Наша храбрая эпоха

Рома ругался на Диму и обрабатывал ему раны, которые, наверное, хотел обработать очень давно. Парень сидел на своей кровати, а на коленях перед ним стоял юноша, аптечка лежала рядом с Димой и Роман аккуратно касался ран Дмитрия, сначала перекесью, а потом зеленкой. Дима тихо шипел, а Рома старательно дул, чтобы его другу перестало так сильно щипать. Дис наблюдал за этой картиной с небывалым интересом: Рома так беспокоится о Диме, что складывается впечатление, что крепче дружбы не сыскать во всем белом свете, но потом парень сам себя поправляет, начиная думать о Бесе. — Ты молодец, Дис, что навалял Олегу, — когда все раны обработаны, говорит Рома, вставая с колен и отряхиваясь. Парень сверкнул на него своими золотистыми глазами и тепло улыбнулся, впервые за все время пребывания Диса в этом месте. — От меня он потом вдвойне получит. Дима кашляет в кулак и потом закрывает свои руки рукавами кофты. — Если ты не забыл, я сам могу постоять за себя, — как-то с обидой отвечает парень, вставая с кровати и намереваясь куда-то уйти. Диму остановил Рома, сжав его плечо и посмотрев ему в глаза снизу вверх. Парень остановился, смотря на соседа по комнате и тяжело вздохнул, переводя взгляд в сторону, будто бы ему из-за чего-то было стыдно смотреть на Рому. Дис никогда не разбирался в психологии, но сейчас, смотря на этих двоих, казалось, что между них определенно есть какое-то психологическое давление. — Я не забыл, — через секунд тридцать отвечает Рома. — Я просто действительно беспокоюсь за тебя. У тебя за спиной только я и… Новенький. А у Олега целый корпус. Поэтому не отказывайся ни от одной моей помощи, хорошо? — Ром, честно, пошел ты, — Дима мотнул плечом, скидывая с себя руку Ромы, развернулся, заводя руки за спину и вышел прочь из комнаты. Дис тяжело вздохнул, лег на свое место и посмотрел в окно. На небе собирались тучи, что предвещало начало дождя, и парню так тоскливо вдруг стало от того, что он не в родном Грехе, что находится в непонятном городе, живет с непонятными ребятами. В Грехе ко всему можно было привыкнуть: к дракам, унижениям, да ко всему остальному, потому что Дис там родился и прожил семнадцать лет, а вот в детдоме ко всему этому заново нужно привыкать, возможно, ему даже и года не хватит на это. Дис почувствовал на себе взгляд и, посмотрев на Рому, он приподнял одну бровь, молча спрашивая: «В чем дело?» Рома тяжело вздохнул, уселся на кровать Димы и положил руки на коленки, будто бы находясь в садике. Немного помолчав, он произнес: — Дима у нас необычный парень. — Я заметил, — с усмешкой ответил Дис. Рома опустил глаза вниз, посмотрев на свои ноги, как-то странно улыбнулся, а потом перевел взгляд на Диса, продолжая улыбаться. Дис приподнял одну бровь, немного прищурясь, а Рома, облизав губы, негромко сказал: — Я не об этом. Он гей, — просто сказал Рома, как будто это было чем-то обычным. Дис хмыкнул, переваривая полученную информацию и вспоминая, были ли в Грехе геи, лесбиянки? Возможно и были, но они явно хорошо скрывались, потому что парень бился об заклад — их бы разорвали в клочья, потому что жители Греха не любят тех, кто отличается от них чем-либо. — Для меня это странно, — отвечает Дис, пожимая хрупкими плечами. — Что странного в этом? — с недоверием интересуется Рома. Ответ Диса, как минимум, очень обидел парня и ему не хочется прекращать этот диалог, а хочется, почему-то, докопаться до правды, почему Дис считает геев странными. За окном пасмурная погода и Дису определенно не хочется копаться в себе, открывать свою душу и рассказывать почему он считает это все странным, ему хочется, как минимум, выйти на улицу, наткнуться на Металлургов, подраться с ними, а потом идти на озеро, отмываться от грязи и крови и промывать раны. А потом ночью отправиться в район Металлургов, побить окна домов ненавистников, сжечь их машины, избить их родителей. Вот что нужно Дису в данный момент, а потом после утомительного дня прийти домой, завалиться спать, зная, что завтра он возможно проживет последний свой день, ведь Металлурги так просто не отступят. Какие проблемы окружали юношу в Грехе? Драки с Металлургами, ссоры