В союзе с тьмой

Стоило только последним лучам солнца скрыться, как город словно по волшебному щелчку преображался и приобретал более хищную, наполненную неудержимыми чувствами ауру, из-за которой даже тяжелел воздух. Магические фонари заливали улицы холодным светом, придавая сияющему снегу голубоватый оттенок, а из окон различных зданий струился иной — тёплый или цветной яркий. Ночная пора становилась началом заслуженного отдыха после тяжёлого дня, и жители с удовольствием использовали этот шанс. Некая часть тех секретов, что не выносили дневного света, открывалась всеобщему взору и временно не подлежала порицанию. На обратном пути во временное пристанище я то и дело сталкивалась с ними, и отчего-то город всё равно не терял своего прежнего очарования, разве что оно приобретало более тёмный и нездоровый окрас. И желание жить возрастало в несколько крат: незнакомый город с неизвестными опасностями и рядом люди, пусть и вполне хорошие, но определённо лишённые моего полного доверия, разве подобное не заставляет сильнее цепляться за своё существование? Также нехилое давление на нервную систему оказывала полученная рана, точнее её сокрытие и опасение проколоться. Тогда мозг просто отказывался придумать что-то толковое, а открытие правды могло лишь всё усугубить. К счастью, Калеб пропал со своей семьёй на очень долгое время, даже вынудив в какой-то момент занервничать и постоянно подавлять желание ворваться в дом, и этого вполне хватило, чтобы немного восстановиться и вновь собраться с духом для применения целительной магии. Полностью устранить последствия не получилось, — с ними пришлось втайне бороться позже, спасало также то, что в основном мы виделись всей компанией лишь по ночам в тусклом свете лампы, а днём на морозе и в спешке как-то до не разглядываний друг друга — но хотя бы удалось избавиться от волдырей. Возможно, немалую роль в этом сыграла оставленная нагом мазь. На вторую ночь ладони приобрели здоровый вид, правда, боль сохранялась ещё целые сутки. Подобный результат заставил как следует задуматься над собственными ошибками, и в ходе этого погрязнуть в разочаровании и злости, что лишь сильнее укоренились при воспоминаниях, как Киара без проблем залечила перелом за час или около того. Ослабить натиск вновь давшей о себе знать неуверенности заметно помогали слова Фобоса, дословно сохранившиеся в памяти. Этому чёртовому манипулятору удалось пробраться мне в голову, а я, глупая, только тому, видимо, и рада… Если возвращаться к вопросу о пристанище, то переговоры Калеба с родственниками в сложившихся обстоятельствах, можно сказать, прошли успешно: нам позволили пробыть ровно три ночи с условием, что после мы больше не приблизимся даже к порогу дома. Я не знала всех деталей семейного разговора, но абсолютно безжизненный и уставший вид его участников говорил о многом. Да и то, как женщина по большей части игнорировала Калеба и не желала оставаться с ним наедине, а тот и не пытался хоть немного наладить отношения, свидетельствовало о неразрешённом между ними конфликте. Никто из нашей компании не заговаривал на этот счёт, предпочитая не вмешиваться. Элион, казалось, так и желала что-нибудь да сказать, возможно, о ценности семьи, но, скорее всего, понимала насколько в целом глупыми предстанут подобные речи. Ей бы со своей разобраться. И только у сестры парня, Агнес, с каждым часом всё сильнее приобретающей в моих глазах образ невероятной доброты ангела, получалось хоть немного сглаживать углы и понижать уровень напряжения. Неизвестно, знала ли она о деятельности брата и с готовностью подвергала свою семью возможному риску, или же всё же находилась в неведенье, оттого, в отличие от матери, и проявляла такую благосклонность к нам. Сегодня на нашем счету оставалась последняя ночь, а мы, всё это время искавшие способ связаться с магами, возвращались во временной убежище без каких-либо хороших новостей и с полным отсутствием новых идей. На собственном опыте удалось убедиться, что громкие заявления об распахнутых дверях города в любое место и для каждого оказались полнейшей ложью. В первый день это доказала тётка Калеба, в последующие — отстранённое и закрытое общество магов: доступ в академию имели лишь её ученики, преподаватели и служащие, особые кварталы были открыты лишь для «своих», а те, кто работал среди обычных жителей, не желали ничего и слушать, если это не касалось их обязанностей. И больше всего поражала установленная везде, даже в небольших лавочках, очень мощная магическая защита, для уничтожение которой, вероятно, кому-то опытному и знающемуся в таких делах придётся долго провозиться, а про меня уж и говорить нечего. Калеб не мог ответить ни на один мой вопрос, с чего такие меры или почему всё обстояло именно так. И вот в итоге я наткнулась на очередной громадный сундук тайн со слишком сложным механизмом вскрытия, хотя, честно говоря, его можно было и проигнорировать. И сейчас после дня, состоящего из постоянного бега из одной точки в другую чуть ли не через весь город и общения с самыми разными горожанами, голова и ноги безумно гудели и желали лишь покоя. Правда, стоило нам только переступить порог, как придётся в срочном порядке решать, как быть завтра. Захотелось обречённо выдохнуть, а мрачный вид шагающего рядом со мной Калеба, который, вероятно, уже активно размышлял над планом действий, лишь усиливал это желание. До нужного дома оставалось совсем уж смехотворное расстояние, как нам наперерез бросилась мелкая девчонка, запримеченная мной ещё издалека и определённо кого-то поджидающая. Она с ходу крепко вцепилась в мой плащ и окинула непривычно серьёзным для ребёнка взглядом. Калеб что-то сказал об очередной попрошайке, такие встречались практически на каждой улице. Каким бы добрым и сочувствующим парень не был, помочь хотя бы медяком не мог, ибо наш и без того небольшой бюджет после жизни в городе с завышенными ценами на всё и необходимости обеспечивать себя стал ещё скуднее. Конечно, Калеб каждый раз сокрушался и временно позволял себе погрязнуть в самобичевании, его лицо уже приобретало раскаивающееся выражение. Чужой взгляд, ледяными иглами проникающий под кожу и вызывающий лихорадочный озноб, полностью приковал моё внимание. Сердце, будто бы разгадав всё раньше мозга, забилось в бешеном темпе — и знакомая смертельно пугающая аура оккупировала значительную территорию вокруг нас. От неё не сбежать, не скрыться, она уже проникла в лёгкие, оттуда просочилась в кровь и готовилась раскрыться колючками, способных вызвать множественные внутренние травмы, включая летальные. Ситуация вдруг стала предельной ясной как никогда: и в этот раз отказаться без серьёзных последствий не позволят. Только один раздражающий вопрос засел в голове: зачем они вновь обратились ко мне? «Девочка» ощутимо дёрнула меня за плащ, явно догадавшись о моём желании оглядеться в поисках двух других из троицы. — Вы кое-кого ищете, мой господин хочет поговорить. Только наедине с тобой, — она говорила так, словно отдавала приказ, и совсем не детским голосом. Я не сдержала усмешки из-за того, что кто-то плохо постарался над образом. — Стой, что? Кто твой господин? — Калеб встрепенулся, теперь осторожно присматривался к «девочке», которая, напротив, полностью его игнорировала. — Пойдём, нам не нужны свидетели. Калеб тут же подхватил меня под руку, словно опасаясь похищения, и недоверие нашло отражение на его лице, приобрётшем более жёсткие черты. Я прекрасно ощущала пронзившее тело парня напряжение, он так и готовился в любой момент достать скрытый кинжал и напасть. Впрочем, «девочка» определённо не горела желание вступать в споры и с большей вероятностью, если так и продолжим медлить, применит силу. У Калеба были низкие шансы пережить её атаки, и мне явно требовалось вмешаться. — Дай мне минуту, я переговорю с другом, и мы пойдём, — я не