В союзе с тьмой

Лёгкие совершенно не справлялись и, кажется, так и тлели, пока я тщетно пыталась сделать глубокий вдох. Тело тоже сгорало и совершенно не слушалось, а боль и слабость приковывали к полу, приятная прохлада которого приносила невероятное блаженство. Мышцы непроизвольно сокращались, и от этого «подёргивания» ещё сильнее хотелось хотя бы на мгновенье прикрыть глаза. Снова облажалась и проиграла, недовольно отметила я и, если бы не необходимость беречь остатки энергии, злостно бы ударила кулаком о пол. Мысли текли медленно и будто бы нехотя, но требовалось в очередной раз анализировать каждый шаг последнего боя и выявить, в какой конкретно момент запустилась целая череда ошибок. Прогресса нисколько не наблюдалось, либо он был слишком мал, и от этого мне становилось до дрожи обидно и стыдно. Я чувствовала себя такой бессильной и ничтожной против лорда, и раз за разом возвращалась к временам, когда не могла никому дать сдачи и просто терпела в надежде, что ещё немного, и всё завершится. А конец был всегда одинаков — ушибы, слёзы и порой кровь. — Уже выдохлась? — грозная фигура Седрика выросла надо мной, и мне пришлось скрывать удивление — всё никак не удавалось привыкнуть к его бесшумности — и выудить из своего арсенала милейшую улыбку. — Да нет, просто душно, а пол такой приятный, прекрасный, — я протянула вторые гласные в последних словах, прикрывая глаза от удовольствия, — никогда бы с ним не расставалась. Не хотите прилечь рядом, милорд? Из-за моего предложения, расценённое некоторыми личностями как что-то вопиющее и непристойное, в чужих глазах разразилась гроза, чарующая своей опасностью. Я всё улыбалась, изучая лицо Седрика с нового ракурса, и зазывающе играла бровями, пока мужчина не скрылся из поля зрения, перед уходом одарив разрядом молнии. В ту секунду стало предельно ясным, что больше времени для передышки не осталось. — Хочешь продолжить? — спроси, кто другой, я бы и не усмотрела в таком простом вопросе насмешку, но лорд так обожал с помощью слов вводить мне яд под кожу. — Так, так, милорд, уже выдохлись?! Неужели хотите закончить так рано?! Вы же так и не заценили мой удар по вашему надменному личику! — я кривлялась, как только могла, и при этом готовилась к новым попыткам всё-таки исполнить озвученное. — Быстрее Кондракар рухнет, чем ты это сделаешь. Не хотелось бы потратить на тебя свою вечность, — Седрик прислонился плечом к деревянной двери, ведущей в неизвестное мне помещение. Возможно, там хранились тренировочные принадлежности. — Вы же не пробовали, милорд, вдруг вам понравится? Я много чего могу, чтобы скрасить эту вечность. — Но главного ты не можешь — молчать и думать. — Думать могу, не часто, но могу, — и, наверное, наш бессмысленный обмен колкостями продолжал бы ту самую обсуждаемую вечность, если бы я не заметила нечто и правда удивительное, даже шокирующее: — Вы улыбнулись, милорд! Я всё видела! Вы и правда умеете это делать?! — Ты перегрелась, сама говорила, что душно, — самым серьёзным тоном, даже с неким напором, будто бы эту мысль пытались нагло внушить и мне, заявил мужчина. И прежде, чем я смогла в пух и прах разнести его попытку оправдаться, Седрик скрылся за той самой дверью, на которую всего пару секунд назад опирался, оставляя меня в самых смешанных чувствах. С одной стороны, так и хотелось победно рассмеяться: эта «секундная улыбка» представала началом чего-то нового, возможно, мужчина наконец-то признал моё невероятное обаяние и постепенно оттаивал. А с другой, его поспешный уход приводил в полное замешательство, будто бы и нежелательно плавить эту ледяную стену. Была ещё и третья, суть которой до смешного проста — эта гусеница всего-навсего в очередной раз издевалась. Я ещё пару раз прокрутила в голове эти мысли и решила от них избавиться, избрав тактику игнорирования случившегося. Растяжка принесла мышцам какое-никакое облегчение, даже, казалось, стало свободнее дышать. Быстрый осмотр новых повреждений показывал вполне удовлетворительный результат. — Поражения лишь предают тебе сил, ты не их тех, кто легко сдаётся? — Чего? — моё непонимание только возросло при виде ножен, похоже, с кинжалом в чужих руках. — Всё-таки решили убить меня, милорд? — После шахты ты стала ещё больше лезть из кожи вон, — Седрик напрочь проигнорировал мой вопрос и медленно приближался, а меня как-то сразу накрыло ощущение приближающего конца, но я не отступила и с вызовом посмотрела на мужчину, — скачешь тут передо мной на пределе сил и пытаешься убедить, что всё в порядке, а в итоге я более чем уверен, каждое движение сопровождается болью. Кошмарная аура Седрика всё расширялась, заполняла весь зал, вытесняя воздух, и невыносимо тяжёлым грузом обрушивалась на мои плечи. Казалось, скоро меня вобьёт в пол по самое горло, и шансы на спасение стремительно приблизятся к нулю. Мысленно я уже успела несколько раз сделать шаг назад и постепенно перешла на бег, но физически оставалась на том самом месте, где и минуту назад. По телу пробежали мурашки, но причиной тому, на удивление, был вовсе не страх, а предвкушение. — Но, знаешь, ты можешь наращивать силу, можешь оттачивать навыки, но не потеряет ли это всё смысл, когда придётся причинить вред живому? И я сейчас вовсе не о парочке переломов. Довольно многие в решающий момент не смогли себя перебороть и подохли. Как насчёт тебя? Между нами расстояние ровно в один шаг. Седрик уже так привычно склонил голову набок и вгрызся в мою плоть пристальным взглядом, мысленно разделяя меня на отдельные частицы и прикасаясь холодными ладонями к тёплому клубку света, что зовётся душой. Клинок протянули рукоятью ко мне. — Грудную клетку вряд ли пробьёшь, так что целься в живот. Слова ещё не затронули нити сознания, а пальцы уже крепко вцепились в рукоять, но этот факт открылся для меня немного позже. Моим вниманием полностью завладел лорд, в данную секунду снимающий с себя вверх. Я уже прекрасно знала, к чему всё шло, но пока не желала принимать действительность и просто в открытую пялилась на сильно развитую мускулатуру мужского тела. Дьявол, у него даже была прекрасно видна зубчатая мышца! Как тут перебороть себя и не потребовать жениться на мне?! К чёрту его невыносимый характер, когда можно каждый день любоваться этим! — Это что, какая-то дурацкая проверка на вшивость? Я не хочу вас убивать, тем более таким мучительным способом. После небольшого гормонального всплеска мысли вернулись в нужное русло и переключились на полученное оружие. Я вынула его из ножен, покрутила, разглядывая с разных сторон: самый простой кинжал с прямым лезвием, лёгкий и удобный, как раз по моей руке. Всё это время за мной внимательно наблюдали, что лишь служило подпиткой для нарастающего напряжения. — Меня это не убьёт. Человека без оказания скорой помощи, скорее всего. Так чего же ты медлишь? Куда исчезла твоя решимость? Пару ударов сердца — мужские руки завладели моими и заставили приставить остриё к коже. Рассмотренные попытки вырваться заранее оказались отброшены, ведь сопротивление могло привести к совсем уж плачевным результатам. От боли и происходящего воздуха категорически не хватало, и, возможно, от того мир перед глазами распадался на размытые пятна. Жар чужого тела, казалось, передался моему собственному, и меня лихорадило так, что едва ли удавалось устоять на ногах. Я вцепилась в рукоять, опасаясь неожиданного рывка вперёд, и чувствовала, как кровь закипала от дыхания проснувшегося демона ярости. В фиалковых глазах ничего не разглядишь, и лицо лорда словно вылеплено из воска. И это равнодушие заставило меня с силой сжать зубы и обдать Седрика голубым пламенем ненависти. — Что такое? Так беспокоишься обо мне и боишься ранить? Тогда, может, попросить выловить котёнка, и начать с него? — Седрик не прерывал зрительного контакта