с отцом, шарага, вонь, которая загрязняла легкие и ровным счетом ничего. Какие проблемы окружают его сейчас? Надоедливый Рома, новая обстановка, гей-сосед, незнание того, куда он попал и что с ним могут сделать после избиения Олега. И Дису определенно здесь не нравится, хоть сегодняшний день — это первый день пребывания в детдоме. Он не знает, какие завтра будут уроки, не знает, когда ему выдадут форму. Он ничего не знает об этом месте и ему тоскливо на душе. Повернуть время вспять и пережить все заново. — Почему ты резко замолчал? — настойчиво интересуется Рома. — Да потому что в моем поселке такого не было. Я не знаю, кто такие геи, потому что я не сталкивался с ними, а знаешь из-за чего? Из-за того, что даже если у тебя новая шмотка, тебя могут за это убить, потому что ты, черт, отличаешься от остальной серой массы. А если ты гей… Что с тобой будет в Грехе? Тебя безжалостно растерзают бойцовские псы наших жителей, а потом они и сами полакомятся твоим мясом. И это не страшная сказка, это реальность, в которой я жил до сегодняшнего дня. И знаешь? Я бы с радостью вернулся домой. У вас тут все… Я даже слов подобрать не могу. У вас все тут просто. Тут есть геи, которых даже не бьют, у вас приторно. Я не привык к приторной жизни, моя жизнь либо соленая из-за вкуса крови, либо горькая, словно перцем задницу обмазали. Роман долго смотрел на Диса, будто бы переваривая его слова и стараясь подобрать более лояльные фразы из-за выплеска парня. Ему самому стало обидно за Диму, что хотелось разорвать Диса в клочья от того, что тот ничего не понимает в сложности жизни. — Откуда ты знаешь, что его не бьют? — недоверчиво спрашивает Рома. — Его бьют морально и… Он не успевает закончить свою придуманную фразу в оправдание Димы, как Дис начинает громко смеяться ему в лицо, а смех его будто бы переходил на крик: — Морально? Что вы за тюти такие? Для вас моральный удар — это хуже физического? Тогда ты ничерта не знаешь и не понимаешь в том, каково это — когда тебя лупят цепями, когда тебе ломают все возможные кости и когда ты ни о чем не думаешь, как о том, что вот-вот откинешь копыта. Вы тут такие ужасные, потому что мямли и сопли. Если бы вы попали в Грех, от вас бы мокрого места не осталось. А Дима особенно труслив, потому что только трусы причиняют себе боль. И Роме в который раз стало обидно не за себя, а за Диму, которого Дис назвал трусом. Юноша набрался смелости и громко заявил: — Ты думаешь это трусость — резать себя? Да очнись, это какую силу воли нужно иметь, чтобы сделать порез? Ты слышишь вообще себя, ребенок чертова Греха? Или для тебя вокруг ничего нет, кроме этого дебильного поселка? — Это не сила воли, это глупость. Сила воли — это когда ты идешь решать проблемы, а не пытаешься покончить с собой, чтобы покончить с проблемами, — резко отвечает Дис и встает со своей кровати, выходя из комнаты и осматриваясь. Не было никакого желания продолжать разговор с Ромой, потому что Дис чувствовал, как внутри него начало развиваться чувство злости, агрессии, и если бы они продолжили эту перепалку, то она бы ни к чему хорошему не привела. Дис бы всего лишь навсего избил бы надоедливого Рому и, вероятнее всего, получил бы в ответ от Димы, ведь, судя по первому впечатлению, ребята очень близки. Дис пошел прямо по коридору, осматриваясь и заглядывая в приоткрытые двери. В комнатах сидели ребята в формах лицея, счастливо улыбаясь и разговаривая о чем-то. Юноша до безумия разозлился, готовый проломить стену кулаком от той мысли, что здесь все такие нереально счастливые. Что за муляжи, почему многие улыбаются, ведут себя так, будто бы жизнь — это сахарная вата? Он сжал кулаки, поник и посмотрел под ноги, на свои кроссовки. В голове то и дело крутились мысли того, как ему не нравится детдом, как хочется домой. Главная мысль, которая заполонила его голову — это как там Бес? Дис, не заметив того, зашел в женский корпус и на него устремилось около десятка девичьих глаз. Подняв голову, он обратил на них внимание. Стало до ужаса неловко и в горле пересохло. Парень прочистил горло, а потом произнес: — Извините, — развернулся на пятках и пошел как можно быстрее