просила, зная, что подобное бесполезно, а требовательность в итоге сработала, разве что пришлось лицезреть кривую странную ухмылку. Несмотря на слабое сопротивление Калеба, я отвела его в сторону, но начать первой мне не позволили, сразу накинулись, грозно зашептали: — Вилл, это опасно, попахивает западней! Тебя могут убить, или сделать что похуже! Ты не должна так рисковать… Чего ты улыбаешься?! — Да так, ничего, — тут же опомнилась я, попытавшись отделаться от растекающееся по грудной клетке тепла. Слова парня были действительно пугающими, но это искренне беспокойство цепляло, так и побуждало глупо улыбаться. Это же неправильно, да? — А вдруг нам правда помогут? — я покачала головой, заметив его желание возразить, и постаралась ещё быстрее донести свою мысль: — Хочешь добираться как прежде? Я посмотрела карту, путь, наверное, в два раза больше, чем мы уже прошли. И это по прямой, а нам в обход. Выдержим ли мы? Может, ты да, а насчёт себя и девчонок я сомневаюсь. — Я знаю, — выдохнул Калеб и взлохматил свои без того растрёпанные волосы. С задумчивым видом уставился куда-то мне в плечо. — Но отпускать тебя одну неизвестно к кому?! Это слишком большой риск! — Мы и без того постоянно рискуем! Боже, да нам просто повезло сюда добраться в целости! Честно, я даже удивлена! И вообще не тебе мне говорить о риске! — Я — не ты, меня легко заменить! И снова Калеб произносил подобные печальные вещи с этой дурацкой уверенностью, которую, вероятно, ничто неспособно сломить. Если в будущем я получше обдумаю сказанное, то, возможно, даже соглашусь, но сейчас совершенно не хотелось поддакивать, а, напротив, посильнее зарядить по глупой голове, чтобы взгляд парень на таких словах перестал отдавать настолько живым огнём. — Да меня тоже! — необдуманно вспылила я, а тем временем отведённая минута и без того подходила к концу, и задержки явно встретят с агрессией. — Та же Хейл легко меня заменит! — Но твоей силы у неё не будет, нужна каждая из вас! — А, ну точно, наше единство и все дела, чушь всё это, каждый заменим, и с силой можно что-то придумать! Уверена, у моего любимого Совета ещё куча тайн! — наверное, я бы продолжила и дальше распаляться, зачем-то вымещая злость на незаслуживающем того Калебе, если бы не заметила резкий жест «девочки», хмурящейся и нетерпеливо поджимающей губы. — О чём мы вообще спорим? Я устала провела рукой по лицу и грустно улыбнулась, и моя неожиданная смена настроения заставила парня ещё сильнее насторожиться. Для объяснений больше не осталось времени, и, если сейчас ничего не предпринять, меня ни в коем случае не отпустят. В последнее время здравые мысли практические перестали наведываться в гости, и кроме следования наставлениям других, пока выхода не находилось. — На своих двоих? «Девочка», как и предполагалось, верно истолковала вопрос и с ехидной улыбкой покачала головой, но и Калеба не стоило недооценивать. Я толком не успела сорваться с места, как он попытался меня схватить. Лёгкий импульс по телу заставил его отдёрнуть руки, и заодно сильному сожалению ядовитым жалом пронзить моё сердце. Я чувствовала, что поступала правильно, и пусть наши с ним мнения на этот счёт разнились, это лучше, чем потом, как один из вариантов, собирать его по кусочкам, словно конструктор Лего. Впрочем, натиск эмоций нисколько не отступал. — Прости. У меня чуйка, что всё выгорит, скоро вернусь! — успела прокричать я, прежде чем схватиться за протянутую руку «девочки» и через секунду ощутить знакомое ощущение тошноты от перемещения. В этот раз приземление обошлось без падений, но дезориентация всё ещё оставалась главной проблемой подобных путешествий. Сознание на удивление относительно быстро вновь собрало себя во что-то целостное и функционирующее. Возможно, в этом вопросе имелось какое-никакое привыкание, а может, дело обстояло в сложившейся ситуации, где не место даже секундному замешательству. Неприятный запах чего-то старинного перебивал иные — совершенно не хотелось лишний раз дышать. На пустых каменных стенах застыли небольшие отблески света, единственный источник которого не охватывал даже половины площади просторной комнаты, хотя того особо и не требовалось. Здесь явно давно никто не жил, да и из мебели, выглядящей старо и ненадёжно, имелось не так много: двуспальная кровать, небольшой шкаф, круглый стол и пара стульев. За окном ничего не разглядишь, кроме где-то там сияющих огоньков, и оттого даже намёка, куда же меня занесло, не найти. За столом с отрешённым выражением лица сидел уже знакомый мужчина, которому пару дней назад пришлось помогать. В таком тусклом свете он представал ещё более полупрозрачным и больным, чем в нашу первую встречу, один шаг ближе — его образ пойдёт рябью и развеется дымкой, словно иллюзия. Я медлила, осматривалась и оценивала шансы. Закрытое пространство и двое, более превосходящих по силе, на одну меня — расклад, конечно, не назовёшь утешительным, но жаловаться на собственный выбор не стоило. Страх крепко жался к моему телу, проводил холодными пальцами вдоль хребта и явно считал себя хозяином положения. Я невольно вздрогнула, когда сзади раздался странный звук — моя сопровождающая наконец-то приняла уже известный облик взрослой девушки. И, пожалуй, тогда-то в полной мере открылась картина меня нынешней со стороны — до смешного жалкая и перепуганная маленькая девочка, которой легко можно воспользоваться. Так-то оно так, я уже во многих глазах представала такой, взять того же Фобоса, но больше не хотелось с этим мириться. Пора бы проверить, сколько во мне осталось отваги и сил, и набраться большего. Я приосанилась, собралась с мыслями и вцепилась пальцами страху в шею, чтобы тот отступил, перестал играть со мной в свои дешёвые игры. Он отчаянно боролся, огрызался, но вспыхнувшая в груди огромной силы решимости всё-таки отделили его от меня огненной завесой. В ближайшее время ему не пробиться, сможет лишь задыхаться и обжигаться. От такого рвения доказать миру, что со мной стоит считаться, вспыхнуло пару искр на руках. — Мы не под щитами, не советую использовать магию, — наверное, у неупокоенных душ, пронёсших через десятилетия свою боль и неспособные продвинуться дальше, голос такой же тихий и вымученный. Казалось, меня окропили ледяной водой, и по коже пробежали мурашки. Мужчина, будто бы только сейчас заметил присутствие кого-то ещё в комнате, медленно перевёл на меня взгляд, испытывая на прочность мою решимость, которая ни на миг не дрогнула, побудила шагнуть вперёд. Сказанное получилось понять лишь частично, и что-то быстро выдало озадаченность. — Так ты не заметила… Впрочем, не важно, — он как бы отмахнулся от дальнейших вопросов тем, что повернулся к девушке, растянувшейся на кровати: — Нам не нужны лишние уши. Девушка никак не отреагировала, оставалось лишь гадать: проигнорировала ли вовсе, либо выполнила всё, не пошевелив и пальцем. Сейчас не особо хотелось разбираться в её способностях и уже тем более в отношениях этих двоих. Существовал более важный вопрос, и я не собиралась упускать такого удачного шанса, чтобы его озвучить: — Как вы узнали, кто я? — делая сильный акцент на важности разъяснений, я без разрешения заняла второй стул, противно скрипнувший подо мной, напротив мужчины. — Демоны видят истинную суть чего бы то ни было, — спокойно разъяснил он, чем-то в этот момент напоминая учителя, и кивком головы указал на свою спутницу. Сущность последней открытием не стала, но было приятно подтвердить свои догадки, возникшие ещё в первую встречу. — Только они? — я собиралась прояснить для себя ещё один немаловажный момент, но никак не могла правильно перевести свои ощущения в слова, чтобы задать вопрос напрямую. — Это могут все существа Иной Стороны. Здесь же таких нет, разве что маги, заключившие контракт, со временем вполне могут развить такое зрение, пусть и частично. Мужчина напрямую столкнулся