и сильнее сдавил мои руки, что острие, кажется, всё-таки разрезало верхние слои кожи. — Только, блядь, попробуй, и я тогда точно вспорю тебе кишки! — голос сорвался на яростное шипение. — Тогда не медли. Сейчас я совершенно не отдавала отчёта собственным эмоциям, да особо и не могла задуматься о причине вспыхнувшей злости. Попытка замаскировать страх, защитная реакция на стресс, факт подчинения и морального насилия, всё-таки беспокойство о лорде — что угодно из этого, или совсем ничего. Единственное, что было важным — я ярким пламенем сгорала изнутри и всей душой желала, чтобы огонь перекинулся и на Седрика, уничтожив его без остатка. — Чего ты добиваешься? К чему всё это? Молчание делало пытку ещё более невыносимой, оно медленно меня пожирало, выкручивало суставы и ломало кости. И хотелось сорваться на крик, чтобы разорвать его нити, раскинувшиеся между нами. Правда, горло сжимала невидимая рука, и я могла лишь перемешивать шипение вместе с хрипами. — Ты же жаждешь силы, защитить дорогое, — его слова звучали так тихо, что приходилось максимально напрягать слух. Наверное, демоны нашёптывали так же, завораживающе и убаюкивающее, — в этом мире этого не достичь без крови и жертв. Не лучше ли подготовиться, Стражница? Или все твои громкие слова пусты, а сама ты ничего не можешь? Зачем мне и дальше возиться с тобой, если это окажется бесполезным? Мимолётный импульс, быстрое движение — и я, казалось, буквально слышала, как натягивались и следом разрывались ткани. Мысленно подобное представлялось совершенно иначе, но лёгкость проникновения кинжала в плоть действительно поражала и пугала одновременно. Большая часть мира вокруг растворилась без остатка, и сейчас в нём существовали наше прерывистое дыхание, боль в пальцах от сильной хватки и поглотившая блеск аметиста чернота. Тело опутали нити, сковывающие и не позволяющие сделать и малейшего движения. Мне оставалось лишь прислушиваться к сердцебиению. Мысли, восприятие окружения и собственных ощущений оказались поглощены разрастающейся внутри пустотой. Она даже одолела недавно пробудившегося демона ярости и с садистским удовольствием сделала его павшее тело частью себя. Для меня эмоций словно никогда и не существовало: не накатывала эйфория от случившегося, но и страх и ему подобные прятали свои лапы и держались на расстоянии. Лишь где-то на подкорке сознания вспыхивал огонёк: так требовалось поступить. И, развив эту мысль, я пришла к нисколько сейчас не удивительному выводу, что если потребуется ещё сильнее вспороть брюхо или провернуть кинжал, то мои руки выполнят это без промедлений. Странное хладнокровие и последующие размышления совершенно не вписывались в рамки нормального. Правда, хоть что-то связанное с Седриком и его миром можно было считать адекватным? Сам же лорд не издал и малейшего звука и даже не пошатнулся, а на лице всё так же сохранялась маска спокойствия, словно ничего и не произошло. И только расширенные зрачки и учащённое дыхание свидетельствовали об обратном. Пусть Седрик определённо, как говорится, на голову раненый и в жопу ужаленный, моё уважение к нему в этот самый момент пересекло все возможные границы и достигло максимальной отметки. Сколько же всего он пережил, чтобы так стойко принимать и переносить боль? Течение временного потока не ощущалось вовсе, так что было сложно судить, когда конкретно мои руки вновь повиновались чужим. Вряд ли бы мне удалось с точностью определить, по какому органу пришёлся удар, но крови выделялось не так много, как если бы оказалась задета артерия. Впрочем, я лишь бегло взглянула на саму рану, потому что в следующий миг внимательно следила за движением чужих губ. — Рано или поздно, Стражница, твои руки должны обагриться кровью, — в голосе ни малейшего намёка на получение раны или обессиление, лишь шипение, свойственное его речи, казалось, немного продолжительнее. Я всё ещё сжимала кинжал и дёрнулась, когда моих рук вновь коснулись чужие, оставляя после себя тёплый влажный след. Из-за недоумения, отчего лорд касался меня так осторожно и будто бы с какой-то грубой лаской, не сразу пришло осознание, что меня измазали кровью. — А затем ты в какой-то момент обернёшься, а за тобой целые горы трупов, а ты уже вся в крови. И мне было интересно: сломит ли это тебя, или ты продолжишь свой путь, игнорируя её не смывающийся вкус на губах? Тело вновь оживало, мир приобретал чёткость и иные задачи, а эмоции возвращались с удвоенной силой. И когда окровавленная ладонь прошлась по моему лицу, замедляясь и нарочно очерчивая контур губ, я пришла в такое бешенство, что, казалось, целый город за доли секунды сгорит в адском пламени вместе со мной. Сила удара вышла совершенно не той, на которую хотелось бы рассчитывать, но руку лорда удалось отбросить. — Кажется, теперь я знаю. Последовавший за этой фразой смешок окончательно лишил меня рассудка. Я чувствовала себя так, словно внутри происходило извержение вулкана, и магма накрывала и сжигала абсолютно всё на своём пути. Нетронутой странным образом оставалась лишь телесная оболочка, которую тоже хотелось уничтожить, но только после того, как другие сполна насладятся огненным шоу. И тьма сомкнулась вокруг. Свет вновь стал доступен мне, когда голову пронзила дичайшая боль. Я, чертыхаясь, коснулась неожиданно ослабевшими руками затылка, и, к счастью, не обнаружила раны. Частые и желанные вздохи через рот сопровождал свист, а стук сердца словно раздавался во всех частях тела. Прохладный пол всё ещё оставался лучшим местом на земле. Я снова облажалась, да? — Успокоилась? — Седрик снова замер надо мной. Кажется, это уже было, да? Я что, блядь, в ёбаном Изанами? Или этот тот самый тренд с зацикливанием из «Тиктока»? — Тебе никто не позволял измазывать меня кровью и трогать моё лицо, — слова давались с большим трудом и тонули в хрипах. Я по забывчивости облизнула пересохшие губы и сразу же ощутила металлический привкус. — Сама хотела у меня учиться. Тебе не нравятся мои способы? — Иди на хуй, — сорвалось прежде, чем удалось обмозговать остроумный ответ. В принципе, Седрик полностью заслужил, а у меня, возможно, сотрясение мозга, так что сейчас не до словесной войны. — И как мне возвращаться домой? Мне нужно умыться. — Ты же Стражница Воды, наколдуй. Или из тебя маг такой же дрянной, как и боец? — Отъебись уже, ладно? Возвращайся к своим делам, милорд, а я выдохлась. Отрицать очевидное казалось глупой затеей, а пытаться в таком состоянии достойно выглядеть перед лордом и не скатываться в одну нецензурную лексику и вовсе непосильной. Я закрыла глаза, лишь бы не видеть мужчину, и так давая понять об окончании разговора. У меня, на удивление, даже не возникло и малейшего интереса к состоянию его раны, но, если двигался и язвил, значит, жить будет. — Тебе хватит кувшина? — прозвучало через какое-то время, и мне сразу же захотелось заявить о самостоятельности, но в итоге я согласно промычала. — Седрик, — в следующую секунду позвала я, зная, что он ещё рядом. — Я тебя ударила. — Что? — Я тебя ударила, ублюдок! — пришлось максимально напрячь голосовые связи, чтобы мои слова точно были им услышаны. — Твои уроки не бесполезны! И как тебе такая хитрость?! Я закашлялась и, возможно, собиралась выхаркать часть тканей лёгких и горла. От содроганий каждую клетку тела пронзила сильная боль, что, казалось, ещё немного и сознание меня покинет. Правда, мысль о какой-никакой победе над Седриком полностью мной завладела и с каждым ударом сердца наполняла тело силой, которая как раз пригодится для возвращения домой. — Какая же ты всё-таки бестолочь. Стоило по ране бить. В этот момент я пожалела, что лежала с закрытыми глазами, ведь, кажется, сейчас Седрик улыбнулся. И даже если это всего лишь не соответствующие реальности фантазии, моя вера в них не желала угасать.