прочь, как вдруг сзади послышались крики, грубые голоса, парень обернулся и увидел, как несколько девушек пинают одну, такую маленькую, хрупкую. Она закрывала лицо от их тяжелых ботинок, зовя на помощь. В голове что-то перещелкнуло, он остановился. Судя по всему, девушки избивали ее, а когда он зашел, тут же прекратили, ведь никому не нужны лишние уши, а девчонка, над которой сейчас издеваются, скорее всего, растерялась, поэтому не позвала его на помощь с самого начала. Сглотнув, он развернулся и подошел к толпе, не думая о том, что перед ним девушки, он начал грубо раскидывать их в сторону, пробиваясь к избитой темноволосой девочке. Когда остальные разошлись, не решаясь сказать что-то против Диса, парень присел на корточки и протянул лежащей на полу руку. Ее лицо было в кровоподтеках, губы разбиты, а глаза казались такими красивыми. Дис осмелился и посмотрел в ее очи. Зелено-голубые радужки безумно сильно привлекали. Парень сглотнул и подхватил девушку на руки, для себя подмечая, что она очень худенькая и хрупкая. Она ойкнула, с удивлением смотря на него и поправила юбку, стараясь не оголять лишнее. — Где… Твоя комната? — он перевел взгляд в сторону, боясь посмотреть на нее. Девушка негромко ответила: — Чуть дальше… Он кивнул, не смотря на остальных девушек, которые ее избивали, грубо сказал: — Если еще раз тронете ее, я каждую разобью об стену, — он ринулся к комнате девчонки, которую держал на руках, думая, стоит ли узнать ее имя. — Меня Лёна зовут, — тихо пропищала она, шмыгая носом. — А меня Дис, — в ответ представился парень и ему стало приятно, что он узнал ее имя. — Прости за допросы… За что они тебя? — За то, что имею свое мнение и… Я могу пойти сама. — Не утруждай себя, мне приятно нести тебя на руках, — Дис посмотрел на нее и заметил ее взгляд на себе. Она с интересом изучала каждую его черточку лица, каждую родинку и точку на лице. Он в ответ стал изучать ее. Она была настолько красива даже с синяками на лице, что парню стало не по себе. Внутри что-то екнуло, от чего он забылся и продолжил смотреть на Лёну, не боясь, что между ними произошел длительный зрительный контакт. — А ты кто? — Новенький. Я из Греха. Лёна почему-то рассмеялась: — Правда? Наверное у вас там и черт есть? Дис приулыбнулся, облизав губы: — Нет, не черт, а Бес. Он мой лучший друг. — А Ангел есть? Наверное ты? И вы лучшие друзья, да? — Я всего лишь Туманов. — Я здесь живу… — как-то грустно сказала девушка и Дис остановился, ставя ее на пол. Лёна оказалась намного ниже Диса, буквально, девушка была ему по грудь. — Спасибо, что помог, Дис. — За что они тебя так? — Давай мы с тобой вечером в спортзале встретимся и поговорим обо всем? — по Лёне было видно, что ей совсем-совсем не хочется отпускать Диса и ей как можно больше хочется провести с ним времени, разговаривая, потому что именно он спас ее от неадекватных девочек. У Лёны, как минимум, к Дису была огромная благодарность и она хотела его как-нибудь отблагодарить. — Я с радостью, правда я не в курсе, где спортзал… — виновато ответил Дис и почесал затылок, тяжело вздыхая. И Лёна начала тараторить, рассказывая, где спортзал. Дис слушал ее с улыбкой на лице, пытаясь запомнить хоть что-то из ею сказанного. У нее был очень красивый голос, в то же время он был немного грубоватым, но Дису эта особенность нравилась еще больше, а еще Лёна не была похожа на какую-нибудь знакомую парня, ведь в Грехе однотипных девчонок пруд пруди, а она необычная. У Диса в жизни уже встречалась такая не похожая ни на кого девушка, которую он полюбил всем сердцем. Парню не особо хотелось вспоминать прошлое и проживать его заново, поэтому все его внимание было направлено на новую знакомую Лёну. Парень шел в свой корпус, еле вспомнив дорогу, и думая о предстоящем вечере. Зайдя в свою комнату он заметил лежащего на кровати Рому и сидящего за письменным столом Диму. Между ребят висела угнетающая тишина, из-за чего Дис кашлянул, привлекая к себе внимание. Дима обернулся, усмехнулся и вновь припал к столу, что-то написывая, а потом негромко сказал: — Заходила воспитательница, принесла твою форму. Она на твоей кровати, можешь померить. Дис