взглядом с моим, что-то будто бы выискивая, возможно, причину интереса. Его «слепые» глаза и без того вызывали целый ворох неоднозначных чувств, от которых внутри всё замирало, но сейчас под их прицелом становилось поистине жутко и некомфортно. Казалось, пленит невидимыми цепями и утянет в свой призрачный мир, откуда никто никогда не возвращался. В броне решимости на мгновение возникла брешь, впуская обмораживающее дыхание страха. — И что… никак иначе не определить мага… точнее его силу? — я хотела цокнуть от того, насколько скомканным и кажущимся не по теме вышел вопрос, но мужчина будто бы и не обратил внимание, нисколько не промедлил с ответом: — Обычно примерный уровень силы определяют по тому, как маг использует и при этом какие конкретно заклинания и знания. Больше никак. — То есть… скажем так, ауру этой силы не почувствовать? — в ответ лишь покачали головой и спровоцировали в моей голове самый настоящий бардак. Среди этого безобразия всё же удалось вытащить один вопрос, который, возможно, станет решающим в составлении выводов. — Демоны и им подобные могут распознавать оборотней? — Да. И опережая следующие расспросы, нет, людям не понять, что перед ним оборотень, если тот сам себя не выдаст. После подтверждения я и не знала, что и думать, всё как-то мешалось в голове, подготавливая почву для рождения очередных догадок. Моя необычная способность иногда улавливать чужую ауру личности или силы происходило пусть не так часто, но достаточное количество раз, чтобы не пытаться списать на ошибку. «А нормально ли это?» — я задалась этим вопросом довольно поздно, и только после того, как Ирма в ходе разговора об оборотнях заявила, что ни разу ничего такого не чувствовала. Спросить же у других, как всегда, не рискнула. Я приблизительно предполагала, с чем это связанно, точнее с кем. Наша связь с Синь Янь была намного крепче и теснее, чем у остальных Стражниц с их духами, и с каждым днём границы между нами всё сильнее стирались, пока в конце концов они и вовсе не исчезнут. И всё же это не совсем отвечало, почему я обладала «особым зрением». Разве Синь Янь — дух или существо Иной Стороны? И контракт мы никогда не заключали, если, конечно, не засчитывался тот факт, что наши души связаны. «У меня контракт с духами, да, как раз с теми, что сейчас делятся силой с твоими подружками». Синь Янь обожала врываться в мою жизнь неожиданно, и всегда после такого долгого затишья, что в итоге начинала разгораться искорка надежды об её уходе навсегда и наступлении долгожданного покоя. И каждый раз приходилось разочаровываться, возвращаться к трезвой оценке происходящего и медленно-медленно где-то там в глубине души закипать от несправедливости. К счастью, хотя бы головная боль от установки связи больше не казалась такой уж невыносимой. — Давно же тебя не было, — чисто для поддержания беседы сказала я, пользуясь минутой, предоставленной мне мужчиной для размышлений. «Знаешь ли, не так-то легко скрывать твои действия от Совета. Лучше бы поблагодарила». — Это что, забота? Вряд ли Синь Янь когда-нибудь дождётся от меня хотя бы малейшей благодарности. Не стоило даже высказывать мысль, что если бы не она, я и вовсе бы никогда не узнала о Совете. «Вынужденная мера… К слову о заботе, не позволяй никому и ничему блокировать доступ к магии, сейчас это особенно опасно. Поверь, последствия будут неприятными для всех. Так что, если кто-то захочет заковать тебя в наручники, пошли его подальше. До скорого». — Ещё вопросы будут? Я несколько заторможено перевела взгляд на мужчину, но лёгкая растерянность, вызванная поведением Синь Янь и постепенно сменяющаяся раздражением, где-то полминуты мешала сосредоточить вниманием на нём и выдавить из себя хотя бы слово. Мой собеседник учтиво проявил терпение. Чужой сухой кашель мигом взбодрил мозг, вынуждая его в ускоренном темпе анализировать окружение и при этом подкидывать образы недавних дней. Я до ужаса перепугалась, что прямо сейчас мужчина начнёт медленно умирать, царапая шею в желании сделать вдох и брызжа кровью, а мои знания и способности со стопроцентной вероятностью окажутся бесполезны и ничем не помогут. Не хотелось пополнять и без того обширную коллекцию разнообразных кошмаров. К тому же я даже не узнала, кто этот человек и каковы его мотивы. Девушка тоже насторожилась и приподнялась на локтях, прислушиваясь. В любую секунду она готовилась сорваться к своему господину и воплотить в реальность невозможное ради его спасения. Причина тому контракт либо же личные чувства, кто их разберёт. И всё же ко мне подкралось сочувствие, сколько же раз ей приходилось вот так вот замирать в ожидании худшего, наблюдать за медленным угасанием жизни. Будь я в такой ситуации, давно бы уже потеряла силы и веру, лишь ждала бы скорейшего окончания. К нашему счастью, приступ относительно быстро стих, и мужские ладони оказались чисты. Я неосознанно облегчённо выдохнула, привлекая к себе внимание и тут же ёжась под чужими взглядами. Хоть как-то объясняться или позволять им успеть построить догадки совершенно не хотелось, поэтому на ум пришло наконец-то выяснить основную причину для нашей встречи сегодня: — Кто вы? Чего хотите? — Не так важно, кто я. Просто знай, что меня послали помочь с порталом. Границы Севера мне прекрасно знакомы, так что координаты прибытия будут самыми точными. — И кто же прислал? — Ты и сама знаешь. Я слегка склонила голову набок, пустившись в недолгие раздумья. Конечно, личность покровителя легко угадывалась, но для получения помощи никакие условия мной не выполнялись, поэтому всё представало в слишком странном свете. Если сразу же беспечно поверить незнакомцу, отказавшемуся даже называться, можно было с лёгкостью угодить в ловушку. Убийство пока явно не входило в планы, но, возможно, в дальнейшем смерть предстанет не самой ужасной участью. — А вдруг не знаю? Я в загадки играть не хочу. Вы вроде как позаботились о безопасности, так скажите прямо. На чужих губах будто бы промелькнула тень небольшой улыбки, но всё произошло так быстро, что предстало глупой проделкой разума из-за полумрака. К тому же, казалось, даже малейшие эмоции на лице мужчины станут смотреться странно и чужеродно. — Хорошо. Его Высочество Фобос Эсканор. Я осталась совершенно спокойна, не позволила и доли эмоций просочиться наружу и выдать моё отношение. Между нами повисло ненапряжённое молчание, в ходе которого мы просто рассматривали друг друга, словно видя в первый раз. В какой-то миг отчего-то стало дико смешно, и всё нарастало желание рассмеяться, но серьёзность разговора к тому явно не располагала. — С чего бы ему кого-то посвящать в свои планы? — логичное замечание сорвалось с языка. Практически весь замок, исключая отдельных личностей, не знал о нашем союзе, и вот так легко раскрывать его постороннему магу? Мне ещё во время разговора с Фобосом это показалось удивительно странным (спросить же напрямую у него тогда отчего-то не вышло), и понимание до сих пор не шло. В нынешней ситуации с порталом моя личность не могла остаться нераскрытой. Неужели этот мужчина считался настолько надёжным и преданным принцу, что оказался посвящён в тайну? — Такие вопросы следует задавать не мне. Я не знаю всего, лишь об отведённой мне роли. И для этого задания я подхожу в разы лучше прочих. Сомнения никак не покидали, обступили со всех сторон, и шагу не сделать. Требовалась хотя бы небольшая зацепка. Я припоминала необходимые условия для получения помощи и при этом пыталась придумать хитрость, чтобы убедиться наверняка, кем же подослан этот человек. — Слышал, ты искала, как связаться с местными магами. Довольно неосмотрительно. — Сама знаю, и что с того? — вспылила я, устав постоянно выслушивать от других: «Это неправильно, а вот это глупо, и здесь одни ошибки!». Вечно лезут с критикой, будто самые знающие, когда на деле нужна помощь и совет. В