mind wound

Дэйв с потерянным видом шёл по улице, смотря в пустоту и не замечая никого вокруг. Рядом с ним со скрипом затормозила машина, окно открылось, и оттуда высунулось красное от злости лицо водителя. — Куда прёшь, придурок?! — взревел мужчина. Дэйв посмотрел под ноги, заметил, что он шёл на красный, и, ничего не ответив, пошёл дальше. «Лучше бы он не успел остановиться и сбил меня, — мрачно подумал рыжий, — хотя зачем? Мне всё равно это никак не навредит.» Он обернулся и посмотрел на уже уезжавший автомобиль. Даже через стекло Дэйв чувствовал злость, исходящую от водителя. Да, ему было отчего злиться — никто не любит, когда замечтавшиеся пешеходы лезут под колёса. Рыжий понимал и оттого прощал водителя — у него самого была машина, и когда приходилось останавливаться и пропускать каких-то слишком беспечных прохожих, это просто до невозможности выводило из себя. «Джуниор тоже часто не смотрел на дорогу, — вдруг вспомнил Дэйв, — я его чуть не сбил… Так мы и познакомились… Как же давно это было…» Мысли об уже мёртвом возлюбленном вновь навели на Дэйва невероятно сильную, страшную тоску и боль в груди, которую он, прикладывая все свои силы, старательно отгонял уже достаточно долгое время. Месяц, целый чёртов месяц он пытался делать вид, что всё в порядке, внушать себе это, игнорировать следящего за ним и тщательно маскирующего наёмника, — покровитель Дэйва поставил к нему какого-то неизвестного ему вампира и приказал ходить ему за ним и не давать свести счёты с жизнью, — но больше рыжий не мог этого терпеть. Эмоциям нужен был какой-то выход, и если предаваться грусти он не имел право, то это должно было быть что-то другое, например, злость. А ведь Дэйв был действительно зол на мир — за его непостоянность, отсутствие стабильности, за то, что он подарил ему дорогого человека, а затем со всей своей жестокостью внезапно забрал его. Нет, нельзя больше это терпеть. Дэйв посмотрел вокруг, чтобы определиться, куда же завели его ноги — всё это он шёл без какой-либо цели или направления. Если судить по общему виду окрестностей, то рыжий попал в какой-то не самый благоприятный район. И даже здесь он заприметил грёбаную целующуюся парочку. Зависть и обида окатила Дэйва с головы до ног. Он ведь мог сам оказаться на месте этого долговязого пацана с длинными светлыми волосами, а его Джуниор мог бы стоять вместо вот этой симпатичной зеленоглазой девушки… а нет, это же парень… Тогда тем более! «Вот почему этих педиков никто не осуждает, — подумал рыжий, — им всё можно, а мне, видите ли, нельзя? Да потому что они люди! Чёртовы никчёмные людишки, которым, однако, всё дозволено, как же я их ненавижу…» Парочка прервала свои любовные игры и принялась о чём-то переговариваться — по мыслям блондина Дэйв понял, что тот отправился в рядом стоящий магазин за сигаретами, а тот, что пониже, решил остаться, чтобы поглазеть на подошедшего к этому самому магазину котёнка и покормить его, если не обманывала телепатия, грёбаным недоеденным сэндвичем. Хоть Дэйв и терпеть не мог кошек, подобные вещи он ещё больше не любил, так как они являлись настоящим издевательством над животными. Злость забурлила ещё сильнее внутри рыжего. «Иди сюда, — мысленно позвал он парня, смотря в его расширившиеся от удивления зелёные глаза — должно быть, тот испытал невероятное изумление, когда услышал незнакомый голос из пустоты, — да, да, ты. Поверни за угол и подойди поближе, у меня есть кое-что для тебя…» Увидев, что зеленоглазый уверенно помотал головой и подошёл к двери табачного магазина, чтобы вернуться к своему парню, Дэйв решил применить ещё одну свою способность — подчинил волю юноши и уже насильно привёл его к себе. Осмотревшись по сторонам на наличие свидетелей и не обнаружив таковых, рыжий хищно улыбнулся испуганному парню. Да, это было тем, в чём Дэйв нуждался. Пускай это было неправильно, но иногда стоило сначала подумать о себе, а затем о других. Он вновь услышал мысли своей жертвы. Как банально — тот, не в силах открыть рот, потому что Дэйв не давал ему этого сделать, мысленно звал на помощь ни полицию, ни кого-нибудь из прохожих, которых, кстати, не было на этой улице в такое время, а лишь своего Джеймса, с которым минуту назад сосался у магазина. — Джеймс тебе не поможет, милый, — произнёс рыжий, подходя ещё ближе к парню, — он тебя не услышит ни сейчас, ни больше никогда в жизни. Всё прошло тихо, почти без криков. Закончив своё дело, Дэйв поспешил скрыться. Он чувствовал сытость, в противовес ей — лёгкость, и, самое важное, — что больше не хочет думать о Джуниоре. Пришло время забыть о нём и начать новую жизнь.