тут же обратил внимание на свою кровать, подошел к ней ближе и рассмотрел форму лицея. Это была темно-синяя одежда, с нашивкой и местами черными вставками. Парень тут же взял ее в руки, подводя к носу и вдыхая запах новой одежды. Она пахла химикатами, но черт, даже запах этих химикатов отличается от запаха металлургического завода в Грехе. Парень тяжело вздохнул, а потом решился переодеться в новые вещи. Натянув кофту последним делом на белоснежную рубашку, Дис подошел к зеркалу и посмотрел в свое отражение. Волосы отрасли и парню хочется их состричь как можно скорее. Он не понимает, как живет Дима со своей шевелюрой, ведь Дис всегда стригся под ноль, потому что волосы в Греху отращивать нельзя — вырвут с волосяными луковичками. А здесь все иначе. Взгляд скользнул на лицо и парень начал рассматривать себя. Шрам на левой скуле, который появился у него после трепки с Металлургами был настолько огромным, что первым делом бросался в глаза. Разбитые тонкие губы были сжаты в полоску, а за длинными ресницами скрывались зеленые глаза. Тяжело вздохнув он украдкой глянул на время. Вечер… Что она имела ввиду под этим словом? Ведь за окном уже темнеет, может быть, это и есть вечер? А что если для нее вечер — это совсем кромешная темнота? Как же быть? А если, не дай бог, для нее вечер — это очень-очень рано, даже раньше, чем сейчас и она уже ушла? Дис не знает ни одного ответа на эти вопросы и не знает, что делать, если они сегодня с Лёной не встретятся. Как минимум, он расстроится, а как максимум — очень сильно расстроится. Из мыслей Диса вывел спокойный голос Димы: — Мы учимся вместе. Завтра у нас физика, этика, история России, правоведение, латинский язык, арифметика и фехтование, — парень не отвлекся от своего написания. Дис недоумевающе посмотрел на соседа. Многое из этих предметов он не знает и слышит о них впервые. Что же ему делать на этике, латинском языке и фехтовании? В остальных предметах он хоть как-то разбирался, а особенно в истории, но в этих трех определенно ничего не мыслил. Будто бы прочитав мысли Диса, Дима продолжил: — Не беспокойся о тех предметах, которые ты услышал впервые. С тобой будут заниматься отдельно, поэтому ты будешь изучать их, как говорится, с фундамента, — Дима посмотрел на расстроенного Диса и мягко улыбнулся. — Тебе идет форма. Она, к сожалению, не каждому к лицу. Юноша вновь посмотрел в зеркало и немного приулыбнулся. Форма ему действительно шла и он был рад сменить свои старые шмотки на нечто новое, от чего исходит запах новизны и химии. — Знаешь Лёну? — зачем-то спросил Дис, будто бы волнуясь о том, что она — это плод его фантазии. Если бы это действительно была бы правда, парень возненавидел бы весь мир. Ему так хочется верить в то, что Лёна — это живая девушка, потому что она чем-то привлекает и притягивает. Наверное своими огромными глазами. — Конечно знаю. В чем дело? Вы уже познакомились? — Да. Она… Ее избивали. Дима горько усмехнулся: — Я же тебе уже говорил, что это обычное явление. Разве нет? Дис решил промолчать и во второй раз глянул на время, тяжело вздохнув. — Для вас вечер, это когда? — он перевел взгляд на Диму, из-за чего юноша громко рассмеялся. Дис фыркнул, злясь и на Диму и на себя за то, что задал такой глупый вопрос. Хотелось провалиться сквозь землю, как минимум, а как максимум — стереться с лица Земли. Дис решил не дожидаться продолжения монолога Димы, он молча вышел из комнаты, идя прямиком в спортзал. Внутреннее чувство почему-то подсказывало, что парень заблудится и нарвется на неприятности, но он все равно продолжал ходить в поисках спортзала. Спустя минут десять Дис стоял возле двери в спортзал. Аккуратно открыв его, он заглянул и заметил маленький сидящий силуэт на лавочке. Он вошел, осматриваясь, и подойдя ближе, узнал в сидящем человеке Лёну. Счастливо улыбнувшись, он нагло уселся рядом. Девушка посмотрела на Диса и улыбнулась шире, чем сам парень. Было темновато, но даже в полумраке он заметил, как ее глаза светятся счастьем от того, что он пришел. — Я думала ты не придешь, — грустно сказала девушка, а потом перевела взгляд на свои хрупкие ручки, которые лежали у нее на коленях. — Я