***

Вероятно, на главной площади собрались все жители столицы: одни в коем-то веке перестали отгораживаться от «мира простолюдинов» с помощью стен дорогого особняка, а кто-то вылез на свет из злачного местечка города. И те, и другие руководствовались единственным желанием — от души повеселиться, наблюдая за смертью человека, о котором вряд ли что-то знали. На несколько дней это событие станет главной темой для обсуждения. «А ты видел, как ей голову снесли? Теперь на одну безголовую девицу больше», — так обязательно кто-то посмеётся. А некоторые усмотрят в «необычном представлении» лишний повод, чтобы промочить горло. И чем дольше я размышляла, тем всё сильнее убеждалась, что люди везде одинаковые, а у меня не было особо прав для осуждения без пребывания в их шкуре. Жить в их времена даже со стороны казалось безумно скучно. — Стражи довольно много, — я полуобернулась на голос Тарани, взгляд которой метался из одного конца площади в другой, — но не думаю, что они станут проблемой. Калеб и толпа их больше займут. В воздухе у нас преимущество, но стоит опасаться стрелков. Кажется, я кого-то видела на той крыше, — она указала на противоположную нашей, но, присмотревшись, я так никого и не обнаружила. — А ещё оборотни, кто знает, на что они способны. — Например, летать? Или знаешь, как ниндзя скакать по крышам? Чрезмерная серьёзность во взгляде Тарани явно намекала, что сейчас мои шутки вряд ли хоть кто-то оценит. Честно говоря, сама девушка напоминала до предела натянутую струну, которой хватит и малейшего касания, чтобы лопнуть. Я легко могла понять её чувства, ведь с событий в шахте прошло совсем немного, и тень полного провала низко нависала над нами. — По гороскопу у меня сегодня удачный день. Это я к тому, что сегодня мы точно справимся. Ты же не посмеешь сказать, что гороскопам нельзя верить? Из всех возможных вариантов приободрения я всегда отдавала предпочтение чему-то шутливому, и такой подход не всякому приходился по вкусу. Некоторые и вовсе рассматривали как что-то издевательское и насмешливое. К счастью, Тарани не относилась к такому типу людей и отреагировала улыбкой, хоть и слабой, даже нервной. — Сначала Таро, теперь гороскопы, что дальше? — она хмыкнула, а я изобразила задумчивый вид, схватившись за подбородок. — Думаю, чаинки. Увижу череп, сразу сообщу, — и активно закивала головой. — Честно говоря, поражаюсь тебе, — тут же сообщила Тарани и снова осмотрела площадь, но я даже не успела выразить недоумение, как последовали объяснения: — Я про то, что случилось после шахты. Я часто возвращаюсь к тому дню, от одной мысли в дрожь бросает. Даже Калеб растерял запал, а ведь он привыкший. А тебе словно всё нипочём, поделишься секретом? Тяжёлый выдох вырвался из груди, ведь найти ответ легко не получится. Отчего-то вспомнился тот странный случай с Седриком на тренировке, и я невольно посмотрела на руки, предаваясь тогдашним размышлениям. Тарани не торопила и, даже оставшись в итоге без ответа, наверняка бы не стала расспрашивать, хоть и явно желала узнать разгадку. — Ты меня переоцениваешь, — через какое-то время наконец-то удалось собраться с мыслями. — Случай в шахте тоже на меня повлиял, просто немного иначе. Да и к тому же, знаешь, я не питала мнимых надежд и была готова к провалу, скажем так, мысленно подготовилась, так что обошлось без как такового разочарования и шока. Ну, и к тому же подумаешь паучки переростки, я видела вещи и пострашней. На меня посмотрели таким странным пронзительным взглядом, но расспросов так и не последовало. Тарани всегда чётко для себя расчерчивала границы дозволенного, и, наверное, именно это я чаще всего ценила в ней. Преисполниться благодарностью как следует мне не удалось, так как толпа внизу взбудоражено завыла. Тарани сразу же подсказала, что конкретно вызвало такую реакцию, и я с интересом посмотрела в ту сторону и не смогла удержаться от ругательства. Похоже, мы опоздали со спасением девушки на очень долгий срок, ибо этот обтянутый кожей скелет, которого приходилось практически волочить к эшафоту и у которого пока что не наблюдалось ни малейшего проблеска жизни, нельзя было назвать полноценным человеком. Сегодня казнь произойдёт чисто формально, умертвят уже лишённого души тела. Хотелось бы, конечно, ошибаться, но, чем дольше я смотрела, тем сильнее укреплялась вера в истинность моих предположений. — Пора связаться с остальными, нужно приготовиться. Корнелия и Вилл выступали поддержкой для мятежников, служащих важной деталью для всего плана: им придётся здорово пошуметь, чтобы обратить всеобщее внимание на себя, пока мы с Тарани, пользуясь ситуацией, займёмся северянкой. У Хай Лин задание — прикрывать нас. Расстояние между нами пролегало довольно ощутимое, и я не могла вслух не восхититься радиусом действия телепатии Кук. — Ян Лин говорит, это не предел, — ненадолго отвлеклась Тарани, одновременно подключая способности. Больше расстояние — больше времени для налаживания связи. — О твоих ничего не слышно? Ты последняя осталась, у Корнелии недавно проявились. — Не-а, там что-то о контроле разума, но ничего такого не замечала. Похоже, время ещё не пришло. При открытии вторых способностей у двух из Стражниц Ян Лин решила поделиться с нами полным перечнем и рассказать, насколько их удалось развить прошлому поколению. Конечно, больше информации получила именно Хай Лин, а про мою предшественницу все ограничилось словами, что особых результатов она не достигла. Последующие вопросы ни к чему не привели. В общем, остальные Стражницы, к сожалению, прекрасно знали, что из себя представляла моя способность, но мне хотелось как можно дольше сохранить в тайне её проявление, и, возможно, тем самым обеспечить себе козырь на случай непредвиденных обстоятельств. Долго утаивать не получится, но придержать ещё немного ничего не мешает. — Итак, выступаем по сигналу, — раздался в голове голос Тарани. — Отлично, но прежде я бы хотела сказать пару слов, — я улыбнулась и одобрительно кивнула, хоть Вилл меня и не видела. — В прошлый раз мы облажались по полной, и пусть действовали вместе, всё же в первую очередь думали о себе, а не о цели или других. Я не могу винить вас, у нас слишком много разногласий, и мы все люди, но давайте сегодня постараемся побыть полноценной командой… То, что произошло в шахте, сильно повлияло на каждую из нас, но мы не можем сдаться. Сегодня у нас больше преимуществ и шансов, и всё же ошибок не избежать. Просто… давайте выложимся на максимум, хорошо? Что ж, я определённо не мастер речей. Тарани слушала внимательно и под конец приподняла уголки губ, словно слова заставили в её душе проклюнуться зерну надежды на успех, а когда зазвучал более взбодрённый голос Хай Лин, поддержавшей настрой лидера, она и вовсе полноценно улыбнулась. Когда девушка наконец-то показалась на эшафоте, люди будто бы разом сошли с ума, и из-за этих всё нарастающих в силе свистов, криков, смешком и ругательств так и тянуло закрыть уши. И гам, казалось, увеличился в сто крат, когда зачитывали список обвинений, в котором совмещались как абсурдные пункты по типу «мерзкое отродье Севера», так и громкое «государственная измена». Сама же приговорённая совсем не реагировала, стояла же себе с опущенной головой, и даже её грубое становление на колени, что, казалось, она там же разлетится на груду костей, палачом нисколько её не расшевелило. Тарани дала мысленный сигнал ещё пару мгновений назад, но даже подготовленность не помешала мне дёрнуться от громкого взрыва, из-за которого словно вздрогнула вся планета. В другой стороне последовал ещё один, и прежде, чем подняться в воздух, я пару секунд понаблюдала, как чёрные струи дыма стремятся вверх, и как внизу, будто бы в огромном муравейнике, закопошились напуганные и паникующие люди. Давка, крики ужаса, стражники, пытающиеся урегулировать ситуацию — всё пока что шло по плану. Я чувствовала на себе множество взглядов и указывающие на меня пальцы и, решив покрасоваться, дружелюбно помахала наблюдательным людям. Тарани сразу попросила быть серьёзнее, к тому же стражники тоже не могли не заметить неизвестные летающие объекты над площадью. Слышалось даже натягивание стрел, но до самого эшафота мы добрались прежде, чем пустили хотя бы одну из них. Палач, высокий