Наша храбрая эпоха

За окном автобуса наконец-то теплая погода. Дис грустно смотрит на просторы Греха, понимая, что все то, что он видит сейчас — это последний раз на ближайшее будущее, ведь детдом, в который направили юношу находится в другом городе и парню еще грустнее становится, ведь за пределы Греха он никогда не выезжал. Водитель не трогается, будто бы специально выжидая паузу, чтобы Дис мысленно успел попрощаться со всем этим, что окружало его семнадцать лет. Рядом с ним сидит его какой-то дальний родственник, который взял на себя ответственность доставить парня в целости и сохранности до дверей детского дома. Он весело щебечет, говоря, что год пролетит быстро и парень не слушает его, смотря в окно. Вдруг он видит несколько приближающихся фигурок, которые подойдя ближе, оказываются Бесом и остальной шайкой-лейкой Свальщики. Бес бледный, словно он увидел смерть, а у остальных ребят грустные выражения лиц. Никто не хочет отпускать его, всем больно лишь от одной мысли, что Дис уезжает. Бесу больно в особенности. Он находит глазами друга, который сидит возле окна, подлетает к нему, крича через стекло: — Дис, все к лучшему, слышишь?! К лучшему! — он срывает голос, а потом ударяет по автобусу со всей силы, счищая костяшки пальцев и со слезами на глазах смотря на друга. Сердце парня в клочья разрывается и автобус трогается, из-за чего юноша вздрагивает, продолжая смотреть на Беса. Пока едет автобус, Бес бежит за ним, но когда скорость увеличивается, парень отстает. Дис облокачивается на спинку кресла, тяжело дыша и пытаясь сдержать слезы, которые режут глаза, прося выбраться наружу. Он не должен плакать, потому что рядом сидит дядя его мамы, который наверняка не поймет детскую слабость. Проезжая чуть дальше, он видит Тима и Юну, которые провожают автобус взглядом. На душе становится еще грустнее, ведь даже драки с Металлургами были частью его жизни. Все, начиная от завода и заканчивая свалками было частью жизни Диса. Прощание с кем-то или чем-то — это всегда сложно. Сложно так просто взять и отпустить то, к чему ты привык и что совсем-совсем не хочешь отпускать. Школьники не хотят отпускать лето, юноши не хотят отпускать своих девушек, а пожилые люди не хотят отпускать жизнь. Но почему-то каждому из них приходится расстаться с тем, что дорого до глубины души. Дис не особенный человек, поэтому он не исключение. Ему приходится расставаться с той жизнью, которую он просто недооценивал. Он был так слеп, не замечая плюсов проживания в Грехе, что сейчас жалеет о том, что время не вернуть назад. А еще, на удивление самого себя, Дис в глубине души жалеет, что он расстался с отцом, поссорившись. Если бы он знал, что его не станет в тот день, он бы не стал его бить, ссориться, может быть, если бы он этого всего не сделал, смерти родителей можно было бы избежать? Дис на полпути к новому городу заснул крепким сном, будто бы отсыпаясь за последние три дня, ведь парень в общей сложности спал всего часов одиннадцать. Рядом сидящий дядя читал книгу, делая умное лицо, на которое смотреть было противно. И вот спустя несколько часов — конечная. Автобусная остановка расположена рядом с детдомом, в котором будет коротать последний год Дис. Парня будит родственник, потрепав немного по плечу, из-за чего Дис широко раскрывает глаза, в панике осматриваясь. Ему снился страшный сон, и он даже рад был, что наконец-то проснулся. Выйдя из автобуса с одной дорожной сумкой, Дис закинул ее на плечо и тяжело вздохнув, осмотрелся. Обстановка и атмосфера этого города значительно отличалась от Греха. Здесь не стояла вонь отходов, мусора и смерти. Здесь пахло лишь