад, слегка прищурил глаза, будто бы что-то припоминая. — Я практически не помню тот день и, честно говоря, последующие пять лет. Всё какими-то обрывками, вырванными фразами, хотя полученные знания хоть сейчас дословно цитируй. Вилл, хочешь верь, хочешь нет, ничего конкретного от меня ты не узнаешь. В голосе полнейшее равнодушие, на губах застыла небольшая улыбка. Я на самом деле волновалась, что начатая тема его заденет, что он просто резко закончит разговор и оставит меня с прорвой вопросов без ответа. Ничего из этого не произошло. Возможно, Фобосу сейчас и приходилось бороться с ноющей боли в грудной клетке, но внешне никак не выдавал её наличия. Я точно не тот человек, с которым он поделится чем-то ещё, кроме фактов, хотя была благодарна уже за это. И к тому же ему явно не требовалось моё сочувствие, или прочие подобные чувства. — Второе? То есть почему скрывалось? — А ничего бы практически не изменилось от нынешней ситуации, возможно, всё сложилось бы в разы хуже. Сама моя мать была слаба настолько, что в первые года толком не могла встать с кровати, соответственно во главе королевства должен был стать кто-то другой. Меня в народе и раньше не жаловали, пару раз доходило до покушений, так что даже объяви королева официально о моём восхождении на трон, то протестующие всё равно бы появились, и досталось бы и ей самой. Меня бы попытались убить, свергнуть или сделать своей послушной марионеткой, что в конечном счёте получить наследницу и снова же наконец-то от меня избавиться. Останься сестра на Меридиане всё привело к тому же, я просто был не нужен, а вырастить принцессу с выгодными взглядами очень занятная мысль. Так что поражение королевы в любом случае вело к восстаниям. История же о мальчике, который бездушно расправился с собственными родителями и одержал победу над самим Сердцем, выполняло важную функцию — меня действительно боялись и ко мне долгое время никто не смел лезть. И это дало матери какую-никакую свободу. Стало невыносимо душно — комната словно бы постепенно сжималась, и вскоре её стены схлопнутся, от меня останутся лишь кровавые отпечатки и немного плоти на них. Я подскочила к окну, прижимаясь лбом к холодному стеклу и наблюдая за беспрестанным потоком капель. В носу засвербело от запаха сырости и старости. Внизу, исчерчивая полосами внутренний двор, виднелся свет из окон. Мелькали силуэты, обладатели которых бесновались под ливнем и, кажется, совершенно о нём не заботились. — Она любила тебя, — прошептала я через время, а затем повторила громче, чтобы Фобос точно услышал. Стекло запотело, на этом же месте появилось моё кривое сердечко. — Она любила тебя. Очень сильно и искренне. Думаю, даже жизнь бы за тебя отдала. Ты отвечал тем же. Ты был желанным ребёнком. Рассказы мятежников и здесь соврали, а может, они просто не знали правды. — Есть одна фраза, не знаю, откуда она пошла, звучит так: «Сын для любви, дочь для трона». — Что ты хочешь этим сказать? — я посмотрела на него через плечо. — Элион была тем самым нежеланным ребёнком? — Это всего лишь фраза, — Фобос сделал глоток, но, клянусь, я даже в таком освещении заметила, как дрогнули уголки его губ. Пришлось вернуться на прежнее место и во все глаза на него уставиться. — Это была не просто фраза. Нет, ты специально это сказал. Я хочу знать, не нужно увиливать. — Это приказ? — он откровенно насмехался надо мной и смотрел на меня так, словно бросал вызов. — Это просьба. Я как-то разом стушевалась, пытаясь понять, а давно ли стала общаться с Фобосом в подобной манере? Мои и без того красные щёки вспыхнули пуще прежнего. Крылья от нахлынувшего волнения немного затрепетали, даря лёгкую прохладу коже. Я не знала, куда деть собственный взгляд, ведь везде натыкалась на его смеющееся лицо. Блядский Фобос, верните мне обратно мой страх. — Зачем?! — вскрикнула я в ту же секунду, когда Фобос неожиданно погасил огонёк, погружая комнату во мрак. — Даю тебе возможность скрыть смущение, — я не смогла сдержать возмущённого писка, кажется, и вовсе краснея с головы до пят. Надо мной лишь беззлобно посмеялись. — Хорошо, пока ты успокаиваешься, поведаю одну тайну. Да, ты права про мою сестру. Королева Айрис, которая моя бабушка, видела в моей матери лишь наследницу. Множество правил, множество обязательств, множество ограничений, игнорирование желаний и