mind wound

Проснулся Джеймс, как ему показалось, поздно, а, как выяснилось, — в семь утра. Наверное, благодаря тому, что Хэтфилд хоть и употреблял алкоголь, но не понижал градуса и не смешивал его ни с чем, чувствовал он себя… ну, не так плохо, как он сам этого ожидал. Просто в горле пересохло, и в голове стоял какой-то туман, закрывающий собой все воспоминания о том, что произошло прошлой ночью. В общем, нужно включить мозг и попробовать собрать по частям весь вчерашний день. Сначала та девочка — так, лучше о ней не думать, — затем… затем он вроде бы напился и пошёл домой, а сейчас лежит в своей койке, по неизвестной причине ставшей такой просторной, и так крепко и любяще обнимает своего Ларса… нет, нет, чёрт побери, не Ларса, а… Дэйва. Но как это произошло? И где тогда Ларс? Джеймс знал, что его друг порой не замечал вполне существенных для обычных людей преград и мог являться к нему словно из ниоткуда, неважно, где он находился. Порой Хэтфилд просыпался с ужасным похмельем в дико неудобной позе под скамейкой и вообще непонятно где, может, даже, в другом городе, а Ларс уже был тут как тут, желал ему доброго утра и давал вполне себе очевидные советы, до которых, однако, блондин был неспособен в тот момент самостоятельно додуматься — например, пострелять у прохожих сигареты или мелочь на автобус и прочее в этом роде. Проще говоря, Ларс мог появляться буквально из пустоты и постоянно пользовался этой способностью. Постоянно, но не сегодня. Сейчас Джеймс его нигде не видел, и это его начинало напрягать и серьёзно беспокоить. Почему же он не пришёл? «Мы поссорились? — спросил сам себя Хэтфилд. — Твою ж мать, мы действительно поссорились! Я ему врезал и послал его подальше, и это было на самом деле… Чёрт, какой же я дурак!..» Он посмотрел на Дэйва, чьё спокойное тихое дыхание размеренно раздавалось у него под ухом. Вроде бы спит. Джеймс осторожно разжал руки, встал с кровати, стараясь не издавать ни малейшего скрипа и надел валявшиеся на полу джинсы. У него в планах было сварить кофе — нужно же было как-то взбодрить свой всё ещё отходящий от вчерашнего мозг — и по возможности незаметно свалить. — Мне тоже сделай, будь добр, — вдруг попросил Дэйв. — Сделать что? — Ну кофе, — объяснил рыжий, — такой же, как и себе — чёрный без сахара. Его голос звучал бодро и даже энергично, в отличие от голоса Джеймса, который в данный момент можно было спутать со скрипом двери или той же кровати. Несмотря на то, что блондин изначально обладал достаточно мелодичным голосом, намного более приятным по звучанию, чем, скажем, у Дэйва, сейчас его связки были примерно в том же состоянии, что и мозг — работали, образно говоря, в режиме автопилота. Услышав самого себя, Хэтфилд прокашлялся и уже с вполне нормальной интонацией ответил: — Я вообще-то хотел себе где-то ложку бросить. — Ну немного прогадал, — развёл руками рыжий, — неважно, всё равно кофе неси. — Опять читаешь мысли, — упрекнул его Джеймс, — и опять командуешь. Однако на кухню он всё-таки пошёл — хотелось не только зарядиться кофеином, но и сделать приятное Дэйву. Хэтфилд не мог сказать, с чего это его потянуло на подобное, однако при мысли о том, как парень улыбнётся и его лицо просветлеет при виде горячего напитка, Джеймс сразу чувствовал какую-то теплоту на душе. Такое у него было лишь с одним человеком, с тем самым, которого он прошлым вечером сильно обидел, с Ларсом… Настроение сразу испортилось. Хэтфилд вновь ощутил себя редкостным подонком