Zeppelin-9

      — Не похоже на него, — Мистресс поднялась с трона. Шагая из угла в угол, она прижала тонкий палец в кожаной перчатке к острому светлому подбородку. Хищные золотые глаза смотрели в пол. Беспокойство захватило вечно строгий и властный взор. — Я думала, Посредник не из тех, кто любит опаздывать. Он всегда пунктуален и приходит точно во время, — Мистресс остановилась и каблуки громко щёлкнули по мраморному полу. — Что могло его задержать?       Серьёзный взгляд, мысли вслух, задумчивость вызывали у любого на корабле уважение к Госпоже. Никто бы не посмел нарушить созерцательную тишину, чтобы не сбить мысли королевы со своего русла. Но у Джестера было персональное отношение к Мистресс. И когда она думала вслух и предполагала возможные варианты, он только улыбался, прижав ладонь к щеке. Его взгляд, полный умиления, не имел даже крупицы страха перед Ней. Его коварная улыбка словно говорила: "Ну-ну! Думает. Пытается показаться умной. Ах, да, вот-вот. Пойду теперь сюда, а потом сюда — так я точно что-нибудь придумаю. Угум! Ещё и поглажу свой подбородок, словно мысль уже настигла меня. Ух, какие мы умные!"       — Наверное, он устарел и сломался, — произнёс вдруг Джестер, продолжая умиляться Мистресс. — Или перегорел. Или просто не пришёл. Знаешь, — Джестер вздохнул, — он же тоже человек со своими проблемами. У него всё как у лю... Ах, да! — он махнул рукой. — Забудь, что я сказал. Он бездушная машина: часы сломались, перевёл на летнее время, — Джестер похлопал свою сумку. Пара зелёных огоньков смотрели на него с ненавистью оттуда, не в силах ответить.       Знай Мистресс, что Посредник уже здесь, в её Зеппелине-9, в этой самой комнате, смотрит на Джестера в этот самый момент, его бы ждал шквал ругательств и оскорблений. Не самая плохая идея! Джестер нахмурил брови и хищно улыбнулся. Сбросив сумку на пол, он потянулся на кресле и поправил козырек фуражки.       — А может потому что я его убил, — он поспешил спрятать взор под фуражкой и пнул сумку с головой под круглый стол. — Выглядел он недовольным. Я бы даже сказал злым! — Джестер раздвинул ноги и положил руки на колени. — Особенно, когда я взорвал его на части.        Веки Мистресс приподнялись, зрачки расширились как у хищной кошки. Стоя спиной к Джестеру, она почувствовала его ухмылку, слышала как напрягаются мышцы на его лице, представляла, как горит огонь в его коварных глазах.       — Ты сделал... что?! — спросила она, медленно поворачиваясь к нему.       Джестер всё сидел на месте и не подымал глаз. Улыбаясь во весь рот, лучший из лучших старался не разразиться хохотом.       — Что такое? Тяжело меня услышать после того, как крепко подумала? — он напряг пальцы и сжал колени. — Я говорю, что взорвал Посредника. Уничтожил. Разорвал на части. Превратил в груду хлама. Стёр в пыль. Отправил на ремонт. Понимаешь? Это метафоры того, что я расхреначил его скучную железную рожу к чёртовой матери!        