и безобразный мужчина, пытался оказать максимальное сопротивление, но ему нечего было противопоставить против плавящего даже метал пламени. А когда Тарани освобождала девушку от тяжёлых кандалов, содравшие до крови кожу на запястьях, я применила против него и ещё нескольких подоспевших стражников новый приём с изменением агрегатного состояния. Удачная атака заставила меня прямо-таки загореться от вспыхнувшего чувства гордости за себя, и огонь приобретал ещё большую силу при мысленном нахваливании. Никто не пожаловался, ведь, к счастью, после шахты удалось лучше разобраться во второй способности Тарани и не транслировать абсолютно все мысли по общему каналу. Мы вдвоём подхватили северянку и поднялись в воздух, как лучники, расположившиеся на крыше, выпустили в нас целую кучу стрел, и, если бы Хай Лин не смогла бы их остановить, меня бы больше не вела дорога приключений. Благодарности были оставлены на потом, ведь готовилась вторая атака. За быстрым темпом происходящего мысли едва ли поспевали, но всё-таки тренировки с Седриком очень даже помогали так или иначе контролировать ситуацию. Девушка едва ли что-то весила существенного, и, оценив собственные силы, я решительно попросила Тарани оставить её полностью на моё попечение, пока она сама поможет Хай Лин в защите. Мне твёрдо отказали, ровно до тех пор, пока на крыше не замелькали не только уже порядком настопиздевшие лучники, но и несколько людей (правда, тут возникали сомнения) в чёрном. Различие между ними заключалось в полностью скрывающих лицо масках. И я удержалась от шутки о местных Анбу. Эти «шиноби» обладали прямо-таки нехилым уровнем смелости и безрассудства, раз некоторые бросались на нас, находящихся в воздухе, но, к сожалению, мало кто из них в итоге выбывал из игры. Именно из-за этого появилось понимание, что, скорее всего, они все оборотни. Одна из атак к моему недовольству по касательной смогла меня задеть. Царапина была вовсе незначительной, но горела так, словно когти прошли до самой кости. Подняться выше в воздух не позволяли неизвестно откуда объявившиеся вместе с оборотнями трёхглазые вороны, и из-за их нападок Тарани вынужденно согласилась на моё недавнее предложение, ведь Хай Лин немного не справлялась с наплывом всё новых противников. Спину обдало жаром, что даже стало боязно, как бы не загорелись крылья. Полный вес девушки не то, чтобы показался совершенно невыносимым, но я быстро осознала свою ошибку, ведь руки всё-таки сразу же заныли и пожелали избавиться от груза. Жалобы и лишние мысли пришлось отложить на более поздний срок, и сейчас всецело сосредоточиться на входе в убежище. Атаки на меня не собирались прекращаться, Тарани старалась держаться на близком расстоянии, но в какой-то момент я осознала, что значительно вырвалась вперёд. Крылья от постоянного ускорения и резких манёвров, казалось, после приземления отпадут, но я сильнее прижимала тихо дышащую и не шевелящуюся девушку к себе ближе и продолжала путь. Хоть обзор и был слегка затруднён, из-за чего пришлось схлопотать ещё пару боевых ранений, с дороги меня сбить не удалось. И как бы сейчас моя голова не должна была полностью поглощена заданием, я просто не могла не заметить кое-какой вещи: когда Тарани не оказалось рядом, атаки прекратились. Один вырвавшийся вперёд ворон вполне мог уже вцепиться мне в плечо и разодрать его до кости, возможно, даже зацепить шею, а оборотни разом начали меня игнорировать. И когда я, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, добралась до входа в Заветный город, то обнаружила там ожидавшего, судя по фигуре, парня в чёрном. Страха в тот момент и вовсе не существовало, отчасти даже хотелось испытать собственные силы, но он просто отошёл и головой кивнул на дверь. — Они что, блядь, издеваются? Что за игра в поддавки? — на мой крайне возмущённый тон ответили полным игнорированием, и я поняла, что лучше спрашивать обо всём главных. — Лучше-ка уйди, а то у моей подруги, которая скоро будет тут, возникнут вопросы. Я аккуратно расположила возле стены девушку и дала отдых рукам, но опасалась приближаться к оборотню, вдруг он лишь желал усыпить мою бдительность и напал бы сзади. Хотелось на том же месте кончиться при разминании затёкших и уставших мышц. Рассматривание в эту же секунду оборотня не принесло никакой информации, кроме той, что маска у него определённо изображала какое-то чудище, скорее всего, из местных мифов. Пришлось всё-таки приблизиться и приготовиться в любой момент использовать магию. Кончики пальцев неприятно пульсировали и одновременно покалывали. Всё складывалось слишком хорошо, эта мысль в ту же секунду заставила забеспокоиться. Пара кровоточащих царапин ничего, по сути, не значили. Даже если действовал приказ нас не убивать, то я как-то сразу припоминала, что в прошлый раз Вилл едва не придушили. Следя боковым зрением за оборотнем, я толкнула дверь нужного дома с мыслью найти убежище и, на удивление, не обнаружила дороги в Заветный город. Ошибки быть не могло, сегодня каждая из нас проверила вход, и всё прошло без малейших проблем. Я повторила процедуру ещё раз, но ничего не изменилось. Если бы за мной была реальная погоня, мне бы крупно не повезло. — Блядь, тут проблема! Я не могу попасть в Город! — Чёрт, Калеб же говорил, что входы могут закрываться! Нам так везёт! — Тарани отозвалась мгновенно, так что о её сохранности пришлось не волноваться. — Придётся идти к другому входу. Самый близкий возле храма… Быстрое движение сбоку — наспех созданный щит принял на себя сокрушительной силы удар, что отдача, казалось, едва не сломала мне руку. Разорвать между нами расстояние не получилось, ведь враг остервенело на меня насел и не переставал попыток, вероятно, раздробить мне кости. Я едва сдерживала натиск, а щит и того держался на соплях и готовился в любой момент исчезнуть. До меня пытались достучаться, но суть слов просто ускользала, внимание полностью сосредоточилось на атаках противника и попытке собрать для ответного удара магию. Слишком быстрый и сильный, с признанием полного пиздеца отметила я, хотя каким-то чудом удавалось сопротивляться. Под его движения, на удивление, получалось подстраиваться. Результаты тренировок, или же вспыхнувшая довольно абсурдная догадка верна? Я внимательнее присмотрелась к противнику и с улыбкой испытала удачу: — Милорд, так соскучились, что не дождались завтрашней тренировки? Ваши дела разве позволяют устраивать такие встречи? — мне пришлось хорошо постараться, чтобы выразить свою радость, ведь на каждое слово приходился удар. — Как я мог пропустить наглый срыв казни изменницы? — тут же насмешливо ответил Седрик, но на удивление времени категорически не хватало. — Легко, подумаешь какие-то Стражницы объявились, лучше насладиться румяным яблочком. Приходилось жертвовать дыханием и, возможно, лёгкими, лишь бы постараться отвлечь его разговорами. Но тогда было бы слишком просто, да? Если бы Седрика удавалось пронять такими дурацкими способами, вряд ли бы он достиг нынешних характеристик. — Я предпочитаю зелёные, но даже румяных не предложили. Излишне хорошее настроение мужчины сбивало с толку, и, возможно, именно это секундное переключение внимания заставило меня в какой-то момент потерять равновесие и ощутить боль в копчике. Впрочем, сейчас это вполне можно было расценить как невероятную удачу. Во-первых, рука Седрика лишь попусту разрезала воздух, во-вторых, я рассмотрела здесь шанс изменить ход событий. Водяной хлыст постарался зацепиться за ногу мужчину, тем самым лишив опоры, но Седрик словно предугадал мои действия и избежал этого. Правда, вызванные в ту же секунду второй рукой «ледяные копья» — небольшого диаметра продолговатые куски льда, которые имели заострённый конец и с помощью большой скорости легко пронзали тело — достигли цели, точнее некоторые из них. Ликования меня напрочь лишил тот факт, что вреда самому Седрику они отчего-то причинить не смогли, лишь разорвали ткань. Неужели использовал волю вооружения? — Вы действительно пришли за ней? — пропыхтела я, вскакивая на ноги после того, как меня решительно пытались впечатать в землю. Мысли окончательно отправились в свободное плавание. — Что ты? Я лишь прогуливаюсь. Пришлось проигнорировать саркастическое замечание на