и ему захотелось как можно быстрее всё исправить. Разлив по чашкам кофе — варить напиток Джеймсу не пришлось, ведь с этим уже справилась кофемашина — и вернувшись вместе с ними в спальню, блондин поставил их на столик и уселся на край кровати, опустив голову. — Спасибо за кофе, Джеймс, — Дэйв улыбнулся и взял одну кружку. На этот раз Хэтфилд точно знал, что ему не показалось — он явно увидел эти грёбаные клыки, на мгновение показавшиеся из-за пухлых губ парня. Блондин долгое время не сводил глаз с лица Дэйва, и тот, перехватив его взгляд, поспешно отвернулся. — Только не говори, что они ненастоящие, — произнёс Джеймс, делая глоток горячего кофе. — Я и не собирался, — совершенно спокойно ответил рыжий, — самые что ни на есть настоящие. Но потрогать не дам. — Ну и не нужно. Ты лучше всё это объясни, а то какой уже день скрываешь. Сказав это, блондин задумался — а точно ли ему это было нужно? В смысле, конечно, хотелось узнать побольше о Дэйве, но не сейчас же. Хэтфилд посмотрел на постепенно светлеющее небо с розовым кругом солнца посередине. Время летело так быстро — только недавно было почти темно! Ему казалось, что с каждой прошедшей минутой Ларс обижается на него всё сильнее и сильнее, и если сейчас он всё ещё мог его простить, то в полдень — уже вряд ли. Нужно торопиться, а Дэйв может и подождать — всё равно он вряд ли так горит желанием обо всём рассказывать. — Давай потом, когда ты придёшь. — Я приду? — с сомнением в голосе спросил Джеймс. — Ну да, примерно… Через три часа, да, где-то так. — Ты ещё и видишь будущее?! — от удивления Хэтфилд чуть не подавился кофе. — Потом, всё потом, а теперь беги, тебе же так не терпится извиниться перед твоим воображаемым другом, — с очень слышным упрёком сказал рыжий. Блондин закатил глаза, а потом прокрутил в голове всё услышанное и закашлялся, всё-таки подавившись напитком. — Да-да, воображаемым, не удивляйся, — Дэйв похлопал его по спине и отпил из своей кружки, — всё, иди уже. — Подожди-ка, — вдруг решился спросить Джеймс, — а раз ты видишь будущее… Как всё пройдёт? Он меня простит? — Не знаю, — задумчиво ответил рыжий, — всё зависит от тебя. Я только вижу возможные исходы, но какой из них станет самым вероятным — тебе решать. Но в любом из них ты в конце напьёшься, это я могу сказать, даже не заглядывая в будущее. — А вот и не напьюсь! Я же не алкоголик какой-то, — возмутился Хэтфилд, — ладно, я пойду. Увидимся. — Не алкоголик, ага, так и поверил, — усмехнулся Дэйв, — ладно, что-то мы уже надолго задержались… Иди. — Х-хорошо, — неуверенно проговорил блондин. Он чувствовал, что его собеседник собирался ещё что-то сказать, и это осознание незаконченности разговора действовало на нервы. — И ещё кое-что. Джеймс, можно мне, — вдруг попросил Дэйв, хитро подмигнув покрасневшему в смущении Хэтфилду, — ну не знаю… поцеловать тебя на прощание? — Нет, — сердито сказал Джеймс, — отвали. — Смотрю, ты меня больше не боишься, не так ли? — А зачем мне тебя бояться? — спросил студент, чувствуя, как к его щекам ещё сильнее прилила кровь. — И вообще, я не боялся, а нервничал, потому что тогда мало о тебе знал. Но теперь мне уже многое про тебя известно. С этими словами он встал и подошёл к двери. — Ошибаешься, Джеймс, — ответил рыжий, — очень сильно ошибаешься. Хэтфилд не стал спрашивать, почему. Он вышел в подъезд и вызвал лифт, провожая взглядом Дэйва, стоящего на пороге. Нужно было поторопиться — и так было потрачено впустую слишком много времени.