никакой, по сути, свободы действий. Так было нужно для королевства. И мать понимала, что её дочь ждёт тоже самое, и лучше заранее отстраниться, чтобы не испытывать мук совести за обречение ребёнка на незавидную и тяжёлую судьбу, её же слова. Она всегда хотела сначала сына и действительно была счастлива моему рождению. Она делала всё для меня, даже когда узнала о моей силе. Мою же сестру, как мне всегда казалось, она не просто не любила, она её ненавидела. Во-первых, в те времена она уже и не задумывалась о втором ребёнке, её вынудили. Во-вторых, она была очень ослаблена после родов и в подавленном настроении, сестра за целый месяц так и не получила имени, а там и на замок напали, воспользовавшись ситуацией. — Стой, что?! — Фобос вопросительно промычал, а затем понял, к чему относился вопрос. — Да, мы очень долгое время не знали её имени. Не перебивай, пожалуйста, я этого не выношу, — проскочившие стальные нотки, напоминающие о его статусе, заставили меня извиниться и дальше уже контролировать свои порывы. — В-третьих, как бы там не было, но факт останется фактом: мать умирала из-за сестры. Так что да, в моей семье нежеланным ребёнком был вовсе не я. Как думаешь, узнай сестра правду, она расстроится, или же ей будет всё равно? Впрочем, неважно. Ей на самом деле повезло вырасти в другой семье. — Но кто же тогда велел… Сук… Я случайно заехала себе кружкой по зубам, неприятный звук, казалось, раздался на всю комнату. Приходилось одновременно морщиться и пытаться восстановить дыхание, перехватившее от резкой боли. Становившаяся до этого всё более мрачной и тяжёлой для дальнейшего разговора атмосфера исчезла за мгновение ока. — Можно, пожалуйста, свет обратно. — Конечно, а то убьёшься ещё. Я издала наигранный смешок и прикрыла глаза от вспыхнувшего света, который позволил мне снова лицезреть чужую так раздражающую сейчас улыбку. Зубная боль всё ещё выворачивала наизнанку. — Кто тогда велел спрятать Элион? — я вернулась к своему вопросу, упорно делая вид, что ничего не произошло. — Мама знала о странных волнениях и предполагала, что в ближайшее время что-то да случится. Сестра была слишком важной фигурой, её бы не убили, но попытались бы воспользоваться. Она не должна была попасть в чужие руки. Был уговор с кем-то из Стражниц прошлого поколения, но вторую часть та так и не выполнила. Ты же знаешь, что можешь открывать порталы? Но этому тоже нужно поучиться. Я, зачесав волосы назад, пыталась понять, не подвёл ли меня случаем слух. Картинка по бокам смазалась, перед глазами — лишь отблески на поверхности стоящего справа стола. Уголки губ дёргались, всё норовя растянуться в нервной улыбке. Я сразу поняла, о ком речь, иных вариантов просто не могло быть. В голове быстро прокрутилось одно из чужих воспоминаний, которое давало некоторые ответы и порождала в итоге ещё больше вопросов. Знала точно, старая карга слишком уж завралась, но пока на ум не приходило никаких толковых идей хоть что-то вызнать и не нарваться на очередную угрозу от Кондракара. — Почему не оставить на Меридиане? — я облизнула губы, всё ещё не отводя взгляда от стола. — Практически всё королевство оказалось в огне, с месячным ребёнком особо не скроешься. Да и нужно было сначала избавиться от главной угрозы. — Тогда почему ты остался? — На Меридиане у меня было больше шансов выжить, хотя бы Кондракар ко мне никого не подошлёт, и Седрик рядом. Виски прострелила острая боль, от которого приходилось крепче сжимать зубы. Всё становилось в разы сложнее, что нисколько не радовало. Я, как беспомощный котёнок, путалась в распутанных нитках, которые нужно было вновь собрать в один огромный клубок, и в попытках выбраться всё сильнее затягивала петлю на своей шее. — Это, — я посмотрела ему в глаза, снизила тон своего голоса и продолжила, постоянно делая нелогичные паузы, — твоё проклятье, да? Твоя мама что-то такое говорила. Я видела, даже чувствовала, как ты что-то делал с Нериссой. Она состарилась, полностью лишилась сил, а твоя рука зажила. Что ты сделал? Что с тобой? Я выдохнула последний вопрос, это больше походило на мольбу рассказать, приоткрыть немного тайну. Знала, у меня не было совершенно никаких прав спрашивать что-то такое личное, но не хотела упускать возможность поинтересоваться. А на лице мужчины всё те же неизменные эмоции, будто мы обсуждали