выхлопными газами, которые показались Дису даже приятными, поэтому он начал дышать полной грудью. Вокруг была зелень, ровные дороги и люди, проходившие мимо выглядели в сотни раз приветливее, чем жители Греха. Дис еще немного постоял на одном месте, переваривая информацию о том, что он теперь начнет новую жизнь, без Беса, без Металлургов и вдали Греха. Начинать что-то с чистого листа — это всегда волнительно, потому что ты очень боишься испортить новую тетрадь, у которой впереди еще десяток листов, своим нелепым почерком. Парень ступил на ровную поверхность, а потом дядя, который поскорее хотел закончить с этим, громко начал подгонять его к зданию детдома. Детдом был большим по размерам, в него входил также лицей, в который ходили абсолютно все воспитанники этого учреждения. Дис еще ничего толком не знал о том месте, в котором ему придется провести год, но он очень надеялся, что все пойдет по плану, маленькому, но плану, в который входило всего несколько пунктов. Первый: подружиться со всеми. И второй: не стать изгоем. Пройдя чуть дальше, Дис в далеке заметил толпу подростков, весело разговаривающих о чем-то и яро размахивающих руками. Парню ребята показались, на удивление, приятными, что появилось некоторое желание подойти к ним и познакомиться поближе, но дядя, который просто мечтал отделаться от Диса, грубо подталкивал его вперед, к огромным дверям красивого старого здания. История этого детдома началась в далеком тысячи семьсот девяносто девятом году. Выходцы с разных поселков, включая Грех, переехали из своих сел в новый город, и чтоб иметь в будущем как можно больше выбора, куда можно отдать своих детей (ведь в начале своего создания это был лицей), построили много разных архитектурных сооружений. Лицей при царе Павле буквально процветал: в нем учились дворянские и царские чада. Столетие за столетием лицей процветал, и ближе к современному времени, а если быть точным, в середине СССР его переименовали в «Дом малютки. Лицей». Дис буквально с детским интересом наблюдал за тем, как покачиваются деревья от ветра, как по улице возле самого детдома бегает много детей, намного младше самого Дениса, и все они выглядят такими счастливыми, что у парня где-то в глубине души появилась надежда обрести здесь счастье. В дверях юношу и его дядю встретила ректор, женщина в годах, с седыми волосами и неровно накрашенными губами красным цветом. От нее пахло старостью и лавандовым мылом, а глаза светились каким-то счастьем, от чего Дис вновь подумал обстановке этого детдома и о том, почему же здесь все такие счастливые. — Тумановы? — поинтересовалась она, сверкнув глазами. — Да, — нахохлился дядя, поправляя свой затертый галстук и красуясь перед женщиной. Дис сразу понял, что эта дама в его вкусе, потому что глаза мужчины выдавали небывалый интерес. — Отлично, меня зовут Людмила Николаевна, — представилась она. — Спасибо, что доставили Дениса, и так как все документы уже заполнены, ваша помощь здесь больше не нужна, — Людмила посмотрела на дядю и тот заметно погрустнел, из-за чего Дис невольно усмехнулся. Женщина, не обратив внимание на поникшего мужчину, подошла к юноше, приобняла его одной рукой и развернувшись вместе с ним, повела куда-то. — Сейчас я проведу тебе экскурсию. Парень промолчал, рассматривая новую обстановку, он еще в прихожей заметил много колонн и портреты выдающихся личностей на стене, и в коридоре, по которому его вела Людмила, он заметил другие портреты, но не особо известных, потому что парень даже не знал этих людей, хотя в школе очень интересовался историей. Все здание было очень старым и красивым в архитектурном плане, а