Zeppelin-9

      Головная боль не давала Мистресс покоя. Как можно оставаться королевой улья, когда собственные пчёлы не слушаются тебя? Когда простейшие приказания не выполняются, ставя под удар её хорошие торговые отношения с Посредником. Неужели они не понимают, как это важно? Неужели до этих пустоголовых солдат не дойдёт, что их дом, их крепость, даже их вшивый бар с этой дрянью, которую они гордо называют "выпивкой" — всё зависит от доброй воли Посредника? И ведь всё, что от них требуется — делать так, как она приказала! Что могло пойти не так? Вернее, по чьей вине? Джестер! Конечно же, Джестер, разве тут вообще есть сомнения? Достаточно всего одного гнилого яблока, чтобы испортить целую бочку урожая. И всё из-за чего? Из-за мелочной грызни этих двоих, как смеет думать Мистресс, мужчин. Джестер позволяет себе недопустимые дерзновения. Может быть, эти солдаты ничего не смыслят во всей сложности Зеппелина-9, но Джестер...       Джестер! Одно лишь это имя вызывает тугой комок в горле у Мистресс. Ей не нужно произносить вслух, чтобы представить его себе. Нахального самодура, с вечно кровожадной ухмылкой и горящими глазами. Этот ужасный, самонадеянный взгляд, который так и говорит: "Откинь свою задницу, дорогая, и предоставь всё мне!"       И это именно то, что Мистресс делает: она доверилась ему, передав полномочия капитана Зеппелина-9. Джестер должен был управлять всем роем, превратить их в единый убийственный организм, который выполнит приказ чётко, сработает быстро и гладко, а если на то будет её воля — да упасут Пустоши! — она велит уничтожить ей неугодных. А Джестер, как лучший из лучших, человек стоящий во главе, взмахом руки исполнит её приказ.       Да, он лучший! И абсолютно непослушный нахал! Мерзавец, превративший её армию в напуганных и неуверенных даже в собственном имени, рекрутов. Как им стать единой армией, когда вместо того, чтобы свести всю индивидуальность на нет, Джестер перекраивает личность каждого? Хоть Мистресс и не была выдающимся тактиком или полководцем, кое-что в управлении она смыслила.       А ведь казалось, что будет просто! Отыщи самого сильного и преданного, доверь ему работу — и мир ляжет к твоим ногам. И будут прокляты небеса, если Джестер не сделал этого. Подобно верному волку, он собрал себе стаю. Стаю, что должна приносить к ногам Госпожи кости её врагов, синхронно опускать головы, пока она идёт мимо них, а вожак, он же альфа, он же Джестер, идти рядом с ней. Только вместо костей ей зачастую приносят рваные и покусанные игрушки, а самый крупный волк бегает, как дурак с высунутым языком, бросается на неё и пытается сбить с ног. Не знай его лучше, Мистресс бы предположила, что этот самый волк обязательно "гадит" где-то у неё под носом.       Только вот этого волка нельзя было назвать глупым. Он опасен. Он непредсказуем. Он опасен своей непредсказуемостью, ведь даже Мистресс не знала, что он сделает в следующий момент. Мысли о Посреднике и сорванной — дважды! — встрече заставляли её тяжело опускать голову и шумно выдыхать. Как же объяснить своему шуту, что такая сделка невероятно выгодна для них всех? Для Мистресс, для солдат. Даже для проклятого Джестера. Если ему нравится быть безумным королём в своём логове, то пожалуйста. Но сколько бы раз Мистресс не пыталась докричаться до него, что Джестер рискует сгубить собственный дом, тот оставался глух к её словам.       Его борьба с Посредником не была следствием ревности к Мистресс. Это даже не способ привлечь к себе внимание, о, ни в коем случае. Это всё глупая-глупая борьба, которую ведут между собой мужчины. Когда один считает другого своим заклятым врагом, с радостью вступает в бой, чтобы сразиться с ним один на один. Победа или поражение — неважно! Сама суть противостояния кому-то является мощнейшей мотивацией на глупые варварские поступки. А хуже всего от того, что только один из них относится к этому так. Да, Джестер считает Посредника своим врагом, немезисом. Врагом, которого ты можешь уничтожать снова и снова, раз за разом, зная, что он всегда вернётся. Чтобы взять его железную голову, преподнести к её ногам, украшающим трон из атлантов (а не наоборот, как может показаться на первый взгляд) и гордо заявить: "Любовь моя, он пролил на меня стакан. Я разобрался с ним. Держи, моя вечно недовольная повелительница, заполни свою коллекцию от преданного слуги!".       Как он называл это в шутку, коллекция "Когда-что-то-пошло-не-так". Мистресс заявляла, что не будет держать у себя эту гадость, кричала на улыбающегося Джестера, а затем проклинала его, провожая взглядом широкую спину. Она знала, что Джестер счастлив. Что он улыбается, ведь ему удалось убить сразу двух зайцев: уничтожить его врага и пообщаться с его женщиной.       