мой и без того глупый вопрос, так как я неожиданно обнаружила себя сползающей по стене и задыхающейся от невероятной боли. Невозможно было сообразить, что конкретно произошло и куда пришёлся удар, да и сознание и вовсе собиралось временно со мной распрощаться. Седрик опустился на корточки передо мной, и я, всё ещё боровшаяся за возможность сделать вдох, постаралась удержать внимание на нём и не отключиться. Постепенно боль в грудной клетке и спине начала преобладать над остальной, и мысль о сломанных рёбрах всё-таки промелькнула где-то на задворках сознания. Я попыталась приподнять руку, чтобы оттолкнуть ненавистного сейчас мне мужчину от себя подальше, но доступ к магии и силе мне временно ограничили. Требовалась хотя бы минута, в которой мне отказывали. — Я мог бы уже сейчас тебя убить. О чём только думает Кондракар? Я уже сильно сомневаюсь, что вы сможете доставить девчонку на Север, вас любой разбойник раскидает. Я зашевелилась в попытках подняться, но чужие руки заставили вновь прислониться к стене, а затем с нажимом прощупали мои рёбра. Он в очередной раз поступал как ему вздумается, вновь доводил до бешенства. И даже попытку высказаться Седрик прервал кратким и чётким: — Молчи и не двигайся. Лучше дыши глубоко, и, если возникнет боль, скажи. Прямо-таки и помыкало не подчиниться его словам, но едва держащийся разум подсказывал, что вреда от того принесу лишь себе. К тому же хоть и появлялась какая-никакая сила в теле, её ещё было крайне недостаточно. Спереди, к слову, боль теперь особо не ощущалась, зато в месте соединения крыльев словно вонзили несколько клинков и пару раз их провернули. Я сцепила зубы и делала глубокие вдохи, всё ещё балансируя на грани обморока и стараясь сдержать слёзы. — Рёбра вроде в порядке, — заключил наконец-то мужчина, но перед эти задал пару наводящих вопросов, на которые я отвечала качанием головы. — О, ты врач? Не знала. Наверное, с тобой я точно умру. — Ничего страшного, — Седрик встал и посмотрел наверх, где кружил один из воронов, издавая громкие предупреждающие звуки. — Но у феечек крылья быстро заживают, если только их не оторвать. Произнесённое будто бы не к месту последнее предложение открыло тайну моей боли, всё же со стеной у меня подружиться не получилось, и она нанесла коварный удар. Даже интересно, останется ли эта боль после превращения, и как конкретно это будет работать? Рёбра, к слову, тоже следовало бы проверить по возвращению, придумать какую-то слезовыжимательную историю о том, как я спасала несчастного котёнка, забравшегося на дерево и жалобно пищащего о помощи, и в итоге свалилась. Мама же ни за что мне не поверит, посчитает, что я как всегда вляпалась в неприятную историю. Улыбка появилась на губах как-то сама по себе. Седрик даже не посмотрел в сторону северянки, лишь на меня, всё-таки решившуюся подняться, и без слов направился вдоль улицы, вызывая целую кучу вопросов. Он оставлял девушку нам, но к чему тогда разыгравшийся цирк?! Его поступки в последнее время совершенно не поддавались логике и вводили в полное замешательство. Я не могла никак понять, как конкретно ко всему относиться. Стоило ли наконец-то возненавидеть этого крокодила или попытаться примириться с его ебанутыми замашками? — Зачем ты здесь? — пока мужская спина всё ещё находилась в поле зрения прокричала я и мысленно возблагодарила судьбу, что сейчас он не видел предательски скатившейся из-за боли слезы. — Я ведь отвечал: всего лишь прогуливаюсь. От такой наглой и глупой лжи я аж потеряла контроль над дыханием, всего мгновение назад только-только восстановившемся. Моему фырканью мог позавидовать любой конь. Как только мы узнали от Калеба о казни северянки, мы с Вилл и словом не обмолвились об этом с принцем и его людьми, но случайно выбранное Седриком место «для прогулки» определённо таковым не являлось. Я скорее поверила бы в то, что Санты не существует, чем в подобные совпадения. — И хватит скакать с «вы» на «ты». Я не успела ничего ответить, так как оклик заставил обернуться в сторону приближающейся Тарани. К счастью, из-за расположения улиц и оставшегося между нами расстояния, ей не удалось заметить моего собеседника. Заметно подуставшая, с горящим тревогой взглядом и с парой незначительных повреждений, но в целом она выглядела вполне неплохо. — Что произошло?! Почему ты не отвечала?! Тарани старалась быть более спокойной и сдержать лёгкую дрожь в голосе, но это выходило у неё из рук вон плохо. Она обошла меня и задержалась за моей спиной, явно оценивая степень повреждения и, кажется, не удержавшись от ругательства. Я тем временем посмотрела в сторону, где ещё недавно был Седрик, и, конечно, его не обнаружила. — Твоё крыло… — Да был тут один ублюдок, — всё-таки решила объясниться, когда первое потрясение у Тарани медленно начало проходить. — Выскочил из неоткуда, напал, пока я разбиралась с входом. Видела бы ты, как я его отделала, по сравнению с ним я ещё в полном порядке. Это так смешно, как он удирал от меня. — Ирма, — просочившаяся в её голос строгость слишком уж контрастировала с прежним взволнованным тоном, — будь серьёзнее. Ты могла умереть. Это оборотни, к тому же, по словам Калеба, спецотряд. Говорили, что они покинули город, но, похоже, не все. Не стоило нам разделяться, эти дурацкие птицы слишком насели. Прости. — И ты… Ну, что не ответила и заставила переживать. — Главное, ты жива, — Тарани тут же оттаяла и улыбнулась, но от её искренности мне стало жутко не по себе. Как раз-таки за мою жизнь не стоило волноваться. — Но странно, что он ушёл. Ты действительно смогла его отогнать? — Ну, парочка моих копий в него попало, а перед самым твоим приходом он внезапно остановился и в итоге свалил. Я честно ничего не знаю, — я жалобно протянула гласные в последнем слове. — Ладно, — она кивнула и оценивающе посмотрела на северянку, и я сразу же поспешила заверить, что та нисколько не пострадала. — Корнелия сейчас с Хай Лин, помогает сдерживать натиск и выигрывает нам время. Но боюсь, не так много, она сама ранена. Оборотни напали не только на нас. — Что с Вилл? — сердце в ожидании ответа так и готовилось вырваться из груди. — Она всё ещё с Калебом, всё хорошо, — Тарани в дополнение улыбнулась, и облегчённый вздох так и сорвался с моих губ. — Отлично, тогда хватай её, — я махнула рукой в сторону северянки, — и лети ко входу. Я сама доберусь. — Я тебя не брошу, — и посмотрела на меня так, словно я сказала что-то до абсурда глупое и невозможное. — Мы должны выполнить цель, помнишь, что говорила Вилл? — Да, а ещё помню, что мы должны помогать друг другу. Я совершенно не ожидала, что Тарани вступит со мной в спор, когда, по её же словам, время и без того играло не в нашу пользу. Обычно в ней находилось больше рассудительности. И в чём причина: я в итоге ничтожно мало знаю о Кук, или же здесь не последнюю роль играли события в шахте? — Мне не нужна помощь, правда. Руки, ноги в порядке. Добегу. Если надо, завалю зверя. — Со сломанным крылом это будет сложновато. Ещё какое-то время Тарани упорно продолжала гнуть свою линию, и тем временем подхватила на руки северянку, и мы зашагали по улицам, не прекращая спорить. Я ей всё твердила об ограниченном времени, медлительности, и только на моменте, когда речь зашла об опасном положении других, отыскался какой-никакой компромисс. Тарани поднялась в воздух и вырвалась немного вперёд, но постоянно держала меня в поле зрения. Я же на собственной шкуре поняла правдивость её слов о затруднении бега со сломанным крылом. Болело так, что хотелось упасть лицом вниз после каждого ярда, разрыдаться и отключиться, но ноги упорно продолжали следовать заданному маршруту. На будущее следовало бы изучить левитацию, чтобы больше не оказываться в подобных ситуациях. К счастью, встреч с новыми врагами мы избежали, то ли их всё-таки задержали другие Стражницы, то ли охота на северянку официально завершилась. Как только я переступила порог убежища мятежников, то рухнула на колени и долго простояла так без какого-либо восприятия окружения, слишком углубившись в свои мысли. И самое забавное, что в них наравне с вполне серьёзными темами мелькало желание поесть, хотя, может, даже оно преобладало над всем остальным. Мяса, мяса! Как наберусь сил, так мигом крыло заживёт!

