Конрад не помнил, когда последний раз был на вечеринке. В бурные юношеские годы, когда он учился в колледже, вечеринки были очень шумными, насыщенными, а иногда и опасными. Он не мог их пропускать, но всё время чувствовал, что должен оставаться настороже, чтобы не стать жертвой чьего-нибудь грязного и подлого розыгрыша. Этот образ сборища пьяных, источающих тестостерон, горилл-спортсменов так сильно въелся в его память, что разум просто не мог вместить туда Бетти. Эта женщина вообще способна на такое? Ведь с ней он чувствовал себя маленьким тихим беззаботным ребёнком, живущим в чистом и наивном мире. Перейти на сторону шумных глупых взрослых — непростительное предательство. И неужели он сейчас увидит, как Бетти в хэллоуинском костюме выйдет, пошатываясь, держа в руке полупустую бутылку пива, отрыгнет и закричит что-то в духе: "Иди сюда, мальчик! Я сделаю из тебя мужчину!", и жадно засосёт его губы? Конрад даже остановился перед дверью, задержав в воздухе руку прежде, чем постучать. Голос в голове так и кричал: "Беги, пока не поздно!" А может это и вправду хорошая идея?
— Я сейчас! — двери открылись и Левиан очутился перед Конрадом. Костюм начальника казался громоздким, карикатурным. Конрад не мог себе представить, что тот наденет нечто похожее на робота из аниме. Даже был странный изогнутый меч на поясе! Из какого года этот персонаж? — О, Конрад! А вот и ты! — улыбнулся Левиан, отчего у Конрада побежали мурашки по спине. — А мы уже беспокоились, что ты не придёшь.
— Нет, сэр! — отрапортовал Конрад, резко выпрямившись. Как и Левиан, он тоже подготовился к тематической вечеринке. Пришлось попросить о помощи посторонних мастеров-художников, но зато его грим вышел первоклассным. Лицо Конрада было стилизованно под череп, а сам мужчина теперь напоминал музыканта, играющего в рок-группе. — Я... Ааа... здесь, — Конрад вдруг почувствовал себя глупо. Какими бы тупыми не были командиры внешне, но ещё ни один из них не наряжался роботом.
— Расслабься, — мягко сказал Левиан. — Пожалуйста, проходи. Надеюсь, что ты голоден, потому что я иду за угощением. Развлекайся, — улыбнулся начальник и потрепал Конрада по щеке, уходя.
Конрад думал, что сегодня все сошли с ума. Ещё никогда он не видел, чтобы сам Льюис Левиан улыбался и, о боже, готовил для кого-то еду! Неужели он и вправду живой человек и ничто человеческое ему не чуждо? С этими мыслями Конрад зашёл в небольшой зал, украшенный свисающими с потолка пауками, голограммами пляшущих скелетов. На столе были большие оранжевые стеклянные чаши-тыквы, разнообразные закуски и сладости, оформленные в хэллоуинском стиле: печенье-черепа, тортики-привидения, поднос в виде котла, внутри которого лежали кусочки сыра, мармелад в форме летучих мышей. Играла спокойная музыка, люди общались между собой. Оборотни, ведьмы, демоны, скелеты, мумии. Конрад хотел было пошутить про туалетную бумагу, но отвлёкся на Бетти. Девушка шла к нему, опираясь на трость.
— Конрад! — улыбалась девушка, подходя ближе.
Конрад отсюда видел, как тяжело даются ей движения, как она спешит и боль поражает её слабое тело. И несмотря на это, она бежит к нему, окрылённая радостью встречи. Конраду стало стыдно, что он вообще мог подумать о ней, как о пьяном нахальном подростке, представляя в голове все эти гадости. Вот она, здесь и сейчас, рада ему, как никто в этом мире. — Я счастлива, что ты пришёл!
— Я тоже! — выпалил Конрад, чувствуя вновь эту лёгкость настоящих чувств. Не лживых, не выдуманных, а самых что ни на есть настоящих. — Я боялся поначалу, но... — он вдруг запнулся, решив, что не стоит Бетти знать о том, о чём он только что думал. В конце концов, дальше головы эти мысли никуда не вылезли. — У тебя классный костюм! Ты...
— Да, безумный учёный! — Бетти повернулась, демонстрируя зелёные колбы на своём костюме. Девушка выбрала смешанный стиль викторианской эпохи и карикатурного сумрачного гения с колбами на одном боку и инструментами на другом. — Я хотела себе торчащие вверх волосы, но решила, что это слишком! У тебя тоже потрясающий костюм! Ты… скелет?
— Призрак, — улыбался Конрад. — С гримом пришлось помучиться и попросить помощи, зато оно того стоило!