Считала ли Мистресс себя его женщиной? Да. Да, и двух мнений тут быть не может. И когда она приходила к этой мысли, то успокаивалась. Мистресс поднималась с трона и шла к огромным окнам, за которыми плыли тяжелые бронзовые облака. Могучие, хаотичные, не подчинявшиеся никому, кроме самих небес. Такая аллегория казалась ей нелепой, но в чём-то похожей на них самих. Джестер не мог быть тем самым спокойным облаком, которое ютится в золотом небе. Джестер должен быть тучей, воплощением стихии, он должен привлекать внимание, быть самым громким, самым могучим. Чтобы Мистресс знала, что идти к ней с пустыми руками — непозволительно. Что каждая минута проведенная с ней, будь то ругань, крики, занятие любовью, неуместные шутки — всё бесценно. Даже короткая встреча, проведённая с Мистресс в этом зале — есть ничто иное, как смысл его существования. Джестер действительно ужасный сумасброд. Он невыносимый, вечно берущий в свои руки инициативу, не подчиняющийся приказу шут. И всё во имя Мистресс. Сама его жизнь состоит в служении ей. В том, чтобы быть рядом. И быть честным с ней, быть собой. Этой дикой, кровожадной тварью, что улыбается при виде сгоревших трупов, этим верным солдатом, доставляющим бесценные произведения искусства на Зеппелин-9. Даже этим невыносимым ублюдком, доводящим её до истерики. Потому, что только будучи собой, Джестер считает, что имеет право любить её.       И кто сказал, что ей это не нравится? Да! Для всех она холодная властная мегера, озабоченная произведениями искусства умершего мира. Конечно, Джестер опасный, законченный индивидуалист, чья репутация распространяется со скоростью лесного пожара. Но никто знает о том, как у них закипают сердца, когда они показывают друг другу, кто они есть на самом деле. Только вдвоём.       Мистресс коснулась рукой холодного стекла, смотря в своё отражение. В этих ярких золотых глазах всегда бушевали чувства. Наверное, Джестеру нравится, когда пламя пляшет в её глазах. Этот ужасный человек умеет любить и душой и телом. Но Мистресс помнила, что ему не всегда нужен фейерверк страсти, чтобы общаться с ней. Она помнила тот день, когда они вдвоём лежали на её троне. Быть может, в тот день даже облака были такими же спокойными, как и они. Просто быть вместе, наслаждаться обществом друг друга, разговаривать. Вести себя так, будто они простые люди, а не расхитители утерянных сокровищ. Быть может, так и вели себя люди до того, как земля стала пустынной? Мистресс читала о том, что на этом месте были бескрайние зелёные леса. А может и синий бездонный океан. И люди тогда жили по-другому. Кто знает, какими бы они были, сложись судьба совсем иначе. Они бы наверняка встретились, ведь как может быть иначе? Что-то тянет их друг к другу. Что-то притянуло бы их и тогда, иначе и быть не может. Мистресс так мало знала о мире, что был так давно, но наверняка эти спокойные разговоры в объятиях были частыми у людей. И нет ничего плохого в том, чтобы иногда не быть такими. Не быть собой. Достаточно просто быть рядом. Даже слова не нужны. Ах, иногда Мистресс мечтает, что Джестер войдёт в её тронный зал. Вот так просто зайдёт, бросит ей короткий взгляд и ляжет на её трон, закинув фуражку на руку одного из атлантов. А она просто подойдёт к нему, сядет рядом. Джестер приобнимет её рукой, прижмёт к себе. Мистресс ляжет, слушая биение сердца, счастливо вздыхая. Он будет гладить её по голове, нести какую-то чушь про солдат, про перевозки, про то, что сам хотел разнести статуе голову, когда та едва не упала. И почему-то в этом нет ничего раздражительного. Джестер просто делится своими впечатлениями о том, как прошёл день, рассказывает о мутантах, которые не желали отдавать "вот этот маленький каменный причиндал твоего каменного парня". А она будет слушать его, гладить его тёмные волосы, а после расскажет как удачно провела сделку с Посредником, согласившись на его условия. Скажет, что они взаимовыгодны для нас обоих, что Зеппелин-9 будет в этот раз быстрее и лучше. Вероятно, со слов "Посредник придёт" Джестер уже будет представлять себе их веселые войнушки. Но не скажет ни слова. Ведь зачем, когда она рядом? Зачем нужны слова, когда всё уже сказано?       Мистресс улыбнулась и встала спиной к стеклу. Это было бы чудесно, если бы он ещё хотя бы понимал на каких условиях она работает. Да, многим может показаться, что королева Зеппелина-9 в куда более выгодном положении, чем кажется на первый взгляд. Она требует от Посредника ресурсы, рабочих, инженеров, топливо, починку, боевые орудия, оружие для солдат, новую технику и многое другое. Что она даёт взамен человеку, который на 99,9% состоит из машины? Если бы кто и узнал, то непременно удивился. Внимание. Внимание, которое она уделяет ему, такому же коллекционеру. И если её мотивы понятны даже Джестеру, то что происходит в схемах Посредника — загадка. Парадоксально, что Мистресс способна прочитать мысли непредсказуемого берсерка, но чистая и логичная машина не была ей доступна. Итак, они оба коллекционеры. Мистресс считает своим долго спасать и хранить красоту, столь хрупкую вещь в этом жестоком мире. Ради этого она готова уничтожить целые племена и сравнивать с землей огромные поселения. Посредник? Посредник считает, что спасение состоит в полной, как он называл это слово, агументации. Сделать мир железным, холодным и логичным. Без войн. Без вражды. Без страсти. Без ненависти. Без любви. Мистресс в этом видела некую своеобразную красоту, хотя была в корне не согласна с Посредником. И всё же, у них был союз, который казался ей прочным и нерушимым. Посредник снабжает