i'll stand by you

Люцифер падает на диван рядом с Михаилом, читающим школьный учебник по биологии. Скорее всего, книга принадлежит Самандриэлю: Люцифер слышал, как тот просил Майкла помочь ему с домашним заданием еще перед Рождеством. Михаил тогда с радостью согласился, а сейчас, видимо пока Андри с Касом возились на кухне с тестом для имбирных пряников, решил ознакомиться с материалом. По его озадаченному выражению лица, Люциферу кажется, что все идет не по плану. Зимние каникулы, приближаясь к концу, заставляют их вернуться к брошенным на время обязанностям. Михаил вышел на работу еще вчера. — Майк, — зовет Люцифер, — В двадцатый раз проигрывая в голове заранее придуманный сценарий, который он успел проиграть в своей голове уже как минимум двадцать раз. Михаил кисло тянет: “Что?” и переворачивает страницу учебника. — Нам нужно поговорить. Михаил от книги так и не отвлекается, будто ничего интереснее школьной литературы он еще в жизни не читал, только едва заметно хмурится. Люцифер понимает, что тот догадывается о теме предстоящего разговора — они стандартно обсуждают это с интервалом в несколько дней. На время новогодних праздников только сделали исключение, потому что вместе со скачущими от восторга и предвкушения праздника детьми возможности остаться наедине не было, а поднимать эту тему при Касе, Андри и Габриэле он опасается — про то, что Люцифер коротал эти годы в тюрьме, они все еще не знают. — Я мог бы найти работу. Раздражения, исходящее от Михаила, можно почувствовать физически. Ну что ж, раздражать людей — его хобби. Михаил все еще продолжает рассеянно пробегать взглядом по строчкам, но Люцифер, нависший над его плечом, не дает ему сосредоточиться. Михаил захлопывает книгу. — Люцифер, — набирает побольше воздуха в легкие в попытках успокоиться. — Слушай. Все идет примерно так, как и представлял себе Люцифер. Сейчас Михаил успокоит его с “брось, ты очень мне помогаешь, сидя дома с детьми, прибираешь и готовишь, пока я вкалываю целыми днями на своей работе”, формулировкой, подчерпнутой из бессмысленных мотивационных книг. Загвоздка этого положения в том, что это напрочь претит природе Люцифера. Готовить он любит. Тайное увлечение, скрываемое годами, наконец получило свободу и ворвалось в его повседневную жизнь, особенно он оторвался на рождественской индейке с клюквенным соусом в этом году. Младшие хвалят его стряпню, Михаил доволен — Люцифера такой отклик вполне устраивает. Чистоту в доме он приветствует, хотя раньше не всегда ее поддерживал. Теперь это входит в ряд вещей необходимых, и тоже легко вписывается в его рутину, а детей он, в общем-то, обожает и никогда не устает помогать им даже с самыми мелкими и ничтожными просьбами — Люциферу чертовски хочется нагнать упущенное за столько лет с ними. Проблема в том, что он знает, что способен на большее ради своей семьи и — особенно — ради Михаила. — Ты тянешь на себе все, — просто говорит он, хватая брата за локоть, пытаясь не дать уйти. Он ему, наверное, действительно надоел. Но только от этих коротких споров, никогда не заканчивающихся ничем дельным, ему становится легче по принципу “как минимум, я попытался”. Винить Михаила в том, что он искренне благодарен ему за порядок в доме, Люцифер не может, а окажись он на месте Майкла, то вообще бы послал самого себя к черту и сменил замки в доме, оставшись с единственным набором ключей. Бессмысленность таких разговоров еще и в том, что даже если бы Люциферу предоставился шанс заиметь вакансию с адекватной зарплатой, он бы уже здесь не сидел. Резко ответить, прекратив пустые споры, Михаилу не позволяет природная мягкость, предназначенная только его родным, а еще — тоска по утраченному было брату. Люцифер успел убедиться в этом, потому что, кажется, эти праздники окончательно доломали барьер, возведенный между ними из обиды и боли. Хотя они все еще запросто могут сцепиться в мелкой ссоре, дети не дают им подолгу дуться друг на друга. Может, Люцифер и хотел бы, чтобы Михаил разорвал этот замкнутый круг даже в весьма болезненном ключе: это могло бы избавить его от гложущего чувства вины, а еще — сковывающей тело неловкости, возникающей каждый раз, когда знакомые, узнав о его возвращении, спрашивают, чем он сейчас занимается. Что-то подобное он испытал с Бальтазаром. Обнаружив, что тот теперь часто наведывается к Новакам, Люцифер обрадовался, как и Бальтазар рад был встретить старого друга. Поинтересовавшись, как теперь будут обстоять дела Люцифера, Бальтазар лишь пожал плечами. Он был счастлив за Новаков, снова собравших свою семью воедино из осколков, а на все остальное действовал принцип “как-то оно дальше все само сложится”. И это правильно. Вот только тогда Люцифер и задумался о двойственности собственного положения, а еще о том, что амбиций на будущее у него ноль. С тех пор и не может отделаться от чувства бесполезности – экзистенциальный кризис по-люциферовски. Михаил смотрит со скепсисом. С его-то досье Люцифера вряд