первую очередь видят во мне Хранительницу, забывая, что я всего лишь неопытная девчонка-подросток, которая порой не может принять элементарное решение насчёт собственной жизни, что уж говорить о целом мире и прочем. Ещё один неприятный пункт моего назначения. — Здешние маги, — начал мужчина, совершенно проигнорировав мой агрессивный настрой, — привыкли сохранять нейтралитет. Обычно до тех пор, пока победа одной из сторон не станет слишком уж очевидной. Опыт прошлых времён их научил, что лучше быть презираемым неопределившимся, чем мёртвым. Впрочем, возможно, частично поэтому Октус до сих пор стоит и процветает. Конечно, и сейчас уже есть определившиеся, но противостояния ведутся тайно, и то через посредников, с помощью уловок. — А если кто-то раскроет себя, то что, смерть? — в голос так и просочились насмешливые нотки — я уже начинала привыкать к жестокости этого мира и иного от него не ждала. — Обычно да. Как пример, недавно пара магов высказались положительно на новость о возвращении Стражниц, никто до сих пор не может их найти, даже ни одно заклинание не работает. Новости после казни и правда разносились с невероятной скоростью, продвигались в разы быстрее нас к северу. Ещё до того, как выдвинуться в путь, я успела наслушаться множество рассказов о том, как столица будто бы сошла с ума: споры звучали, казалось, со всех уголков города, а количество случаев свершённого на этой почве насилия не сосчитать, и темницы очень быстро были заполнены. Даже страшно представить, как сейчас там обстояли дела. Имелась лишь надежда, что с самими девочками ничего плохого не случилось. — О, прекрасный, дивный мир, — прозвучало даже как-то слишком уж буднично. — А вы не слишком уж рискуете, предлагая помощь? Подумают, что приняли нашу сторону. — Это будут уже мои проблемы. К тому же немногие-то и знают, что вы здесь, а те, кто знает, продолжат молчать. — Что насчёт платы? — связавшись с Фобосом, навсегда запомнишь, что ничего не делается за зря. Сейчас очень уж не хватало Ирмы с её шуточками по типу: «А натурой можно?». — Это вам решать между собой, я лишь исполняю просьбу, — мужчина неожиданно щёлкнул пальцем, тем самым привлекая внимание девушки. — Когда можно приступить? — Хм, — она лениво потянулась, довольно долго медлила с ответом, выглядя так, словно к чему-то прислушиваясь. — Сегодня уже стихает, так что завтра можно подготовиться, а послезавтра открывать. — Если согласишься, то мне потребуется твоя помощь, точнее твоего артефакта, — дополнил её слова мужчина и вновь зашёлся в недолгом кашле, оттягивая момент моего окончательно ответа. Я обратила внимание на формулировку, как и ожидалось, мои колебания были довольно очевидны. Решение продолжало ускользать, и даже его хвост ни разу не мелькнул перед глазами. Подвешенное состояние чуть ли не заставляло скрежетать зубами. Окружение, как и само сознание, заволокло небольшой дымкой, только и хотелось, что грязнейшим образом ругаться. — И как давно вы связывались с принцем? — не придумав ничего, тянула время я. — Пару дней назад. — Может, он меня как-то необычно называл? На ум отчего-то пришла та странная фраза про красивую птичку, которая и без того частенько воспроизводилась в голове в моменты отдыха. Я гнала её подальше, сама пыталась сбежать, но всегда позорно проигрывала эту битву и порой из-за этого в первую очередь долго не смыкала ночью глаз. Даже и не поймёшь, из-за чего конкретно произошло зацикливание: то ли причиной тому сами слова, то ли тот, кто их произнёс. И сейчас, вспомнив её, я задала вопрос, скорее, в шутку, чем всерьёз. Мужчина нисколько не изменился в лице, но очевидно сильно задумался. Я всё-таки решила получить хоть какой-то ответ. Тишина властвовала недолго — смех девушки прозвучал болезненно громко и долго не угасал, порой взрываясь с большей силой. Непонимание в этот раз захлестнуло не только меня, и пришлось терпеливо ждать пояснений. — Птичка, да, определённо что-то такое промелькнуло, — в перерыве между новой волной смеха всё же был получен ответ, и мужчина в конечном счёте подтвердил это кивком. Я всего на миг замерла, неосознанно сцепила руки в замок и старалась задушить в себе порыв тоже поддаться весёлому настрою, даже мышцы на лице заныли. Правда, накопленное напряжение от ныне разрешённой неопределённости наконец-то дождалось своего момента и нанесло коварный удар — смешок вырвался из груди, и тут же стало немного легче. И всё же если бы я позволила себе всецело расслабиться, то полностью бы отдалась всплеску самых различных эмоций и сошла бы за безумную. Небольшое дыхательное упражнение помогло собраться и на время отложить срыв. В конечном счёте я согласилась на помощь, и мы тут же быстро обговорили моменты завтрашнего дня. По сути, от меня, кроме Сердца, ничего и не требовалось, и это даже позволило почувствовать облегчение. До дома родственников Калеба девушка доставила меня точно так же, как и «похищала». И я ещё какое-то время помялась на пороге, готовясь к получению взбучки и объяснениям. К слову, ночи в Октусе и правда по-своему красивы, хоть и сияние звёзд слабо видно.

***

Возвышенность позволяла хорошенько осмотреть округу, но мой взгляд всецело приковала тёмная линия леса, раскинувшегося на многие мили. Условная граница Севера, стоило её переступить, как наше путешествие достигнет финальной фазы с новыми неизвестными опасностями. Калеб встал по мою правую руку, осматриваясь и всё возвращаясь к полученной сегодня от мага-северянина карте, более подробной, чем у нас была. Я знала, что складка меж его бровей возникла не только из-за сосредоточенности, но также из-за прощания с Агнес. Им совершенно не хватило времени, чтобы как можно лучше узнать друг друга, а возможность следующей встречи представала крайне маловероятной в ближайшее время. Даже когда мы будем возвращаться в столицу, Калеб не зайдёт к сестре, посчитав долг превыше желаний. Портал закрылся какое-то время назад, но мы вынужденно остановились, чтобы дать мне немного времени прийти в себя. Вчерашняя подготовка на словах представала плёвым делом, а в итоге ушёл практически целый день и истрачено слишком много сил, что, казалось, каждая клетка в организме отзывалась ужасной болью. Я толком и отдохнуть не успела, как наступило сегодня и уже требовалось открывать портал, процесс невыносимо долгий и истощающий. Магия с такой стремительностью покидала сосуды, что так и выжигала всё внутри на своём пути, разум в тот момент едва ли окончательно меня не оставил. Казалось, разрезалась не только ткань пространства, но и мои собственные, клетка за клеткой с периодичностью меньше чем в одну миллисекунду. Если бы не моё нежелание выглядеть слабой перед другим, в особенности перед Элион, я бы рухнула там же на колени и зарыдала в голос, либо же обязательно отказалась бы от всего этого и сбежала. Как смогла, так и продержалась, а уже на другой стороне организм всё же дал сбой: вкус крови на языке поверг в ужас, а мозг, заводя на дорогу к панике, любезно подкидывал мысли о разрыве какого-то внутреннего органа. Боль была мучительной, заставляющей начинать отчёт времени до кончины. Я погрузилась в такую прострацию, что и не заметила, как Элион оказалась рядом и пыталась хоть как-то помочь восстановиться с помощью своих небольших знаний исцеления. Понимание приходило постепенно, с тем, как кислород вновь смог наполнить лёгкие, как рукам вернулась чувствительность, и их обожгло долгое соприкосновение со снегом. Калеб за это время успел напоследок быстро обговорить несколько пунктов с магом-северянином: конкретное направление, патрули, опасность местного оружия. Пересказ подробностей всецело прошёл мимо моих ушей, я всё пыталась понять, насколько серьёзны последствия, пусть даже стало легче и удалось подняться на ноги. Хотелось на время улизнуть, чтобы попытаться провести самостоятельно «сканирование» внутренних