Шарлотта Ксавье

Однажды на завтрак Хэнк спускается совершеннейшим человеком, и Чарли смотрит на него удивленно. В мыслях друга — счастье от того, что он смог, что справился, откровенная радость победы и… — Хочешь в город за покупками? — спрашивает Хэнк. — Я вколю лекарство, ты не будешь слышать чужие голоса. — И останусь беспомощной калекой? — качает головой Чарли, чувствуя чужую смазанную вину в проскользнувших мыслях. — Хэнк, это не твоя вина, но у меня слишком много врагов. Я не могу позволить себе быть беспомощной. Хэнк смотрит исподлобья, а потом говорит твердо: — Ты не будешь. А после он вытаскивает ее в город, знакомит с доктором Кроу. — Давайте посмотрим, что там с вашей спинкой, мисси, — улыбается широко Кроу, и в мыслях у него царит желание помочь хоть в малом. А еще Чарли ему нравится. И это… неожиданно приятно. — Смотрите, — говорит он. — Видите? — Определенно, — хмурится Хэнк. — Вы видели предыдущие снимки? В их разумах — смятение, и Чарли не решается взглянуть глубже, понять, что так встревожило их. — Те, что вы привезли, — кивает Кроу, — как давно, говорите, была получена травма? — Года полтора прошло, — подсчитывает Хэнк. — И… Дело в том, что мисс Ксавье обладает… некими необычными способностями. “Я телепат”, — мягко говорит Чарли, и доктор Кроу смотрит на нее удивленно. — О, она вам сказала, — понимает Хэнк и продолжает: — Мисс Ксавье в состоянии была сделать пару шагов, благодаря своей силе… — Благодаря своей силе или подавлению своей силы? — внимательно смотрит на Хэнка Кроу. Хэнк почему-то оборачивается на нее, а внутри его — ответ, который Чарли хочет и не хочет слышать. Он тянет к карману, где у него хранится резервная доза сыворотки. В его мыслях есть объяснение всему, но Чарли не хочет принимать его. Потому что... — С моим позвоночником всё в порядке, что можно счесть чудом, но после восстановления ткани не выдерживают моей силы и… отключаются, — говорит Чарли. — А сыворотка может подавить мою силу. И поставить меня на ноги. — Это не постоянное решение, — говорит Хэнк вслух. — Действие одной дозы будет хватать часов на шесть, не больше. И... вероятно, это заблокирует твои способности частично. Нужно будет время, чтобы тело вспомнило былые нагрузки. Но ты будешь ходить. — Хорошо, — кивает Чарли, стараясь не улыбаться. Она не верит в чудодейственную сыворотку, честно говоря, но Хэнк верит в нее, и если Хэнк верит, она должна хотя бы попытаться. Это меньшее, чем она может отблагодарить его за дружбу, за то, что он остался с ней — по сути, он мог бы уехать, оставить ее одну, зная, что она справляется, а если не справится, то всегда может нанять десяток-другой сиделок, но он здесь. — Попробуем сейчас? — уточняет Чарли. — Можно и сейчас, — кивает Хэнк. — Вы не будете против, если я понаблюдаю? — уточняет доктор Кроу. — Нет, — говорит Хэнк. — Конечно… Нет… И приготовьте реанимационный набор. На всякий случай. Доктор Кроу относится ко всему много серьезней, чем Чарли. А вот Хэнк напуган. У него не дрожат руки, когда он вводит Чарли свой чудодейственный препарат. Который работает. Сначала приходит чувство покалывающих иголочек в кончиках пальцев на ногах, оно поднимается всё выше и выше. Чарли хмурится, проводит ладонями по коленям, и чувствует это. Сыворотка работает. Она чувствует свои ноги не с помощью своего дара, а так, как чувствовала их до… до Кубы. Чарли хмурится, глядя перед собой, в голове — мешанина мыслей и, наверняка, не только ей принадлежащих, так что она пытается привычно отстраниться от иных разумов, но понимает, что отстраняться не от чего. Мысли в ее голове принадлежат только ей. — Как ты? — осторожно зовет Хэнк. — Не слышу тебя, — хмурится Чарли, — и чувствую ноги. — Попробуем? — уточняет Хэнк, протягивая к ней руки и безмолвно предлагая свою помощь. Чарли неуверенно спускает ноги с