mind wound

Перед тем, как уснуть, Джеймс успел поставить на телефоне будильник на половину одиннадцатого — ему хотелось проснуться пораньше Дэйва, чтобы за полчаса до его пробуждения прийти в себя и всё как следует обдумать. За это он был очень благодарен прошлому себе, — когда телефон едва ощутимо завибрировал у него в руке, Хэтфилд сразу его выключил, чтобы не разбудить рыжего, — теперь у него действительно появилось достаточно времени для размышлений. Впрочем, потратить эти полчаса он решил на кое-что другое. Как можно осторожнее встав с кровати, Джеймс сразу же направился на кухню, открыл там небольшой шкафчик, забрал оттуда бутылку дорогого виски, — на неё блондин положил глаз уже достаточно давно, — закрылся в ванной и сразу приступил к её распитию. Возможно, Дэйву не понравится, что его вещи берут без спроса, но ведь она всё равно ему не понадобится там, на том свете. Хэтфилду слабо верилось, что всё это происходит взаправду, и что через пару часов рыжего действительно больше не станет, но он старался как можно меньше об этом думать. Да, Дэйв окажется стёрт с лица земли, но зато вместо него вернётся Ларс, и это важнее. Когда бутылка оказалась опустошённой почти наполовину — это произошло необычайно быстро, не потребовалось далее ничем разбавлять находившейся в ней виски или закусывать, — все переживания Джеймса незаметно отошли на второй план, он почувствовал приятное головокружение, онемение конечностей и, устремив всё своё внимание только на эти ощущения, вернулся в спальню к Дэйву. Хэтфилд не чувствовал себя эгоистом или ещё каким-то мудаком, он чувствовал, что ему было хорошо и ничего больше. Он лёг на спину, включил через наушники какой-то психоделический рок, посмотрел на часы, — до второго будильника оставалось десять минут, значит, две песни, — закрыл глаза и последующее время ничего не делал, наслаждаясь своим алкогольным трипом. Ничего его не беспокоило, всё шло просто замечательно. — Вставай, Хэтфилд, — спустя невероятно быстро пролетевшие десять минут Дэйв, как и полагалось, проснулся и теперь принялся его будить, — ты помнишь, куда мы сейчас идём? — Да, — ответил Джеймс, вынимая один наушник и приостанавливая сейчас казавшуюся такой приятной музыку, — я готов. — Я заметил, — рыжий принюхался, затем закатил глаза, но всё-таки кивнул головой, — одевайся. Дэйв был с ним чрезвычайно холоден — это выражалось в его интонациях, взгляде и даже движениях. Казалось, что Джеймс для него был лишь каким-то деловым партнёром или кем-то вроде того — с таким безразличием и даже небольшим презрением смотрел на него рыжий. Он заправил кровать и ушёл то ли в гостиную, то ли в кабинет — Хэтфилд точно не мог знать, да и как-то не хотел. Не став гадать, куда же направился Дэйв, он вышел в коридор и принялся зашнуровывать свои потрёпанные кросовки. Справившись с этой лёгкой задачей, он облокотился на стену и снова включил музыку. Под манящие своей таинственностью звуки синтезатора Джеймс наблюдал за тем, как Дэйв выходил из коридора, повесив на плечо чем-то плотно набитый рюкзак. В руке рыжий держал большую лопату и, подойдя поближе к Хэтфилду, он передал её ему. Блондин собрался было спросить, зачем нужна лопата, но вдруг понял это сам — ей они будут раскапывать могилу. Дэйв что-то сказал — Джеймс не мог слышать его голос из-за наушников или читать по губам — и шагнул к двери. Хэтфилд двинулся за ним. До кладбища они дошли пешком и молча — всё это Джеймс так и не снимал свои наушники, а Дэйв шёл впереди, временами поглядывая на него и куря на ходу свои сигареты, одну за другой. Пару раз Хэтфилд пытался стрельнуть одну или хотя бы затяжку, но рыжий упорно делал вид, что не слышал, и продолжал идти. Впрочем, после очередной такой неудачной попытки Джеймс успокоил себя, что Дэйв не сможет забрать с собой в могилу эти сигареты и, когда всё закончится, он сможет, наконец, покурить. Возможно, в трезвом сознании он бы непременно стал себя ругать за такие отвратительные мысли, но ведь сейчас-то он был нетрезв, так что всё