внутри так и пахло какой-то дворянской старостью: мебель, судя по всему, осталась здесь с времен начала процветания лицея, ремонт не делался очень давно, и это были всего лишь предположения Диса, быть может, те люди, которые командуют этим детдомом специально поддерживают его в таком стиле? — Очень жаль, что с тобой приключилась такая история, — грустно сказала Людмила, посмотрев на Диса расстроенными глазами. — Но, знаешь, что я тебе скажу? Все, что ни делается, все к лучшему. И Дису до боли в груди стало грустно после слов ректора, ведь он вспомнил Беса, который совсем недавно сказал ему то же самое. Дису правда хотелось верить в это, но его что-то останавливало отпустить всю ситуацию и начать жизнь с чистого листа. Парень сам не понимал, откуда у него этот страх, но он гложил его, поедая изнутри. — Так говорил мой лучший друг, — вдруг произнес парень, посмотрев на Людмилу. Женщина улыбнулась и Дису тепло стало от того, какая она приятная. Ее хотелось слушать и на нее хотелось смотреть, потому что она выглядела, как божий цветочек, не способный причинить боль. Голос у Людмилы Николаевны был теплым и каким-то родным, что ли, и Дису казалось, что он знает ее всю свою жизнь, таким она хорошим человеком была на первый взгляд. — Если о чем-то сказали два человека — то это точно правда, знаю по своему опыту, а ты поверь мне, у меня его много, — усмехнулась Людмила и Дис, поправив сумку, впервые за долгое время мягко улыбнулся. — Что с тобой, кстати? Почему такой побитый? Я понимаю, мальчишки в твоем возрасте те еще балбесы. Дис усмехнулся, не зная, рассказывать ли Людмиле Николаевне о своей жизни в Грехе, или стоит промолчать, ведь парень не знает, поймет ли женщина его, или осудит, ведь для Диса каждые драки с Металлургами были обычным делом. Он собирался произнести хоть что-то, как вдруг в далеке он заметил силуэт, судя по всему, мужской. Возможно этот человек был ровесником Диса, а может, немного младше. Когда они поравнялись с юношей, Людмила довольно улыбнулась и счастливо пропела: — Дима, здравствуй! Познакомься, пожалуйста, это Туманов Денис, твой новый сосед и новенький в целом. Не проведешь ли ему экскурсию по детдому и лицею? Буду тебе очень признательна! Дис обратил внимание на своего нового знакомого. Дима был намного выше Диса, возможно, на сантиметров пятнадцать. Он был немного худощавым, но в то же время имел широкие плечи. Кудрявые каштановые волосы спадали на один глаз, закрывая его. На лице не было ни единой эмоции — пухлые губы были сомкнуты, даже не улыбались, а глаза были стеклянными, как будто Дима — это кукла, на которую страшно смотреть, ведь он может буквально прожечь взглядом. Глаза у парня были, на самом деле, красивыми: зелено-золотые. Дима обратил внимание на Диса и парень тут же перевел взгляд в сторону. Ему было неловко чувствовать то, что Дима изучает его, осматривая с ног до головы. — Здравствуйте. Да, без проблем, — и парень развернулся на пятках, быстрым шагом уходя дальше по коридору, откуда вернулся. Людмила тут же отстранилась от Диса, улыбаясь, и негромко шепнула на ушко: — Удачи, — женщина пошла в противоположный конец коридора, а растерянный Дис поспешил за своим новым соседом. Дима был одет школьную форму с нашивкой их лицея. Рассматривая одежду парня, Дис обратил внимание на свои потертые джинсы, на черную кофту с дырками и тяжело вздохнул, опуская глаза и натыкаясь на свои старые до ужаса кроссовки. Ему было стыдно, что он одет, словно бомж, но если углубляться, так и было на самом деле — Дис остался без всего: без дома, без вещей и без друзей. Ему безумно сильно хотелось подружиться со всеми, поэтому