повреждений, да кто же позволит. — Ты как? — хмуро поинтересовался Калеба, даже не смотря в мою сторону. Он определённо не хотел, чтобы я заметила хотя бы долю беспокойства на его лице. Всё ещё не мог простить мне ту выходку и злился, оттого и вёл себя, словно обиженный ребёнок. Тогда после моего возвращения мы очень долго ругались: Калеб на пару с Тарани отчитывали меня, а я отчаянно отбивалась от их нападок, по большей части опираясь на успех риска. На удивление Элион не присоединилась к дискуссии, всецело сосредоточившись на уходе за своей родственницей (к слову, во время всего путешествия в основном именно она и заботилась о ней, даже помощь с туалетом не переложила на других). В конечном счёте спать все легли не в лучшем настроении, а на утро Тарани немного поостыла, по-новому взглянула на некоторые пункты, в то время как Калеб вновь не хотел меня отпускать на встречу. Я уже извинялась перед ним и теперь решила просто дать ему время. — Нормально, можем выдвигаться, — тихий, надтреснутый голос нисколько не соответствовал словам, да и наплевать было. Просто хотелось уже быстрее со всем покончить. Калеб нисколько не поверил, захотел сказать что-то колкое, уголки его губ так и желали взмыть вверх, но он, похоже, быстро вспомнил о своём статусе обиженного. Я же не отказала себе в полноценной улыбке, на которую только хватило сил, хлопнула парня по плечу и отправилась сообщить другим, что мы выдвигаемся. Лошадей по некоторым причинам пришлось в срочном порядке продать, и спуск к лесу занял довольно значительное время. Мне это далось в разы сложнее, чем я спешила всех заверить, да и опасалась подниматься в небо с моим-то состоянием, грозящим спешно перейти в обморочное. Боль, казалось, заполняла собой всё, но на удивление не мешала рассудку мыслить относительно здраво. Приходилось терпеливо игнорировать обеспокоенные взгляды других, отчего-то решивших при этом сохранять молчание. Ещё издалека невозможно было не заметить слишком уж выделяющееся красное пятно на белом снегу, и это знатно пощекотало и без того расшатанные нервы, что доводилось бороться с подступающим комом. Не хотелось об этом думать, но понимание сложилось в голове как-то и без моего прямого участия. И правда, стоило только подойти поближе к границе леса, как то тут, то там в глаза бросались последствия настоящего побоища, следы которого, впрочем, явно по большей части убрали. Трупов нигде не наблюдалось, но виднелись дорожки их волочения от самого большого кровавого пятна, чуть ли не полностью скрывающего белизну. Я упорно продолжала игнорировать факты реальности, чтобы страх не возымел надо мной более полную власть и не распахнул сундук сопутствующих себе чувств и проявлений. Правда, картинка успела прочно укорениться в памяти, закрой глаза, она никуда не исчезнет, станет в разы ярче и неприятнее. Калеб был себе на уме, начал бродить по округе и не спешил делиться с нами размышлениями, хотя, честно говоря, не особо того и хотелось. Тарани тоже впала в состояние какой-то задумчивости, и всё же я на подсознательном уровне ощущала её набирающий силу с каждой новой мыслью страх. Она себя явно не совсем осознанно приобняла, будто бы в попытках отстраниться, выставить барьеры. Элион оказалась в этом плане менее сдержанной: охала, строила испуганное личико, что-то там лихорадочно шептала себе под нос, а затем и вовсе громко визгнула, когда наступила на что-то, в последствии оказавшееся кистью. — Оборотень постарался, мечом так не отсечь, — с некой задумчивостью заключил Калеб после беглого осмотра мерзкой находки. Организм снова меня подводил, но в борьбе с ним я продолжала выигрывать. Правда, Элион, пожалуй, самая впечатлённая из нас, кажется, достигла своего предела неизгладимых впечатлений на сегодня и ему проиграла. Мы тактично сделали вид, что ничего не произошло, а я даже и не подумала о том, чтобы выдать какую-то обидную колкость, лишь искренне посочувствовала. Вспоминались собственные случаи потрясений и следующая за ними слабость, физическая и духовная. Мы с Тарани уже увидели некоторое дерьмо этого мира, о Калебе нечего и говорить, в то время как Элион только начинала с ним знакомство. Я желала спешно продолжить путь, либо же повернуть назад, только бы подальше от этого места, испускающего всё ещё свежий запах смерти. Она и сама бродила где-то неподалёку, слышался тихий скрежет её косы. Вот только Калеб всё что-то выискивал, напоминая охотничью собаку, стремящуюся отыскать следы дичи. С каждой минутой промедления моё ощущение боли затуплялось, да и слабость отходила на третий план, и в то же время клубок раздражения раскручивался и раскручивался, нитями раскидываясь на внутренние органы и странным образом запутываясь с нервными волокнами. Так и помыкало задушить с помощью этого сплетения Калеба, проигнорировавшего даже состояние своей обожаемой принцессы ради каких-то непонятных целей. Криминалист хренов, чёрт бы его побрал! И только я засобиралась обрушиться на голову парня, да так весомо, чтобы у него долго голова не проходила, как тот замер, прислушиваясь, и заставил меня на автомате повторить за ним. Кто-то стремительно приближался к нам со стороны леса на лошадях, и счёт шёл на секунды. Для основательной подготовки времени бы не хватило, но мы хотя бы успели сгруппироваться и теперь настороженно ждали незнакомцев, скорее всего, являющихся тем самым патрулём, встреча с которым ожидалась в разы позднее. Даже границу толком не пересекли, а они уже здесь. Скорее всего, шум привлёк, но их оперативность всё равно была удивительной. Сердце замерло, выдерживая паузу, чтобы затем сорваться в безумном ритме при виде двух всадников, остановившихся чётко на окраине леса. Частично восстановившаяся магия заискрила внутри меня, принесла с собой странное чувство, причиняющее дискомфорт и оседающее металлом на языке. Я отчаянно старалась не дать ей прорваться наружу, припоминала лёгкие упражнения по контролю из занятий с Киарой. После первой встречи с той троицей из Октуса моя магия будто бы взбунтовалась, с трудом слушалась, даже Сердце отчего-то перестало её нормально стабилизировать. — Чужаки, — спокойно констатировал очевидное один из них. — Может, за тем же, что и мы? — продолжал второй в той же манере, на вид совсем молодой. — Не напали сразу, но это не кажется таким уж хорошим знаком, — Тарани наладила связь в ту же секунду, как прослышала об опасности. Сейчас она, как и все мы, выглядела крайне напряжённой. — Ещё так спокойно болтают, словно мы не слышим. Я промолчала, боясь растерять концентрацию, ибо казалось, стоило только отвлечься на секунду больше, моё тело полностью заискрит, и наружу вырвется вся накопившаяся энергия. В итоге все в округе пострадают, это последнее, чего бы мне сейчас хотелось. — Кто их знает. Не так важно, всё равно им только один путь. — Подождите! — воскликнул Калеб, завидев, как всадники потянулись к поясу, и поднял руки вверх в сдающемся жесте. — Мы не хотим ничего плохого! С нами княжна Алиша Портрейт! На мгновение всадники замерли, и эта заминка позволила некоторым мыслям наконец-то сформироваться в голове в что-то стоящее. Во-первых, наших противников всего двое, если только ещё пара не скрываются где-то поблизости, на патруль так-то и не тянет. Во-вторых, я не знала, какую броню носят северяне, но одежда, всецело чёрная и довольно лёгкая, на нынешних всадниках больше походила на странную униформу какой-то отдельной организации. — Он думает, что мы на это купимся, идиот, — в конце так и просилось цыканье, но старший всадник сдержался, лишь на лице в полной мере отразилось презрение. — А вдруг не врёт? Казнь-то сорвали. Ты вот знаешь, как она выглядит? Мы с Тарани обменялись взглядами, молча задавая друг другу вопрос: они что, серьёзно игнорируют, что мы их слышим? И стоило мне только взглянуть на растерянное лицо