персонажа фильма, а не его самого. Он не отводил взгляда от меня, долгое время молчал, как если бы прислушивался к дождю, или испытывал мои нервы на прочность, а затем вполне бодро, со смешком заметил: — А ты очень внимательна, Вилл, и умеешь задавать правильные вопросы. Хочешь узнать, что со мной? Хорошо, попытаюсь объяснить понятным языком. Что это за выражение? Не удивляйся, я правда расскажу. Я уже не контролировала свои эмоции, и, наверное, на лице отразился весь их спектр. Наконец-то приходило понимание, что Фобос сегодня слишком уж разговорчив и отвечал на каждый вопрос. Возможно, он просто врал, а может, действительно говорил правду, но утаивал какую-то часть информации. «Почему, зачем?» — вот что какая пластинка заела в моей голове, а ещё: «Почему ты всё ещё не напугана?». — Это называют проклятьем Кайра. По одной из версий, ребёнок действительно рождается с осознанной частью силы бога хаоса или и вовсе с его частью души, чтобы со временем набраться сил и вернуть Кайру в нашу Вселенную. По другой, это очень редкий магический феномен. Причины появления до сих пор остаются неразгаданными, хотя у меня это вполне можно отследить. Всё дело в родословной, а точнее в факте того, что в моей семье за короткое время два раза появлялись дети от кого-то с Севера, а у северян, может, знаешь, несколько особенная кровь. Но сейчас не об этом. Дети с проклятьем Кайра способны вытягивать силы и жизнь через одно лишь касание. Если достаточно развить эту силу, то можно всего за миг уничтожить целую планету. Фобос сделал паузу и выжидающе посмотрел на меня. И я не успела даже задать вопрос, как память очень любезно подбросила мне нужную информации, от которой сразу же хотелось вскочить на ноги и возбуждённо шептать себе под нос сопоставление фактов до тех пор, пока мозг не задымится. — Да, всё так и есть. Именно из-за Синь Янь стало известно об этом феномене, и именно из-за неё все поняли насколько опасны такие люди. Никто не хотел иметь дело ещё хоть раз с таким, можно сказать, монстром, поэтому как только ребёнок с такой силой появлялся, его устраняли. Эта сила сложно поддаётся контролю, постоянно есть шанс, что она вырвется, в детском возрасте такая вероятность в разы выше. Раньше большинство «проклятых» умирали от своей же силы, порой забирая с собой целые города. Сейчас же Кондракар реагирует быстрее. Я отставила пустую кружку рядом с кроватью. Сознание заволокло небольшим туманом, расслабленность достигла своего апогея. Хотелось опустить голову на подушку и закрыть побаливающие глаза. Правда, сложности в понимании происходящего совершенно не возникало. Даже головную боль вполне можно было бы игнорировать. Фобос что-то высматривал на полу, а его грудная клетка едва ли вздымалась. Буквально слышался тихий шелест чужих мыслей, которые не прекращали заполнять голову мужчины. Под ложечкой засосало неприятное чувство, будто бы я вынудила его рассказать, а он долго отпирался и совершенно этого не хотел. Фобос такое же человек, как и остальные, и ему тоже бывает невыносимо больно. Честно говоря, на его месте я бы уже несколько раз сошла с ума (возможно, он и без того давно обезумел, но, как известно, психи способны умело притворяться и врать). Наверное, стоило закончить этот допрос, дать отдых обоим и возможность остаться только со своими мыслями. — Уходи, — я уже открыла рот, чтобы возразить, но позволила ему продолжить, — если тебя это пугает. Сейчас у тебя ещё есть шанс забыть о нашем соглашении и как в ни чём не бывало вернуться под крыло Кондракара. Сегодня-завтра взвесь все за и против, потому что дальше выбора уже не останется. Фобос до сих пор не смотрел на меня, разговаривал будто бы сам с собой или с навеки застрявшим в стенах крепости призраком. Сейчас голос мужчины казался на несколько тонов тише, отчего-то как у человека, долгое время страдающего от тяжёлой болезни. Я уставилась на него широко раскрытыми глазами, пытаясь понять логику его действий. Дыхание аж перехватило, и никак не удавалось вновь нормализировать процесс. Я усердно выискала в нём детали, способные дать хоть какой-то ответ. Очередная шутка, издёвка, или психологический трюк? Блядь, Эсканор, как ты любишь всё усложнять, а ведь только показался чуточку понятней! Кажется, настало время для небольшого риска и правды. — Я уже сейчас могу дать