Родительский контроль

— Сакура, я не готов, — честно признался Учиха, как только девушка занесла свой так и не дрогнувший кулачок над дверью отчего дома, чтобы сообщить о своем нежданном визите. — Издеваешься? — раздраженно поинтересовалась девушка, насупившись. Но руку все же опустила — засомневалась. Саске же на миг подумалось, что сейчас издевались как раз над ним. Все-таки Сакура и ее непрошибаемая упертость и правда умели здорово раздражать. — Подумай о родителях. Уже слишком поздно для таких визитов. — Саске, замуж никогда не поздно! — безапелляционно отрезала Сакура, скрестив руки на груди. — Я не об этом. — Вот именно!.. Сакура шумно выдохнула, отводя взгляд. Если бы сейчас ей было двенадцать, она бы точно расплакалась. Повисла бы на Саске и таки добилась бы такого необходимого внимания к себе. Плевать, что это пресловутое внимание ограничилось бы лишь очередным презрительным взглядом черных глаз в копилку к разбитому сердцу. Сакура бы выдержала. Сакура бы все равно потом по новой склеилась. Но Харуно сегодня уже почти девятнадцать, а Саске больше не дарит ей даже свое привычное безразличие. Они стали другими. Выросли. Пережили самих себя. Саске больше не горит желанием смотреть на Сакуру с презрением. А Сакура и вовсе выгорела — больше не кричит, не навязывается. «Вредные привычки» растворились в текучем времени. — Саске… — тихо произнесла имя парня Харуно, подходя ближе. Почти вплотную. Брошенный украдкой взгляд живых зеленых глаз, полный робкой, теплой нежности был слишком знаком брюнету. И сейчас он кричал только об одном: Сакура как всегда первой пойдет на компромисс, к мнимому примирению. — Если что-то пойдет не так, то можешь телепортироваться в другое измерение. Ты же можешь. Учиха хмыкнул. Что за абсурд? Что за нелепый пораженческий настрой? — Думаю, не стоит заранее настраивать своего друга бегать по другим мирам. Сделать ноги подальше от нашей семьи он, видимо, уже все равно не успеет, кхе-кхе. Сакура отшатнулась от двери, едва не вскрикнув. Голова непроизвольно задралась вверх, а зеленые девичьи глаза увеличились в размерах. Со стороны послышался короткий вздох. Девушка мельком недовольно зыркнула на Учиху. Он ведь точно знал, что они не одни, шаннаро! Почему молчал?.. — Папа… — Харуно вмиг онемела, а вся уверенность и нетерпение тут же забрались в самые дальние пыльные закорки сознания. Куноичи теперь растерянно посматривала то на отца, одиноко стоящего у распахнутого окна, то на своего «тугодумного» избранника. —  Подожди, давай я все объясню!.. В смысле, ты все слышал? Давно ты здесь? — Ну… А какая разница? — мужчина выдержал неприлично долгую паузу, в мыслях успев уже сто раз для себя решить, что дышать свежим воздухом на ночь глядя больше вредно, чем полезно — так ведь и ненароком испортишь все планы любимой дочери по знакомству с… Тут Кизаши Харуно в опасном подозрении прищурился. — Погоди-ка, ты же Саске? Учиха Саске, верно? — Добрый вечер, Кизаши-сан, — отстраненно согласно кивнул Саске и все же поклонился в знак приветствия. — Да, пап, да, это Саске, мой… сокомандник, — нервно пробормотала следом, словно в каком-то бреду Харуно. Ее красивый план по внезапному и безотказному в своей безоружности знакомству Саске со своими родителями сейчас проваливался с треском, утягивая за собой и ее саму. — «Сокомандник», значит… Ясно-ясно. Сакура на миг прикрыла глаза от охватившего волнения. По задумчивому выражению лица отца было ни черта не понятно, что он обо всем «Этом!» думает: злится ли, до сих пор пребывает ли в замешательстве, или еще что похуже ему уже взбрело в голову? — Знаете, я сейчас и правда туго соображаю… Знаю только, что твоя мать спросонья может не выдержать такой «радости», — на последней фразе Кизаши правым глазом невольно покосился на невозмутимого Учиху. — Давайте так… я ничего не слышал и сейчас, никому больше не мешая, продолжу считать звезды, пока с севера, вон, не пришли тучи. А ты, Сакура, отпусти уже своего… кхе-кхе, друга — у него и так завтра, видимо, намечается важная миссия. Дай хотя бы подготовиться. Саске нахмурился, переведя взгляд на мелкие камни под ногами, что периодически поблескивали от мутного света луны. Он бы сейчас и сам с тихой радостью пустился в увлекательный пересчет небесных тел, если бы не одно розововолосое распереживавшееся сильнее некуда «Но». — Какая еще миссия, пап? — между тем Сакура покачала головой, вопросительно изогнув бровь. Она ведь самолично еще на прошлой неделе воодушевленная сообщила отцу с матерью, что ее освободили от выполнения заданий как минимум на месяц — к чему это все?! — Самая тяжелая и ответственная в его жизни миссия — знакомство с твоей мамой, у которой всегда ко всем вечно находились какие-то претензии, — в пугающе звенящем пафосе протянул Кизаши и подмигнул дочери. —  Ну, думаю, вы ведь и сами понимаете, насколько серьезный и «опасный» шаг вы собираетесь завтра сделать, да? Сакура лишь выдавила из себя усталую, разбитую, едва не сумасшедшую улыбку. — Главное, чтобы вы понимали, Кизаши-сан. Сакура громко сглотнула. Стальной уверенный голос нещадно ударил по барабанным перепонкам, наконец выведя из оцепенения. Худая бледная рука машинально потянулась к накидке рядом стоящего Саске. Дернуть как можно сильнее. Отрезвить. Спустить с небес холодного высокомерия, где Учиха, видимо, завсегда непрестанно витал. Саске никогда не умел подбирать правильные слова. Нет, даже не пытался. Даже сейчас нисколько не пытается!.. — Ты мне нравишься, — полушутливым-полусерьезным тоном заключил после недолгого молчания Кизаши, скрестив руки на груди. Сакура выдохнула. И снова замерла — вырваться из замкнутого круга собственных противоречий все никак не удавалось. — Наверное. В отличие от моей дочери я все еще в сомнениях.