Когда Мистресс подошла вплотную, Джестер отсчитал десять секунд. Слова "неблагодарный идиот" дошли до ушей капитана и он поднял взгляд. "Кретин, не выполняющий простые указания! Самодовольная бестолочь, безмозглая скотина, которая никогда не может сделать так, как говорят!". Джестер смотрел на Мистресс и улыбался, но улыбался не хищной, коварной улыбкой шута и обманщика. Эта улыбка была полна блаженства. Лёгкая, нежная улыбка, полная счастья и умиротворения, как тогда, когда он видел её в раздумьях. Но теперь здесь не было ни насмешки, ни превосходства. Чистое блаженство. От её криков у него дёргались пальцы и немело в ногах. Щёки покрывал румянец, а живот наполнялся теплом. Время вокруг остановилось и он закрыл глаза, погружаясь в темноту, такую тёплую и нежную, словно шерсть огромного чёрного кота, что убаюкивала тебя. Он желал лишь немного остаться в этой тьме.        — ... зачем я вообще держу тебя?! — кричала Мистресс, размахивая руками перед Джестером.       Острые пальцы резали воздух в опасной близости от лица мужчины, который продолжал улыбаться, как дитя во сне. Её крики, её ругань, её эмоции — вот оно! — то ради чего он существует. Ради чего он живёт. Джестер открыл глаза, когда чувство покоя и счастья сменилось желанием и страстью.       —Ты... Ты... — она не успела договорить, когда руки Джестера схватили её за плечи и развернули спиной к себе.       Лёгким толчком, он бросил её на стол и плотно встал позади. Быстрым и отточенным движением руки Джестер скинул нижнюю часть одежды, прилегающую к её бёдрам.        — Я, дорогуша, я, — сквозь зубы произнес Джестер, ослабив ремень на штанах. — Пожалуйста, продолжай, — шут сплюнул на пальцы и провёл ими под госпожой, принявшей роль любовницы.       Но вырваться она не старалась, лишь продолжала кричать на него. С каждым толчком его бёдер, крики становились тише, ругательства обрывались стоном на полуслове. Цепкие женские пальцы впились в край круглого столика, носки каблуков уперлись в пол, рядом с сумкой из которой светились два зелёных огонька.       "Надеюсь, что тебе там хорошо видно!" — злобно подумал Джестер, припав к спине Мистресс.       Ругательства в его сторону окончательно сменились громкими стонами и спёртым дыханием. Не желая отпускать Мистресс, Джестер усилил темп, ощущая себя лидером, верхушкой иерархии на Зеппелине-9. Все его отчаянные приключения, бесстрашные бои против превосходящих соперников и редчайшие трофеи — всё это меркло по сравнению с тем, когда Мистресс была в его абсолютной власти. Когда он возвышался над ней, а не наоборот. Он, конечно, мог позволять себе смотреть на неё свысока, мог перечить и насмехаться над её приказами, но он всегда был ниже. И всё же было исключение. Мимолётное, страстное, тяжёлое. Скоротечное по своей натуре и незабываемое.        Джестер припал острым носом к спине Мистресс, дав себе возможность почувствовать как содрогается её тело. Спазм мышц в его ногах проходил, как проходило чувство гордости, чувство власти. Всё это закончилось спустя сотни движений.       — В этот раз, — Джестер поправил ремень, пнул сумку, подхватив её, забросил на плечо и пошёл к дверям, — я не был нежен, — сказал он, оставляя Мистресс лежать на столе и блаженно улыбаться.       Перед тем как уйти, Джестер бросил короткий, но ужасно довольный взгляд, лишенный всякого нахальства и бравады, полный маленького счастья.       — Мне это было нужно!