Конрад чувствовал себя самым смелым человеком на свете. Самым чистым и открытым, способным сдвигать горы. Он был готов пройти любой путь, поддерживая Бетти под руку, привести её к их мечтам, чтобы потом вкушать плоды кропотливого труда. Ему страшно льстило, что Бетти сделала комплимент его гриму, это позволило Конраду забыть о проблемах и быть собой. Он выпил немного напитка из чаши-тыквы, съел несколько сладостей. Она стала рассказывать ему о своём костюме, о тщательной подготовке к празднику. Конрад прекрасно знал, что руки Элизабет Ирвинг не спроста считаются золотыми. Честно говоря, он всё гадал какой костюм она выберет, а ответ всегда лежал на поверхности. Костюм коварного, непонятого, безумного и гениального учёного, создающего невообразимые и невероятные изобретения. То есть, костюм самой себя. Конрад на минутку пожалел, что не приделал себе горб.
— Значит, мне нужно было ходить бочком, сгорбившись? — пошутил он. Затем скривился, закрыл один глаз и стал потирать руки. — Хозяин! Игорь здесь! — и тихо посмеялся. А затем посмеялась и Бетти. — Знаешь, тут где-то лежит подушка, могу положить себе под одежду. Буду призраком горбуна, которого случайно убила молния, но доктор не заплатила ему за этот месяц.
— Ах, Конрад! Ты прекрасен так! С горбом или без — я счастлива, что ты пришёл, — она взяла его за руку. — Пойдем!
— Куда? — удивился Конрад.
— Я хочу тебя кое с кем познакомить! Он так и жаждет увидеться с тобой!
— Бетти, я... — опешил Конрад, но было уже поздно. Девушка повела его за собой через гостей, едва не расталкивая всех. Оборотни и призраки несколько раз миновали Конрада, а затем перед ним появилась высокая чёрная фигура. Волнистые чёрные волосы, широкие плечи. Лицо было бледным, с красными линиями, грозное и пугающее. Конрад сразу вспомнил о японских картинах, где мужчинам рисовали похожие лица. Глаза раскосые, синие, с чёрным зрачком, который сузился, едва упав на Конрада. Парень ещё никогда не задавался вопросом о том, как бы мог выглядеть этот человек, ведь не мог даже представить себе его. Мужчина появился здесь так же неожиданно, как если бы летом выпал снег. Он отличался ото всех людей, которых знал Конрад. От молчаливого и хмурого Левиана, от маленькой Бетти, и уж тем более от самого Конрада. Словно странник из другого мира, он возвышался над ними и улыбался. Улыбался самой жуткой, таинственной улыбкой, одновременно жёсткой, как у древнего воина, почуявшего сражение, и как у женщины, подлившей яд своему любовнику. Так улыбался...
— Томас! — Бетти улыбалась высокому мужчине, словно маленький ребёнок, нашедший щенка. — Это Конрад! Наконец-то вы встретились! — женщина представила их друг другу. Её щеки горели, карие глаза светились как два огонька.
Конрад протянул руку, смотря на страшного человека. Тот в ответ только кивнул ему. И Конраду стало неловко.
— Наконец-то познакомились, — сказал Томас, изучая Конрада своими синими, глубокими глазами. — Бетти мне очень много о тебе рассказывала. Знаешь, я тебя таким и представлял. Кстати, прекрасный грим!
— Спасибо. У вас тоже, — тихо сказал Конрад, чувствуя себя попавшим в чужую, опасную страну.
— Я принесу вам выпить! Пообщайтесь! — сказала Бетти, держа за руки обоих мужчин, бросая взгляд то на одного, то на другого, как девочка, которая получила сразу два желанных подарка.
— Будь осторожна, дорогая, — Томас нагнулся и поцеловал Бетти в лоб. — Не беги сильно, — улыбнулся он, смотря ей вслед. Конрад наблюдал за его движениями и ему казалось, что этот человек сросся со своим длинным чёрным костюмом. Что ног у него просто нет, и он полностью соткан из тьмы. — Итак, Конрад! — в дружественной ноте начал Томас, положив руку ему на плечо. Конрад сдержался, чтобы не перехватить его руку. — Бетти говорила, что вы с ней очень хорошо общаетесь! Признаться, я рад, что у неё наконец появились друзья. Можно сказать, что моё сердце теперь спокойно за неё.
— Рад, что вам нравится, мистер Ирвинг.
— Мистер Ирвинг? — Томас приподнял бровь. — Брось, чувак, зови меня Томом? — мужчина сел и раздвинул длинные, гибкие ноги. — Брось ты все эти официальности со мной. Я тут даже не работаю, да и ты наверняка будешь меня постарше.
"Не работает. Постарше. Чувак. Большой, высокий, чёрный человек, что у него на уме?" — думал Конрад, садясь рядом, пытаясь унять свою тревожность. Было что-то пугающее восточное в Томасе, некое ощущение опасности. Но Конрад постарался успокоить себя, хотя подобрать тему для разговора не мог.