***

— Джеймс, давай быстрее! — поторопил его Ларс, — нам ещё нужно успеть снять видео в Тикток, а до выхода всего двадцать минут! Потом прочитаешь своё письмо! — Да иду я! — крикнул из другой комнаты Хэтфилд, — всего минуту… Блондин посмотрел на настенные часы. Если им верить, то Ларс немного обманывал его — выходить нужно было через аж сорок минут, но учитывая, как долго снималось это самое видео… Да, стоило поторопиться, ведь Джеймсу не хотелось опаздывать в новый институт. Решение перевестись он принял вместе с Ларсом буквально несколько дней назад. Помогли с этим ему родители Ульриха — они оплатили обучение, расходы на переезд и вдобавок дали ещё достаточное количество денег на жизнь. Надо сказать, они были несказанно рады всему, что произошло за последнюю неделю, поэтому всячески поощряли идеи своего внезапно воскресшего из мёртвых сына. После той ночи на кладбище, о которой Хэтфилд не хотел больше вспоминать, произошло много всего. На следующее утро он действительно увидел стоящего в дверях Ларса, неуверенно переминавшегося с ноги на ногу и выглядевшего до невозможности шокированным и удивлённым. Как рассказал ему Ульрих, ранним утром он вдруг словно очнулся от глубокого сна, понял, что находился на кладбище и решил — вернее, что-то свыше ему будто подсказало так сделать — вернуться в общежитие. Как оказалось не зря — там он встретил Джеймса, который, судя по его крайне нездоровому виду, не спал всю предыдущую ночь, но явно дожидался именно его. Вначале Ларсу было сложно принять тот факт, что он в буквальном смысле вернулся с того света. Студент отчётливо помнил свою смерть, на его шее белел оставшийся после произошедшего шрам в виде двух маленьких точек, вроде бы после этого он не должен был оживать, а он, однако-таки, сделал это. Когда Хэтфилд рассказал ему обо всём, Ульрих сначала не поверил — Джеймс был религиозным, даже набожным человеком и уж точно не мог пойти на такой грех. Но, как оказалось, за последнее время блондин прилично изменился и больше не боялся божьей кары за свои поступки. — С кем ты связался?! — кричал на него Ларс. — Это же опасно, ты рисковал жизнью! — Мне было пофигу, — устало объяснял ему Джеймс, — моя жизнь без тебя была такой, что ей было не жалко рисковать. — Правда? — Конечно, — Хэтфилд сделал глоток их неизвестно какой по счёту кружке кофе и взял за руки Ларса, смотря на огоньки в его зелёных глазах, — я был готов сделать что угодно, лишь бы вернуть тебя. Рассказывать Ульриху о его воображаемой версии блондин не стал — этот эпизод из жизни уже был в прошлом, и не стоило о нём больше вспоминать. Однако Ларс всё равно, казалось, был не очень доволен своим возрождением. — Как я буду учиться дальше? Весь город знает, что меня убили. Джеймс, если ты думаешь, что на это можно просто закрыть глаза, то ты ошибаешься. — Всё хорошо, — Хэтфилд заключил Ларса в утешающие объятия и осторожно поцеловал в губы, — мы сменим институт, уедем подальше. Помнишь, ты говорил, что хочешь жить поближе к своим родителям? Можно и это устроить. Скажем, что труп неверно опознали, а, может, потом ты им всё расскажешь. Не беспокойся, всё наладится. — Они обрадуются, когда узнают, что я жив, — задумчиво произнёс Ульрих, уже не так нервничая, — и даже помогут тебе устроиться, если я попрошу. Я им уже говорил про тебя, они сказали, что не против, и что это мой выбор, с кем встречаться. В итоге Ларс поверил Джеймсу и успокоился. Действительно, всё вышеперечисленное оказалось достаточно легко устроить, вскоре жизнь началась с чистого листа и всё прошлое стало