Элион, которая будто бы и не понимала чужого разговора, как логическая цепочка быстро заимела недостающие фрагменты и приобрела цельный вид. Северяне разговаривали на другом языке, а нам, Стражницам, Сердце его автоматически и незаметно переводило на английский. — Да какая разница, уловка всё это, хотят бдительность усыпить. Знаю я этих проклятущих магов. В следующий миг события стали развиваться с адской скоростью, и ощущения просто не поспевали за этим темпом. Всё напрочь смешалось: я сначала почувствовала сильную боль в одной половине тела и неожиданное тепло со стороны другой, и только затем пришло понимание отсутствия опоры под ногами. В ушах зазвенело от громкого хлопка, больше напоминающий звук выстрела. Дыхание Калеба на щеке обжигало, что, казалось, грозило сквозной дырой. Язык стал таким тяжёлым, неповоротливым, и слова никак не шли. У парня, похоже, не находилось времени для ожидания вопросов, что-то прорычал мне, вскочил. На периферии зрения мелькнул отблеск пламени — лошади в испуге заржали. Я и сердца собственного не чувствовала, когда попыталась встать. И тогда на уровне моих глазах отчётливо предстала картина, как не удержавшийся в седле всадник рухнул с перекошенным от боли лицом, а затем оглушающе заорал, когда копыто бьющейся в панике лошади опустилось на его руку. От такого отчётливого хруста костей и хлынувшей крови меня бросило в сильную дрожь. Но я, задыхаясь ещё больше, никак не могла отвести глаз или хотя бы их закрыть, что-то не позволяло, заставляло смотреть на ужасную рану. Всадник не потерял сознания, всё кричал и кричал, зачем-то тревожил пострадавшую конечность. Животное сбежало в лес — Калеб, пользуясь возможностью, подскочил к раненому, без грамма сочувствие дёрнул его на себя и приставил клинок к шее. Всадник всё метался, так и грозился напороться на лезвие, но сильные руки кое-как его удерживали. Всё это происходило в какие-то считанные секунды, хотя в моих глазах события замедлялись, растягивались в вечность. Мозг пытался адаптироваться к новому ритму, и даже в какой-то мере достиг успеха — их было двое, так и завертелось в голове. Второй всадник, более молодой, смог усидеть на лошади и даже успеть её немного успокоить. Наши взгляды вдруг пересеклись, и каждый усмотрел друг в друге опасность, от которой следовало немедленно избавиться. Игра шла на опережение. В его руке быстро возник какой-то предмет, я и рассмотреть не успела, сразу посчитала оружием. Протяжный, трубный звук поднялся в небо, встревожил верхушки деревьев, заполнил всё на многие ярды вокруг — сдерживаемая до этого магия ликующе вспыхнула внутри и выстрелила мощным разрядом. Стон вырвался из чужой груди при падении на землю, и следом больше ничего не последовало. Лошадь, тоже задетая атакой, заржала и, избавившись от наездника, скрылась в том же направлении, что и первая. Я закашлялась, затем захрипела от пронзившей после использования магии боли. Снова возникло чувство, что внутри всё взрывалось. Пальцы постарались за что-то зацепиться, сжать, но только разрыхляли красный снег. Сейчас было совершенно не до отвращения или чего-то подобного, хотелось просто спокойно вдохнуть и не почувствовать крови во рту. Ёбаная магия, кажется, при открытии портала я слишком перестаралась, и что-то внутри всё-таки «треснуло». И теперь до полного восстановления малейшее её использование грозило болезненными последствиями и было сравнимо с ворошением только начавшей заживать раны. Оставалось надеяться, что альтермира не пострадала, иначе ситуация приобретала максимально пиздецовый характер. — Блядь, Вилл! — агрессивный тон Калеб заставил вскинуть голову, и тут же пожалеть из-за лёгкого головокружения. — Ты вообще сегодня меня слушала?! Мы не должны никого убивать! Тарани, нужно проверить его дыхание! Тут же захотелось огрызнуться, накричать в ответ, но вместо этого я отрешённо наблюдала за действиями Кук и отчего-то в груди зарождался смех, долгий и нервный. Ситуация до безумия напоминала другую, ту, в которой впервые проявились мои силы. К слову, тот урод в конечном счёте вышел из комы, но восстановление заняло долгое время, а шрамы останутся навсегда. Об этом рассказывала Ирма, а я сама его больше не видела, в школу он так и не вернулся, после и вовсе перевёлся. В обеих ситуациях это, скорее, был импульс, а не осознанное решение. Я не собиралась никого ранить, лишь защитить себя, об убийстве и малейшей мысли не промелькнуло. И теперь разом нахлынуло столько разных чувств, перегружая нервную систему, что только и получалось расфокусировано смотреть в сторону Тарани. Я не могла никого убить, это же просто невозможно, полный бред. У меня бы не получилось. Этого же не могло произойти, да? Не так, не сейчас… Немного позже, когда я немного окрепну, когда буду… Нет, ещё больший бред, к такому не подготовишься. Но не сейчас, пожалуйста, только не сейчас! Я всё продолжала отрицать и с замиранием сердца ждала вердикта нащупывающей дыхание Тарани, как если бы мне выносили смертный приговор. Констатирование отсутствия признаков жизни мощным ударом обрушится на разум, разбивая его вдребезги, до потери самой себя, и это уже можно назвать концом. В голове странным образом перемешивались слова молитв и проклятий, и в то же время тело никак не желало двигаться. — Ему крупно досталось, но всё-таки жив, — показалось, в этот же момент Тарани ободряюще мне кивнула. Счастье заструилось по венам, быстро достигая каждого уголка тела, а оно вновь наполнилось жизнью. Казалось, на самом деле я чуть не убила себя. Но всё обошлось — туман развеялся, и разом очень многое открылось взгляду. Желание Элион помочь хоть кому-то слишком уж очевидно повисло в воздухе, но вмешалась Тарани, спокойная и рассудительная, привела весовые аргументы ненадобности лишних действий, смогла одолеть её гнетущее чувство бесполезности. Правда, я особо и не вслушивалась в диалог, потому что боролась с собственным червём, вгрызшимся в душу — что-то было не так с Калебом, сейчас упорно пытающимся добиться хоть какого-то ответа от всадника со сломанной рукой. Ничего не выходило ни у него, ни у меня, но стоило только парню бросить свою затею и подняться, прежде отобрав оружие у врага и после продолжая следить за ним, взгляд наконец-то выцепил красное пятно в районе его плеча. Чужая кровь не могла туда попасть, и, если получше присмотреться, то можно заметит порванную ткань. Калеб же тогда меня спасал, и, похоже, пострадал. Вина, довольно урча, запустила смазанные ядом коготки мне в душу. — Ты как? — кивнула головой Калебу на руку, а он сразу же непонимающе нахмурился, словно ничего до этого не замечал, коснулся предполагаемой раны и взглянул на обагрившуюся перчатку. — Царапина, — равнодушно бросил он, не смотря на меня. А затем в нём будто бы тумблер переключили: глаза блеснули огнём гнева, и в чертах лица проявилась резкость. — Боги! Я же тебе говорил, что их оружие дальнострельное! И о том, что магические щиты пробивает! Чего ты застыла?! Я опешила, в первые секунды не в силах поверить, что сейчас Калеб яростно упрекал меня. Его чувства были такими яркими, неудержимыми, возможно, впервые настолько искренними. Правда, распознать их истинную природу мне вряд ли удастся, если только не спросить напрямик. Во рту отчего-то возник эфемерный привкус пепла. Натянутые нервы лопнули прямо посередине — стерпеть натиск не получится: — Люди могут пугаться! Я не такая бесстрашная, как ты! — Да что ты говоришь! А недавно именно такой и хотела быть! — его голос зазвучал громче, наверное, сказывалась вновь заигравшая обида. — Всё же вышло! И мы сейчас здесь благодаря мне! — Тебе просто повезло, впрочем, как и сегодня! Ты так и ищешь смерти! — Эй, дети, хватит! Тут с минуты на минуту подкрепление будет, а вы фигнёй маетесь! Ещё и разорались! Тарани встала между нами и смерила нас поочерёдно суровым взглядом, какой