— Обожаю Хэллоуин! Скелеты, призраки, вся эта стилистика! Ах, обожаю с самого детства! Ты любишь ужастики, Конрад? Я вот обожаю!
— Да как-то не очень, — пожал плечами Конрад, сжимаясь всё сильнее. — Ну... у меня есть парочка любимых. "Готическая месть" и "Кобольды 2".
— О, эти очаровательные попытки в древнюю классику. Обожаю! — Томас откинулся на кресло, занимая почти всё пространство.
Сначала высокий человек пытался разговорить Конрада, но тот отвечал столь односложно и напряженно, что Томас его больше не трогал. Они просидели в молчании, поглядывая на толпу костюмированных гостей.
— Вообще я не очень люблю вечеринки. Толпа, люди, шумно. В отличии от Бетти, я предпочитаю больше оставаться один на один с собой. Поверь, мне тут не менее неловко, чем тебе, — улыбнулся Томас.
— Неловко? Непохоже, чтобы тебе было неловко. По-моему, ты тут гвоздь программы, о который все спотыкаются, — буркнул Конрад. — Не помню, чтобы здесь когда-либо присутствовали посторонние люди. Ты первый на моей памяти.
— Скажем, у меня есть небольшие знакомства на стороне. Куча свободного времени позволяет, — Томас скрестил пальцы.
— И кем ты работаешь? — Конрад подложил руку под щёку. Появилось какое-то нездоровое желание узнать побольше. Что-то, что позволит ему очернить Томаса при Элизабет, хотя причина для Конрада так и оставалась неясной.
— Да никем, — просто ответил Томас. — Мне удалось получить наследство, чтобы заниматься своими маленькими... делами, если так можно выразиться. Я обожаю всякую оккультную тематику, коллекционирую странные, редкие вещи. Ещё увлекаюсь изучением Юго-Восточной Азии и Японии. Так, ничего серьёзного.
— Удивительно, как вы вообще сошлись с Бетти, — хмыкнул Конрад, пытаясь спровоцировать Томаса. — Она такая трудящаяся пчёлка и... ты.
— Действительно! — ответил тот, словно не обращая внимания на уколы парня. — Всегда удивляюсь этому. Однажды я сам спросил у неё, на что она сказала, что чувствует себя в безопасности со мной. Признаюсь, это самое лучшее, что мне говорили, — с теплом сказал Томас. — Я-то думал, что всего-лишь богатый бездельник.
— А мне она рассказывала, что хочет создать, — Конрад сжал кулаки, — новый способ поддержания человеческой жизни. И мы с ней работаем над этим вместе.
— Ах, мысли о бессмертии! Да, мы тоже любим об этом поговорить, да и я сам интересуюсь этой темой в не меньшей степени. Нет, правда! — горячо сказал он, когда Конрад презрительно фыркнул. — Я изучал труды многих мистиков и алхимиков, оккультные заметки, обращался к мифологии, буддизму, вере в реинкарнацию. Даже собрал небольшое количество артефактов, чтобы...
— Нет, это просто смешно! — Конрад вскочил с места. — В отличие от тебя, я с Бетти занимаюсь серьёзными научными делами, пока ты играешь в Дракулу родом из Пекина.
— Цзянши, — поправил его Томас. — Вампиры Китая называются цзянши, а на мне грим театра Но из Японии.
— Да всё равно! Ты себя слышал? — не унимался Конрад. — Звучишь, как богатый, избалованный мальчик, который считает себя лучше других! Бессмертие, артефакты, культы! Что она вообще делает рядом с тобой...
Томас аккуратно перехватил руку Конрада. Раскосые глаза хищно взглянули на него, заставив язык прилипнуть к нёбу. Конрад почувствовал себя очень маленьким и слабым.
— Не устраивай сцен. Бетти хорошо к тебе относится и я тоже. Если хочешь поговорить об этом со мной лично, так давай лично! — строго сказал Томас. — Необязательно кричать об этом.
— Я и не собираюсь! — Конрад отдёрнул руку. — И мне не о чем говорить с тобой. Может ты и красавчик, и высокий, и волосы у тебя длинные, но ты не смеешь говорить со мной в таком тоне.
Томас приподнял бровь, ухмыльнувшись, и сказал:
— Ты тоже симпатичный парень. Мне нравятся твои плечи и твоя природная крепкая натура, — немного странно похвалил его Томас. Конрад почувствовал себя абсолютно безоружным. Что бы он ни говорил ему, пришельцу с Востока, тот не воспринимал оскорбления, так ещё и делал комплименты в ответ. — Но я считаю, что усы тут лишние.
— Довольно! — Конрад развернулся и стал уходить.
— Ну пока, — вздохнул Томас. — Наверное.
Бетти уже возвращалась с бокалами. Трость она закрепила на кисти и передвигалась осторожно, чтобы не упасть. Когда перед ней появился Конрад, Бетти широко ему улыбнулась. Сначала Конрад хотел накричать на неё и выругаться, но что-то щелкнуло в его голове: он принял у неё напиток, посмотрел в стакан и замолчал, опустив голову.