ли примут даже в супермаркет с самой худшей репутацией в районе. — Так, все, — Михаил поднимает руки в примирительном жесте. — Я больше не буду с тобой спорить. Если ты не осознаешь собственной важности, которую я пытаюсь доказать тебе уже второй месяц, то мне очень жаль, что тебя роняли в детстве, братец. — Меня не было рядом столько лет, — деланно небрежно пожимает плечами Люцифер. Майкл снова раскрывает учебник с твердым намерением прочесть параграф до конца, но краем глаза наблюдает за братом. — Я хочу помочь. Поза Михаила немного смягчается. — Вчера ты снова сидел до часу ночи просто чтобы разогреть мне ужин. — А что мне оставалось делать? — Люцифер откидывается на спинку дивана и снова пытается прочесть написанное в учебнике через плечо Михаила. Тот улыбается, хотя и знает, что Люцифер не видит его лица. — Я не ушел бы спать, зная, что тебя нет дома. Габриэль вчера откуда-то притащил целую коробку рождественских леденцов (возможно, это был подарок от Ханны и Бальтазара) и дети, заряженные энергией от сахара, ушли спать только в полпервого. Поэтому дождаться Михаила Люциферу было не сложно, пока он убирал разбросанные ими (но больше всего — Гейбом) конфетные обертки. По улыбке обернувшегося к нему Михаила он понимает, что загнал самого себя в ловушку. — Вот видишь, что бы я без тебя делал? — фыркает Майкл так, будто это дает ответы на все вопросы. Люциферу досадно от того, что Михаил не понимает, каким беспомощным сейчас он себя чувствует. — Черт, кто эти учебники пишет? У меня стаж хирурга в четыре года, а я нихрена не понимаю — чего они от детей хотят? — поднимаясь с дивана, бормочет Майк. Люцифер тихо хмыкает. Тему, значит, пытается перевести. — Но... Люцифера перебивает прилетевшая в лицо диванная подушка. От неожиданности он даже не успевает прикрыться. Михаил пытается сохранить серьезное лицо. Весьма действенный способ заткнуть его, признается сам себе Люцифер, нашаривая эту же подушку на диване и стараясь не отрывать от Майкла взгляд. — Ты не посмеешь. — О, посмею, — подушка Люцифера попадает в цель, и Михаила не спасает даже импровизированная защита в виде учебника по биологии. Люцифер встает с дивана и подхватывает эту же подушку прежде, чем она коснется пола и Михаил получает еще раз. — Посмею, и даже не такое. Михаил азартно щурится и оставляет учебник Андри на кофейном столике. Следующие минут десять они носятся по гостиной с диванными подушками, как дети, едва не опрокидывают подаренную Михаилу Анной вазу, задевают телевизор, а потом одновременно спотыкаются об кофейный столик, хватаясь друг за друга от неожиданного препятствия — и так и падают на диван, вцепившись в подушки и друг в друга. Переглядываются, покрасневшие и помолодевшие враз на несколько лет, и смеются, беззаботно и легко, будто им снова по семь лет. Одна из диванных подушек заброшена на стеллаж, другую Люцифер сжимает в руке, готовясь применить в ход при любой провокации со стороны Михаила. — Ты прав, — пытаясь восстановить дыхание, бормочет Михаил, силясь прогнать улыбку с лица. Люцифер победно фыркает и тычет Майкла под ребра, вызывая у брата тихий смешок. — Тебя не было три года. Ты думаешь, я не скучал по этому? Михаил кивает на комнату, не разрывая зрительного контакта, Люцифер же послушно обводит гостиную взглядом. Вряд ли Майкл подразумевал этот бардак. Мишура теперь не только на елке, но еще и на шторах. По полу до сих пор рассыпано конфетти, которое всем слишком лень убирать еще в Новогоднюю ночь, а вазу они все-таки разбили. После этих слов Люцифер, понимая, что Михаил все еще обнимает его за плечи, неожиданно для себя тушуется. — Ты здесь не потому, что обязан нам чем-то, а потому что ты — это ты, — абсолютно серьезно и без тени прежней улыбки заканчивает Михаил, добивая его окончательно. Интересно, если Люцифер сейчас начнет душить его подушкой, они смогут избежать этой сопливой сцены, после которой принято плакать и обниматься? — Ты нужен детям. И мне нужен, понимаешь? Единственное, что понимает Люцифер — способность говорить свалила в закат и помахала ручкой. Люцифер, если честно, понимает. Он тоже скучал, но вряд ли когда-нибудь смог бы признаться вслух, насколько. Люцифер привык к тому, что Михаил всегда рядом; когда же остался один, то не единожды вспоминал свой, пусть такой не идеальный, с отцом и его правилами, но все еще дом. С Габриэлем, Касом и Самандриэлем. И, понятное дело, Михаилом. Достойно сострить точно не получится, но выпутываться из ситуации (а еще из рук Михаила) надо, и немедля. К счастью, помощь приходит оттуда, откуда ее вообще не ждали. — Как вы могли! — старательно разделяя слова драматическими паузами, кричит с лестницы Габриэль. Он все еще ходит по дому в новогодней шапке, пусть праздники и закончились. — Поверить не могу, что вы дрались подушками и обнимались без меня! Люцифер не успевает ответить ему — вообще-то, они здесь не обнимались, а выясняли отношения как взрослые люди — Гейб швыряет в них