бывал у матерей, успокаивающих своих разбушевавшихся детей. Она едва ли повысила голос, но жёсткость и неоспоримость слов проявили себя в полной устрашающей мере и быстро нас обоих отрезвили. Наверное, сейчас мои глаза в очередной раз светились восхищением и уважением, накрывшими тенью недавнее негодование. Тарани, возможно, боялась больше меня и боролась с тем же, что и остальные Стражницы, и при этом всегда казалась наиболее зрелой. Секрет такой силы пробуждал во мне любопытство, играл с ним, размахивая ответом прямо перед носом и тут же пряча подальше. Кук была просто удивительной, и с каждой разом я всё больше в этом убеждалась. Имелась ли у нас передышка, или нет, конкретно мне её прочувствовать не удалось, даже дыхание до сих пор подводило. Очень быстро мы оказались в окружении новых всадников в такой же форме и с изначально более враждебным настроем. В этот раз мне удалось получше рассмотреть оружие северян: были ожидаемые мечи и луки, но поражало именно наличие чего-то, напоминающего кремневый пистолет. Наверное, последним меня и пытались убить. Недавняя недолгая стычка с Калебом не прошла бесследно — раздражение медленно отступало, но всё ещё могло с лёгкостью вырваться вперёд и занять лидирующую позицию. Что угодно могло лишить меня из равновесия, угроза жизни вполне подходила, чтобы выбить искру для нового пожара. Из общего круга немного вперёд выехала, осматриваясь, женщина с формой иного кроя, возможно, старшая по званию. Пусть она сама ничего не делала, даже не наставляла оружие, во всей её стати ощущалась угроза. Один жест — и мы покойники. И только от одной этой мысли внутри всё так и занялось пламенем. Я неожиданно пожелала найти взглядом княжну, и тогда в грудной клетке прозвучали взрывы, выжигая в ней воздух и в целом нарушая его циркуляцию. На протяжении всего этого ёбаного времени мы нянькались с этой девчонкой, удовлетворяли все её нужды, обращались, блядь, как с самым драгоценным сосудом, а в ответ в итоге получали чёрную неблагодарность! Похуй на их причины, похуй на их предрассудки и вызванную ими ненависть, да и на законы этого мира тоже похуй, они успели порядком подзаебать! Неужели нельзя по-нормальному?! — Хотите, блядь, напасть?! Так вперёд! Но просто знайте, что вы потом жутко пожалеете, когда среди трупов найдёте свою дражайшую княжну Портрейт! Этот яростный крик, от которого тут же засаднило горло, ввёл в замешательство не только врагов, но и мою же компанию. Я прекрасно чувствовала их пристальные взгляды на себе, но в данный момент меня мало волновало чужое мнение, зато пришлось внимательно всматриваться в лицо женщины напротив, чтобы не упустить и малейшей эмоции. Секундное замешательство быстро перешло в задумчивость. Её глаза забегали по нам, выискивая нужное, и остановились на верной цели. Женщина сделала жест рукой своим приготовившимся атаковать подчинённым, не позволяя начинать бой. — Покажите её, — слова прозвучали чётко, словно приказ, без какой-либо эмоциональной окраски. Судя по тому, что Элион собиралась сделать сказанное, капитан отряда обращалась сразу на английском. Я бросила принцессе резкое и тихое «сама сделаю» и, оказавшись рядом с княжной, дёрганными движениями стащила с неё шарф и капюшон, так, чтобы лицо было хорошо видно. Та нисколько не реагировала, уставилась пустым взглядом куда-то вдаль. Женщина не могла не заметить подобной странности: — Что с ней? — Все вопросы к Фобосу, она уже такой была, когда мы её спасли. Молчание затягивалось, словно каждое моё слово досконально проверяли на правдивость. Также отсутствовала какая-либо уверенность в то, что княжну в этот раз узнали, и сейчас, возможно, просто тянули время, нагнетали обстановку, стараясь сначала уничтожить морально, затем уже физически. Звук сердцебиения гулко отдавался в ушах. — Сами кем будете? Я потянулась стянуть плащ, как вокруг всё сразу заволновалось, даже некоторые лошади, похоже, более чувствительные к изменению атмосферы, нервно затоптались на месте и издали фырканье. У меня самой руки едва ли не затряслись, когда несколько всадников крепче вцепились в оружие. Капитан же спокойно наблюдала за моими действиями, словно свято верила в отсутствие какой-либо опасности. — Я Вилл Вандом, Хранительница Сердца Кондракара, — в тот же миг с плеч спал плащ, открывая вид на характерный костюм и крылья Стражниц. Хотелось верить, что этот облик был здесь известен. — Нори Осгорт, офицер Ордена Янхмат, — представилась женщина и коротко кивнула, создавая видимость приятного знакомства. Калеб сбоку шумно выдохнул на словах об Ордене, похоже, располагая о нём тревожной для нас информацией, но расспросы пришлось отложить до лучших времён. Внутренний голос настойчиво зашептал, что это как-то связанно с магами, и, поддавшись секундной слабости, вызванной яркими сценами перед глазами, я ощутила лютый холод во всём теле. — Стражницы, значит, — Нори неосознанно спасла меня от собственного же воображения и позволила полностью переключиться на дальнейший разговор и продумывание заранее возможных ответов. — Вы же не просто так пожаловали? Уголки моих губ взметнулись в сдерживаемой ухмылке — Нори проявляла себя умной женщиной и явно постарается добиться наибольшей пользы для северян, оттого каждый мой последующий шаг следовало тщательно обдумывать. Я мысленно сосчитала до пяти в попытках успокоиться, подавила желание излюблено сцепить руки в замок. Плечи должны быть расправлены, осанка — идеальной. Ничто не выкажет моей слабости, даже магия. Фигуры уже расставлены, первые ходы произведены, теперь начиналась настоящая схватка. — У нас есть разговор к нынешней княгине Портрейт, который, вероятно, её заинтересует, — я мысленно похвалила себя, насколько уверенным и твёрдым звучал голос, пусть и казался не моим. — Точнее его в первую очередь желает законная наследница престола Её Высочество Элион Эсканор. Казалось, подобные речи должны были напрочь выжигать слизистые, мгновенно умертвлять, но сейчас слетали с языка легко и на удивление с привкусом моей искренней веры в это. Даже добавление королевской фамилии к имени Элион не выглядело чем-то нелепым, а вполне обыденным делом. Разум прекрасно понимал правильность совершаемого, но в глубине души неожиданно что-то взбунтовалось, желая сразу же оспорить, выдать совершенно обратную точку зрения. Я нисколько не выказала этой борьбы, хотя очень уж тянуло посмеяться над глупой собой: давно ли стало преданной не из необходимости, несмотря на вечную ложь? Нори снова не прогадала с целью своего взгляда, который не разгадаешь, как не пытайся. Такому хладнокровию позавидовал бы сам принц, она словно кукла с человеческим лицом. С холодным ужасом приходилось дожидаться сбоя, подтверждающего это. Интерес и оживлённость пробежали в рядах остальных всадников, которые сдержали желание тотчас пуститься в обсуждение и сохранили дисциплину. Истинные солдаты, не то, что взбалмошные лисы, каждый из них, пусть и придерживался каких-то общих норм, любил играть по своим правилам. — Эсканорам путь заказан, — из уст других подобное определённо бы прозвучало, как угроза, а не как зачитывание пункта из длинного списка запретов. И без того слабая атака промахнулась. — И всё же от этого зависит множество судеб, многие из которых в итоге могут легко оборваться, — я продолжала придерживаться более официального тона, что будто бы делало меня мало заинтересованной в конечном результате. — Если я вас пропущу, то судьба многих тоже будет поставлена на кон. Возможно, лучше просто от вас избавиться, пока есть шанс. Нельзя исключать и такой исход. Сейчас атака вышла на редкость удачной: смогла угодить в цель, так и значительно ранить. Недостаточно, чтобы убить, но для ограничения идеально. Нас меньшинство и опыта маловато, лишний раз зарываться не стоило. Правда, женщине совершенно не повезло, что мне удалось влиться