— Всё в порядке? — спросила Бетти. — Что-то случилось?
— Да, случилось! — передразнивающе ответил Конрад. Обессиленная злоба снова вспыхнула в нём, когда Бетти заговорила с ним таким дружелюбным и ласковым голосом. — Случилось это всё! Ты привела меня к нему, чтобы выставить меня дураком?
— О чём ты? — озадаченно спросила Бетти.
— Не говори, что не знаешь! — огрызнулся Конрад. — Мистер Богатый-Бездельник-Дракула! Я уже понял, что и в половину не так хорош, как он. Что это, попытка спровадить меня в безумный мир Вуду или показать какой я скучный и жалкий человек? Это было унизительно, — Конрад скрестил руки, выплеснув напиток в сторону, и отвернулся. — Всё к этому шло, да?
— Я не понимаю, — сказала Бетти, в отчаянии глядя на Конрада. — Томас хорошо к тебе относится. Он бы не стал никого обижать, это не в его духе.
— Ага, духи сказали ему плохо обойтись с иноземным человеком. Таким ты меня видишь, верно? Маленький, зависимый, глупый Конрад! Что он знает о моих мечтах? Он всего лишь работает со мной!
Бетти приоткрыла губы. Слишком расстроенная, чтобы говорить, она боролась со слезами и желанием разрыдаться. Минуты назад всё было так хорошо... Когда Левиан появился рядом, Бетти закусила губу, чтобы сдержать рыдание.
— Вы должны попробовать мой абсент! — весело заявил шеф и руководитель вечеринки. — Этот рецепт уже много поколений известен в моей семье, все говорят, что он превосходен, но я не стану утверждать, пока... — Левиан замолк. Бетти стояла, низко опустив голову, опершись на трость, а Конрад отвернулся, насупив нос. — Я что, что-то испортил?
— Нет, сэр, не вы. Просто кое-кто, я не буду указывать пальцем, здесь чужой! И решительно желает спровадить меня! — злился Конрад.
— О чём ты? — озадаченно спросил Левиан. — Вас что, кто-то обидел? Покажите мне этого самоубийцу и...
— Льюис, пожалуйста, — Бетти подняла взор. Левиан взглянул в её глаза и его сердце пронзила боль. — Конрад и я... просто не поняли друг друга. Это всего лишь недопонимание, верно? — спросила она, взглянув на своего верного друга.
— Да, — Конрад потупил взгляд. Но здесь, при стольких людях, при Левиане, что вечно смотрел на него сверху вниз, при Томасе для которого Конрад был меньше, чем человек, сдерживаться он не мог. Ярость и слепая злоба накатили на него. Обвинения со стороны других людей, возникшие в его разуме, неоправданные и саморазрушительные, наконец взяли вверх.
— Нет! Нет, сэр, это не так! Я устал притворяться, что это не так! Я прекрасно вижу, как вы ко мне относитесь! Как она ко мне относится! Вы думаете, что я такой глупый? Аха-ха-ха, наш маленький глупый Конрад, мы все смеёмся и тыкаем ему в спину, пока он не видит. Ну так я полон этих издёвок, и я требую, чтобы ко мне относились с уважением!
— Ты что, пьян? — удивился Левиан. — Что на тебя нашло?
— Я трезв, сэр! И я вижу всё пренебрежение в вашем взгляде и голосе! — Конрад поднял палец в воздух. — И ваше положение не даёт вам права смеяться надо мной!
— Это глупости. Я никогда не смеялся над тобой. Я даже не знал, что ты так думаешь.
— Вот именно! Никто из вас не знал! Вам всем всё равно!
— Но это не так! — обиженным голосом воскликнула Бетти. — Конрад, я никогда бы не подумала обижать тебя! Ты очень для меня важен! Я не представляю свою работу без тебя. Что бы сейчас ни случилось, мы можем это обсудить! Поговори со мной, скажи, что тебя тревожит, я помогу, я выслушаю, — Бетти протянула к нему руку, но Конрад отстранился.
— Нет, не пытайся перевести тему. Вы все — обманщики! Я не посмешище! Я учёный! Я...
— Учёный? — Левиан оскалился и сжал кулак так, что Конрад услышал треск. — Ты, мальчик, здесь за тем, что я так решил! Твоя вопиющая неблагодарность, твои глупые, детские нападки — это слова не учёного, а глупого мальчишки! Ты должен быть благодарен, что Бетти позволяет тебе носить коробки, расшибая свой лоб, пока кровью не будет написано: "Спасибо!"
— Льюис, не надо! — Бетти повернулась к нему, положив руку ему на живот. — Прошу, не злись!
