***
С точкой зрения живых, тёплых и относительно разумных существ всё было просто и понятно, как пять семптимов — управление древненордской гробницей плёвое дело, с которым справится любой на свете дурак, если бы ему позволили, конечно. Если так посмотреть, то ход мыслей живых существ можно легко понять. Ведь они живут, а порою и выживают, в очень суровом мире. Вечно по уши в своих ежедневных приземлённых проблемах, в поисках заработка, пропитания, крыши над головой. Вечно кто-то или что-то несчастных живых хочет убить: то разнообразная флора и фауна Тамриэля начнёт чудить или же свои собственные соседи. То один правитель слетит с катушек, то другой — решит развязать многолетнюю кровавую войну по совершенно надуманному поводу. Видите ли, один на другого косо посмотрел… и понеслась, а отдуваться в итоге простому народу. То очередной Принц даэдра, решив, что жалким смертным как-то слишком просто и весело живётся, поэтому им надо подкинуть проблем, захочет в очередной раз прибрать к загребущим рукам весь многострадальный Нирн. То из глубин мира наружу вылезет новая кровожадная страхолюдина, решившая немного проредить поголовье населения. То кто-то опять забудет помыть руки и съест что-то несъедобное, а потом своими чихами заразит полмира. В общем, если у нежити и есть какие-то проблемы с управлением своими гробницами, то живым они кажутся надуманными и смехотворными. Может так и было бы, сложись удачно обстоятельства, звёзды, хотение левых пяток Аэдра и Даэдра для давно немёртвых. Но, как это бывает в суровой реальности, которая не может существовать, если не подкинет какой-нибудь особо гадкой подлости, в бочке мёда была спрятана здоровенная ложка дёгтя. И эта самая ложка не давала спокойного житья ни одному нордскому кургану. Да, конечно, драугру-военачальнику и его подчинённым не нужно заботиться о сытости своих давно ссохнувшихся желудков: раз не надо есть, то и надобность в провианте тут же отваливается сама собой. А это уже огромная экономия казённых средств и сил. Не нужно думать о налаживании связей с окружающим миром, с ушлыми и жадными до денег торговцев. Опять же огромный плюс в том, что, коли нет нужды в пайке, то и отпадает возможность голодных бунтов. Нет уже тех, кому жидкая каша утром на завтрак не нравится. Опять же в случае форс-мажора крепость может стоять в оборонительной осаде сколько угодно долго, хоть до посинения. Правда какому особо одарённому полководцу вообще придёт в голову идея штурмовать давно всеми забытый курган — это уже отдельный вопрос. Нирн довольно странное место, населённое не менее странными существами. Кто его там знает? Может где-то на дальних концах мира где-то никому неизвестный генерал сладко спит в своей постельке и видит, как он берёт штурмом древненордские усыпальницы. Только его бедного ждал бы позорный провал, поэтому полководец лишь продолжал мечтать, видя красочные сны о славных походах и не менее сладких победах. Следом за ненадобностью в еде отпадала необходимость в одежде. Да, конечно, всё просто и понятно — нежить, она на то и нежить, чтобы не испытывать проблем живой плоти. Мертвецы не чувствовали суровости скайримских зим. Сколько бы ветер злобно не завывал словно раненный зверь, сколько бы им в такт не подвывали снежными днями вьюги, сколько бы не скалился самый лютый мороз, пытаясь укусить острыми иголками холода за нос или другие части тела — угроза обморожения для драугров отсутствовала. Намерзшие сосульки спокойно сбивались, чтобы не мешали и всё. Да даже короткое лето с его нестерпимой жарищей тоже потеряло свою власть над немёртвыми. Те не обливались седьмым потом под суровым взглядом ока Магнуса с голубых и ясных небес. Мертвяки даже не щурились, глядя высоко ввысь, если им приходилось изредка выбираться на свежий воздух. Одежда потеряла свою первоначальную важность и функцию. Даже срам не надо было прикрывать — всё давно иссохло и скукожилось настолько, что половую принадлежность того или иного драугра выдавала только густая растительность на лице. Именно поэтому древние и дальновидные норды и заимели традицию отращивать здоровенные бороды, чтобы потом не было конфуза у потомков при посещении усыпальницы. Придёт так внучок проведать дедушку, а в итоге