подушку с неестественной для него силой. Люцифер рефлекторно хватается за Михаила чтобы не свалиться с дивана, и они так и падают — смеющимся комком, пока Габриэль, беспрестанно ворчащий, методично наносит удары по ним сразу двумя подушками. — Это не смешно, — говорит Гейб так трагично, будто поймал их на измене. Может, для него это эквивалент. Михаил получает по физиономии, наверное, в семнадцатый раз за день. При попытке Майкла разорвать затягивающееся побоище, Габриэль вскидывает ладонь в останавливающем жесте и роняет подушку. — Нет-нет. Мне не нужны ваши извинения. Мне нужна кровь. Извиняться никто и не собирается, особенно под нескончаемым потоком ударов. Люцифер, сдавшись, просто лежит на полу, покорно принимая свою участь, пока Михаил, вцепившись в подушку Габриэля, пытается вырвать ее у него из рук. — Я тоже хочу драться! — слышит Люцифер с лестницы. Он отвлекается от схватки Михаила и Габриэля чтобы взглянуть на Андри. Гейб, хоть и ниже, зато ловчее и проворнее, так что, будь у Люцифера выбор, он бы ставил на него. — Я собрал все подушки, которые нашел в доме. Самандриэль похож на маленький танк, состоящий из подушек. Кас стоит рядом и подушкой-щитом прикрывает их обоих от внезапных снарядов на манер Капитана Америка, но по сравнению с Андри выглядит вообще голым. Пока Самандриэль добирается до Люцифера чтобы помочь ему подняться, то теряет половину принесенных подушек. — Габриэль, я только погладил эту рубашку! — стонет Михаил на заднем плане, когда Гейб валит его на пол. Люциферу на самом деле даже интересно, каким образом ему удалось свалить его, если этого не смог добиться даже Люцифер. Но в гневе Габриэль страшен — этот урок он усвоил еще в детстве, когда случайно съел его шоколадный батончик. Кастиэль боязно топчется на последней ступеньке, и зря: даже импровизированный щит не спасает его от внезапного подушечного снаряда. Он так и растягивается на той лестнице, но Люцифер не уверен, потому что Андри внезапно меняет приоритеты и набрасывается на него, роняя последние подушки своей брони. Краем глаза он замечает, что Михаилу, в расстегнутой и потерявшей свою девственную белизну рубашке, удается сбежать на кухню. Габриэль будто в замедленной съемке оборачивается в поисках новой потенциальной жертвы. Поэтому Кастиэль, которому наконец удается подняться на ноги, получает подушкой по голове и снова временно выходит из строя. Люцифер понимает, что надо действовать, потому что Гейб уже близко, а после того, что он сделал с Михаилом, у него очень плохое предчувствие касательно себя. Он хватает Самандриэля под мышки и бросает на диван чтобы отвлечь Габриэля, а сам вползает на кухню. Из гостиной доносится счастливый крик Габриэля, которого, видимо, завалили объединившиеся Кас и Андри. На кухне Михаил воюет с краном, пытаясь оттереть с рубашки кленовый сироп. Каким образом он умудрился испачкаться, Люцифер спрашивать не решается — опыт. Обычно уложенные волосы торчат во все стороны, а рубашку он трет с таким отчаянным усердием, что она сейчас буквально загорится. — Где он взял кленовый сироп?.. — растерянно спрашивает Михаил у самого себя, но так и не находит подходящего ответа. И правда: умение Габриэля доставать сладости буквально из воздуха порой восхищало. Когда не действовало на нервы. — Второй раунд? — машет ему подушкой Люцифер из дверного проема. Михаил улыбается уголком губ, когда замечает его. — Клянусь, они сломали мне ребра. Майкл указывает на наручные часы. — Мне у Романа в кабинете надо быть через тридцать минут, а ты просто взгляни на меня, — он вздыхает и бросает свои безуспешные попытки придать рубашке надлежащий вид. — Так и едь, — советует Люцифер, стараясь смотреть Михаилу исключительно в глаза. Опирается на столешницу рядом. — Он будет впечатлен, вот увидишь. По крикам, доносящимся из гостиной, можно сделать вывод, что в Каса снова попали. Михаил тихо фыркает. — Значит, ты сегодня снова задержишься на работе, — подводит итог Люцифер. — Да, а потом я заеду за Анной, и... — И вернешься поздно, я понял, — заканчивает за него Люцифер. Оставляя подушку на столе, открывает холодильник, мысленно составляя список необходимых для ужина продуктов. Нужно организовать мелких на поход в магазин. — Что хочешь на ужин? — Люцифер, — осторожно говорит Майкл. Что-то в его интонации заставляет Люцифера инстинктивно насторожиться. Михаил неловко потирает шею. — Я останусь у Анны скорее всего. Люцифер едва удерживается от того, чтобы раздраженно не хлопнуть себя по лбу. Ну конечно, Анна. Люцифер слишком много пропустил за эти годы, чтобы снова органично влиться в семью. Порой он забывает, что Кас и Андри уже не дети, и порывается схватить кого-то из них на руки, прежде чем вспоминает. С Михаилом еще сложнее — Люцифер не привык делить его еще с кем-то, кроме младших братьев и отца, а новость о том, что они с Анной помолвлены, до сих пор не может переварить. Для него Михаил все еще остается тем мальчишкой с лохматой шевелюрой