— Я не зол, дорогая, — хмыкнул Левиан. — Я раздражён тем, что это ничтожество позволяет себе. Я дал ему куда большее, чем он заслуживает. Я дал ему, — тише сказал он, — тебя.
— Вот! Об это я тоже говорю! — Конрад отошёл назад. — Вы вместе замышляете что-то, куда решили втянуть меня, верно? И это, когда Томас рядом! У вас совсем нет совести! А что он об этом подумает? Вы хоть немного заботитесь о его чувствах?
— У меня горят уши или меня вспомнили? — голос Томаса раздался так близко, что Конрад подскочил на месте. Чёрный человек снова вырос рядом с ним. — Мне лестно, что тут меня защищают, но я не хочу оставаться в стороне, — он подмигнул Конраду. — Льюис, второй игрок подключился, я теперь твоя цель. Оставь Конрада в покое!
— Никто бы ничего и не сказал, если бы мой человек... — он посмотрел на Бетти, которая жалобно смотрела на Тома, — и наш сотрудник бы не позволял себе таких выражений. Это недопустимо!
— Брось. У парня явно накипело за время пребывания под землей. Не дай ему превратиться в человека-крота, который жаждет уничтожить весь мир.
— Ты как всегда на стороне "обиженных", — вздохнул Левиан. — Как ты тогда бросался этой дурацкой фразой? Адвокат дьявола, верно? Не нужно, Томас, у меня всё под контролем. У меня всегда всё под контролем, — лицо Левиана стало каменным.
— Ты слишком строгий воспитатель, — улыбался Томас. — Мальчикам и девочкам нужно давать куда больше свободы, чтобы они в будущем могли сами о себе позаботиться. Закрывай глаза на некоторые их шалости.
— Если ребёнок коснётся проводов и его убьёт зарядом тока, кто, как ты думаешь, будет отвечать за эту шалость?
— Ох, — вздохнул Томас. — Это просто метафора! Брось, Левиан! Ну ты же не робот, чтобы так говорить!
— Но и ты не волшебник и не дёргаешь за ниточки судьбы людей, Томас. Им нужен контроль. И ему повезло, что этот досадный случай произошёл на вечеринке, а не на работе. Иначе достаточно одного щелчка...
Конрад впился руками в стол, готовый стянуть скатерть. Томас положил руку ему на плечо:
— Конрад точно не хотел...
— А я могу говорить за себя?! — вспылил Конрад. — Мне не нужно, чтобы меня защищал такой тип, как ты! Напыщенный, наглый... эфемерный! — палец Конрада дрожал в воздухе.
— Ну-ну! — Томас выставил перед собой ладони, словно защищаясь. — Ты же человек науки, — Томас услышал фырканье Левиана, — и знаешь, что насилие — не выход.
— Ты специально, да? — чуть ли не кричал Конрад, окончательно переводя на себя всё внимание. — Думаешь, что это смешно? Что если твоя жена нашла себе игрушку, то ей можно вести себя так? Это неподобающее поведение для замужней женщины, ты знаешь? Или тебя это заводит, извращенец? Когда твоя жена ведёт себя, как… шлюха?
И тут глаза Томаса вспыхнули. Голубое море разбудило древнюю, яростную и голодную жизнь, которая направила огромную хищную волну, затмившую солнце. Волной был сам Томас, который шёл на Конрада, заставляя его отступать назад. Спокойный, дружелюбный, почти юный голос превратился в угрожающее змеиное шипение, руки сжались в кулаки.
— Не смей. Никогда не смей говорить об этой женщине так, ты, маленький, упёртый, никчёмный, слабый человечек, — Томас прижал Конрада в стену, нависнув над ним, закрывая свет. — Тебе повезло, что в этом мире кто-то ценит твою хрупкую, жалкую жизнь, несмотря на эти отвратительные качества, которыми полна твоя душонка. Если ты ещё раз скажешь что-то про неё, то я обещаю тебе, — Томас схватил его за плечо, сжав руку, сравнимую с укусом, — что не буду сдерживаться!
— Томас! — крикнула Бетти.
Томас захлопал глазами и отпустил руку. Конрад воспользовался моментом, оттолкнул его и отошёл в сторону. Явно намереваясь что-то сказать, он не нашёл нужных слов и бросился уходить. Начинался холодный осенний ливень, смывающий чёрно-белый грим с лица парня, перемешиваясь со слезами. Отдалённо он всё ещё слышал плач Бетти.
Девушка закрыла лицо руками, тихо всхлипывая. Тогда Томас аккуратно обнял её, прижав к себе, и тихо вздохнул. Острая улыбка Левиана отвлекла его от мыслей:
— Что?
— Очаровательно. Ты позволил себе настоящий полёт фантазии к мальчику, — позлорадствовал Левиан.
— Да пошёл ты, — беззлобно сказал Томас.
— Нет, правда. Мне понравилось. Ты можешь быть жёстким. А ещё теперь он не будет трогать провода.