постепенно забываться. В скорейшие сроки — за три дня — парни успели устроиться в новом доме, который им сняли родители Ларса и нашли подходящий институт. Как раз туда они и собирались в данный момент. Вернее, уже собрались, оставалось только одно — снять музыкальное видео про первый день учёбы, про эти самые сборы — про всю эту, как казалось, Хэтфилду, ерунду, на которую куча блогеров впустую тратила своё время. Пока Ларс всё подготавливал для видео, — искал подходящий ракурс, освещение и фильтры на телефоне, — Джеймс решил проверить электронную почту и обнаружил там достаточно странное письмо. Странное, потому что пришло оно сегодня утром, а отправителем был никто иной как Дэйв Мастейн. Некоторое время Хэтфилд боялся его открывать — он отшвырнул в сторону телефон и собрался было присоединиться к Ларсу, но затем пересилил себя и всё-таки вновь разблокировал экран со сразу открывшимся письмом. Ещё недолго подумав, Джеймс немного дрожащими от напряжения руками взял телефон и принялся читать. «Снова здравствуй, Джеймс из будущего,» — прочитал Хэтфилд начало. «Значит, это он написал ещё в августе, — догадался блондин, — когда был жив.» Наверное, получив это письмо несколькими днями раньше, Хэтфилд бы расстроился, — тогда он всё ещё слабо, но верил, что Дэйв каким-то образом снова оживёт, — но сейчас он облегчённо выдохнул, радуясь, что событиям из прошлого не удастся его настигнуть, и продолжил чтение с уже большим энтузиазмом: Я писал это письмо, пока ты разговаривал по телефону в моей ванной, поэтому я не знаю, что произошло потом, у меня были только догадки. Но если у тебя всё хорошо, то я рад за тебя. Если ты уже забываешь меня, — тоже хорошо, главное, чтобы ты как можно меньше переживал и страдал, ты… Джеймс вдруг оторвался от экрана и со страхом начал озираться по сторонам. Ему показалось, что в комнате был ещё кто-то, что к его внутреннему голосу, читающему это письмо, присоединился ещё один, принадлежавший Дэйву. Убедившись, что он был один, Хэтфилд снова взял в руки телефон и стал читать, однако это ощущение постороннего присутствия стало лишь сильнее. …не заслуживаешь всего этого. Вот только что-то мне подсказывает, что ещё не всё закончено. Обернись-ка… Джеймс послушался Дэйва из письма, уже достаточно громко зачитывающего текст в его голове, и посмотрел назад. Почему-то он был ничуть не шокирован или испуган, когда увидел, что рыжий сидел на диване и с интересом смотрел на него. — Продолжай, — тихо приказал он Хэтфилду. Блондин вновь повиновался. Неожиданная встреча, правда? Теперь я у тебя в голове, здорово же? И нет, я был не прав, ты всё это заслужил, так тебе и надо. И меня ты сейчас видишь не потому что тебе пришло моё письмо с отсроченной отправкой, а потому что рано или поздно это должно было произойти. А знаешь, почему? На этом письмо прерывалось, Джеймс понимал, что это ещё не конец. — Я у тебя должен спросить? — обратился он к воображаемому Дэйву. Тот кивнул в ответ. — Хорошо. Ну почему же? — Неужели ты сам не знаешь ответ, Джеймс? Всё просто — шизофрения так сразу не лечится. Хэтфилд закрыл глаза и, борясь с внезапно накатившим головокружительным приливом, откинулся на спинку дивана. Даже несмотря на то, что теперь он не видел Дэйва, его присутствие ощущалось по-прежнему. Джеймс даже мог почувствовать, как кончики его растрёпанных рыжих волос касаются его щёк. — Хочешь сказать, ты со мной останешься надолго? Дэйв не ответил. Неожиданно раздались шаги, и в дверном проёме показалась голова Ларса. — Милый, ты долго ещё? А с кем ты сейчас разговаривал?