её всем необходимым, чтобы её солдаты искали изваяния и картины, а попутно доставали все эти сложные механические вещи, по типу чипов, компьютеров и прочих вещей, на которые она бы и не взглянула. Это неплохое условие. Она ему, он ей. Также было необходимо встречаться, чтобы уточнять некоторые детали. Но почему, имея все эти прогрессивные технологии, Посредник встречался с ней лично, а не говорил через экран? Неужели это та самая маленькая толика человечности, что оставалась в нём? Увидеть её глазами, пообщаться с ней, почувствовать близость? Способна ли машина чувствовать близость, Мистресс не знала. Более того, было что-то зловещее в чужих ярких зелёных глазах, идеальной улыбке, пугающей её до дрожи, и поставленном голосе. В такие моменты Мистресс чувствовала себя запертой в большой стеклянной банке. Словно бабочка в коллекции. Живая, ограниченная. Её собственная крепость становилась тюрьмой. Среди всей красоты, среди верных солдат. И даже Джестера.       Хорошая собака чувствует, когда хозяину некомфортно. Джестер не просто хорошая собака, а самый настоящий волк. Возможно, ещё и это служит причиной его ненависти к Посреднику. Посредник — прямая угроза Мистресс. А никто не должен угрожать хозяйке. Даже если в руке этой зеленоглазой машины находится весь мир, стоит ей почувствовать прямую угрозу, как ульфендар кинется на врага и уничтожит его, невзирая на любые ранения. И всё же, для Джестера это остаётся игрой. Но не для Посредника. Даже машины имеют некий лимит. Доселе, Посредник считал Джестера недоразумением, пустышкой, "багом", который может несколько попортить чётко отлаженную задачу. Мистресс знала, что он терпит Джестера ради неё. Ради того человеческого извращенного Я, оставшегося в его механическом разуме, состоящем из нулей и единиц. И Мистресс знала, прекрасно чувствовала, что ошибка "Джестер" уже стала угрозой. А машины не терпят угроз. Машины уничтожают их. Они холодны и расчётливы. Посредник почти полностью машина, и его ничто не остановит. И непредсказуемость Джестера может в этот раз не спасти его. Да если и подумать, то Посредник просто позволял ему убивать раз за разом свою оболочку. Что же будет в этот раз? Мистресс не знала. Она была в ярости на Джестера. Она боялась за него.

***

      — Какая стервозная дрянь! — хмыкнул Джестер, лёжа на койке. Закинув ногу на ногу, шут Мистресс сдвинул фуражку на глаза. — Я столько делаю ради неё, а она будто не замечает. Надо было притащить этого ублюдка всего целиком и бросить ей в ноги! Глупая женщина!       Джестер продолжал бубнить себе под нос, дёргая ногой в воздухе. Успокоиться для него не представлялось возможным. Спокойным он быть просто не умел. Не в его правилах. Джестер всегда, именно, что всегда должен быть готов! Отправиться на опасную вылазку за статуей без рук? Готов! Расправиться с кучкой пустоголовых головорезов, решивших, что стрелять по Зеппелину-9 — это здорово и смешно? Что может быть проще! Встретить Посредника и отпустить его целым и невредимым? Никогда! Никогда и ни за что. Само внутреннее Я Джестера кричало о том, что этот голем ни в коем случае не должен ходить по его Зеппелину! Его? А может всё-таки Мистресс? А, неважно! Сейчас не об этом. Что там? Посредник, точно! Ужасный, отвратительный, ненастоящий тип. Железноголовый истукан, чьё лицо так и напрашивается на выстрел в упор из чего-то очень громкого и мощного. И не будь он Джестером, если делает это из безопасности. В первую очередь Её безопасности! Мистресс! Конечно, Мистресс! Кто ещё может защитить её от жестокого и опасного мира, скрытого за облаками там внизу. И она это знает. Чёрт, она этим и занимается. Находит все эти красивые, дорогие штуки и прячет у себя на корабле. Это долг Мистресс, её обязанность. А его долг сделать так, чтобы по-настоящему дорогая вещь Зеппелина-9 не подвергалась опасности. Джестер не доверяет Посреднику. Сам не знает, почему. Просто что-то говорит ему о том, что внутри Железного Дровосека бьётся чернейшее сердце.       Поначалу Джестер решил, что в нём играет ревность. Однако, на корабле, где всего одна женщина, одна королева, он должен был испытывать ревность ко всем. Даже к Бобби. И к тому Бобби, и к другому. Испытывал ли он ревность? Нет, никогда. Шут поймал себя на мысли, что он куда выше этих глупых мелочных чувств. Наоборот, все должны поклоняться его королеве! Её коварному величеству, Вавилонской блуднице, наезднице на воздушном звере. Чем больше последователей — тем она в большей безопасности. Тем больше будут готовы умереть за неё. Разве это не прекрасно? Это замечательно! Будучи самым честным с собой, Джестер ловил себя на мысли, что некоторые его действия только ради неё. Будто бы он живёт только для того, чтобы она отдала ему приказ. Что за приказ, куда нужно отправиться и сколько народу при этом погибнет — мелочи. Главное — это исполнение приказа. Конечно, иногда он не против и погулять самому, но тогда почти все его мысли о ней. Джестер так и видит её: властно сидящую на своём троне, смиряющую холодным взглядом золотых глаз, с губами, которые недовольно тянутся вниз. Ах, вот сейчас она начнёт на него кричать, обвинять и оскорблять. Хочет ли он этого? Какой глупый вопрос! Каким бы он был шутом, если бы его королева вечно молчала и была статуей? Лицемерны те, кто сохраняют покой монарха, оставляя его вне мира. Настоящая королева должна рвать и метать.       