— Я этого не хотел, — мрачно ответил Томас, сильнее заключая Бетти в объятия.
— Знаю-знаю, я прекрасно тебя знаю. Но думаю, что ты был хорош!
Томас смерил его недовольным взглядом, хотя в душе он улыбался.
***
Бетти и Конраду казалось, что они уже долгое время работают молча. Все их мечты, все разговоры, вся та связь, которую они поддерживали, тепло, которое испытывали растворились, словно их никогда и не было. Бетти не начинала разговор, Конрад был целиком поглощён своими мыслями. Конечно, им приходилось перекидываться парой-тройкой дежурных фраз, но это было не в счёт. Раньше Элизабет любила рисовать Конрада с натуры, и он часто позировал ей, раздеваясь до пояса, хотя это и не было обязательным, ведь все необходимые сканы производились машинами. Они занимались этим друг для друга. Но ничего подобного между ними больше не происходило. Работа под землей стала по-настоящему холодной, жестокой, а Конраду впервые захотелось домой. И всё же, работа шла, двигалась, что позволяло Бетти находить в себе силы и стремление жить дальше, когда Конрад всё сильнее и сильнее осознавал свою никчёмность. Каждая мысль, каждое сомнение, каждая боль была его собственной, рождённой из глубины разума болью и неуверенностью, подталкиваемая саможалостью, распространяющаяся на самых близких ему. Конрад мог бросить ей вызов, отбросить сомнения, заглянуть в своё сердце и поговорить. Но он предпочёл молчание, благодатную почву для роста сомнений и укрепления корней слепой обиды. Через пару дней выпал снег, укрыв землю белым саваном. Конрад чувствовал себя необычайно разбитым в этот день. Отсутствие общения, неимение родной души, ссора с Бетти, полная отрешенность и эскапизм в собственный мир разочарований и боли сподвигали его на яростные, гневные поступки.
Оставшись наедине в мастерской, Конрад старался не смотреть на Бетти. Его жгло изнутри, мысли бились о стенку черепа.
— Может нам пора поговорить? — спросила Бетти. — Или ты собираешься продолжать играть со мной в молчанку?
Её голос уже не был так дружелюбен. Это был голос уставшей, утомлённой, но всё ещё заботливой и доброй женщины.
— Нам не о чём говорить, — буркнул Конрад. Ах, как же ему хотелось, чтобы Бетти разозлилась на него. Накричала, набросилась с кулаками и выгнала прочь, чтобы он наконец перестал чувствовать вину за произошедшее. — Всё и так ясно.
— Мне — нет, — спокойно сказала она. — Я помню, что мы все хорошо общались, пока не произошла эта неприятная ситуация.
— Значит, я виноват? — Конрад решительно посмотрел на неё.
— Я такого не говорила.
— Ах, но мы все знаем, что это так! Хватит притворяться, что никто не виноват! Мы все знаем, кого надо винить! Меня! Меня! — Конрад указал на себя. — Просто у вас не хватает духу сказать мне это в лицо!
— Я не считаю, — спокойно сказала Бетти, — что ты виноват. А даже если так, то я знаю, что ты не хотел. Что тебе от этого очень больно. Я чувствую это.
— Ты не можешь знать, что я чувствую, — Конрад отвернулся и спрятал руки под мышками. — Я чувствую одиночество.
— Но… ты не одинок, — улыбнулась Бетти и её голос снова стал мягким и дружелюбным. — Я знаю, ты чувствуешь, как дорог мне. В конце концов, ты носишь частичку моего сердца. Помнишь? Так я всегда знаю, что ты чувствуешь. Мы связаны с тобой сильнее, чем ты думаешь. И никакие обиды или происшествия этого не изменят.
— Хватит! — вскочил Конрад. — Прекрати! Как... как ты можешь вообще говорить такое?! Мы с тобой разные! Я никак не связан с тобой!
— Ты просто разбиваешь мне сердце, — произнесла Бетти.
— Ты разбила его мне гораздо раньше! — кричал мужчина. — Ты просто используешь меня, чтобы потешить собственный эгоизм! Вот! — Конрад вытащил опал Арлекин и бросил его на пол. — Где теперь твоя связь, ха?
Бетти посмотрела на подвеску. Конрад был готов к тому, что девушка сейчас разрыдается или начнёт его утешать. Но Бетти только подняла голову и сказала:
— Ты ведёшь себя как большой ребёнок.
Холодный, железный голос. Спокойный. Конрад увидел в нём столько надменности, столько пренебрежения к себе. Почувствовал такую ярость, такую злобу. Морщины выступили на лбу, ноздри яростно расширялись, пальцы скривились.
— Ребёнок? Я ребёнок?! А это по-твоему тоже ребячество? — Конрад сделал несколько резких шагов и схватил Бетти за плечи.