пучком. Внезапно Дэйв остановился. Он развернулся лицом к блондину и посмотрел на него сузившимися от гнева карими глазами. Их уголки как-то подозрительно блестели, но, скорее всего, это были слёзы от ветра, не более того. По крайней мере, так Джеймс посчитал в данный момент. — Ещё одна такая мысль, Хэтфилд, — злобно прошипел рыжий, выдернув из его ушей наушники, — и мы возвращаемся домой. На, держи, — он швырнул в Джеймса пачку сигарет, — хоть обкурись. Хэтфилд промолчал, но всё-таки взял одну сигарету и снова надел наушники. Он хотел убрать пачку в карман, но до того, как он успел это сделать, Дэйв бесцеремонно достал оттуда две сигареты, одну спрятал за ухо, а вторую — зажал в зубы. После этого они продолжили путь, выпуская в ночное небо дым и думая о своём. Дальше они поменялись местами — Джеймс пошёл впереди, ведя Дэйва к могиле Ларса. Дорогу он находил чисто по памяти — зрение решительно не собиралось фокусироваться на надписях на нагробиях, и нужную могилу Хэтфилд заметил только благодаря неестественно-яркому цвету положенных на неё искусственных цветов. Подойдя вплотную к могильной плите, блондин, наконец, поставил музыку на паузу и ожидающе посмотрел на Дэйва. — Да уж, нечасто ты его навещаешь, — даже несмотря на темноту, рыжий смог заметить толстый слой пыли на ограде и нагробии. Он небрежно оттолкнул цветы в сторону и указал на лопату, которую всё ещё держал в руках Джеймс, закинув её на плечо, — что стоишь? Давай копай. Хэтфилд воткнул лопату в землю и откинул первый ком земли — сделал это он неуверенно, сжимая, однако, рукоятку с такой силой, что она, казалось, могла бы сломаться пополам. Второй, третий и последующие разы дались легче. Вскоре уже была вырыта яма глубиной примерно в метр. Джеймс не чувствовал усталости, пока копал — когда лопата со стуком задела крышку гроба, он, несмотря на уже появившиеся на руках мозоли, заработал ещё усерднее. Дэйв молча смотрел на всё это и рылся в рюкзаке, выкладывая на землю какие-то предметы — их блондин не мог разглядеть, так как не хотел отрываться от своего занятия. Вырыв достаточно глубокую яму, Джеймс спустился на дно, поднял гроб, — это оказалось достаточно тяжёлой задачей; хоть до этого Хэтфилд не раз поднимал на руки Ларса, вместе с гробом тот весил намного больше, — поставил его наверх и вылез сам. Дэйв подошёл к нему, отряхнул с одежды землю и указал куда-то в сторону. — Туда неси, — велел рыжий. Джеймс посмотрел «туда» и увидел начерченную на земле пентаграмму и шесть зажённых свечей на её концах. В их свете он вдруг заметил, что Дэйв был одет в длинный чёрный балахон с капюшоном, почти полностью скрывающим его лицо, а в руках у него была открыта какая-то изъеденная временем книга в чёрном переплёте. — Будто Сатану призываем, — усмехнулся Хэтфилд. Рыжий закатил глаза в ответ на его реплику. — Через пару страниц есть инструкция, как это делать, — он долистал до этих самых страниц и показал какие-то старые записи, явно сделанные вручную кем-то очень древним, — можешь вместе с Ларсом попробовать, когда станет скучно. А теперь — к делу. Тут твоя помощь мне не нужна, но можешь смотреть, если интересно. Не дождавшись реакции Джеймса, Дэйв встал над гробом и принялся читать текст из книги. Блондин ничего не понимал — он на латыни знал лишь пару фраз, которых и то здесь не было. Неожиданно рыжий прервался, хлопнул себя рукой по лбу и отложил книгу в сторону. Перед этим Хэтфилд успел заметить, что над ней образовался какой-то красноватый свет. — Совсем забыл, — спохватился тот, — когда всё закончится, тебе всё-таки нужно кое-что сделать… И Дэйв объяснил, в чём же заключалось это кое-что. Джеймс слушал, запоминал, но не верил — исходя из слов рыжего, ему надо было положить его же в гроб на место Ларса и, следовательно, закопать обратно. Действительно, звучало логично, но бредово, однако Хэтфилд кивнул в согласии и присел на корточки, чтобы посмотреть, как Дэйв будет совершать свой акт оккультизма. Впрочем, смотреть было не на что — исходящий из книги свет