ответ, — уголки тонких губ слегка дёрнулись, выдавая его заинтересованность. Я, нервно сглатывая, крепко сцепила пальцы перед собой. — Я уже много раз думала и всегда решала остаться. Но это не значит, что у меня нет страха, опасений, подозрений. Я совершенно не готова к законам этого мира, к жестокости и прочему дерьму. Нервный смешок неосознанно сорвался с губ, а перед глазами рисовались самые пугающие сцены из произошедшего. Говорить с каждым словом давалось всё сложнее, словно за уже одно приходилось платить глубоким порезом на коже. Я, казалось, понемногу оголялась, вешала огромную неоновую стрелку, указывающую на мои и без того очевидные слабости. — Мне сложно, очень сложно. Порой кажется, что ещё немного, и я окончательно сойду с ума. И я многого не понимаю. Не понимаю, почему сейчас меня не кроет истерика, как тогда, и я просто сижу тут с тобой и веду спокойную беседу. Не понимаю, почему ты отвечаешь на любой мой вопрос. В целом, я не понимаю тебя. Я после того, как всё проговорила практически одной большой скороговоркой, старалась выровнять дыхание и до боли сжимала сцепленные пальцы. От затянувшегося молчания становилось дико неуютно и появлялось незнание насчёт дальнейших действий. Я заёрзала на месте, снова что-то ища в отблесках на столе и пытаясь найти успокоение в дожде. — Во-первых, если приложить усилия, рассказанное мной сегодня можно выяснить самостоятельно, а чужие воспоминания укажут нужное направление или уже сами откроют правду, — Фобос наконец-то отмер и магией переместил кружку на стол. Голос стал прежним, бодрым и располагающим. — Во-вторых, основа доверия, конечно, лежит в поступках, но постоянные недосказанность и сокрытие правды могут его разрушить. А мы ведь, Вилл, пытаемся друг другу доверять, не так ли? — Так ли, Фобос, — повторяя в точности луковую интонацию его последнего предложения, я усмехнулась. — И что не выставишь цену? Она же у всего есть, — продолжала я кривляться, разгоняя вновь возникшую мрачность, мерзко липнущую к телу. — Да, точно, совсем о ней забыл, — Фобос охотно поддержал мой настрой и сделал вид, что задумался. — Значит так, в следующий раз настанет моя очередь задавать вопросы, и на них нельзя будет не отвечать. Никаких но, сама напросилась, — я обиженно надула щёки и постепенно выпускала из них воздух. — А сейчас если хочешь, можешь что-то сама рассказать. Учти только, что из твоих рассказов я соберу детали воедино, вызнаю о всех твоих слабостях и воспользуюсь ими. — Хэй, да тебе же нравится играть роль Злой мачехи! — не к месту ляпнула я, а затем припомнила фразу из первого воспоминания Нериссы, сразу же заливаясь смехом. Седрик и Ворчун прямо одно лицо! — Это которая заставила пасынка соблазнить, а затем использовать Сердце Меридиана? — тут мой смех, наверное, уже слышал каждый в крепости, и кто-то обязательно теперь проснулся и, ворча, готовился надрать мне задницу. — Нет, из земной сказки про Белоснежку, тебя так однажды назвали, — всё ещё не до конца успокоившись, я снова взорвалась смехом и слышала, как мужчина тоже тихо поддержал меня в этом. — С любопытством послушаю, с кем же меня сравнивали. — А я ту твою сказку. — Снова сделка? — я хитро прищурилась и кивнула, растягивая губы в довольной ухмылке. — Кажется, ты начинаешь втягиваться. Когда удалось отыскать другую удобную для себя позу, тогда-то я и начала свой сбивчивый рассказ с постоянными запинками в попытках припомнить детали и, кажется, наглым перевиранием некоторых сцен такой простой истории. Опускающаяся недавно дымка сна быстро развеялась, меня как никогда переполняла энергия, которая, помимо самой сказки, уходила и на активное жестикулирование. Фобос, похоже, никуда не спешил и вполне был не против моей компании хоть до начала следующего дня. Он под мои саркастичные замечания и смешки со всей серьёзностью сетовал на сюжет и глупость главной героини, строя из себя обиженного за такое ужасное сравнение с собой. Сказка же мужчины оказалась в несколько раз мрачнее с несколькими ужасными подробностями, которые точно не следовало знать детям. Я лежала на животе, подсунув под локти подушку, слегка болтала ногами в воздухе и морщилась на самых мерзких моментах. При этом иногда память воспроизводила тихий наполненный теплом и заботой голос бабушки, которая просто обожала рассказывать мне разные