в поток сильной концентрации, придающей уверенности в победе. К тому же несколько аргументов оказалось заготовлено заранее, и сейчас я собиралась совершать беспрерывную атаку, которая, возможно, лишит оппонента малейшей воли к сопротивлению. — Стоит. Во-первых, наше убийство лишь сыграет на руку Фобосу. Число его проблем поредеет, он сможет вздохнуть свободнее и большей мощью обрушиться на Север. Во-вторых, не стоит забывать, что мы действуем от лица Кондракара, и наша смерть обязательно втянет вас, северян, в конфликт с ним. Пусть не сразу, но гнева и наказания вам не избежать. К тому же мы пришли с мирной целью, для переговоров, а вы напали первыми. И наконец, в-третьих, не стоит забывать, что судьба мира зависит от его Сердца. Что будет, если принцесса сейчас умрёт? Сила перейдёт к Фобосу, или же на время затаится, дожидаясь «достойного»? В случае последнего, как ещё долго продержится Меридиан без неё? Вам стоит ещё раз всё обдумать. Мы не собираемся доставлять лишних проблем, они нам самим не нужны. Если переговоры ничем не закончатся, мы просто уйдём, без скандалов и драк. В конце воздуха уже критически не хватало, но я смогла завершить речь. Впервые за долгое время меня переполняла искренняя гордость за себя же, и это чувство даровало невероятную силу, казалось, мощнее любой магии. С ней я была способна совершать даже будто бы невозможные вещи, да хоть бы покорить весь мир, но самое главное заключалось в ином: она закладывала основу для новых крыльев, больших и необычайно крепких. Удивление ребят словно приобрело материальную форму и горящей стрелой вонзилось в мою спину, но в следующее мгновение за ней будто бы выросла высокая стена, которая ни за что не позволит мне упасть, если я оступлюсь. Вероятно, они тоже мной невероятно гордились, и у пришедшей силы сформировалось ещё одно ядро. Ответа Нори определённо дожидались все собравшиеся, и долгое обдумывание с каждой секундой до невозможности накаляло атмосферу. Даже шум леса на время затих, как если бы опасался спугнуть ход мыслей. Я не отводила взгляда от чужого лица, но никак не находила трещин в холодной маске, через которые бы стремился свет эмоций. — Под мою ответственность. С Его Сиятельством я сама решу вопрос. Невозможно было не заметить, как резко напряжённая атмосфера сменилась искренним недовольством среди всадников, но никто не посмел оспорить, даже мягко высказать мысли вслух. Возможно, позже в неформальной обстановке Нори подвергнут жесточайшей критике и обрушат на неё целый шквал ненависти, но сейчас у них не находилось иного варианта, как покориться вышестоящему. Я не успела облегчённо выдохнуть, как женщина жестами отдала приказ нескольким солдатам, и те в следующую секунду спешились и достали что-то металлическое из седельной сумки, в последствии оказавшееся кандалами. В голове отчётливо, как наяву, зазвучали предупреждающие слова Синь Янь. Верить им оснований не было, но отрицать их логичную составляющую не стоило. Северяне хотели оставить нас всецело беззащитными, вырвать с мясом наши «клыки и когти». Значит, пришло время для второго этапа схватки, не менее смертельной, чем первая. — Получается, не доверяете нам, но просите довериться, — спокойно заключила я, специально позволяя ноткам осуждения просочиться в голос. — Ни один маг не имеет права свободно перемещаться по северной земле. Это закон. — Этот закон может стоить нам жизни. Мы и так будем под вашим наблюдением, и вас большинство. И — удивительно! — наличие Сердца, не означает, что мы всемогущие. С учётом недавнего нападения мы не можем быть уверены, что нас попросту не убьют во сне. Взгляд женщины равнодушно скользнул по напавшим на нас всадникам, связанным и лишённым сознания. Никто не спешил на помощь (из перелома продолжала хлестать кровь, и наша попытка её остановить не увенчалась особым успехом), их и вовсе игнорировали до этого момента, что даже в моей голове информация временно оказалась заблокирована. Снова очередной приказной жест, похоже, как раз-таки побуждающий заняться ими. Я не стала вмешиваться, и так достаточно тянули время, и имелось подозрение, что парень с такой потерей крови не доживёт до завтра. — Разве я могу быть уверена в вас? Стражницы и Эсканоры по отдельности достаточно причинили бед моему народу, так что мои опасения всецело оправданы. — Мы не несём ответственность за прошлые поколения! — поспешно и необдуманно сорвалось с языка. Уязвимые для удара места чётко предстали перед глазами противника и на секунду поблёк образ уверенной Хранительницы. После такого провала невозможно одержать разгромную победу, вариантов осталось не так много: пойти на компромисс, либо надеяться, что всё не обернётся полнейшим крахом. Сожаление и негодование отлично поладили друг с другом и совместно приступили кислотой изъедать мозг. — Как насчёт компромисса? — долго ожидать ответа не пришлось, и после сдержанного кивка я сразу же продолжила: — Силу Её Высочества вы сдержите, но нас, Стражниц, не тронете. Меня снова не волновало мнение других, пусть даже Элион сейчас бы за моей спиной состроила гримасу недовольства. Требовалось чем-то жертвовать, чтобы продвинуться дальше, они должны были со временем это принять. — Позволю только тебе быть свободной. Хотя бы одно подозрительное движение — и я отдам приказ. Для размышлений времени не было, но неоспоримость озвученного решения укрепилась в голове сразу же. Если не успеть в первые секунды выдвинуть встречное условие, хотя бы немного играющее нам на руку, то сделка произойдёт в такой не слишком обнадёживающей форме, что-то менять станет поздно. — Княжна останется под нашим присмотром, и мы лично доставим её княгине Портрейт. Любое подозрительное движение — я тоже больше церемониться не стану. Я сама поражалась непоколебимости и даже некой жестокости собственного голоса, будто бы у меня действительно выйдет в случае угрозы лишить, например, ту же княжну жизни, без сожалений и промедлений. Мне следовала до конца отыгрывать выбранный образ, чтобы выжить, но он поднимал целую волну странных, необъяснимых чувств, от которых становилось не по себе. Что если однажды подобные речи перестанут быть всего лишь попыткой казаться кем-то, зазвучат совершенно искренне? Снова следовало запрятать подобные размышления подальше, ибо от них одна лишь головная боль и подпитка для страха. Нори в конечном счёте согласилась, неизвестно, что сыграло в этом основную роль. Возможно, то, что мы проведём несколько дней в тесном кругу и всё равно будем пристально друг за другом наблюдать. Ничего утаить не получится, даже в бессмысленных разговорах попытаемся усмотреть скрытый смысл. Главное, чтобы случайность не запустила череду непонимания, провоцирующего схватиться за оружие. Нори собиралась выдвинуться в путь чуть ли не в ту же секунду, когда удалось прийти к хоть какому-то соглашению, но я настояла на задержке, чтобы осмотреть рану Калеба. Пуля содрала внушительный кусок кожи, но, к счастью, не застряла в теле. Во время обработки я обменивалась со всеми мрачными взглядами и практически ничего не говорила, они всецело поддерживали этот настрой. За нами уже следили, внимательно и открыто, и руки северян при этом лежали на оружии. Да и слов попросту не находилось, казалось, я все истратила в разговоре с Нори, которая в это же время разделяла отряд на группы. Нам выдали двух, по мнению Калеба, хороших лошадей, меня же «вежливо» попросили составить компанию офицеру Осгорт. Я не отпиралась, но с горечью осознавала, что вскоре сполна прочувствую всю боль от долгой поездки верхом. Ещё закрадывалось волнение, как бы не упасть в обморок от попыток моего организма восстановиться после открытия портала. Боль, как оказалось, никуда не уходила, лишь временно притупилась. Что ж, путешествие по ту сторону границы начиналось, и хотелось всем сердцем верить, что мы его переживём.