***

Джеймс подходил к своей комнате в общежитии, чувствуя, как быстро стучит его сердце от всепоглощающего беспокойства. Он думал, что встретит Ларса, когда избавится от общества Дэйва и останется один, однако тот не появился ни в тот момент, когда блондин отправился в магазин за сигаретами — обычно тогда Ульрих подходил то ли из-за спины, то ли ещё откуда-то и тоже брал себе пачку некрепких «Лаки Страйк» — ни когда тот распаковал свою покупку и потом жадно затягивался, то и дело поглядывая на уличные часы — просто никак не давал о себе знать и словно просто исчез из жизни. Именно из-за этого Хэтфилд и нервничал — он боялся, что на этот его ждёт то же самое и что за дверью комнаты его встретит лишь пустота. Так и случилось. Без Ларса, вечно сидевшего на его кровати, словно чего-то ожидая, это место казалось каким-то безжизненным, неуютным и до дрожи в коленях пугающим. Джеймс сел прямо на грязный пол — он заметил, что давно уже пора навести порядок, лишь только когда что-то колючее, не то крошка, не то осколок стекла, вонзилось в его ладонь — и подумал, как раз о том, что стоило уже, наконец, убраться. Раньше ему напоминал о необходимости этой процедуры Ларс… «Так, не стоит говорить «раньше», — одёрнул себя Хэтфилд, — он ещё вернётся, мне просто нужно его найти. В тот день я сказал ему возвращаться, вернее, валить туда, откуда он пришёл, а это означает…» Джеймс со злостью ударил себя кулаком по голове. Зачем, зачем же он так сказал? Ведь Ларс, обладавший очень чувствительной натурой, реально воспринял это всерьёз! Точно, именно там его и стоило изначально искать. Хэтфилду очень не хотелось ехать в это место. Но выбора не было, поэтому он вышел на улицу и побрёл к автобусной остановке. Всю поездку он сидел как на иголках — нервы никак не желали успокоиться, в голове постоянно возникали мысли совершенно неприятного содержания. Блондин уже точно не мог сказать, какова была вероятность увидеть Ларса на этот раз — вдруг его не окажется и там? Лишь доехав до нужной обстановке — к этому времени и без того не особо набитый людьми автобус полностью опустел — Джеймс немного успокоился, ругая себя за свой пессимизм. Сначала ведь надо проверить, а потом уже паниковать. Хэтфилд зашёл в расположенный рядом цветочный магазин и купил там шесть искусственных ирисов. Покурив у выхода, он мрачно посмотрел на дорогу, которую ему предстояло пройти, и начал свой путь. Идти по кладбищу вдоль могил оказалось хоть и не особо страшно, — на улице было светло и почти не туманно, — однако всё-таки неприятно. Джеймс невольно читал надписи на чужих надгробиях, и с каждой ненароком просчитанной датой или фамилией осадок на его душе накапливался всё больше и больше. Очень хотелось покурить, однако правильнее было бы это сделать лишь после окончания разговора, если тот состоится вообще. Найдя, наконец, нужную могилу, Хэтфилд положил на землю цветы и сел рядом. Пусто — как он и ожидал. Но уходить он не собирался. Может, Ларс ещё появится? Может?.. — Я тебе говорил, что терпеть не могу ирисы? — вдруг раздался голос за спиной Джеймса. — И-извини, — неуверенно произнёс тот, оборачиваясь. Ларс стоял около своей могилы и медленно покуривал сигарету, изящно держа её между своими двумя тонкими пальцами. Выглядел он неважно — его лицо было болезненно бледного цвета (глядя на него, Хэтфилд невольно вспомнил Дэйва), а одежда была покрыта землёй, в которую её обладателя Джеймс же и столкнул прошлой ночью. — Неважно, — махнул рукой Ульрих, — какой мне прок от этих цветов? — Никакой, — согласился блондин. Он нерешительно покачивался на носочках своих кроссовок, думая, что же ещё сказать, — я вчера повёл себя ужасно глупо… — Хорошо, что ты хотя бы это признаёшь. — Ага… Общение не клеилось. Ларс был не то что бы прям немногословен, однако не так разговорчив, как обычно, а Джеймс никогда не решался сам что-то сказать первым. — Может, пойдём