постепенно становился всё ярче. Джеймс, ослеплённый этим самым светом, невольно отвернулся и принялся тереть заболевшие глаза. Пока он это делал, из сторон, где стоял Дэйв, вдруг раздался какой-то треск, совершенно нечеловеческие крики, среди которых явно слышался голос рыжего, а затем всё внезапно стихло. Джеймс повернулся и подошёл к Дэйву — блондину не было страшно приближаться к этому месту из-за ещё не выветрившегося из крови алкоголя. Магическая книга была оставлена раскрытой на земле, а рядом с ней Хэтфилд заметил и её бывшего обладателя. Дэйв лежал на спине, широко раскрыв смотревшие в никуда глаза. Джеймс позвал его и, не получив, ответа, присел на колени, чтобы проверить его пульс. Внезапное осознание того, что Дэйв был мёртв, мгновенно отрезвило Хэтфилда. Он наконец-то поверил в то, что произошло и осознал, что же натворил, осознал, что больше никогда его не увидит живым, не услышит его голоса и не сможет поговорить с ним… — Я убил его, — прошептал Джеймс, поднося телефон к лицу рыжего и понимая, что раз стекло не запотело, то дыхания у него не было, — боже мой, я убил Дэйва… Хэтфилд сел на землю и закрыл лицо руками. В этот момент ему показалось, что они у него были густо испачканы кровью. Он осмотрел свои руки, попытался даже стереть эту кровь о траву, но видение никак не пропадало. Может, это даже было не видением?.. — Что, стало стыдно? Можешь хоть заплакать — ничего уже не вернёшь. Джеймс застыл на месте. Он сейчас был точно уверен, что только что услышал голос Дэйва. Он доносился откуда-то слева и одновременно из-под земли. Хэтфилд повернулся в эту сторону, но увидел лишь брошенный туда рюкзак рыжего. «Мне показалось, — попытался успокоить себя блондин, — я ничего не слышал.» — Нет, слышал, — сказал в ответ голос. Джеймс посмотрел на Дэйва, но было непохоже, что это говорил он, так как рыжий был всего лишь трупом, а трупы, как известно, не разговаривают. Или всё-таки они это умеют? — Мне интересно, как скоро ты догадаешься, — насмешливо произнёс голос. Хэтфилд снова посмотрел налево, отошёл от Дэйва и нагнулся к земле. Он чувствовал, как его волосы задевали лежавший рядом рюкзак. — Чуть правее, — подсказал голос, — ты близок. Джеймс поднял рюкзак и хотел было его откинуть подальше, как вдруг оттуда раздалось: — Неужели ты думаешь, что я под землёй? Хэтфилд не мог поверить своим ушам. С ним только что говорил рюкзак, да ещё и голосом Дэйва! При этом ещё что-то внутри достаточно ощутимо вибрировало. В голову блондина пришла одна догадка и, доверившись ей, он расстегнул молнию и вытащил из рюкзака смартфон Дэйва. Буквально через секунду на дисплее высветилось, что сработал будильник, и вместо обычного звона оттуда донеслось: — Ну вот, с третьей попытки получилось. Я угадал, верно? — Дэйв? — неверяще спросил Джеймс, с силой сжимая в руке корпус восьмого айфона. — Ну да, а кто ещё может быть? — Ты живой? — в голосе Хэтфилда явно слышалась надежда. — Нет, конечно, — горько рассмеялся голос из динамика, когда сработал очередной будильник, — ну сейчас ты точно не догадаешься, поэтому я объясню. Помнишь, ты меня спрашивал, могу ли я видеть будущее? — Да, помню, — тихо ответил Джеймс, приложив телефон к уху, словно с его помощью он совершенно обычным образом разговаривал с Дэйвом. — Так вот, если развилок этого будущего мало, то я могу предсказать ближайшие события с детальной точностью. Как, например, сейчас. Я предвидел, что такое случится, и записал эти сообщения, пока ты спал, пил мой вискарь или что ты там делал. Хэтфилд молча слушал и листал телефон рыжего, — удивительно, но для разблокировки не потребовалось вводить даже пин-код, — смотря на примерно десяток будильников на ближайшие пятнадцать минут. Значит, ещё десять реплик, таких же запрограммированных, как и ответы самого Джеймса. — А зачем ты так сделал? — блондин знал, что Дэйву известны все его вопросы, но всё равно решил их задавать. Телефон снова завибрировал. — Ты же хотел услышать мой голос, — объяснил Дэйв, — вот и получай. Пока слушаешь, делай