Девушка вскрикнула, когда он уложил её животом на стол. Она услышала, как Конрад пыхтит, приподнимая её юбку и пристраивается сзади. Пальцы судорожно пытались расстегнуть ремень, пыхтение заимело нотки жалости. Чувствуя замешательство, Бетти приподнялась на локтях, подстраиваясь под Конрада. Ей хватило одного лёгкого прикосновения, чтобы понять проблему парня.
— Я могу помочь — произнесла она тихо, не ощущая позади себя ни жара, ни выступа.
Конрад был в самой выгодной позиции, но совершенно не готов.
Она поглаживающими движениями постаралась потрогать его снизу. На минуту Конраду даже стало отвратительно до тошноты от осознания того, что ему это нравится, и он позволяет этому продолжаться, ощущая прилив крови.
Но он отрезвел довольно скоро, возвращаясь к мыслям о том, насколько в унизительном положении он сейчас находится.
— Прекрати это! — крикнул мужчина, отшатнувшись и хватая край штанов, — Ты…
Монстр.
Конрад едва не поскользнулся, и поспешно бросился к лифту. Он судорожно бил по кнопке вызова, влетел в раскрывающиеся двери, ударившись плечом о стену. Задыхаясь от бессилия и слёз, он грубо ударил по кнопке этажа на поверхность. Двери закрылись, и Конрад зарыдал, обняв себя за плечи и опускаясь на колени. Не может этого быть! Не может быть! Они плохие! Они, а не он! Он прав и только он! Как, как это может быть так, хоть его собственное тело говорит ему об обратном? Конрад тихо хныкал, закрыв глаза, пока лифт поднимался наверх. Ему нужно было лишь немного воздуха, быть подальше от людей, которых он обвинял. От женщины, что продолжает любить его своей больной любовью, несмотря ни на что.
***
— Нет, — тихо сказал Левиан. — Не может этого быть, — зелёные глаза судорожно бегали по экрану. — Отменить процедуру! Отменить, я сказал! Проклятье! — выругался мужчина, отбегая от гигантского экрана к панели управления.
Нажав на кнопку, Левиан активировал предупреждения высшего уровня. Сирены, мягкий женский голос, призывающие людей укрыться в здании. Вернувшись к компьютеру, он пытался отыскать причину ошибки и исправить её. Не получалось. Точка невозврата была достигнута, а Левиан смотрел на экран. Вот он видит трансляцию собственных спутников, вот звёзды. Левиан вздыхает, когда на экране появляется отсчёт. Мужчина со всем спокойствием поворачивается спиной к Часам Судного Дня, встаёт на платформу, которая увозит его вниз. К его новой жизни.
— Прощай, старое хрупкое тело, столь несовершенное и ненадёжное, — говорит Левиан самому себе.
Платформа привозит его вниз, в круглое помещение, полное проводов, тянущихся к центру, к гудящей машине, сферической формы. — Прощай, несовершенный и ненадёжный мир, — Левиан смотрит, как открывается капсула. — Не волнуйся, отныне я позабочусь о тебе. Ошибки прошлого будут исправлены.
С этими словами, Левиан заходит внутрь.
Асмаэль активирована.
***
На широкие плечи Томаса падал снег. Мужчина смахнул снежинки с чёрных волос и вошёл в небольшое каменное сооружение. Беседкой его можно было назвать с трудом. Слишком узкое помещение, продуваемое с четырех сторон, в центре которого гладкий прямоугольный камень, на который можно что-то поставить. Томас вытащил из сумки предмет, завернутый в ткань, развернул его. Пустые глазницы смотрели на Томаса. Череп, надежно укрытый под изумрудной оболочкой. Томас аккуратно поставил его на гладкий камень, подле него расставив красные свечи, зажёг их, достал дневник, перелистал жёлтые страницы. Здесь говорилось о том, что в назначенный час, в назначенное время это место станет эпицентром великих изменений. Нахмурился и перелистнул страницу. Автор дневника, живший много лет назад, утверждал, что великие знания станут вместилищем красивого черепа. А Томас не знал черепа красивее, чем тот, что принёс. Когда-то, этот человек был ему дорогим другом. И теперь они здесь, в месте, где прошлое встретит будущее и родит настоящее. Где жизнь и смерть столкнутся в танце. Томас подождал, проверил, правильно ли стоят свечи, выдержал паузу. Но всё было тихо. Даже очень тихо.
— Что ж, видимо и это пророчество оказалось ложным, — Томас достал другой дневник, исписанный и потёртый, перелистнул до середины и вычеркнул предложение. Тишина становилась слишком сильной. Томас почувствовал давление, нахмурился, потрогал себя за голову. Затем посмотрел наверх. — Ну надо же, — спокойно сказал он. — А он был прав.
И тишина исчезла. А с ней и привычный мир.