и стесанными коленками; теперь у него солидная должность и невеста. Как бы горько не было признавать, но этот Михаил другой, хоть и выглядит в точности, как его брат. Временами он превращается в его Майка – такие, как сейчас, моменты, когда они больше дурачатся, чем выясняют отношения, высечены у Люцифера на сердце. И все чаще Михаил прячется от него за этой маской, которая ему совершенно не к лицу. Она появляется каждый раз, когда Михаил говорит об Анне, и для Люцифера этого достаточно, чтобы невзлюбить ее. Люцифер давит неуместное раздражение, обещая, что подумает об этом позже. Ожидание ответа с его стороны затягивается, но он снова спасен — святые дети, мало того, что поднимают настроение, так еще и спасают от неловких ситуаций. — Кто-то разбил вазу Анны! — кричит Самандриэль из соседней комнаты. Михаил ахает и, роняя рубашку, убегает в гостиную. Андри юркает в кухню и прячется у Люцифера за спиной, пугаясь разгорающегося скандала. Люцифер и сам выглядывает в комнату: Михаил отчитывает Каса и Гейба за разбитую вазу. Правда, отсутствие рубашки мешает ему казаться строгим. Вазу разбил Люцифер. Не то, чтобы он жалел, зная, чей это подарок. Он уже начинает скучать по тем дням, когда они впятером могли просто валяться на диване за просмотром всех известных рождественских фильмов, пока не закончатся запасы приготовленной для праздников еды.

***

Михаил возвращается утром, до неприличия довольный и бодрый, в испачканной женской помадой рубашке. Люцифер, который по необъяснимым причинам засыпает лишь под утро, до трех часов ночи ворочаясь в кровати в поисках источника своего раздражения, его энтузиазма не разделяет. Он как раз колдует над оладьями, когда Михаил, желая всем доброго утра, крадет несколько готовых блинчиков из тарелки Андри. — Чего же ты у своей невесты завтракать не остался? — злорадно спрашивает Люцифер, подкладывая готовые оладьи Андри вместо украденных. Самандриэль с дождиком, обвязанным вокруг головы, благодарно кивает ему и щедро поливает горку блинчиков кленовым сиропом так, что они пропадают из виду. Михаил, наблюдающий за его манипуляциями, на всякий случай отодвигается подальше и убирает локти со стола, опасаясь за чистоту еще одной рубашки. После слов брата он улыбается так, будто ничего не может испортить ему это утро, и заставляет Люцифера немедленно захотеть швырнуть в него чем-то тяжелым. — Ты готовишь вкуснее, и я бы ни за что не пропустил пятничное утро твоих оладий, — признается Михаил, разрешая Самандриэлю добавить сироп в свою тарелку. Андри искусно справляется со своей миссией, а потом добавляет сироп еще и Касу. — Но я вам ничего не говорил, ясно? Люцифер закатывает глаза пока прячет молоко в холодильник и не видит в этот момент Михаила, который, зажмурившись от удовольствия, отправляет очередную порцию себе в рот. Это подлый ход как минимум потому, что Люцифер физически не может заставить себя злиться на него после этого заявления. Когда он оборачивается к завтракающим Майкл очаровательно улыбается ему и протягивает тарелку за добавкой. — Утро началось, а меня предупредить об этом забыло, — мрачно бормочет Габриэль, вползая на кухню. Бальтазар вчера привел его домой только к полуночи, разукрашенного фломастерами и в футболке с единственным словом, набитым на всю грудь — “пиво”. Подробности выяснять не хотел никто, особенно Габриэль. Одна его бровь все еще была фиолетовой. Михаил подмигивает Люциферу, когда тот возвращает ему тарелку: нет, все-таки, с выводами он поспешил, тот все еще раздражает его своей аномальной утренней свежестью. И, видимо, не только его. — Сотрудникам вашей больницы разрешили легально проносить медицинские препараты за ее пределы? — спрашивает Гейб, воруя Люциферову чашку кофе со столешницы и делая глоток. — Что? — Михаил поднимает брови. — Конечно нет. — Тогда почему ты так сияешь, солнышко? — Габриэль допивает содержимое кружки одним глотком. Люцифер с сожалением косится на свою чашку и еще раз ставит кофейник кипятиться. Потом тормошит за плечо Каса, едва не засыпающего в своей тарелке. Кастиэль вздрагивает, опрокидывая стакан с соком. Его щеки вымазаны кленовым сиропом. — Он только что вернулся от Анны, — объясняет Самандриэль, салфеткой вяло вытирая стол от разлитого сока. Габриэль тянет многозначительное “вот как” и, как и Люцифер прежде, задерживает взгляд на шее Михаила. — Помада, — бросает он Майклу, скривившись, и притягивает к себе свою тарелку. Михаил удивленно оттягивает воротник рубашки, пытаясь найти след. Это внезапно поднимает в Люцифере еще одну волну раздражения. Утро добрым не бывает — настроение Габриэля он разделяет. Такой оптимизм, дикий и неуместный, — по крайней мере, Люцифер свою злость объясняет именно этим, да и блинчики он готовит только ради Каса и Самандриэля. Правда, хоть и мысль о том, что готовит он лучше его Анны, тешит Люциферово самолюбие, он все равно не может отделаться от непонятного отвращения. — Ну а сегодня ты дома будешь