       ***

      — Знаешь, иногда я, — Джестер выхватил сигарету у пехотинца Зеппелина-9 и сел рядом, — задумываюсь о том, действую ли я правильно. В конце концов, мы с ней такие разные.        В кают-компании всегда было шумно. Двухэтажное помещение, заполненное сигаретным дымом, отражениями угрюмых лиц в бездонных пивных кружках, щелчками от ударов кием, томной музыкой из винтажного музыкального автомата. Большой, пузатый замысловатый предмет был единственной вещью на корабле, которую достали солдаты Мистресс. Парням повезло найти его в полуразрушенном кафе "У Джимми", ставшем невольным местом паломничества солдат. Этот артефакт древности Мистресс жаловала отряду, в знак признательности (и хорошего вкуса), что только возвысило богоподобную женщину в глазах простых солдат. Поэтому портрет Госпожи всегда висел над автоматом. Рядом с ней портреты поменьше: солдаты-искатели — везунчики, которые временами находили пластинки и жертвовали их машине. А также здесь была большая надпись на самом автомате:

Руки прочь, Джестер

      Джестер спускал подобную грубость. Сначала он хотел выбросить автомат, но когда ему предложили бесплатную выпивку, он успокоился и стал часто захаживать сюда. Можно было извлечь плюсы и минусы из такого договора. К плюсам относились песни, чувство светлой и родной меланхолии по понедельникам и средам, "заводные" песенки по вторникам и четвергам, что-то "психо" по пятницам и субботам. Воскресенье было днём свободного пользования и солдаты бросали жребий. Автомат был жив и все были довольны.       Минусом был Джестер.        — Казалось бы, — он прижал кулак к щеке и сбросил пепел с сигареты в пиво, — она вся из себя королева латекса и плетей, матка улья, когда я, — он затянулся, — всего лишь придворный шут, сечёшь? — он обернулся к солдату, чье пиво он только что испортил. Тот только пожал плечами и убрал пиво. — Конечно, нет, — вздохнул Джестер.       Драка в этом месте была недопустима, несмотря на дурную, но хорошо известную славу Джестера. Здесь все изливали свою душу, свои страдания, какой бы толщиной золота они бы ни были покрыты.       — И вот мы снова вместе с ней. Такой, знаешь, редкий момент. Вот без всей этой чуши! Без "хозяйка-подчинённый"! — Джестер положил руку ему на плечо. — Просто "мы". Я и она. Мы! — он насупился и положил голову ему на плечо. — Мамаша Фортуна такая стерва, а, — Джестер прикрыл глаза. — Не сиди столбом, дружище. Обними своего командира и успокой.        —... — промолчал солдат, чувствуя как Джестер обхватывает его за руку.       В автомате заиграла медленная музыка. Спокойный ритм гитары, голос исполнителя из былого мира проникал в душу каждого. Песня о несчастной любви. Про мужчину и женщину, живущих далеко друг от друга. Они встретились всего один раз, но эта встреча навсегда изменила их жизнь.        — Мама никогда не любила меня, — Джестер прижал коленки друг к другу. — Я не умею обращаться с женщинами, знаешь, да? — по щеке шута скатилась слеза. — Они не видят во мне личность. Только обаятельную секс-машину, которая одной улыбкой сбивает их с ног. Они просто хотят вот это! — он оттолкнул солдата, вскочил на стол и провёл рукой в воздухе. — Хотят это лицо! Это тело! Но вот, что внутри, — он ткнул себя в сердце пальцем, — им плевать. А вдруг, — он лёг на стол, подложив руку под голову, — и ей не интересно? Может она просто использует меня? Может, — Джестер резко повернулся на спину, скидывая тарелки с едой и пепельницы на пол, — наши чувства лишь мимолётная искра? Ох, я этого не вынесу! — Джестер, сжал руку в кулак и прикрыл лицо тыльной стороной ладони. — Я больше не могу так жить, ребята! Это слишком для моего нежного сердца! — он свалился со стола, резко поднялся и пошёл вперед. — Так близко... и так далеко. Но с другой стороны, — он резко развернулся и подошёл к злосчастному столику. — С другой стороны, у нас ещё столько времени вместе! Столько возможностей. Знаете, — Джестер сложил руки на бёдрах, — а вы правы! Я не должен раскисать! Я должен доказать ей свою любовь, подарить ей возможность на счастье. Настоящий мужчина всегда добивается своей цели. Спасибо, Бобби, — он положил руку на плечо солдата, которого уже успел изрядно облапать. — Ты хороший советник. Настоящий доктор любви!        — Меня зовут Роджер, — ответил тот, смотря на Джестера через гоглы.        — А я Джестер, — он похлопал его по плечу. — Благодаря тебе, я ощущаю себя всемогущим! Словно второе дыхание! Я не буду больше сидеть с вами, неудачниками, и отправлюсь вперёд, покорять и завоёвывать. Ну, — он улыбнулся и толкнул Роджера в плечо. — Вы понимаете о ком я, да? — он подмигнул. — Счастливо, солдатики. Жаль, что вас потом убьют! — Джестер накинул сумку на плечо. — Вот, Билли, это тебе! — он достал железный череп со светящимися глазами и бросил на стол. Трое солдат бросили взгляд на голову Посредника, лишённую плоти и нижней челюсти. Зелёные глаза метались из стороны в сторону, прожигая их ненавистью.       — И... что нам с этим делать? — спросил Роджер. — Сэр?        — Избавься от него, Бобби, — Джестер махнул рукой. — Он меня невероятно достал. Даже не поддержал дружеской беседой. Ну, в отличие от тебя, мой мальчик. Разбей и выкинь из корабля, — Джестер перепрыгнул через стол и побежал к выходу. — А я... Ну куда я без неё, верно? — и он наконец ушёл.        — А он ничего, да? — Роджер повернулся к своим товарищам. — Этот Джестер. Вроде славный малый.        — Просто он в тебя не стрелял, — ответил ему товарищ.