истории и сказки в детстве. Особо холодные или дождливые вечера вспоминались с разы большим трепетом и тоской. Под конец получившейся довольной длинной истории я уже положила голову на подушку и практически клевала носом, прилагая множество усилий не отключиться на самом интересном месте. Голос принца стал звучать тише, вкрадчивее, будто бы он боялся спугнуть нависшую надо мной тень сна. Дождь никак не хотел стихать, а за стенами уже долгое время слышалось, как в коридорах кто-то носился и буянил, но всё это казалось совершенно не важным. Я почувствовала, как слегка колыхнулась кровать, и подняла сонный взгляд на мужчину. Он выглядел нисколько не уставшим, даже вполне полным сил и, похоже, сейчас покинь мою комнату, даже не подумает об отдыхе и вернётся к своими только ему известным делам. — Кстати, я заметил твою сегодняшнюю заинтересованность, — начал Фобос, видя, что я ещё вполне могу воспринимать его слова, и понемногу отступал ближе к выходу. — Я подумал, что было бы неплохо тебе поучиться у Киары. Целительная магия требует большего контроля, чем любая другая, так что это должно помочь тебе ему научиться. — Я подумаю, — сразу бросила я, желая отложить размышления об этом и о самой Киаре в целом на другое время. Всё-таки после её небольшого появления в воспоминаниях Нериссы она показалась мне в разы опаснее, чем в нашу первую встречу. И стоило несколько раз хорошо обдумать риски частого времяпровождения с ней, вдруг в наркотическом припадке совершенно не послушает принца и нападёт на меня. — И да, — Фобос замер уже возле самих дверей. Огонёк следовал за ним, и теперь я видела, лишь силуэт мужчины, — давай вернёмся к нашему более официальному общению. Спокойной ночи, Вильгельмина. Я даже не успела ничего ответить, как Фобос покинул комнату. Только сейчас меня окончательно настигло осознание того, как именно мы с ним сегодня общались. Он только сейчас использовал раздражающее «Вильгельмина», а я сама неожиданно звала его по имени и резко перешла на «ты». Всё казалось таким нереальным, до безумия странным, будто бы недавно здесь, рядом со мной, сидел вовсе не Фобос, а кто-то другой, умело выдававший себя за него, чья-то правдоподобная иллюзия, всего лишь порождения моего воспалённого мозга. Возможно, и правда тогда ничего не закончилось, я надолго оказалась заперта в собственном же сознании, и со мной просто игрались. Глупости! Фобос и правда был здесь: отпускал саркастичные замечания, тихо смеялся и приоткрывал немного крышку сундука с тайнами. Пусть своим поведением он снова вызывал множество вопросов, но его компания действительно доставила мне удовольствие. Сегодня он представал таким простым, не тем принцем, с которым пришлось заключить соглашение, а будто бы давним знакомым, с которым было комфортно и спокойно, легко давалось общение и вполне позволялось забыться. Да настолько, что темы, связанные напрямую с Нериссой, остались так и не затронуты. Я прекрасно знала, что завтра мы оба сделаем вид, что ничего не произошло, будем держаться на расстоянии, обмениваться лишь короткими фразами и должным образом отыгрывать заданные роли. Правда, события этого позднего вечера, плавно перешедшего в ночь, в конечном счёте не останутся забыты, займут в чертогах памяти одно из довольно видных мест и рано или поздно громко заявят о себе. Это даже вызывало лёгкую улыбку. После ухода Фобоса я заснула практически мгновенно, но безмятежных снов была напрочь лишена. Кошмары преследовали меня, не позволяли вырваться из своих лапищ ни на секунду и превращали и без того выжженное поле в душе в мёртвую землю, которое больше никогда не удастся породить новую жизнь, и вместо соли использовали жгучую ненависть. Сквозь сон иногда остро ощущалось, что прямо сейчас сердце будто бы постепенно замедляло ход и вовсе останавливалось, горло сковывали ледяные руки, не позволяющие сделать и вдоха. Сознание угасало лишь для того, чтобы вновь оказаться загнанным в ловушку, и так по кругу. При пробуждении я и правда почувствовала, что за эти несколько неспокойных часов успела пару раз умереть. Почудилось, словно бы воздух потяжелел от крови и гари, как в ту судьбоносную ночь в замке. Растрёпанные огненные волосы и слабая улыбка, служившая неким признанием поражения, живо стояли перед глазами. Кажется, Синь Янь определённо сейчас смеялась.