***

Из хороших новостей — жить буду, из плохих — перелом крыла подтвердился, и даже после обратного превращения боль никуда не уходила, охватывала жаром район лопаток и будто бы с каждой секундой нарастала. А принятое местное обезболивающее всё не желало действовать. Я решила остаться до подведения итогов, чтобы не пропустить ничего важного и высказать пару собственных мыслей. К тому же не оставишь же Вилл самой разбираться с этой сворой мечтателей. Я, сложив руки на груди, с силой сжимала, царапала кожу в надежде переключить внимание, и, возможно, это в какой-то степени помогало. С каждой пульсацией возрастало желание сегодня же наведаться в замок и по-братски попросить Киару что-то сделать с этим дерьмом, а заодно посмотреть в одни бесстыжие глаза и вырвать их за лукавый блеск ко всем хуям. Моя ненависть цвела буйно и большими красными цветами, стебли разветвлялись так же, как вены, сплетались вместе с ними, что, казалось, присмотревшись, их можно было заметить сквозь кожу. Рано или поздно они разорвут её в районе лопаток и сплетутся в новые крылья. Огненная буря продолжала набирать обороты, и я не особо-то собиралась ей противиться, оставляя лунки от ногтей на руках. Если бы он забрал северянку, его действия ещё вполне поддавались какой-никакой логике. Но этот гандон штопанный подарил мне звездопад перед глазами просто так! Наверное, специально, чтобы не видеть меня в ближайшее время на тренировках! Не дождётся, сегодня точно схожу к Киаре и попробую разузнать у неё побольше о долбоебизме лордика! Тарани слегка прикоснулась к моей ноге, и я чуть не начала рычать и дышать на неё огнём, но вовремя одёрнула себя, когда наткнулась на искреннюю, но измученную улыбку, а затем и вовсе рассыпалась на частицы от умиления и переполняющего чувства благодарности при протянутом мне батончике. В другое время она бы точно удостоилась самых крепких, до хруста костей объятий, но сегодня и ей не посчастливилось заработать себе достаточно ушибов и небольших ран. К счастью, обошлось без переломов или чего похуже. К слову, остальные отделались тем же, и лишь Хейл сегодня находилась под той же счастливой звездой, что и я, и поймала плечом стрелу. Опасения насчёт яда или попадания в опасную точку оказались неоправданными, и девочки выдохнули с облегчением. Хейл также решила задержаться, хотя её внешний вид оставлял желать лучшего: бледная, перепуганная и ходящая по тонкой грани сознания. Сейчас она сидела с закрытыми глазами и тяжело дышала. Среди мятежников дела обстояли в разы хуже: несколько погибших, более ужасные ранения вплоть до оторванных конечностей, сам же Калеб заполучил новый шрам, пересекающий по диагонали грудную клетку. Местный лекарь всё приговаривала, что ему чертовски повезло, и рана неглубокая и чистая. Хай Лин, узнавая подробности, вновь не могла сдержать слёз и всё приговаривала, как же ей жаль. И возможно, в какой-то степени чувствовала себя виноватой за то, что выжила, пострадала меньше, ничем не могла помочь. И Калеб, который проигнорировал все указания лекаря и прискакал к нам устроить собрание круглого стола, в этот раз меня крайне удивил: он сейчас о чём-то тихо разговаривал с до сих пор всхлипывающей Хай Лин, и она по мере беседы потихоньку успокаивалась. Я думала, парень не выносил женских слёз или терялся рядом с рыдающей, но сегодня показал себя с благородной стороны, что даже заставил меня немного им проникнуться. Спустя какое-то время к нам наконец-то присоединились Вилл и Элион. Последняя всё это время дожидалась в убежище окончания нашей миссии. Следом за ними появилась низенькая, больше напоминающая тощего мальчишку девушка, лекарь мятежников. Мы ждали её вердикта после осмотра северянки, и по унылым лицам трёх вернувшихся уже заранее догадывались о результате. — Ну, раздеть её полностью не получилось, она впала в буйство. Похоже, её перед казнью чем-то накачали, и эффект частично прошёл, — девушка смотрела только на Калеба и тяжело вздохнула. — Её точно пытали, одна спина чего стоит, там нет живого места. Ещё её могли исцелять, чтобы она продержалась дольше. Если это так, то я не знаю, насколько далеко они заходили. Их безумная магичка способна на всё. Синяки, сильное истощение — это тоже есть. Ну, только лицо целое. Наверное, чтобы можно было узнать, — она вдруг скривила лицо, словно следующие слова представали максимально мерзкими и неприятными. — Не берусь говорить наверняка… Она ни на что особо не реагирует, но когда Элдон случайно прикоснулся к ней, то неожиданно напала на него. — С ложкой, — безжизненным тоном добавила Элион, и взгляд у неё был таким же. — И когда оттащили, то забилась в угол кровати и заплакала. И ни звука при этом… Скорее всего, её… — Насиловали… — закончила за Браун, полностью отдавшуюся собственным мыслям, лекарь. — Не один раз. Все так разом и застыли, впав в некое оцепенения и не в силах издать даже малейшего звука. Требовалось хотя бы минута для полного осознания, принятия действительности. Я удивительным образом подмечала каждую деталь, реакцию: вот Хай Лин перестала дышать, а контур её радужки будто бы загорался от быстро сменяющих друг друга сильных чувств от полнейшего ужаса до вполне очевидной ненависти, так ей не характерной; Тарани сохраняла угрюмое молчание, и плечи её были до предела напряжены; Хейл, сразу же раскрывшая глаза, казалось, и вовсе позабыла о собственной боли, и её тело наполнилось небывалой решимостью, когда она сосредоточилась на подрагивающей ладони Элион в своей. Оба парня, Калеб и Олдерн, с силой сжимали кулаки и явно желали в ту же секунду сорваться в замок и поднять его на воздух. Я встретилась взглядом с Вилл и пыталась предугадать её мысли, чувства. Была у неё дурацкая привычка — даже в худших из людей находить хоть малейшие проблески света, цепляться за те крохи, и частенько на этом обжигаться. Фобос определённо не самый плохой представитель человечества, но он сам не отрицал своих преступлений и пороков, а Вилл, несмотря на страх и множество других вещей, думаю, всё же больше ему сочувствовала. И что ты сделаешь теперь? Я приняла новость довольно стойко — да простят меня за равнодушие, — но не собиралась рушить общую атмосферу подавленности. Да, это мерзко, отвратительно, вот только не хотелось примерять на себя роль судьи и говорить о несправедливости и прочем. Отдавали ли приказы сами лорд и принц, или же просто позволяли этому происходить, кто их знает? Лезть с вопросами я точно не собиралась, и пока их махинации не коснулись моих близких, мне не было до этого дела. Просто требовалось принять к сведению на всякий случай. — Насчёт головы, — после минуты давящей тишины продолжила лекарь, — это не ко мне. Может, придёт в себя, а может, тут вообще дело в магическом вмешательстве. А я в магии дуб дубом. Тут вам разбираться. Может, через время узнаю больше, а пока так. Прости, Калеб, — она устало взлохматила короткие волосы, пока во взгляде промелькнул отблеск вины. — Я пойду, ещё куча работы. — Да, хорошо, спасибо, Кора. — Придёшь вечером, — напоследок бросила девушка и удалилась. — Как-то всё просто, вы не считаете? — решила прервать вновь начавшее затягиваться молчание и мигом ощутила на себе множество взглядов. — Вдруг она вообще самозванка, и всё это ловушка? Притащим её на Север и вляпаемся в какое-то дерьмо? — Я тоже об этом думал, но разве у нас есть варианты? Мы с самого начала слишком многое ставили на северян, без них нам далеко не продвинуться. И вот теперь княжна в наших руках. Хоть намёка на малейшее воодушевление или радость в голосе Калеба я не приметила. Сам понимал, что мы находились посреди бушующего и всё сужающего круга огня, а путь имелся лишь один, вперёд. Что оставаться на месте, что пытаться прорваться сквозь пелену пламени — всё одинаково, смерть неумолимо наступала на пяты, и её дыхание тоже отдавало жаром. Не лучше ли рисковать, чтобы выиграть между нами хотя бы один шаг? Конечно, рано или поздно эта смеющая девчонка догонит всех и заключит в свои объятия, но ведь так забавно будет выслушивать её недовольно бухтение насчёт того, сколько раз тебе в итоге удавалось ускользать от неё. — Точнее то, что от неё осталось, — без злого умысла вырвалось у меня, но никто в этот раз не оскорбился. — А точно ли это хорошая идея? — Тарани привычным действием поправила очки и продолжила в тот момент, когда все обратили на неё взгляды: — Северян не любят, и это мягко сказано. Судя по казни, люди бы собственными руками удавили княжну. Если Элион свяжется с Севером, не будет ли новых проблем? Её могут возненавидеть и не принять. — Не поздно ли задавать такие вопросы? — с долей раздражения поинтересовалась Хейл, и тут я, к сожалению, не могла не согласиться. — Как уже сказано, у нас нет иного выбора. Я приму все последствия и постараюсь, чтобы сделка не обернулась катастрофой для обеих сторон. К тому же мой отец тоже был с Севера, это что-то да должно значить. С подобным аргументом я нисколько не собиралась соглашаться, ведь по всем рассказам Вилл у меня сложилось впечатление, что принц-консорт до конца жизни оставался врагом народа и никто, кроме Севера, его не принимал. Правда, озвучивать