окажется — воздавал он почести совершенно левой и чужой бабке. Надобность в одеяниях оставалась разной у немёртвых — в зависимости от склада характера. Кто-то вполне вольготно чувствовал себя в старых истлевших от времени обносках и не хотел ничего в этом менять. Даже наоборот находил в этом положительные стороны: создавался шикарный ужасающий образ, позволявший производить особо-ужасное впечатление на живых вторженцев. Вот зайдёт такой на расслабоне очередной искатель приключений в курган, насвистывая незатейливый мотивчик под нос и уж предвкушая наживу, как тут откуда не возьмись как выскочит неведомая ебакряка вся в паутине и лохмотьях, да как заорёт дурным голосом! Всё, иногда особо впечатлительные особы сами в итоге становились новыми жителями курганов — это, если приглянутся местным обитателями. Но чаще таких «героев» просто выкидывали из крипты подальше вон. А там, если тело приходило в себя, оно топало в ближайшие населённые пункты и уже там начинало рожать очередной ворох народного фольклора из дикого винегрета легенд и баек. Кто-то же всё же считал жизненной необходимостью свежую и новенькую, словно только от портного, одежду. Вполне справедливо считалось, что новое тряпьё на ходячем мертвеце сильнее напугает непрошенного в курган гостя, нежели ободранные лохмотья. Конечно, у живого сразу же возникнет справедливый вопрос: откуда у тысячелетней выдержки драугров одежда нынешней эпохи? С кого её сняли? И уж не следующий ли он на очереди? Но всё же, несмотря на эти небольшие причуды, можно сказать, что ношение тряпок никак не влияет на самочувствие обитателей гробниц. Точно также можно было рассуждать и об броне, но всё же тут были свои небольшие нюансы. Да, мёртвые не ощущают усталости, голода, погодно-атмосферных влияний и, самое главное в списке, боли. Однако, как ни крути, а маломальские доспехи нужны даже драуграм. Конечно, не для защиты от смертельных ранений (когда ты уже мёртв несколько тысячелетий, поздняк метаться, как говорится), но укрыть деликатные места стоило. Опять же, хотелось бы избежать отваливания какой-нибудь части тела в самый ответственный момент — в бою с очередным наглым живым пришельцем. Нет, конечно же, драугры не терялись, если такое происходило. Немало известных случаев, когда мертвец спокойно поднимал с пола отвалившуюся, к примеру, руку, а потом уже ею забивал насмерть своего живого противника. Редкие выжившие и унёсшие ноги после таких потасовок тоже были. Иначе этой информации сейчас не было. Так вот, если всё же что-нибудь и отвалится (неважно в бою или в повседневной жизни), то штатный драконий жрец всегда быстро и оперативно присобачит всё обратно. Это, если кому-то будет лень ждать пока древняя драконья магия сделает всё само собой. Но это долгий и муторный процесс, поэтому чаще всего прибегали к помощи жреца. Правда, матерится при этом он будет так лихо и виртуозно, что из льющихся из мёртвых сухих уст словесных конструкций при должной сноровке и мастерстве можно будет понаделать много новых хитроумных заклинаний. Только так, как ещё ни одной живой во всём мире душе не улыбалась удача лицезреть сквернословящего, аки грузчики в порту или сапожники за работой, драконьего жреца, орудующего здоровенной магической иголкой и грубой толстой ниткой, то магия так и не дождалась своего развития, оставаясь быть обречённой на скукоту и ограниченность науку. Опять же, если разозлить жреца, то он мог вообще напакостить: пришить, к примеру, руки к заднице или же налепить на голову страдальца рога. Поэтому драугры всё же старались реже терять конечности и куски тела, ну, и не ссориться с местным драконьим жрецом. Себе же дороже обходилось. Свеженькими доспехами обычно разживались так же, как и простой одеждой: снимали с хладных трупов приключенцев, окончивших свой бренный путь в очередной безымянной нордской гробнице. Естественно, относительно новенькое и свежее снаряжение (если сравнивать с доспехами самих драугров, то совершенно новёхонькое) доставалась всегда военачальнику-драугру. Тот же свою старую броню отдавал своему ближайшему помощнику и правой руке, а тот, по цепочке, свою старую броню следующему счастливцу. Благодаря этому естественному круговороту брони в отдельно взятом кургане можно было смело утверждать, что самый низший в иерархии драугр рано или поздно будет носить доспехи, когда-то принадлежавшие военачальнику. Что несомненно поднимало уровень чувства собственной важности и просто настроение. Да что тут говорить об телесных особенностях драугров? Они хотя бы не разлагаются на ходу, не источают премерзкий зловонный душок, да и вообще более-менее разумные. В отличие от тех же сиродильских зомби. Как ни крути и ни смотри, а со всех сторон одни плюсы вырисовываются. Да — это только так смотрится, если глядеть с высоких башен живых.***