И, чёрт, как же она горяча в этот момент!       Джестер скинул фуражку с головы и встал на ноги. Потянувшись, шут взглянул в иллюминатор. Горизонт заполнен клубящимися бронзовыми облаками. Ах, эти облака вечны. И ничто так не напоминает ему о Мистресс, как эти самые облака. Он помнит себя, опустившимся на одно колено, склонившим голову перед ней. Её непередаваемый аромат, её голос, побуждающий его вскочить и кинуться на неё. Какое яркое будоражащее воспоминание. Самое приятное, самое близкое его сердцу! Ах, что был за день! Мистресс просто отдала приказ, а Джестер уже прыгает вниз, ощущая дуновение ветра, пока в его голове отзывается её голос. В голове играла музыка, когда Джестер ворвался в тёмные помещения, впустив дневной свет. Слепые, исхудалые мутанты бросились из своих палаток, приняв мужчину за стихийное бедствие. Джестер просто шёл, широко улыбаясь, не видя перед собой покрытые волдырями тела, не ощущая зловония места. Джестер исполнял приказ. Джестер слышал голос Мистресс, который звучал вместе с музыкой в его голове. Дальше было некое "святилище", в котором мутанты поклонялись предмету, что она велела достать. Слепые уродливые жрецы, а может быть и стражники племени, ринулись к чужаку, издавая отвратительные звуки. Джестер улыбался шире, инстинктивно доставая своё оружие. И вот лезвие бьётся о грязную стену, следом идёт вспышка — и создания, что многие поколения не видели солнечный свет, падают на колени, хватаясь за головы. Дальнейшее Джестер помнит смутно. Разве, что к звукам прибавились хрусты.       А потом, Джестер стал понимать, кто он есть. Нефритовая статуя дракона, что должна была попасть в руки Мистресс, как он был уверен. Но вместо этого, перед ним стоял человек с зелёными, как этот самый нефрит, глазами. Джестер продолжал улыбаться, но чувствовал, как улыбка превращается в яростный оскал. Когда нефрит лёг в руки человека, тот разломал бесценную статую.       — Внутри неё была вещь, что нужна была мне, — холодным голосом сказал человек, забирая сверток из осколков. — Ты хорошо послужил мне. Передай Мистресс, что мне нужно это больше, чем ей. Возможно в следующий раз, я сообщу ей об этом заранее. Можешь идти.       На эти слова Джестер улыбнулся и произнёс:       — Я ещё не закончил!       Удары по лицу человека не принесли желаемый результат. Кулаки шлёпались о твёрдую поверхность за кожей, а боль отдавала в костяшках.       — Это бессмысленно, — сказал Посредник. — Твои действия глупы и нелогичны.       — Заткнись! — сказал Джестер и вонзил лезвие в плечо Посредника. Потом ещё раз. Затем в живот. Но Посредник оставался невозмутим. Тогда Джестер прекратил улыбаться и спрятал оружие за пояс. — Неожиданно.       — Видишь? Ты не можешь мне навредить. Для меня ты безобиден.       Джестер приподнял бровь.       — Неужели?       Джестер оторвался на секунду от воспоминаний, сложив руки за спиной. Ах, вот оно! То, что не забывает ни один человек. Это как первый поцелуй, как первое объятие любимого человека. Джестер прикрыл глаза, с точностью воспроизводя этот момент в своей голове. Такое ощущение, что он был только вчера. Казался таким ясным и чётким, таким настоящим. Воспоминание, которое Джестер переживал снова и снова, смакуя его, когда ему было удобно. А с чего всё началось? Ну, конечно же, с её крика. Ах, наверное так кричали воинственные девы, бросающиеся в бой, побуждающие мужчин сражаться. В тот момент Мистресс была похожа на богиню, пребывающую в чистой, природной ярости. Так с чего же всё началось? С крика, верно! С крика и вопроса:       — Ты выкинул его куда?!       — Я выбросил этого ублюдка из окна. Прямо в обрыв! — Джестер подошёл к ней ближе, ухмыляясь. — Он заявил, что для него я совершенно безвреден. Уверен, что у него было время подумать над этим в полёте!       — Как ты посмел меня ослушаться? — Мистресс вскочила с трона и нависла над Джестером. — Ты должен выполнять мои приказы, несмотря ни на что! Глупец! Ренегат! Ты...       Джестер улыбался и смотрел на неё. Мечущуюся, кричащую, размахивающую когтистыми руками. Как она отчаянно жестикулирует, как сверкает золотыми глазами, обвиняя его в неподчинении. Зрачки Джестера расширились и чистая улыбка, полная любви и восхищения, не сходила с его уст. Коснувшись рукой своего сердца, Джестер навсегда запомнил свой первый день. День, когда он влюбился. Когда он стоял к ней так близко, а она вся сияет в лучах закатного солнца, яростная и недовольная.       — Дурак! Неблагодарная собака! Дрянь! Я прикажу тебя уничтожить! Я выброшу тебя с корабля! Ты хоть знаешь, сколько...       Взяв её за кисти рук, Джестер встал на один уровень с Мистресс, смотря ей в глаза. Девушка замолкла, непонимающе смотря на своего шута. Тогда-то он впервые коснулся её золотых волос, позволяя пальцам утонуть в них. Затем сбросил с себя фуражку и улыбнулся, взяв её за подбородок. А после его губы прикоснулись к её губам, заканчивая этот насыщенный день поцелуем. Самой первой, самой незабываемой из всех его наград, когда-либо полученных. Они смотрели друг на друга. Джестер довольный и счастливый, а Мистресс ошарашенная, крепко сжимающая его плечи.       — Ты... ты можешь идти, — сказала Мистресс, отстранившись от Джестера.       — Я знаю. Я сегодня получил всё, что мне нужно, — подмигнул он, а затем, развернувшись на каблуках, пошёл к дверям.       Всё началось с поцелуя. И Джестер запомнил это прекрасно, возвращаясь к этим воспоминаниям снова и снова, пока его не было рядом с ней, в тронном зале. И ради такого поцелуя стоило совершать глупости в дальнейшем. Да, только Мистресс называла это глупостями, но откуда ей знать какой ужас творится там, внизу? Почесав нос, Джестер вспоминал все свои "подвиги". Мистресс отправила его на переговоры с деревней, веля достать статую из слоновой кости. Джестер вернулся с частью статуи, так как всё остальное поглотил песчаный червь. Мистресс велела сопроводить груз от Посредника на Зеппелин-9. Груз доставлен, вместе с болтающимся Посредником на верёвке. Ах, а ночные миссии, что за время! Самые опасные, самые жестокие, самые редкие задания, что он выполнял. И однажды, ворвавшись в тронный зал, покрытый кровью, с головы до пят, держа чашу (не самую искусную, между прочим) в одной руке, и здоровенную лохматую голову в другой, Джестер припал на колено. Тогда тьма поглотила небо и звёзды сияли ярко, отражаясь в его гоглах.       — Я достал!       — Ты ранен? — обеспокоенно спросила Мистресс.       — Всего лишь царапина. У этого Конга большие лапы! — Джестер потряс уродливой головой в воздухе.       — А остальные? — Мистресс подошла ближе, кладя руки на плечи Джестера.       — Погибли, — улыбка мужчины стала меньше. — Бобби погиб первым. Открыл огонь, пытался защитить мою спину. Славный малый. Совсем как тот Бобби, что упал в каньон. Хороший был парень, — шмыгнул Джестер, роняя голову монстра на мраморный пол. — Упал прямо вот так!       Сознание померкло и тьма окутала Джестера. Лишь ненадолго. Было всё ещё темно, но теперь не так холодно. Мистресс сидела у подножия трона, положив его голову к себе на колени. С озабоченным лицом, она вытирала шёлковым платком кровь с его лица. Джестер был раздет по пояс. Раны пощипывали. Кое-где были стяжки, в воздухе витал запах спирта.       — Ох, надо же, — Джестер похлопал глазами. — Кажется, маленько отрубило.       — У тебя была большая рана. Удивительно, что ты вообще дошёл до меня живым, — устало ответила Мистресс.       — Да? Не заметил. Кстати, хорошая работа, — Джестер улыбнулся краешком губ. — Не знал, что ты так умеешь. И раны обработала.       — Я позвала медика, — хмыкнула Мистресс, улыбаясь в ответ. — Не буду же я рисковать своим лучшим человеком дважды за день. Ах, какой же ты дурак, — девушка когтями убирала мокрые волосы со лба. — Я же говорила, что если там будет опасно, то ты должен вернуться.       — И расстроить свою королеву? Никогда, — тихо ответил Джестер.       — Это того не стоит.       — Что? Кто это сказал? — возмутился Джестер. — Кто этот кретин, что решает насколько ценен твой поцелуй?       — Я должна тебе нечто большее, чем просто поцелуй, — Мистресс приблизила своё лицо к лицу Джестера. — И, знаешь, совсем не обязательно ради этого рисковать собой или своей жизнью.       — Ну, за это ты меня и любишь, да? — Джестер положил руку ей на шею, чтобы вновь ощутить вкус королевы на своих губах. И наслаждаться им так долго, как он только мог.       Не сопротивляясь, Мистресс опустила голову. Поцелуй с этим человеком казался ей чем-то естественным, правильным, самим собой разумеющимся, но, вместе с тем, пылким и страстным, таким желанным и значимым, что прекращать его просто не хотелось. Его пальцы легли ей на спину, а она сильнее припала к нему, позволяя своему языку зайти гораздо дальше, чем обычно.       — Ох, это явно того стоило! — выдохнул после поцелуя Джестер. — Так... что насчёт "большего, чем поцелуй"?       — А у тебя хватит для этого сил? — посмеялась Мистресс.       — Дорогая, — Джестер схватил её за плечи, — на это меня всегда хватит!       И Джестер довольно выдохнул, вспоминая свой первый раз с Мистресс. Кровь, боль, ласки. Да, именно таким и должен быть секс с самой восхитительной женщиной на свете. Чувственный, страстный, после пережитого приключения и смертей за день. Только таким он и запомнил этот день, а ныне и пытался повторить его.       — Сэр? — раздался хриплый голос в коммуникаторе.       — Я занят, Бобби, — ответил Джестер, не желая покидать воспоминания. — У меня тут в голове самая лучшая женщина. Ты, поди, её даже знаешь. А я тебе рассказывал, как мы...       — Сэр... он, прошёл внутрь! — хрипел человек. — И... мы пытались его задержать, но... тяжело говорить... Мистресс... Он идёт к ней.       Джестер подхватил свою фуражку, поправил кинжал на поясе, хищно улыбнулся и вышел из каюты.       — Понял тебя, Бобби. Можешь пасть смертью храбрых, сынок.       — Да он мне ногу сло...       Но Джестер его уже не слышал. Враг проник в логово волка. А это значит, что ни Мистресс, ни кто другой не остановят Джестера от его второго любимого занятия.

