***
Саске помнил, как первое время долго не мог переступить порог поместья Учиха. Переступить через себя, через свои ожившие кровавые воспоминания. Они все так же жили в этих опечатанных обветшавших заброшенных домах. Мертвых домах. Саске помнил, как его раздражающе проницательный лучший друг первое время под абсолютно разными идиотскими предлогами затаскивал ночевать к себе домой. Только чтобы Саске не оставался один. Там. Учиха не помнил, как провел свою первую ночь в своем старом доме. В своей посеревшей мертвой комнате. Помнил только, что наутро к нему в дверь робко постучали. Сакура. С корзинкой еды и растерянной, отчего-то виноватой улыбкой на лице. Саске тогда едва удержался, чтобы не выставить ее — раздражающую, беспокойную, до тошноты заботливую. Учиха ненавидел, когда за него переживали. Ненавидел, когда ему сочувствовали. Потому что не заслужил. Потому что не нужно. А Сакура все не понимала. Упертая. Невыносимая. В тот день они едва ли перекинулись парой фраз — молча наводили порядок в доме. После обеда даже Наруто подоспел со своей шваброй и техникой теневого клонирования. Правда, от него стало только больше грязи и шума: Сакура не сдержалась — после очередного случайно опрокинутого ведра с грязной водой выставила Узумаки и его клонов вон. Сколько бы Саске себе не лгал, ему этого не хватало: идиота Узумаки, раздражающей Харуно. Сакура (почувствовав, что может) тогда без тени стеснений впервые предложила остаться вместе с ним на ночь. Просто побыть рядом. Рядом с ним Сакура все еще не могла позволить себе быть бесполезной. Ей хотелось быть нужной. Ради Саске, ради них обоих. Саске тогда ничего не ответил. Но и прогонять не стал. Вдвоем теплее. Сейчас, спустя время, Саске понимает, что без этого тепла уже не может. Сакура тоже. Но в отличие от него, она этого и не скрывает. Не пытается отрицать. В отличие от него Сакура все еще живая: все еще любит, переживает, прощает, надеется. А Саске только раздражается: на себя самого. Саске не понимает, почему Сакура все еще задерживается у него вечерами, говоря родителям, что засиживается у Ино; почему на его холодность всегда отвечает понимающими печальными улыбками; почему на его резкие вздрагивания по ночам отвечает теплыми крепкими объятиями. Почему, Сакура? Саске никогда бы не задал ей этот вопрос. Потому что еще с подростковых лет знал на него ответ. Догадывался. Не только Наруто был проницательным. Не всегда Саске был слепым. Саске вернулся домой поздно, заметив на столе контейнер с едой: Сакура всегда забегала к нему перед ночной сменой. Учиха сразу прошел мимо кухни в комнату родителей; по дороге в поместье ему наконец пришла идея, какой подарок преподнести Мебуки-сан.***
Саске помнил: его мама тоже любила цветы. И пусть маленький Саске совсем не умел собирать икебаны (нии-сан тоже), все же после каждой своей тренировки он старался принести Микото букет свежесорванных полевых цветов, который он собирал по дороге домой. Саске любил смотреть, как мама улыбалась. Он до сих пор помнил ее короткие теплые улыбки. Он до сих пор помнил, как мама аккуратно-заботливо ставила каждый его потрепанный букет в старинную антикварную вазу, которая досталась ей еще от бабушки — в подарок, когда Микото Учиха выходила замуж за наследника главы клана Учиха. Теперь эта ваза пылилась в закрытой спальне его родителей, а Саске все так же носил матери цветы. Но уже на могилу. Уже без улыбок. Через пару дней Саске заявится к Харуно без приглашения. Молча, с присущей Учихе холодностью сделает подарок искренне удивленной Мебуки и так же внезапно удалится, несмотря на все попытки Сакуры его задержать и затащить на семейное скромное застолье. Для Саске День матери — тоже важный день. Он тоже хотел провести его с семьей. Не с Харуно, не с Сакурой. Среди холодных плит и мертвых букетов.