подставок, встает, опираясь на руки Хэнка, делает даже не шаг, а так, крошечный шажок… падает в руки Хэнка, а тот почему-то смеется, обнимает ее говорит: — Ты смогла, Чарли, ты смогла. — Это даже шагом назвать нельзя, — качает головой Чарли. — Мисси, многие начинали с меньшего, — смеется доктор Кроу. — Как вы там? Реанимационный набор не нужен? — Вроде, нет, — качает головой Чарли. — Вот и прекрасно, мисси! — улыбается доктор Кроу. — Попробуете сделать еще пару шагов своими очаровательными ножками? Она ему нравится. Чарли знает это, и ей… приятно. Она может нравиться кому-то. ...но не себе… — Кошмары? — садится на край ее кровати Хэнк. Он спокойно входит в ее спальню посреди ночи, и в этом есть что-то дружеское, почти братское. Чарли вспоминает, как к ней самой в спальню ночью приходила Рейвен, сворачивалась под боком, говоря: “Мне снятся твои кошмары”. И от нее шло тепло и почти обещание, что всё будет хорошо. Как от Хэнка сейчас. — Не мои, — качает головой Чарли, глядя в потолок. Она может поверить в то, что всё будет хорошо. Она может теперь ходить. Может, однажды они найдут точную дозу, позволяющую ходить и пользоваться даром. Однажды. Не сегодня. — Мне нужно лекарство, — говорит Чарли. — Твой дар становится сильней, — не спрашивает Хэнк. — Мой дар становится намного сильней, — смотрит на него Чарли. — Сегодня я видела кошмары Эрика. На наших глазах снова убивали его мать. Он проснулся, и наши разумы были сплетены, я пыталась успокоить его зачем-то, а после… — Шлем, — кивает Хэнк. — Шлем, — соглашается Чарли. — Он не хочет, чтобы я была рядом… Внутри Хэнка поднимается злость, почти ненависть к Эрику, но Чарли была с ним не согласна. — Послушай, — просит она. — У каждого должен быть выбор… должна быть свобода. И у Эрика есть эта свобода, есть возможность выбрать — слышать меня или нет. А у меня — просыпаться ли в его снах… или… — Ты не можешь постоянно глушить свой дар, — хмурится Хэнк. — А ты? — смотрит на него Чарли, садясь. — И не смей говорить, что это — другое. Ты отказываешься от того, чем наградила тебя природа. И я хочу получить тот же выбор. Ту же свободу. Хэнк считает это безумием. Чарли с ним не спорит. — Я хочу пройтись по магазинам, — вместо этого говорит она. — Хочу потанцевать в клубе. Хочу, чтобы… Она замолкает, отворачивается, не говорит, что хочет просто позабыть… обо всем. Хотя бы на один вечер. Мысли Хэнка хаотичны, ярки, но постепенно в них всё больше и больше проскальзывает смирение и принятие ее решения. Нет, конечно, после он поспорит тысячу раз, но сейчас он смиряет себя, чтобы не причинить ей боли. Чарли не заслуживает Хэнка. Этот мир не заслуживает Хэнка. — Мне кажется, ты понравился той милой девушке в кафе, — улыбается Чарли на следующий день. Они идут по улице под руку, Хэнк несет ее покупки и мило смущается словам Чарли. Она отпускает его руку, идет спиной вперед, улыбаясь и смущенному Хэнку, и солнцу, и этому дню и возможности просто идти по улице. — Эй, аккуратней! — перехватывает ее за плечи… Шон. — Дамочка, смотрите, куда идете. Чарли разворачивается к нему. В глазах Шона нет узнавания, только досада от того, что его покой потревожили. — Вы тут не одна, чтоб вы знали, — говорит Шон. Он… не узнает ее… смотрит так, будто она — никто для него… меньше, чем никто. — Да, — отвечает Чарли. — Простите. Ее разум кричит: “Я теперь одна. Я почти одна. Потому что ты ушел. Потому что все вы ушли. Есть Хэнк, но он рядом, потому что нигде больше для него места нет. Я одна!..” Но дар заблокирован, и Шон ничего не слышит… и это… к лучшему. — Прощаю, — отвечает Шон, фыркает и уходит. Чарли остается стоять на тротуаре. Одна. — Эй, — касается ее плеча Хэнк. — Ты как? — Я в порядке, — лжет Чарли. И идет дальше. Она может ходить, может уйти туда, куда пожелает, может, даже добредет до того места, где она не будет одна?...