***

      Ступая по мраморному полу, Посредник выглядел более "механическим", чем раньше. Зелёный свет так и отражал холодную, ядовитую угрозу, которая пришла вместе с ним. А всю ужасающую картину дополняли два андроида, держащие пистолеты-пулеметы в руках. Гладкие лица без носа и рта, квадратные прорези для глаз, а также довольно женственные черты тел. Мистресс лично встретила гостя и его охрану, стоя у самых дверей своего зала. Она ощущала всю угрозу, исходящую от этого безэмоционального, строгого и совершенно спокойного человека. Вот почему ей нравилось — пусть и по-своему — иметь дело с Джестером. Он всегда был живым, всегда отвечал человеческими эмоциями. Джестер не был машиной, поэтому и не пугал. Но Посредник по-настоящему пугал королеву Зеппелина-9.       — Здравствуй, Мистресс, — начал своё холодное приветствие Посредник. — Великолепна, как и всегда. Рад тебя видеть.       — Приветствую, Посредник. Мне жаль, что мы не смогли встретиться раньше. В этот раз я позаботилась, чтобы всё прошло без проблем, — она оглядела андроидов, стоящих по оба плеча Посредника. — Очень необычно видеть тебя в сопровождении.       Посредник кивнул Мистресс, и та невольно сжала руки в кулаки. Обычно Посредник улыбался. То есть, он пытался изображать человеческую мимику. Улыбаться, кивать, моргать. Он считал, что так будет походить на довольного и живого человека. В этот раз его поведение изменилось. Он пытался вести себя холодно, как рассерженный человек. Получалось это таким же извращённым, неправильным и, до ужаса, идеальным, как и улыбка. От этого становилось только зловещее и тревожнее. Мистресс чувствовала, как бешено бьётся её сердце. Посредник рассержен. Нет, он в ярости. Машина, которая пытается быть человеком, в ярости, а эти вооружённые машины рядом с ним только подтверждают его настроение.       — Я был вынужден, Мистресс. Ныне опасно ходить без поддержки, хотя я искренне надеюсь, что это первый и последний раз. Итак, перейдём к делу. Я заметил, что Зеппелин-9 находится в плачевном состоянии. Необходимо произвести полный ремонт, с последующей заменой корпуса. Этот давно устарел и уже не годен к использованию. Мне хватило произвести короткий анализ, чтобы...       Мистресс кивала и слушала. Слушала внимательно, пытаясь сохранять спокойствие и уловить хотя бы нить разговора. Обычно это происходило так: приходил Посредник, они обменивались комплиментами, Посредник рассказывал что и как следует поправить, изменить или внести. По большей части, всё делал именно он. Посредник просто смотрел на неё, рассказывал, а потом делал всё сам. Мистресс просто оставалось сидеть, смотреть и быть собой, роскошной и беспристрастной. Но только не в этот раз. В этот раз она старалась уловить каждое слово, сказанное Посредником. И, казалось, что он не говорит ничего нового, но тревога росла всё сильнее. Увлечённая разговором, Мистресс не заметила, что в комнате стало на человека больше.       — Ну, привет! Надо же, ты наконец-то привёл друзей! Нет, даже не так. У тебя есть друзья! Удивительно!       Джестер восседал на троне Мистресс. Как всегда довольный, с широкой улыбкой, радующийся жизни сегодняшним днём. В руках он держал плюшевого медвежонка, нежно гладя его по маленьким пушистым ушкам.       — Джестер! — воскликнула Мистресс. Как же она рада была видеть своего шута, хотя по голосу этого и не скажешь.       — Дорогая, а ты знаешь, чтобы попасть на Зеппелин-9, нужно особое приглашение? — Джестер вытянул голову, касаясь подбородком мишки. — Самое, что ни на есть особое и важное? Впрочем, — пальцы перебирали плюшевую игрушку, — иногда я готов сделать исключение. А вот, что я на самом деле не могу простить, так это вторжение в твои покои. Да ещё и в количестве трёх скучных железных морд.       — Твоё неповиновение выходит за все рамки, Джестер, — спокойно сказал Посредник. — На твоём месте, я бы вспомнил о примитивных инстинктах выживания и спрятался в самую глубокую щель, в надежде, что я не доберусь до тебя. Несовершенство, — нахмурил брови Посредник. — Ты серьёзное отклонение даже от своего биологического вида.       — Джестер, тебе лучше уйти! — крикнула Мистресс.       — Что? И бросить свою королеву на произвол злобной железке? Прости, милочка, но я не воспринимаю это как приказ, — с неизменной кровавой радостью в голосе произнёс Джестер.       Облизнув губы, шут бросил хищный взгляд на Посредника.       — Ты ведь не думаешь, что после этих слов, он выйдет обратно на своих ногах? Пришёл ко мне без спросу, притащил с собой оловянных дурачков, угрожает тебе, сгоняет меня с насиженного места, а мне ещё и уйти? А что подумает Бобби, когда узнает, что его любимый командир оставил свою госпожу? Ты хочешь, чтобы я стал монстром? — Джестер поднял голову. — Хотя знаешь, я уже давно монстр. И сейчас я собираюсь сделать очень монструозные штуки с...       — Довольно! — голос Посредника прозвучал громче и сердитее. — Я давал тебе шанс. Уничтожить.       — Что? — Мистресс в ужасе посмотрела на Посредника. — Подожди, я не...       Роботы тут же открыли огонь по трону. Пули вбили плюшевого мишку в спинку, разрывая несчастную игрушку на части. Мистресс пригнулась, закрыв уши руками, в ужасе смотря, как Джестер на троне продолжает улыбаться. Пули пролетали сквозь него, отлетая в стороны с громким звуком. Тело Джестера становилось полупрозрачным, нечётким, по телу шла рябь. А затем голограмма исчезла. Механическая проекция, спрятанная в мишке, искрилась и жалобно мигала. Роботы прекратили огонь. Посредник недовольно хмыкнул. Мистресс в шоке смотрела на трон.       — Как же ты мне надоел, — железным голосом прорычал Посредник, услышав скрежет металла. Роботы поочерёдно упали к его ногам.       — Знаешь, — Джестер приставил лезвие к его горлу, — а я так любил Мистера Тедди. Он был моим любимцем и самым полезным солдатом моей армии, — тихий голос был наполнен всевозможной угрозой на скорую и мучительную расправу. — И не будь здесь Мистресс, все твои маленькие процессоры завопили бы о помощи!       Убрав лезвие от горла Посредника, Джестер быстренько подскочил к Мистресс, взяв её за руку.       — Идём, дорогая! Нам пора. Позволь мне вывести тебя отсюда, прежде чем ребятки будут оттирать масляные пятна от твоих прекрасных стен! Давай-давай! — шут подталкивал госпожу к дверям, не отворачиваясь от Посредника. — Открой дверь и убирайся отсюда!       — Мы не закончили, — спокойно сказал Посредник.       — О, ты прав! — Джестер покрутил кинжал в руке. — Веселье начнётся через пару коротких минут! — Джестер слышал, как Мистресс подбегает к двери и дёргает ручки. — Дорогая, давай ты уже уберёшь свою милую задницу отсюда? Я обожаю твои компании, но не сейчас!       — Он запер двери! — крикнула Мистресс, продолжая дёргать. — Я не могу их открыть!       — Не знал, что ты давала ему ключи, — улыбнулся Джестер, не сводя глаз с Посредника.       — Как я и говорил, Зеппелин-9 пришёл к полной негодности, — Посредник не двигался с места. — Если бы ты не прервал нас и не устроил весь балаган, я бы сообщил это гораздо раньше. Но это уже неважно. Я уничтожу Зеппелин-9 и заберу с собой Мистресс.       Джестер щёлкнул пальцами и Мистресс подбежала к нему, вставая за спину.       — Поглядите-ка! Неужели это твои первые ощущения! Гнев, злость, недовольство. Ты всё-таки на них способен, не считая этой отвратительной морды! О, боже! — расхохотался Джестер. — Да убивать тебя станет теперь куда веселее и интереснее! Может ты наконец начнёшь ругаться и орать?       — Ты не слышал меня? — Посредник двигался к Мистресс. Глаза его горели ярче. — Я здесь, чтобы забрать единственное ценное украшение. Зеппелин-9 выполнил свою основную функцию и я больше в нём не нуждаюсь. Отойди прочь, пока я наконец не прикончил тебя.       — Что ты говоришь? — Мистресс резко обернулась, хватаясь за руку Джестера. — У нас же был уговор, Посредник! Ты обещал, что будешь снабжать меня информацией об артефактах! Я ведь доставала для тебя твои металлы и схемы!       — Ты доставала ему этот хлам? — расстроенно спросил Джестер. — Но милая, зачем? Он же настоящий повелитель зла, а ты способствовала созданию Машины Судного дня! О-о-о, ты меня расстроила!       — Она исполняла условие договора, — Посредник сделал шаг вперёд. — Но я передумал. Эта сделка нелогична и невыгодна, поэтому я пересмотрел условия и изменил их. В последнюю минуту.       — Ты не можешь! — крикнула Мистресс.       — Жаль это слышать! — Джестер отводил Мистресс в сторону. Двигаясь бочком, они отступали к огромным окнам, за которыми бушевали облака, словно отлитые из бронзы, в лучах вечного заката. — Но с другой стороны, а что ещё ждать от тебя! В конце концов, всё закончится твоим полётом с огромной высоты! — широко улыбнулся Джестер, поигрывая кинжалом. — Но сначала стащу эту отвратительную харю! Твой железный череп куда милее моему взору!       — Попробуй, — глаз Посредника ярко мигал. — Не заставляй меня просить дважды.       Джестер бросился вперед, держа перед собой кинжал лезвием вниз.       — Вон с моего корабля!       Яркий зелёный луч выстрелил из глаза Посредника, врезался в лезвие кинжала, и тот отскочил в сторону, оставив ровную круглую дыру в стекле. Джестера отбросило со страшной силой, где он ударился о Мистресс, и они вдвоем, разбив окно, вылетели прочь из Зеппелина-9. Посредник хмыкнул ворвавшемуся холодному ветру. Двери за ним вскрывали. Слышался щелчок автоматов. Посредник повернулся к дверям, ожидая солдат. Одновременно с этим начался отсчёт.