собственные мысли тоже отказалась, по сути, нам нет от кого узнавать такого рода информацию. — Так странно, — Элион пришлось повторить громче, ибо в первый раз фраза прозвучало слишком тихо. — Она — Портрейт. И мой отец тоже им был. Такая необычная и печальная встреча с семьёй. — Подожди, она твоя тётка или кто? Я как-то пропустила этот момент. Мои брови сместились ближе к переносице, пока мозг пытался состыковать одну информацию с другой. Почему-то я совершенно не задумывалась о родственных связях и подобных вещах, хотя вполне могла сама ко всему прийти. Всего на мгновение задержала взгляд на Вилл, и она выглядела такой же задумчивой и слегка растерянной. — Алиша Портрейт приходится нынешней княгине Сильвер Портрейт внучкой, но она незаконнорождённая дочь одного из её сыновей, — Элион сделала небольшую паузу и посмотрела в сторону Калеба, который подтвердил её слова кивком. — Все законные наследники за эти пятнадцать лет были убиты людьми Фобоса. Получается, из живых Портрейтов остались княжна, княгиня, я и… — она, на удивление, слегка замялась, словно произнесение вслух следующего имени стоило невероятных усилий, внушительного куска души. — И Фобос. Собственно, Алиша мне приходится двоюродной сестрой. — Я дополню, — Калеб дёрнулся и тут же прикрыл глаза, вероятно, от вспыхнувшей боли, но довольно быстро собрался, хоть в голосе всё-таки проскочила лёгкая хрипотца. — Дело в том, что где-то век назад род Портрейтов практически уничтожили, и до сих пор он не особо успел восстановиться. Княгиня же вроде как уже не способна иметь детей, так что ей крайне важно вернуть внучку домой. — Чтобы сделать из неё ходячий инкубатор? — заметив недоумевающий взгляд обоих парней, решила перефразировать: — Чтобы она дала как можно больше наследников? Ну, а вообще мало заметно, чтобы она так желала вернуть внучку. Сегодня была казнь, а из спасителей только мы. — Ты не права, — тут наконец-то решил вмешаться Олдерн, качая головой. — Кажется, какие-то переговоры между Эсканором и Портрейт велись, но как всегда ничем не закончились. Ещё на границе с Севером уже долгое время идут сражения, а незадолго до казни по всей столице находили тела северян, сильно истерзанные и без сердец. — А почему мы об этом не знаем? — и снова Хейл говорила на языке фактов, а мне так не хотелось с ней соглашаться, что аж тошно становилось. День сегодня крайне неудачный! — Тогда это было не так уж для нас важно. Этот дурак вновь неудачно дёрнулся, но, вероятно, в этот раз морщился вовсе не из-за своей неусидчивости, а из-за вступившей в спор Хейл, смысл которого заключался в важности любой информации, даже если она касалась нашей главной миссии косвенно. Ну, ёбаный рот, иначе тут и не скажешь! Наверное, меня приложили и головой, раз я сегодня слышала от неё слишком много разумных вещей и едва ли не вслух её поддерживала! Итак, раз и навсегда: Стражница Земли — рассудительный в нужный момент и способный человек, с которым ещё можно успешно работать в команде, а о Хейл лучше забыть и не говорить. Вот до чего доводила невозможность переступить через собственную неприязнь! Понимала же, что занималась откровенной хуйнёй, лучше бы уже их угомонить, перейти к оставшимся темам, и сразу в замок. Вилл всё сильнее хмурилась и уходила в собственные мысли, изредка бросая взгляды на спорящих. Я так и чувствовала, как в её голове зрело что-то опасное и сумасбродное, как внутри неё просыпалась другая сторона характера, желавшая взбунтоваться и любым способом заполучить ответы. Она с силой сцепила пальцы, а затем в какой-то момент полностью расслабилась, пока глаза пылали решимостью. Ты же собралась делать то, о чём я думаю? — А может, и пусть? Ловушка то есть, — Хай Лин, шмыгая носом, своей неожиданной фразой быстро заставила спорящих успокоиться и отложить дискуссию на более поздний срок. — Пусть играют в поддавки, пусть нас недооценивают, им же от этого будет хуже. Мы этим воспользуемся и выиграем. Правда, ведь? Хай Лин улыбнулась, так искренне и широко, что никто не осмелился упрекнуть её в наивности или излишней оптимистичности, ведь в этом была вся она, та самая Хэй-Хэй, которую мы боялись навсегда потерять в свете всего происходящего. И я от всего сердца порадовалась возвращению её прежнего настроя, откровенно говоря, его даже не хватало в последнее время. Вся эта сложившаяся в команде гнетущая атмосфера сильно давила на сознание, мне одной, признаюсь, было трудновато пытаться её разогнать. Что ж, за слезами всегда следовали самые яркие улыбки. — Конечно, Хэй-Хэй, мы всех победим и сделаем Элион самым главным нагибатором этого мира. Вилл стала ещё мрачнее прежнего, ощущая всю тяжесть этой такой красивой и сладкой лжи, что аж начинало мутить. Я и сама не пылала от восторга, но всё снова упиралось в простую фразу «так нужно». Именно ею оправдывалось слишком многое в моей жизни, особенно в последнее время. — Ладно, — выдохнул Калеб и разложил на столе, об который всё это время опирался, потрёпанную карту королевства, и нам пришлось собраться кругом возле него. Лишь Хейл не сдвинулась с места. — Добираться до Севера слишком долго, не один месяц, мы не можем столько потратить. И всё же ехать в любом случае придётся. Сначала Калеб ткнул в точку, обозначающую столицу, а затем провёл ломаную линию до Севера. Сомнений насчёт его слов не проскакивало, даже такая маленькая карта вполне могла рассказать об огромных расстояниях Меридиана, кажущимся даже больше континента Евразия. — Но когда мы доберёмся до Октуса, то можем обратиться за помощью к магам. Решим одновременно два вопроса: предложение союза и быстрое перемещение ближе к границе Бронтона. Калеб указал на названный Октус, являющийся центральным полуостровом, что соединялся естественным путём с Востоком и мостами с Югом и Западом, а затем на северное княжество, которое по своей сути представало единственной сухопутной связью всего Севера с остальным королевством. В общем, я давно заметила, насколько странную в целом форму имел Меридиан. Конечно, в вопрос углубляться не доводилось, но разве могли так расположиться литосферные плиты? В этом чувствовалась чья-то волшебная рука, обладателя которой отвлекли, и ему не удалось либо полностью соединить все части, либо разъединить их на несколько отдельных континентов. Если так подумать, то северяне изгои не только в социальном плане, но и в географическом. — Они могут отказаться иметь с нами дело, — задумчиво сказала Тарани, внимательно изучая карту. — Да, одна из проблем, нужно добиться их согласия любой ценой. — А если не получится? — похоже, в голове Тарани зародилось слишком много вопросов, которые ей не терпелось задать. — Разберёмся по ситуации. — Звучит так себе, — она обдала Калеба таким взглядом, что оставалось лишь удивляться, как он ещё не превратился в ледяную статую. Нашему же любителю импровизации всё было нипочём, и Тарани пришлось лишь смириться и тяжко вздохнуть. — Ладно, но почему Октус и его маги? — Октус — очень богатый, если только не самый богатый, город, и там есть магическая академия. Поэтому многие влиятельные маги живут там. В идеале бы связаться напрямую с директрисой академии, но это больше зависит от нашей удачи и воли случая. — Надо же, это прямо как всё наше дело! — у меня не получилось удержаться от саркастического замечания, но я решила не дожидаться их неодобрительной реакции — хотя Элион уже начала морщить свой аристократический носик — и ускорить обсуждение: — А никого не смущает, что на границе Севера сейчас как раз идёт война? Мы решили сунуться в самое пекло? И что, тоже на удачу надеяться? Насколько я помню, северяне как раз лучшие убийцы магов, а знаете, кто мы? Нет, нет, подождите, не перебивайте. Меня это волнует в разы больше, чем поиски магов в этом Октусе. — Ирма, я собиралась задать этот вопрос немного позже, но раз мы к нему пришли… В этот самый момент, казалось, Тарани показала истинную силу своей усталости, ведь она не стала выражать недовольство моим вмешательством или сарказмом, пытаться вернуть разговор на прежнее русло. Из-за своей так называемой педантичности она просто не могла пройтись по главным вопросам, опуская подпункты, но из-за собственного состояния и обеспокоенности об остальных позволила мне взять инициативу на себя. — По тому, что я знаю, сражения идут не по всей линии границы. Нам главное не попасть в самую гущу, а так мы всё равно не сможем попасть на Север незамеченными. — Но мы же таки везучие, что обязательно куда-нибудь да встрянем! — я вскинула руки и в ту же секунду поспешила их опустить из-за усилившейся боли в районе лопаток. — Оставим твою удачливость здесь: ты никуда не едешь, — я мигом позабыла о какой-либо боли и с непониманием уставилась на Вилл, весь вид которой свидетельствовал о непоколебимости её решения. — Хейл и Хай Лин тоже. — Кто и когда это решил? — установив зрительный контакт с подругой, я совершенно не желала отступать. — Я решила это прямо сейчас. Какие-то возражения? — Вилл прошлась взглядом по лицам всех Стражниц, но, кроме меня, никто не собирался противиться такому решению. — Да, например, у меня. Слова в этот раз прозвучали