ночевать? — Люцифер слишком поздно осекается и не успевает сменить интонацию на более будничную и незаинтересованную. Габриэль отвлекается от завтрака и удивленно поднимает брови. Михаил невозмутимо пожимает плечами, даже не изменившись в лице. — Сегодня — да, — задумчиво отвечает он. Поднимается со своего места и задвигает за собой стул. — И кстати. Я пригласил Анну поужинать с нами сегодня, вы же не против? Михаил обводит взглядом всех собравшихся в комнате. Люцифер и сам отворачивается от плиты чтобы взглянуть на их реакцию. Самандриэль расцветает, Кас спит, а Габриэль пытается скривиться как можно незаметнее. — Давно мечтаю с ней познакомиться, — натягивает на себя фальшивую улыбку Люцифер. Майкл будто только этого ответа и ждал. Он удовлетворенно кивает и покидает кухню. Возвращается спустя несколько минут в чистой рубашке, пока Люцифер пакует Касу и Андри ланчи в школу. — Умойся перед тем, как уйдешь в школу, солнце, прошу, — Михаил треплет Самандриэля по волосам. — И Каса с собой возьми. Андри с улыбкой кивает и машет ему рукой на прощание. Майкл задерживается в дверях. — Знайте, что я очень рад предстоящему ужину. Как и Анна. — А уж мы-то как рады, братец, — уныло тянет Габриэль, заглядывая в пустую кружку, но Михаил его уже не слышит — хлопает входная дверь. Добавляет так тихо, что кроме Люцифера его, наверное, никто и не слышит. — Весь аппетит мне испортил, ну. Люцифер мысленно делает пометку поговорить с ним об Анне позже. Своего врага, а он уже автоматически причисляет ее к этой категории, нужно знать в лицо. Без мельтешащего перед глазами чересчур счастливого Михаила Люциферу становится легче, правда, желание отправить детей в школу и упасть лицом в подушку только растет. — Я после школы буду к тесту по математике готовиться, так что к обеду меня не ждите, — говорит Самандриэль, пряча бумажный пакет с ланчем себе в рюкзак. Потом собирается проделать то же самое с ланчем Кастиэля, но в его рюкзаке оказывается так много книг, что для обеда места просто не остается. Люцифер замечает это и вырывает рюкзак у Андри из рук. — У Адама. — Ах, у Адама, значит, — подозрительно тянет Люцифер, выгружая книги на стол. Вряд ли школьная программа требует такого количества литературы. Самандриэль, наверное, в шестой раз за утро будит Кастиэля. — А я с Сэмом буду делать проект по биологии, — Кас сонно трет глаза, поднимаясь из-за стола. Он снова зачитался до трех утра. Еще одна подобная выходка — и ему точно влетит от Люцифера. — Значит, мы пересечемся у Винчестеров! — смеется Самандриэль. — Я один иду бухать после пар? — спрашивает Габриэль. Ему никто так и не отвечает. — Ах да, точно. Я ведь тоже буду с Винчестером. — Учиться у них будете? — ворчит Люцифер, наливая себе готовый кофе. Кас с Андри удивленно переглядываются. — Ну а чем же мы еще можем заниматься? — вопросом на вопрос отвечает Самандриэль и ищет поддержку в Кастиэле. Тот только пожимает плечами. Габриэль фыркает в свою тарелку. — Брось, Люцифер, ты не знаешь этих Винчестеров, — он кромсает блинчик вилкой. — Мухи не обидят. Мнение Габриэля на их счет не гарант от слова вообще. Честно говоря, иногда Люцифер побаивается оставлять с ним даже Каса, поэтому должного эффекта его слова на него не производят. — Ладно. Я потом проверю какими предметами вы там занимались. И только попробуйте опоздать на ужин. — Хорошо! — с энтузиазмом отзывается Самандриэль, забрасывая рюкзак на плечо. Люцифер пытается незаметно спрятать стопку изъятых книг под стол, надеясь, что Кас не заметит их и догадается об этом только в школе. — На тебя это правило тоже распространяется, — уведомляет Габриэля Люцифер, когда тот тянется за кофейником на углу стола. — В восемь дома, иначе, когда я найду вас, и тебе, и этому Винчестеру не поздоровится. — Как скажешь, мам. Габриэль получает кухонным полотенцем по шее. Только когда Кас и Андри уходят в школу, переодетые в чистую одежду и тщательно умытые, Люцифер позволяет себе упасть на стул рядом с Габриэлем. Пока пьет кофе, пытается придумать, как завязать разговор об Анне и вывести Гейба на чистую воду. — Анна — та еще штучка, — верно трактует затянувшееся молчание Габриэль, добавляя себе еще сиропа. В ответ на внимательный взгляд Люцифера, пожимает плечами и объясняет. — С тех пор, как она узнала, что мне двадцать один и у меня все еще нет конкретных планов на будущее, она так и не обменялась со мной ни одним словом. Не то, чтобы я был против. Люцифер присвистывает. Долго же его не было, однако. Он пытается представить в голове, как Анна намеренно игнорирует Габриэля, а Михаил закрывает на это глаза. Картина до комичного абсурдная: Люцифер скорее поверит в то, что Гейб ему соврал, чем в то, что Михаил собирается жениться на человеке, не уважающем его семью. — Значит, сегодня вечером будет весело, — вздыхает Люцифер, думая о том, что ему еще убирать весь дом. А еще холодильник практически пустой после празднования Нового года. Габриэль натянуто улыбается.