отсюда? — неуверенно попросил он Ларса. — Это место ужасно угнетает, не находишь? — Если ты и вправду так считаешь, — Ульрих окинул весьма презрительным взглядом своего собеседника, взял в руки один цветок, прикрепил его к своим волосам и продолжил, — то зачем сам меня сюда и послал? — Я был пьян… Прости меня, — Джеймс хотел было подойти поближе к своему другу, но тот быстро и решительно сделал шаг в сторону. Искусственный цветок слетел с русых волос Ларса, и он, подобрав его с земли, снова положил его на могильную плиту, — давай вернёмся в общагу, ну пожалуйста… — Ну и зачем мне туда возвращаться? — поинтересовался Ульрих. — Опять сидеть и ждать, пока ты вернёшься от твоего любимого Дэйва? Ну уж нет! — Любимого? — переспросил Джеймс, осознавая, что соврать не получится — Ларс мог с лёгкостью распознавать ложь, да и Хэтфилд сам никогда ещё ничего от того не скрывал. — Да, ты не ослышался. Думаешь, я ничего не понимаю? Блондин не стал ничего отвечать и сел на холодный камень, погрузившись в раздумья. Он сам точно не мог сказать, что чувствовал к Дэйву. Джеймс не верил в любовь с первого взгляда, он считал, что всё должно зарождаться постепенно, неторопливо, а за пару дней его знакомства с рыжим такого произойти, конечно, же не могло. Может, уже появились какие-то ростки, зачатки, но не более того. Нет, так не годится. — Если он мне всё-таки нравится, — наконец, ответил Хэтфилд, — то уж точно не так, как ты, поверь. — Может, я и верю, но что с того? Он-то жив, а меня… меня уже три месяца как нет, — голос Ларса зазвучал надрывно, со слышной в нём дрожью. — Неважно, — Джеймс обнял Ульриха за его подрагивающее в спазме плечи. Тот попытался отстраниться, но Хэтфилд его удержал, — для меня ты такой же живой, как и раньше. Он прижал Ларса к себе и погладил по волосам, стряхивая с них комья земли. В этот момент Джеймс старался акцентировать своё внимание на этих прикосновениях, убеждая себя, что они были реальными, что его ладонь действительно ложится на эти слегка сальные, но мягкие и приятные на ощупь волосы. Точно так же он делал, когда гладил воображаемую собаку той девочке, к которой привязалась его сестра. Точно так же он делал уже на протяжении трёх месяцев и считал, что это всё было абсолютно нормальным явлением. — Ты поедешь к нему? — тихо спросил Ларс, успокоившись. — Нет, конечно. Лучше мы сейчас вместе куда-нибудь сходим, выпьем… — Так он же тебя ждёт, — заметил Ульрих, — но это не моё дело. А твоё предложение мне нравится. Только давай если пить, то не водку, хорошо? — Хорошо, — согласился Хэтфилд с сомнением на душе. Ему как раз хотелось именно водки — влить в себя половину бутылки или даже больше, чтобы мир заиграл в ярких красках, а тревоги отступили на второй план. С простым пивом или коктейлем так не работало, помогала только эта ядрёная сорокаградусная жидкость. Впрочем, начать можно было действительно с пива, а потом — как уже пойдёт дело… — И ещё кое-что, — вдруг сказал Ларс, посмотрев в сторону могилы, — покрась ограду, да и просто уберись. Выглядит так, будто тут похоронили за счёт государства какого-то алкаша, о котором уже давно никто не помнит. Он прикоснулся к напечатанной на надгробии маленькой чёрно-белой фотографии и показал Джеймсу перепачканный пылью указательный палец. — Постараюсь это исправить, — пообещал тот. — Вот и славно, а теперь пойдём отсюда. — Да, нас ждут приключения и водка! — с энтузиазмом произнёс Хэтфилд, подмигнув. — Только попробуй, — Ульрих усмехнулся и погрозил пальцем, — смотри тут у меня. Выйдя за пределы кладбища, Джеймс с облегчением и наслаждением вдохнул в себя воздух, больше не пропитанный людскими печалями и тоской, а затем достал сигареты и, получая не меньшее удовольствие от процесса, глубоко затянулся. «Помирились, — подумал он, довольный собой, — надо это дело обмыть. Чёрт возьми, а Дэйв был прав, мне сейчас реально нужно нажраться.»