он первый заговорил с молчаливым Димой: — Называй меня Дис, — попросил он, глянув на спутника, пытаясь вызвать у него хоть какие-то эмоции. Но Дима оставался безэмоциональной куклой. — Как скажешь, — просто ответил парень. Дальше ребят вновь начала окружать тишина, которую как можно скорее хотелось прекратить, и вдруг, на удивление Диса заговорил Дима: — Судя по тому, какой ты помятый, у тебя была интересная жизнь до лицея, — Дима наконец-то посмотрел на Диса хоть с какой-то эмоцией: парень усмехнулся. Дис грустно улыбнулся и почесал затылок. — Драться умеешь, как вижу. Это хорошо. Потому что здесь драки — это каждодневное явление. Дис хмыкнул, он так надеялся, что хоть здесь заживет спокойной жизнью, но слова Димы вывели буквально из равновесия. — В Грехе, поселке, в котором я жил мы дрались против района Металлургов. — Грех… Крутое название, — иронично заметил Дима. Дис решил не продолжать диалог, усмехнувшись в ответ на слова Димы. Ребята прошли в корпус, в котором были расположены комнаты. Подойдя к одной из них, Дима открыл дверь и зашел первым, за ним тут же вошел Дис и его взгляд пал на чью-то кровать, возле которой стоял невысокий худощавый парень в такой же форме, что и у Димы, возможно, чуть старше его самого. Он что-то искал в вещах. Дис перевел взгляд на Диму и наконец-то увидел более выраженную эмоцию: со спокойного выражения лица все сменилось на гнев, раздражение. Глаза немного прищурились, а губы сжались в тонкую полоску, челюсти сжались. Дис немного запаниковал и вновь взглянул на второго юношу. — Какого хера ты лазаешь в моих вещах? — как гром среди ясного неба раздался голос Димы. Парень вздрогнул и перевел взгляд на Диму, не заметив Диса. На шее и на правой руке были татуировки, которые Дис не успел разглядеть. — Я вчера опять видел, как ты режешь вены. Я хотел найти лезвие и отдать воспитателю, — грубо ответил парень. Дима подлетел к нему, замахнулся рукой для удара, как вдруг юноша перехватил ее и закатал рукава кофты, оголяя внутреннюю часть руки, на которой были расположены шрамы: новые, старые, некоторые из них кровили, было видно, что большая половина ран глубокая, а некоторые загноенные, ведь, судя по всему, Дима их не обрабатывает. Дис тут же разочаровался в новом знакомом, потому что он искренне не понимал таких людей. В Грехе ему никогда не встречались самоубийцы или как их там называют? В Грехе не нужно причинять себе боль, ведь ее причинит кто-то другой, например, Металлурги. — Это тебя не касается, Рома, — злясь произнес Дима, вырывая свою руку из цепкой хватки миниатюрного парня. Рома смотрел на Диму снизу вверх, но Дису казалось, что это именно Роман выше Дмитрия, хотя бы морально. — Это меня еще как касается, — сквозь зубы процедил Рома, смотря на Диму злыми, но в то же время обеспокоенными глазами. — Я твой друг и я должен предотвращать этот бред. Сначала ты режешь поперек, не сильно нажимая на лезвие, а потом вдоль и нажимая со всей силы. Тебя так когда-нибудь не откачают и я потеряю тебя, твою мать, Дима, как ты это не поймешь? Я боюсь потерять тебя, а ты думаешь только о себе! — Вот именно, что друг, так что не стой на моем пути и хватит пытаться меня сдать, — разгоряченный Дима вылетел из комнаты, хлопнув дверью, из-за чего обескураженный Дис чуть ли не взвыл: он только приехал в это место, а уже наткнулся на какой-то неприятный инцидент. Вдруг взгляд Ромы пал на Диса, он хмуро осмотрел его золотистыми глазами: — Ты кто? — Я новенький. Живу здесь теперь. В этой комнате, — как на автомате произнес Дис. — Зовут Дис. — Я Рома. Тоже живу в этой комнате. Ну что ж, теперь нас трое. Форму тебе