***

— И еще, Анна, помимо того, что я не работаю, так еще и пью, и курю, — от того, какую гримасу обретает лицо Анны, Люциферу становится еще смешнее. Он чувствует себя немного пьяным, хотя на счету только бокал вина. Михаил награждает его нечитаемым взглядом. — Я уже говорил, что это я разбил твою вазу? Если нет, то признаюсь. Добро пожаловать в семью. — Так это был ты... — бормочет Михаил. Лицом Анны можно колоть орехи. Но она сама виновата в этом. Люцифер понял, что Анна объявила ему войну, как только она вошла в их дом. Проигнорировала поздоровавшегося с ней Габриэля, потом сделала вид, что не узнала Самандриэля — этого было достаточно, чтобы Люцифер захотел выставить ее из своего дома. Анна сама подписала себе смертный приговор, перебив Кастиэля, с восторгом рассказывающего о разнице между аллигатором и крокодилом. Когда Люцифер увидел, как влажно блестят глаза Каса, понял, что нужно действовать. Единственное, что вызывает у него теперь даже не раздражение, а боль — Михаил будто бы и не видит того, как его невеста обходится с его младшими братьями. Будто его мозг отключается и Майкл становится влюбленным идиотом каждый раз, когда Анна открывает рот. Пару раз он все же одергивает ее, но в настолько сопливо-ласковом ключе, что у Люцифера мгновенно пропадает аппетит, а кулаки сжимаются под столом от злости. Анна может высказать Люциферу в лицо все, что она о нем думает: Люцифер не просто не возражает, он это приветствует, но забирать у него его брата она не имеет никакого права. Поэтому Люцифер может только провоцировать ее и ждать кульминации, которая, возможно, откроет Михаилу глаза. Весь вечер Анна рассказывает о том, какой Михаил способный хирург, а еще какой он замечательный и талантливый. Люциферу хочется заткнуть ее не столько потому, что эти сопли вызывают приступы тошноты у всех собравшихся, а потому, что количество пышных эпитетов можно сократить до одного-единственного слова — он и так знает, что Михаил идеальный. До апогея так и не доходит: в какой-то момент Габриэль красноречиво пинает его под столом и награждает испепеляющим взглядом, намекая о том, что Люцифер перегибает палку. До фирменного убийственного взгляда Михаила ему еще расти и расти. То, как Майкл смотрит на Анну, выводит из себя. Он может смотреть так только на свою семью. Когда ужин, наконец, заканчивается, все вздыхают с облегчением. Кас и Андри сразу же убегают в гостиную, радуясь возможности не находиться в одной комнате с Анной и Люцифером. Анна жалуется Михаилу на усталость; Люцифера снова удерживает только Габриэль, сидящий напротив и сверлящий его настойчивым взглядом. Говорить о том, что Михаил домой доходит только к полуночи, а еще тащит на себе двоих детей, хочется, и много, правда слушатели это вряд ли оценят. Михаил подчеркнуто вежливо желает всем доброй ночи и удаляется с Анной наверх. Для Анны вообще смелым поступком было поужинать сегодня: мало ли, Люцифер отступился бы от рецепта и добавил в утку, запеченную с яблоками, отравы. — Знаешь, — тихо говорит Габриэль, помогая Люциферу убрать грязную посуду на опустевшей враз кухне. Он выглядит совсем помятым. Может, у него отходняк после гулянки с Винчестером, а, может, так он переносит внутрисемейный раздор. Люцифер наблюдает за ним краем глаза. — Мне тоже сначала не нравилось, что у Михаила есть кто-то, помимо его семьи. Люцифера напрягает его тон. Таким мрачным Габриэль бывает очень редко, а если такое и случается, к хорошему это не ведет. — Я будто бы... еще раз старшего брата терял. Удар под дых. Люцифер задыхается, загружая посуду в машину и сжимает винный бокал в руке так, что он должен был уже треснуть. Пытается улыбнуться, чувствуя сталь в районе диафрагмы. — Если Михаил с ней счастлив, зачем мешать? — Я думал, она тебе не нравится, — отвечает Люцифер, стараясь не казаться задетым за живое. Уверенность в собственной правоте начинают грызть сомнения. И все же, то, как Габриэль защищает Михаила, довольно мило. — Я и не отрицаю этого, — Гейб флегматично пожимает плечами, усаживается на столешницу рядом с Люцифером. — Но и мы не идеальны. Поэтому если Михаил любит ее, я готов потерпеть, Люцифер. Люцифер непонимающе хмурится. А как же Кас, Андри, сам Габриэль? Он что, единственный, кто обратил внимание на ее поведение? Почему все делают вид, что так и надо, когда Михаил достоин лучшего? Когда он оборачивается, Гейба на столешнице уже нет. Но Люцифер сдаваться не собирается. Его энтузиазм подсдувается, когда