***

      Зеппелин-9 становился всё дальше и дальше, пока совсем не исчез в облаках. Джестер цокнул, хотя во время стремительного падения этого не было слышно. Повернувшись животом к земле, Джестер стал искать взглядом Мистресс. Она должна быть где-то рядом, где-то совсем близко! Тысяча осколков, отражающих закатное солнце, ослепляли Джестера, даже в его гоглах. Но именно они и подсказали, где её отыскать. Без сознания, отдавшись потокам ветра и стихии неба, Мистресс падала вниз, закрыв глаза. Такая спокойная и холодная, в лучах множества крошечных солнц. Сделав рывок, Джестер нырнул вниз, преодолевая расстояние. Ещё рывок, чтобы оказаться ниже Мистресс. И ещё один, чтобы быть прямо под ней. Развернувшись спиной вниз, Джестер затормозил падение, пока Мистресс не оказалась достаточно близко, чтобы поймать её. А затем они ринулись вниз, прямо в облака. Когда Мистресс открыла глаза, то почувствовала себя в безопасности, несмотря на стремительно сокращающееся расстояние. Джестер что-то сказал ей. Хотя Мистресс и не смогла услышать голос, она улыбнулась и прильнула к нему.       Да, она в безопасности, ведь Джестер умеет выкручиваться из любых положений. Что спасёт его сейчас? Ну, хотя бы парашют.

***

      Двери вылетели к ногам Посредника. Отряд солдат открыл огонь. Пули разрывали кожу на лице и одежду, обнажая механический скелет. Посредник не двигался, пока левая сторона лица не стала напоминать ехидную насмешку смерти. А затем раздался взрыв.

***

      — Видишь, мы почти спустились! — говорил Джестер, раскрыв парашют. — Сейчас опустимся на землю, а там наши парни подберут нас. Бобби о тебе очень переживает, знаешь об этом?       — Это большая проблема, — сказала Мистресс, вцепившись в Джестера. — Если Посредник решил уничтожить Зеппелин-9, то... То что нам делать? Даже если мы вернёмся, то как быть?       — А, да что ты переживаешь? — посмеялся Джестер. — Что этот ублюдок сделает? Взорвёт нашу малышку?       И над ними прогремел взрыв. Мощный, громкий, отдавший зелёной волной. Мистресс сильнее прижалась к Джестеру, спрятав лицо в его груди. Джестер, крепко держась за парашют, пытался заглянуть вверх, сильно щурясь.       — Ах ты скотина...       — Это очень плохо! — Мистресс сильнее вцепилась в Джестера.       — Будет хуже, — невесело хмыкнул Джестер.       — Это как? — спросила Мистресс. И мимо них пролетел железный кусок, едва не попав по парашюту. Металл, стёкла и люди падали вниз. Прямо на них.       — Вот так! Держись крепче! Попробую выйти из зоны поражения!       Джестер и Мистресс двигались вперёд и вниз, пока рядом падали огромные куски Зеппелина-9, целые балки, горящие листы жести, взрывающиеся котлы, обгоревшие трупы. Земля была уже близко, как острый кусок железа порезал парашют и Джестер потерял управление. Пытаясь сохранить равновесие, Джестер крепко держал Мистресс одной рукой, когда что-то большое и черное обрушилось сверху.       Медленно открыв глаза, Джестер увидел над головой падающие части корабля, болтающиеся в воздухе. Он лежал в груде железа, рядом с троном из атлантов. Огромная балка нагнулась и упала где-то совсем рядом. Джестер попытался встать, но что-то мешало ему подняться. Вернее, не что-то, а Мистресс, лежащая на его груди. Джестер попробовал тихонько столкнуть её с себя и удивился, как же легко поднимается её тело. Механический человек поднял Мистресс с Джестера и уложил на парящую платформу. Посредник лишился своего человеческого облика, став голым скелетом, с вечной ухмылкой. Где-то Джестер даже радовался: ему удалось вывести Посредника из себя.       — Я забираю её, — сказал Посредник, наклоняясь к Джестеру и забирая его кинжал. — А также и это. Ты носишь при себе слишком ценную вещь и даже не понимаешь этого.       — Не-а, — слабо выдохнул Джестер. — Это... — улыбался он, чувствуя привкус крови во рту. — Эта вещь бесценна.       — Знаю, — Посредник сжал кинжал обеими руками, извлекая камень. — Знаю даже больше, чем ты, шут. Намного больше тебя, — кинжал слетел с рук Посредника, а между его пальцев красовался опал. Посредник просканировал его своим зелёным глазом, а затем передал парящему дрону. Летающие носилки с Мистресс исчезли, и дрон вместе с ними. — Ты звал меня машиной, — глаз Посредника вновь ярко засветился, — но открою тебе маленький секрет. Когда я убиваю, то испытываю неподдельное человеческое счастье, — Посредник покачал головой. — И сейчас — я самый счастливый в этом проклятом мирке. Так счастлив, что позволю тебе выговориться перед смертью, — челюсть Посредника двигалась быстро и плавно, глаза сияли так сильно, что Джестер чувствовал их жар. Совсем не холодный. — Последние слова, маленький, надоедливый шут?       — Два слова, — Джестер показал ему средний палец. — Пошёл, — раздался выстрел и Посредник упал на бок, — ты!       Солдат в гоглах перезарядил дробовик и выстрелил в тот самый момент, когда Посредник в ответ ударил в него тонким зелёным лучом. Голова Посредника разлетелась на части, а солдат упал с дырой в груди. Запах горелой плоти щекотал ноздри Джестера. Тело солдата рухнуло рядом. Джестер засмеялся.       — Неплохо, Бобби! Вполне неплохо!       И тьма вновь накрыла его.