то, о чём мы договорились. — Ах да, точно, — Джеймс повернулся к трупу и посмотрел на гроб Ларса, открытый и совершенно пустой. — Положи тело туда, — приказал голос из телефона, — и крышку закрой. Хэтфилд поднял труп и осторожно положил в гроб. Он не стал закрывать крышку, потому что, во-первых, не смог бы этого сделать, — руки ужасно дрожали, Джеймса трясло как в лихорадке, — а во-вторых, потому что ещё не был готов с ним прощаться. Он взял Дэйва за руку и ощутил, как леденящий холод от прикосновения распространяется и на его руку, и на всё остальное тело. У Дэйва всегда были холодные руки словно у мертвеца, но раньше в них присутствовало хоть какое-то ощущение если не человеческого тепла, то просто жизни, а теперь оно безвозвратно пропало. Джеймсу было страшно дотрагиваться до этой мертвенно-бледной и ледяной кожи, поэтому он отдёрнул руку и посмотрел в другую сторону, стараясь избавиться от чувства, что всё это время рыжий за ним наблюдал и осуждал его. Немного успокоившись, он снова повернулся к Дэйву и взялся всё ещё трясущейся рукой за крышку гроба. Вторую руку блондин практически неосознанно поднёс к рыжим волосам и осторожно их погладил, тщательно избегая прикосновений с холодной кожей головы. В этот момент Хэтфилд с ужасом понял, что может это сделать последний раз в своей жизни и осознал, как же ему теперь будет не хватать Дэйва. — Ты ещё поцелуй, — прокомментировала его действия версия рыжего из прошлого, — когда я был живым, то не так тебя привлекал, да? Джеймс его не слушал. Ему пришла в голову ещё одна идея, на этот раз — совершенно безумная: выключить телефон рыжего, пренебречь своим обещанием, вытащить тело Дэйва из гроба и унести подальше от этого кладбища, чтобы… — Это так не работает, — прервал его фантазии тот же Дэйв, — я мёртв, и это уже навсегда. Давай торопись, пока охрана не устроила обход и не спалила тебя. Меньшее, что сейчас хотел блондин, — попасться на глаза людям, неважно, кому: охране, бомжам или подросткам-неформалам, что часто устраивали на кладбище свои дурацкие готические сходки, — поэтому он послушался рыжего и перестал тратить время на копание в себе и прочую ерунду. В последний раз он посмотрел на Дэйва, нагнулся, быстро дотронулся губами до его холодного лба, закрыл крышку и опустил гроб в яму. — Кидай больше земли, — говорил Дэйв из телефона, — чтоб я не смог отсюда выбраться и сожрать твой мозг ночью… Джеймс его не слушал — на этот раз самообладание окончательно подвело его, он трясся в бесшумной истерике, пока сгребал лопатой чёрную землю на гроб и думал лишь о том, чтобы побыстрее всё закончить и вернуться домой. Внутри Хэтфилда всё ещё теплилась надежда, что всё это было лишь страшным и бредовым сном, который, наконец, прервётся, когда он доберётся до своей койки в общежитии и что на следующий день всё будет как раньше. Когда могила Ларса, в которой теперь лежал Дэйв, стала выглядеть так же, как и до проведения этого ужасного ритуала, Джеймс взвалил лопату и рюкзак на плечи и побрёл подальше от этого чёртова кладбища. — Не забудь удалить все будильники, — вещал в это время Дэйв, — не думаю, что они тебе больше пригодятся. Джеймс понимал, зачем рыжий так поступил — он хотел, искренне хотел принести ему страдания. И Хэтфилд не возмущался, а лишь принимал своё наказание — он знал, что сполна заслужил всё это и даже больше. — Кстати, это последнее, — снова раздался голос, — надеюсь, ты сейчас идёшь домой, а не бухать в какой-то подворотне. Всё будет хорошо, Джеймс. Завтра ты увидишь своего Ларса. Желаю, чтобы вы снова были счастливы вместе. А теперь — прощай. Хэтфилд не ответил — он стоял у выхода, в одной руке держал сигарету из пачки Дэйва, а в другой, прижатой к уху — его телефон. Когда сообщение подошло к концу, Джеймс убрал айфон в карман и осторожно застегнул молнию, что до этого он, к слову, никогда не делал — ему не хотелось потерять одну из немногих вещей, что оставил Дэйв после себя. Вера в то, что всё это было сном, постепенно становилась всё слабее и слабее.