не выдали еще, как я понял. С Димой ты уже знаком, верно? — Как видишь, — пожал плечами парень. — Понятно. Потом познакомимся поближе, я пошел за Димой, — Рома прошел к двери, как вдруг его остановил Дис, аккуратно взяв за руку: — Почему он так делает? — Потому что он идиот. Это называется селфхарм. — Как? — по-детски удивился Дис. — Селфхарм. Умышленное причинение вреда здоровью. Из какой ты берлоги вышел, что не знаешь о таком явлении? Дис промолчал, отпуская Рому, и парень, не дожидаясь ответа, тут же выскочил из комнаты. Тяжело вздохнув, юноша наконец-то осмотрелся и обратил внимание на обстановку комнаты: стены были из дерева, большое окно открывало вид на противоположный корпус, в котором, судя по всему, все и учились. Кровати стояли параллельно друг другу, заметив одну, которая была пустая, парень поставил возле нее свою сумку, а сам уселся, облакачиваясь спиной на стену, продолжая изучать новое место. На одной из стен были книжные полки, рядом письменный стол, а возле второй огромный шкаф. В комнате приятно пахло древесиной и мужскими одеколонами. Хмыкнув, Дис подумал о том, что такая роскошь ему не знакома. Единственный человек в Грехе, от которого приятно пахнет — это Тим, от всех остальных разит потом и еще чем-то, более противным. Ложась на кровать и смотря в потолок, Дис не заметил того, как заснул, вновь видя кошмар и мечтая проснуться, но он не мог, не мог просто открыть глаза и отпустить этот сон, он продолжал спать, сквозь сон разговаривая сам с собой. Как вдруг, Дис наконец-то проснулся, ведь кто-то потрепал его за плечо. Открыв глаза, он посмотрел на возвышающегося над ним Диму. Парень вновь не выражал ни одной эмоции. Дис сел на кровати, свесив ноги и потерев глаза. — Кошмар? — поинтересовался юноша. — Да, у меня они стали частым явлением, — продолжая тереть глаза, ответил Дис. Дмитрий усмехнулся, не продолжая эту тему: — Пойдем, я обещал показать тебе все. Дис наконец-то посмотрел на Диму и украдкой глянул на его руки, которые парень тут же завел за руки, отводя взгляд в сторону. — Зачем ты это делаешь? — Привык. Это как вредная привычка. — От вредных привычек нужно отказываться ради своего же блага. — А если я мечтаю умереть от этой вредной привычки? Дис разозлился из-за фразы Димы, злыми глазами посмотрел на него и сквозь зубы процедил, делая как можно больнее: — Тогда режь все-таки вдоль, больше шансов, — он встал с кровати и как ни в чем не бывало сказал: — Наша экскурсия все еще в силе? Дима растерянными глазами посмотрел на своего нового соседа, хмыкнул и промолчал, направляясь к двери комнаты. Дис последовал за ним. Ребята вышли из комнаты, мимо них прошел Рома, украдкой глянув на Диму и расстроенно переведя взгляд в сторону. Дима не придал Роме никакого значения, вновь завел руки за спину и пошел по коридору, рассказывая Дису о детдоме и лицее. Парень шел рядом, не отставая и внимательно слушая его. Что он понял из рассказа Димы, так это то, что здесь тоже воюют между собой некоторые комнаты, да и вообще, здесь часто устраивают забивы, чаще всего ночью и чаще всего в одном из классов лицея, который не закрывается. Дис так внимательно слушал Диму, что не заметил того, как какой-то парень специально задел его плечом, разворачиваясь с довольным лицом и смотря прямиком на него. Дис потер ушибленное плечо, а потом посмотрел на этого юношу. Дима тяжело вздохнул, развернулся и посмотрел на парня, устало говоря: — Слушай, Олег, ты бы не мог приткнуть свой пыл? А лучше заткни его совсем, пока его ненароком не разорвали. Понимаешь меня, или продемонстрировать? Олег громко рассмеялся: — Это по твоей части — разрывать, а особенно очко, — и он засмеялся еще громче. Дис недоумевающе посмотрел на Диму, лицо которого в который раз не выдало ни одной эмоции. Он подошел к смеющемуся Олегу, схватил его за воротник кофты, подтащил к открытому окну, поставив одну ногу на подоконник и высунул голову парня на улицу, спокойно говоря: — Высота четыре-пять метров, падать будет опасно для жизни, если я тебя выброшу, то ты можешь разбиться на смерть, если не выброшу, но ты продолжишь чесать своим языком — я тебе его ночью отрежу. Дам возможность до определенного времени полизать всем и каждому. Я буду первым в числе тех, кому ты полижешь задницу. Опять спрашиваю, ты понимаешь меня? — Геюга чертова! — Олег со всей силы локтем ударил Диму по внутренней стороне руки. Парень взвыл от боли, отступая назад и отпуская юношу, потом он схватился за руку, прижимая ее к груди. Проступила кровь и Дима закусил нижнюю губу. Дис молча наблюдал за этим, но когда увидел, что Диме больно, он буквально вновь прожил каждую драку с Металлургами. Из разных периодов своей жизни, в которых он дрался, он понял одну суть — никогда не бросай своих. Осмотревшись, парень заметил цветок в горшке и, взяв его, подбежал к Олегу, со всей силы ударив по голове. Парень упал на пол, все еще находясь в сознании, но на макушке проступила кровь. Дису было плевать на то, что в первый же день он может получить выговор и трепку от других ребят, ему хотелось получить развлечение и вот оно — избиение какого-то там Олега. Он уронил цветок на грудь парню, слыша сдавленный крик. Слабо улыбнувшись, Дис скинул носком горшок и поставил ногу на грудную клетку Олега, вспоминая себя на его месте. Тут же отогнав все плохие мысли, он надавил сильнее, становясь безумцем и поддаваясь искушению. — Закрой свой поганый рот, а то я нассу в него целое море и ты будешь пить его вместо воды. Я твое острое плечо оторву и засуну в глотку, ты подавишься и сдохнешь, словно ублюдочная собака, я тебе это обещаю. А твой локоть я вправлю в другую сторону и ты будешь похож на урода, ведь с лицом и так проблемы конкретные. Ты похож на озлобленного орка, поэтому, пожалуйста, утихомирь свой пыл. А потом он встал на шею Олега. Лицо Диса обрело сразу же грубые черты лица. Он с ненавистью смотрел на него, вдавливая кадык все дальше и дальше. Олег схватился руками за ногу Диса, пытаясь ее убрать, но он был таким слабым по сравнению со злым Дисом, что все его попытки заканчивались плачевно. — Если ты еще раз попадешься мне на глаза, ты помнишь, что будет, — парень убрал руку и подошел к недоумевающему Диме, который наблюдал за этим, приподняв одну бровь. — Пойдем обработаем твои раны. Где у вас медпункт? Дима смотрел на Диса с недопониманием в глазах. Какое ему вообще дело до ран парня? Почему он так волнуется, почему как только увидел, что ему стало больно кинулся в драку? Для Димы это было так необычно, что парень как-то потеплел к Дису, и ему чертовски сильно захотелось с ним подружиться. Сам же Дис не понимал свои намерения, ведь в Грехе сколько раз он попадал в передряги — он никогда не ходил на медпункт, не обрабатывал раны, тогда почему он хочет помочь Диме? И ответ появился в голове сам собой: «Я ребенок Греха, меня вырастила улица и каждодневные взбучки, а он мальчик Лицея, который наверняка не знает о том, какую боль ты испытываешь, когда грязь попадает в сочащиеся раны и тебе ничего не хочется, кроме как уйти домой, зализывать это все, а тебя продолжают избивать, делая из тебя буквально кашу из мяса и крови». Тяжело вздохнув, Дис вдруг понял, что все его надежды на лучшую жизнь пали крахом и ему здесь будет ой как не сладко.