***

       — Дайте мне пройти, — велел Посредник. Светловолосый мужчина в белом пальто смотрел на двух охранников с нескрываемым презрением. Яркие зелёные глаза источали холодный свет жестокой машины. — Ваша Госпожа ждёт меня.        — У нас приказ, — ответил ему охранник. — Никого не впускать внутрь.        — Быть того не может, — Посредник выпрямился. Голос оставался всё таким же спокойным, а вот его походка, движения пытались продемонстрировать возмущение. — Мы договаривались с ней о встрече. Пропустите меня, немедленно. Она не могла дать такой приказ!        — Приказ командующего Джестера, сэр, — охранник поводил в воздухе дробовиком. — Он выразился: "Никого не впускать. Особенного этого железномордого истукана", — с насмешкой в голосе сказал охранник. — Также добавил, что при любой попытке войти, открыть огонь.       Кибер-глаз Посредника ярко вспыхнул ядовитым зелёным светом и он сделал шаг вперёд.        — Послушай меня, крыса палубная. Это Я, — всё также спокойно ответил тот, сжимая руку в белой перчатке, — обеспечиваю вашему Зеппелину надлежащий уход. При виде меня, ты должен падать на колени и молить своим скудным разумом о том, чтобы я даровал тебе скромный процент ассимиляции с Асмаэль. Последний раз говорю: отойди. Я не буду повторять.        — Хо! — охранник направил ствол дробовика в живот Посреднику. — Я тоже!       Тело Посредника отлетело в другой угол комнаты. Лицо оставалось всё таким же безэмоциональным. Прижав руку к стене, Посредник попытался подняться. Снова выстрел и железное тело повторно рухнуло на землю, лишившись руки. Охранник выстрелил из подствольного гранатомёта, превратив механическую конструкцию в куски летящего металла. К его ноге подкатился череп. Искусственная плоть слезла с правой стороны лица, челюсть со скрипом открывалась и закрывалась.        — Никак ты не умрёшь, — охранник приставил ствол ко лбу. Щелчок — и свет в глазах навсегда погас.        — Чёрт, это было круто! — сказал второй охранник. — А я бы сказал: "Увидимся в аду, придурок!". О, или: "Списан в утиль". Что-то такое.        — У тебя ещё будет шанс, — ответил ему напарник. — Наш придурок потревожил осиный улей из металла. Этот парень бессмертный и его не впервые разносят на части. Кажется, что нас скоро ждёт весёлое время.        — Может, лучше было впустить его? — тихо спросил охранник. — Нас же теперь всех убьют!        — Расслабься. Машина действует по логике, а наш командир её даже не использует. А теперь давай убирай весь этот мусор.