он ловит себя уже на лестнице, готовясь к разговору с Михаилом. Если Габриэль собирается молчать в тряпочку, а Кас и Андри вряд ли решатся поговорить об Анне с Михаилом, Люциферу не остается ничего, кроме как принять на себя удар. Ему, в общем-то, не привыкать. Поднимаясь, он осекается, потому что Михаилу сейчас точно не до него, а говорить с ним при Анне слишком даже для Люцифера. Терять брата, вновь обретенного после трех лет разлуки, больно. Слова, которые Люцифер собирается сказать ему, не вяжутся у него в голове в предложения, поэтому он спускается обратно в гостиную в замешательстве. И вовсе не ожидает, что Самандриэль схватит его за руку и утащит смотреть телевизор. Им бы уже спать пора, вот только Люцифер не решается командовать ими или вообще хоть как-то выказывать свое присутствие. После ужина остается впечатление, что он поступил неправильно. Габриэль развалившись в кресле, лениво копается в телефоне, изредка поглядывая на экран телевизора. Ведет себя так небрежно, будто бы между ними и не было этого разговора на кухне пять минут назад. Голос диктора передачи про акул действует неожиданно успокаивающе. Люцифер чувствует, как Кас прижимается к его плечу сразу же, как Андри удается усадить его на диван смотреть телевизор с ними. На моменте перечисления статистики человеческих смертей от акул Люцифер понимает, что облажался сегодня похлеще Анны, заставив Михаила метаться меж двух огней. Нет, Анна все еще отвратительна, но злость на брата медленно перетекает в страх потерять его. Потому что Анна заберет его в свой светский мир с походами в рестораны и обсуждением последних сплетен. Михаил стал именно тем, кем хотел видеть его отец, и вскоре после своей свадьбы он купит себе дом с идеальным газоном, который нужно будет ровнять как минимум дважды в день маникюрными ножницами. Будет жить там со стервой-женой и двумя банковскими кредитами, а про свою семью, такую неправильную, забудет. Как бы там ни было, внутри этого Михаила все еще живет Люциферов брат, которого он хочет всеми силами удержать рядом и не дать раствориться в шаблоне идеальной жизни. А сейчас Люциферу кажется, что он разрывает Михаила напополам. Даже Анна смогла сдержать себя в руках, пока Люцифер, почувствовав себя хозяином ситуации, вообще себя не контролировал. Ладно, он согласен с тем, что переборщил. Может, проведя для Михаила четкую грань между его невестой и собственной семьей он поступил неправильно — скорее всего, Габриэль прав, но и ему никогда не понять, что Михаил вообще значит для Люцифера. Противостояние с Анной не принесло ему искреннего удовольствия, лишь оставило после себя осадок из стыда и бессильной злости. — Нет, акулы все-таки классные, — говорит Самандриэль, кутаясь в плед. Он вздрагивает каждый раз, когда акула во время съемки делает резкое движение, но своего восторга от программы не теряет. — Вы знали, что у акул отсутствуют болевые импульсы? — спрашивает Кас, ненадолго отстраняясь от Люциферова плеча чтобы осмотреть собравшихся. Гейб неопределенно дергает плечом, а Андри всплескивает руками. — Конечно знал, — невозмутимо врет Люцифер. Дети помогают ему вырваться из потока мрачных мыслей. Кас снова расслабленно укладывает голову ему на плечо. — Это круто! Я обожаю акул! — Самандриэль смеется, откидываясь на спинку дивана, так закутывается в плед, что видно только его глаза. Люцифер свободной рукой на ощупь находит его плечо в полумраке и притягивает к себе. — Я подарю тебе акулу на день рождения, — говорит он, заглядывая Самандриэлю в глаза. Пару секунд Андри смотрит на него со смесью неверия и радости, роняя плед. — Я люблю тебя, — в такой же серьезной манере отвечает Самандриэль, глядя ему в глаза. Габриэль хмыкает и забрасывает ноги на кофейный столик. Был бы здесь Михаил, ему бы уже влетело. Но Михаил наверху с Анной, о чем Люцифер старается не думать изо всех сил. Он сосредотачивается на сияющим сотней солнышек Андри, который все оставшееся время передачи от него не отлипает. Сперва он держится за его локоть так, будто если он отпустит Люцифера, то лишится даже не обретенной акулы. Под конец программы и вовсе укладывает ему голову на плечо, так же, как и Кастиэль, уже дремлющий. Люцифер в эту минуту готов подарить ему всех животных планеты. Никто из них так и не замечает, когда передача заканчивается: Самандриэль и Кас засыпают еще до титров, а сам Люцифер слишком погружен в собственные мысли. — Ты ж наша наседка, — беззлобно подтрунивает