не знал, что в твоем понятии — вечер, — честно ответил Дис, почесав затылок и глянув на Лёну. Девушка выпустила смешок, а потом произнесла: — Вечер — это когда солнце уже за горизонтом. Парень грустно усмехнулся, и заглянул в ее глаза, когда она вновь посмотрела на него. — Буду знать. Она улыбнулась и Дис улыбнулся в ответ, не понимая, почему рядом с ней ему так тепло и так хорошо? Как тогда, давно-давно в Грехе, когда рядом с ним была его самая первая любовь. — Так что? Ты из Греха? — спустя недолгой паузы поинтересовалась она. Дис кивнул, посмотрев в стену напротив, на нарисованного на ней человека. Закусив нижнюю губу и жуя ее, парень думал о том, как стоит помягче рассказать Лёне о своей жизни до детдома, но в голову ничего не приходило, потому что Грех и мягкость — это две разные вещи, которые совсем не совместимы. — А я здесь с самого рождения. Родители подкинули меня, как только я родилась, — заговорила Лёна, а потом посмотрела на свои ноги, тяжело вздыхая. — Меня так и никто не забрал и из-за того, что я не могу дать сдачи, все девчонки корпуса издеваются надо мной. Ты был сегодня первым, кто за меня заступился. За меня никто до этого не заступался… После слов Лёны Дису больно в груди стало от осознания того, что здесь в этом лицее каждый за себя. В Грехе не было такого, если кто-то обидел кого-то с их района, пусть того, кто сам нарвался, за него всем составом ходили заступаться, получая, грубо говоря, не за что. И в который раз парень подумал о том, что здесь все не так и это ему чертовски не нравится. В который раз хочется вернуться в прошлое и остаться навсегда в Грехе. Дис бы даже не рвался в другую жизнь, потому что видит, как ему не сладко. В голове предательски пронеслись мысли по поводу того, что страницы новой тетради своей жизни он все-таки испортил своим некрасивым почерком. Хочется вернуть свою старую, но любимую тетрадь, подшить ей еще пару страниц и продолжить писать в ней, потому что привык. Новая тетрадь имеет красивую твердую обложку, в ней страниц сорок, и она действительно хоть немного, но манит, но та, старая, с мягкой обложкой и с двенадцати листами будто бы приворожила, ибо Дис думает только о ней. Он долго молчит, переваривая слова Лёны, а потом, усмехаясь, говорит: — Я не из тех, кто не защищает слабых. Радуйся, у тебя появилась стена, которая может обрушиться на твоих недоброжелателей при малейшей твоей боли, — Дис посмотрел на Лёну теплым взглядом, а потом приулыбнулся. И она смотрит на него в ответ, пересекаясь взглядами, и ей хочется верить этому побитому жизнью пареньку, который только приехал к ним в детдом, потому что его глаза говорят только о том, что они действительно не могут предать. Глаза у Диса, словно у собаки, которая верна своему хозяину при любых ситуациях, и поэтому Лёна искренне верит в то, что он поможет ей справиться и выжить в этом гнилом месте последний год. А этот побитый жизнью паренек смотрит на нее в ответ и всячески пытается показать, хотя бы взглядом, что он действительно не бросит. Он поможет, успокоит и поддержит, потому что не представляет себе — каково это, когда тебя никто не поддерживает, когда ты один против всех, тем более для девушки это очень сложно и Дис это понимает. — Расскажи ты о себе? — негромко просит Лёна. Парень продолжает молчать. Он не собирается открываться ей так рано, поэтому в ответ машет рукой и усмехается, выдумывая на ходу: — Я обычный парень из необычного города, и меня, конечно, хоть и били, но не так сильно, как тебя. И она понимающе кивает, думая, что ей не повезло больше, чем Дису, а парень усмехается про себя, вспоминая, как совсем недавно он жарился на солнце, чувствуя, как кровь запекается на теле, а раны, в которые попала грязь сводят с ума. И они вновь сидели молча, девушка, которая даже не подозревала о начале новой жизни и парень, который так надеялся на изменения в своей жизни. Но оба даже не думали о том, что спустя какое-то время они будут делить с друг другом абсолютно все, находясь, явно не в дружеских отношениях. Но до этого еще так долго, поэтому лучше не подгонять этот момент, сидя рядом и наслаждаясь обществом друг друга.