несколько раздражительнее, и с каждой секундой злость всё быстрее разносилась по сосудам из-за долгого полного игнорирования со стороны Вилл. Ещё и боль давала прекрасную подпитку для подобных чувств. Мы ничего такого не обсуждали даже в теории, и Вилл всё решила за нас обеих! Мне снова придётся отсиживаться, пока она ринется в новый бой! Это было слишком несправедливо! Снова куча переживаний и страхов за её здоровье и жизнь, снова долбоебучее ожидание, снова оставить её без малейшей поддержки! — Ирма, — я сжала и разжала кулаки, пока в глазах Вилл отражалась как мольба о скорейшем отступлении, так и обещание объяснений в ближайшем будущем. — Тебе нужно восстановиться. Хейл тоже. К тому же тут кто-то должен остаться и нас прикрывать, вдруг что-то случится? Лучше не оставлять столицу без нашего присмотра. Хай Лин же присмотрит за вами, — последняя сразу закивала с улыбкой. А я уже так распалилась, что с трудом держала себя в руках, и не смогла завершить спор: — Не маленькие, что за нами смотреть?! И Калеб вон тоже раненый! — Рана несерьёзная, всё в порядке. Калеб сразу же спину выровнял, приободрился, но я неверящим взглядом прошлась по нему и скептически выгнула бровь, припоминая все его шипения от боли. И Вилл ощутила моё желание выразить ещё кучу аргументов против её решения и настроилась быстро прекратить дальнейший спор, как Браун со всей серьёзностью и громко заявила: — Я тоже еду! Тут уже пришла в активность Хейл, собиралась вскочить и, возможно, встряхнуть пару раз подругу за плечи, но боль приковала её к месту, лишила доступа к воздуху и вырвала стон из груди. Элион засуетилась, не стала дожидаться никаких возражений и, жестикулируя, на одном дыхании постаралась донести смысл о правильности своего решения: — Это мой долг! Люди должны видеть, с кем заключают союз! Я не хочу всё время прятаться за чужими спинами, хочу сама говорить от своего лица, тоже сражаться за своё королевство! Какая из меня королева, если постоянно перекладываю свои обязанности на других?! Именно я должна склонить Север на нашу сторону, и я это сделаю! — Это слишком опасно, — прохрипела Хейл, нахмурившаяся и проверяющая повязку. — А твоя внезапная пропажа вызовет слишком много вопросов. — Я могу за себя постоять! И если что, буду не одна! И мою пропажу никто не заметит, не только вы можете создавать альтермир! Тарани и Хай Лин, в первые секунды поражённые, не спешили выражать своего мнения насчёт сложившейся ситуации, но, казалось, вполне поддерживали решимость Элион. Калеб, как верный пёс, готовился в любой момент встать на защиту своей принцессы, бить себя в грудь и громко обещать, что с её головы ни один волосок не упадёт, но пока внимательно наблюдал за разговором и не вмешивался. Вилл не выглядела даже слегка удивлённой, словно заранее знала о поступке Элион. И я задумалась, а давно ли они успели обо всём договориться, давно ли образовалась их триада, обсуждающая планы без остальных Стражниц и мятежников? Самое забавное, что оба из них друг друга на дух не переносили, и Калебу, по сути, приходилось также брать на себя роль посредника. Ещё более забавная штука: все трое давно угодили в ловушку большого и хитрого паука, уже медленно подбирающегося, чтобы сожрать. Их можно даже было сравнить с шариком в лабиринте, который, как не перемещай, рано или поздно доберётся до единственного правильного выхода — падению двух в конце и пиршеству восьмилапого гада. Правда, что же он заготовил для третьего, не оставит ли про запас, при этом пропитав его мясо лживым торжеством? — Так, достаточно. Мне редко доводилось слышать у Вилл такой властный и не терпящий возражений голос. У него словно имелось какое-то гипнотическое действие, ведь никак не получалось раскрыть рта. Похоже, другие тоже попали под его влияние, лишь непонимающе хлопали ресницами и с покорностью ждали продолжения. — Если вы хотите и дальше бессмысленно спорить и нет ничего более важного, то пора расходиться. Тема же с тем, кто отправится на Север, закрыта и не подлежит обсуждению. Калеб, — она обернулась к парню, — завтра мы соберёмся и обсудим подробности поездки, а сегодня, извини, мы слишком устали, и голова совершенно не варит. Калеб мгновенно согласился и пообещал сегодня же заняться составлением более детального плана. Олдерн вставил лишь пару слов, что пока займётся лошадьми (из контекста было понятно, что собирался их «одолжить»), и больше никто слова не вымолвил. Хейл отчего-то затихла, что представало чем-то странным. Я ждала кучу колкостей и яда, но, видимо, лимит её сил на сегодня действительно исчерпал себя, а ранение ещё долго не позволит их полностью восполнить. Элион тоже промолчала, лишь посмотрела каким-то странным, нечитаемым взглядом на Вилл, и, кажется, её мыслительный поток привёл к определённым выводам. Пока мы брели к выходу, я обратила внимание на общую атмосферу в рядах мятежников: никто не плакал из-за погибших или раненых, но также отсутствовала малейшая доля ликования насчёт выполненной задачи. Им будто бы было всё равно, будто бы их давно лишили возможности чувствовать хоть что-то. На их серых лицах так и читалось желание скорейшей смерти, ведь, скорее всего, любое действие уже казалось таким бессмысленным. В начале восстания они посчитали, что Фобос загородил собой солнце, а оказалось, оно всё так же светило и даже грело, вот только пути назад уже не существовало. Остались ли среди них те, кто действительно слепо верили в собственное дело и без сомнений его выполняли, даже Калеб на проверку оказался не из таких? Судя по всему, большинство из нынешних мятежников просто дети, выросшие на рассказах родителей, что хорошо, а что плохо, вынужденные следовать этим путём, а при этом их глаза загорались от малейших слов о свободной жизни на поверхности. Наверное, поэтому они так сильно ненавидели Миранду, у неё это было. К слову о девушке, она появилась в убежище, как раз перед тем, как мы уже собирались выходить. С широкой улыбкой, практически от уха до уха, и с пылающими безудержным весельем глазами Миранда приобняла Вилл за плечи и всё благодарила нас за устроенный переполох, что теперь весь город на ушах стоял, а её карманы были доверху набиты монетами, и на несколько дней для неё нашлась интересная забава — выслушивать мнения людей о Стражницах и теории о будущем. Элион недовольно хмурилась, явно испытывая сильную неприязнь, о которой мне раньше не доводилось знать. Похоже, они когда-то успели сцепиться в словесной перепалке, и, думаю, победителем вышла не Браун. — Ты забираешь последнее у людей! — после очередного восторженного «ох, как славно!» у Элион сдали нервы, а Миранда посмотрела на неё так, словно перед ней стоял самый ничтожный человек, а не принцесса. — Ну, и что? Подумаешь. Мне что, сдыхать от голода, чем не чувствовать мук совести? Ага, конечно, всегда готова, — едко ответила Миранда, ещё раз благодарно сжимая плечо Вилл, а затем поспешила отделаться от общества надоедливой принцессы, бросив напоследок: — И между прочим на это «последнее» мятежники и живут, да и сами не брезгуют поживиться чем-нибудь чужим. Я посмотрела вслед начавшей что-то тихо напевать себе под нос девушке и твёрдо решила в следующую нашу встречу познакомиться поближе. Интересно было бы узнать её историю, почему-то её прошлое представлялось довольно мрачным и наполненным одними лишениями и тяготами. Подумалось, когда-нибудь ей доведётся распрощаться и с Калебом. Заденет ли это Миранду настолько, что она встанет на путь мести, или же для неё ничего кардинального не изменится? За такими размышлениями я не заметила, как вынырнула в вечерний шум Хитерфилда. Довольно заметно похолодало, что даже слои одежды не справлялись с упавшей температурой. Слишком уж большой контраст с бесснежной и относительно тёплой столицей Меридиана. Я сразу же засунула руки в карманы куртки и старалась прижать их как можно ближе к телу. Хотелось поскорее ото всех избавиться и прошмыгнуть обратно, но Хай Лин решила, чего бы это не стоило, зазвать нас всех на чай. Не появись срочные дела, меня бы, вероятно, подкупили обещания о разных вкусностях, особенно о выпечке нашей оптимистки. Чтобы отвлечься от мыслей о желанной еде, я переключилась на пар изо рта, воображая из себя дракошку. Неизвестно, сколько мы ещё протоптались возле портала, но намёрзлись знатно. Пока от одной попытаешься отвязаться с помощью вежливых фраз об незавершённых делам, потом от другой, приставшей с тем, чтобы подвезти до нужного места. Едва удавалось держать язык за зубами и не пассивно-агрессивничать в их сторону. В итоге Элион и Тарани с радостью приняли предложение и отправились к Хай Лин на чаепитие, последняя, к слову, пообещала завтра притащить в школу для меня печенье под мои радостные визги. Хейл умчалась ещё раньше, самой первой, лишь, услышав желание Браун остаться, быстро бросила сквозь зубы «нет» и даже не стала прощаться. Вилл в основном молчала, отделавшись фразой о сильной усталости, но стоило остальным исчезнуть из нашего поля зрения, как, сама того не замечая, слишком сильно вцепилась мне в руку и практически прорычала: — Этот херов интриган задолжал мне ответы.