Габриэль, не отвлекаясь от телефона. — Тебе все равно никто не поверит. Габриэль откладывает телефон и говорит, что отведет Андри спать. Люцифер же позаботится о Касе. Только убедившись, что Кас и Андри спят у себя в комнатах, как и Габриэль, которого он даже спросил, не почитать ли ему сказку на ночь, Люцифер понимает, насколько измотался. Сперва с готовкой ужина, потом Кас пропал непонятно куда и чуть не опоздал на ужин, а оказалось, что он все это время был дома, только уснул у себя в шкафу, теперь еще и сам ужин... Ночь тоже предвкушала быть веселой. Направляясь в душ, он сталкивается с человеком, которого в данный момент своей жизни желает видеть меньше всего. Михаил хватается с ним за ручку двери в ванную комнату почти одновременно, потом удивленно оборачивается, замечая его. — Майк? — шепчет Люцифер в ночь, все еще надеясь, что прогадал со встречным. Выходит надломнее, чем должно было. — Я думал, ты спишь. Михаил при встрече с ним не кипит от злости, не хмурится. Только улыбается как-то тоскливо, от чего Люциферу становится в разы хуже. Лучше бы он уже накричал на него за испорченный ужин. Вместо этого Майкл, видимо, решает игнорировать прошедший вечер. Впрочем, именно так они всегда и справляются с семейными конфликтами: зарывают поглубже и пытаются забыть. Впервые Люцифер искренне рад этому. А, может, он просто выглядит как побитая собака, и Михаил посчитал излишним упрекать его. Анны в коридоре нет, не без радости замечает Люцифер. Он все еще зол на нее, на навязанные Михаилу отцом идеалы, а особенно — на самого себя. — Хотел бы я, — тоже шепотом бормочет в ответ Михаил. Люцифер слышит оттенок усталости в его голосе. Темень лишает его нормального обзора, и он вынужден угадывать настроение брата только по его голосу. — Анна сказала, что от меня несет табаком и отправила в душ. — Ты куришь? — удивляется Люцифер. Михаил совсем растерянно пожимает плечами. — В том-то и дело, что нет. А вот это сбивает с толку уже Люцифера. Он, подаваясь секундному порыву, дергает Михаила на себя, на миг утыкаясь ему в волосы. Лишь гель для волос, шампунь и запах, который принадлежит самому Михаилу, которым пропитаны его одежда и постельное белье. Майк дышит ему куда-то в щеку, расслабленный и мягкий. А еще очень уставший. — Врет она, — дрогнувшим то ли от волнения, то ли от страха за собственные действия голосом говорит Люцифер и отстраняет Михаила от себя. Потом еще пару секунд не может заставить себя отпустить чужие плечи. Михаил смотрит на него изучающе и с интересом, пользуясь тем, что Люцифер его внимательного взгляда не заметит в силу отсутствия освещения. — Наверняка даже не знает, как пахнет табак. И вдруг получает слабую улыбку в ответ. — Я первый, ладно? Так устал за эту неделю. — Конечно, — Люцифер кивает и отступает, давая ему пройти, и неловко прячет руки в карманы джинс. Михаил задумчиво касается волос прежде, чем скрыться за дверью. Только тогда Люцифер позволяет себе выдохнуть, оперевшись на стену. Пока вода шумит за дверью, зажмуривается, осознав, что никак повлиять на ситуацию в данный момент не может. Что за манипуляция, на кой черт ей отправлять его в душ посреди ночи? Говорить об Анне с Михаилом Люцифер точно бы не решился, хотя после услышанного кулаки чесались сделать хоть что-нибудь. Анна не может не знать, что для Михаила пятница — самый сложный день на неделе: помимо рабочей смены он обязан закрыть все недельные отчеты перед начальством. Что это за любовь такая, без капли сочувствия и, как минимум, уважения? Не укладывается в голове и то, что Люцифер это понимает, а будущая жена Михаила — нет. От Михаила, только покинувшего душ, несет теплом и мятой шампуня. Они оба замирают в этой неловкой паузе, когда нужно сказать хоть что-нибудь, а не получается. — Я бы ни за что не разбудил тебя в полночь чтобы послать в душ, зная, что ты отмотал смену, — Люцифер даже не успевает задуматься о том, что произносит это вслух. Ему все-таки хочется, чтобы Михаил видел разницу между Анной и своей настоящей семьей, а ведь она есть, и очень яркая. Мысленно дает себе подзатыльник за то, что сама по себе фраза звучит весьма странно, будто бы предполагая гипотетически возможной замену Анны Люцифером. — Я знаю, — голос у Михаила по-домашнему мягкий и обволакивающий. Люцифер подавляет в себе идиотское желание уткнуться в его влажные волосы еще раз. — Поэтому и люблю тебя. Когда Люцифер заторможено оборачивается чтобы сострить в ответ, Михаила в коридоре уже нет.