***
Конрад спешил. Отчаявшийся и поникший, он возвращался домой, готовясь к увольнению, когда вдалеке послышались взрывы. Конрад уже сто раз слышал про конец света, про падающие бомбы, про апокалипсис. Но когда он действительно наступает, ты просто не готов. Когда он мчится к тебе — ты бежишь от него. Конрад бежал, бежал и не оборачивался, слыша, как позади него рушится мир.
Бетти спокойно шла по коридору, не взирая на шум, на крики, плач. Конец света наступил для неё немного раньше, чем для остальных. И ей было плевать. Её сердце леденело, душа страдала, но она шла вперёд, ибо разум её сиял. Она была одержима одной единственной идеей и знала, что это будет её подарок новому миру.
Слева от Бетти было прозрачное стекло, отделяющее её от мира, который должен был погибнуть. Когда она проходила мимо панели, позволяющей открыть дверь только изнутри, она остановилась. Конрад подбежал к ней, и Бетти увидела весь ужас в его глазах. Мир позади него рушился, рушилось и здание, последняя опора, ведущая в мир спасения по прозрачному коридору. Бетти стояла напротив него, видя как шевелятся его губы. За спиной Конрада обваливался потолок, ломались стены, проваливался пол.
Тяжёлые провода спустились прямо за спиной мужчины, губы его задвигались быстрее, в глазах царствовал ужас. Бетти стоило всего лишь сделать маленькое движение, крохотный жест. Всего лишь дотронуться до панели и впустить Конрада, спасти его из лап неминуемой гибели. И всё же, она стояла на месте, не двигаясь, словно статуя.
Зрачки Конрада уменьшились, губы дрогнули. Провода позади него стали быстро подниматься, исчезая в потолке, а он вместе с ними. Конрад повис головой вниз, размахивая руками, пока не исчез в потолке, а Бетти продолжала смотреть. Даже когда он исчез, она выждала ещё немного, и только затем пошла дальше. И слёзы потекли по её щекам.
***
Бетти вошла в самую святую святых. Две медицинские капсулы. В одной из них спал мужчина. В другой женщина. Черты их лиц были столь близкими для Бетти, что один только взгляд заставил её упасть на пол и разрыдаться сильнее.
— У нас бы никогда не получилось, — растерянно, запинаясь, говорила Элизабет, — при всей нашей очевидной слабости, всей этой боли. Мы оба разрушили то, что могло стать настоящим прекрасным будущем… для каждого из нас.
Элизабет бросила короткий взгляд на женщину с белыми волосами, красивым телом:
— Ты будешь куда совершеннее меня физически, моя дорогая. Не беспокойся, я дам тебе хранителя, достойного, лучшего из лучших. Он… будет тебе помогать во всём, — она коснулась файла с надписью «m1stress», — Ты станешь его единственной госпожой, но именно он будет править твоим сердцем, именно он приведёт тебя к победе.
Бетти склонилась над капсулой с файлом «Zj3Ster». Они с Конрадом дали ему это имя просто так, чтобы подшутить над Левианом, который, впрочем, казалось, будто ничего не заметил тогда. Бетти находила это лицо с длинным носом и острым подбородком похожим своими чертами на шутовскую венецианскую маску.
— Вот так. Шут и Королева.
Как долго она видела это лицо, как часто слышала этот голос. Голос заставлял её смеяться, улыбаться, жить и радоваться. Голос заставил её грустить и плакать. Бетти было горько оттого, что такой прекрасный человек может совершать такие жалкие и глупые поступки. Она не смогла повлиять на Конрада, но сможет изменить Его. Дать новому миру идеальное существо. Бетти поднялась, вытерла слёзы, села за компьютер, активировала пароль и принялась вносить изменения. Левиан бы не одобрил её поступок, но ей было всё равно. Удивительно, как много может вскрыться в личности, стоит лишь убрать пару галочек. Бетти закончила, открыла крышку капсулы и склонилась над мужчиной.
— Я создала тебя таким, чтобы ты любил её, защищал, оберегал и, уж точно никогда не чувствовал себя одиноким.
Бетти наклонилась к нему, целуя в щёку, нажимая на золотую бляху с изображением сердца, на груди.
Оранжевые буквы загорелись на экране позади:
«Zeppelin-9, активация»
Несколько её слезинок стекли по его длинному носу. Она вложила Арлекин ему в руку и поспешила уйти. Когда он проснётся, он не будет знать, кто он такой на самом деле, и какая история стояла за его созданием, он никогда не узнает кто такая Бетти. Он не узнает почему её имя на его фляжке. Он будет идеальным, сильным, независимым, но способным на настоящую любовь. И всякий раз, поглядывая на таинственный опал, он будет испытывать глубокую светлую грусть.
Пройдёт несколько месяцев карантина, прежде, чем Зеппелин-9 поднимется из снегов, отправляясь навстречу мрачному будущему.
Когда всё начнётся, её не должно быть здесь. А до этого ей необходимо где-то укрыться. Где-то, где она будет в безопасности.