Если бы спросили мнение у самих драугров, то, естественно, получили совершенно противоположное мнение. Так, к примеру, услышав вышесказанное первым встречным, драугр-военачальник одной из многочисленных нордских гробниц, стукнет строго кулаком по каменному столу и рявкнет, что всё это лишь вздор и чепуха. Ведь реальное положение дел оказывается гораздо страшнее и неказистее, нежели расписали романтики-мечтатели. Как говорится: что не смогли разнюхать, то понапридумывали сами. Придумали от широкой души и щедрого сердца такой отборной чуши, что бедным драуграм после этого теперь и до скончания мира не расхлебать. Драугр-военачальник, после долгих раздумий, устало покачает головой и выругается на довазуле под нос, а потом пояснит свою точку зрения: быть главой нордской крипты с одной стороны благословение драконов, а с другой — их же проклятие. Проклятие над благословение преобладало гораздо сильнее. Нет, первое время после смерти вся гробница искренне радовалась свалившемуся на них счастью. Вот она — обещанная после смерти жизнь. Не в каком-то недосягаемом Совнгарде, покрытом ворохом тайн и легенд, а в привычном материальном мире. Вполне себе осязаемое посмертие, открывшее множество совершенно новых возможностей. Наконец-то драугры были полностью свободны от всех телесных потребностей! Сколько появилось свободного времени, которое раньше тратилось на уход за собой! Теперь можно было целиком и полностью посвятить всего себя своим любимым делам. И ходячие мертвецы пустились, кто во что горазд. Те, кто обладал колдовскими силами, целиком и полностью погрузились в изучение искусства магии. Относительно бессмертные тела позволяли с минимальным ущербом переживать последствия самых смелых и отчаянных экспериментов. Правда, после полученного нагоняя от военачальника, энтузиазм пришлось несколько поубавить, потому что последний сильно переживал за сохранность кургана. Опять же, отвалившиеся части тела в любое время всегда обратно пришьёт уже вышеупомянутый драконий жрец. А вот с руинами гробницы он, к сожалению, такой фокус провернуть уже не сможет. Поэтому и пришлось сбавить обороты. Если совсем было невтерпёж, самые преданные искусству магии драугры выходили за пределы своего посмертного обиталища и ставили опыты на свежем воздухе, пугая всё живое независимо от разумности в ближайших окрестностях. Живые и разумные существа, в свою очередь, после пугали своих знакомых и незнакомых своими байками в уже других местах. Благодаря трудолюбивой нежити всё живое в округе время от времени могло наблюдать красочные фейерверки, иногда сопровождаемые не менее красочными взрывами. Бывало, происходили просто взрывы, без салютов. Именно из-за этих драугровских научных изысканий многие скайримские глухие места спустя столетия приобрели дурную славу проклятых тёмной магией. Особенно ушлые умельцы умудрились сложить целую кучу страшных баек, обогатив народный фольклор. В этих россказнях чего только не было намешано. Там, с переменным успехом, упоминались приносимые в жертву неведомым богам\принцам даэдра\драконам девственницы; несколько старых и желчных ведьм вырывали глупцам сердца; парочка дремор утаскивала в тёмные пещеры зазевавшихся путников; и ещё множество других ужасов, щедро порождаемых воспалёнными умами. Несравненным плюсом всех этих баек было в том, что они отвадили от гробницы особо фанатичных искателей приключений. Конечно, оставались особо одарённые экземпляры, но основной поток всё же был остановлен.***
Огромное количество разномастного народного фольклора было собрано драуграми под командованием военачальника во время исследовательских экспедиций в ближайшие к кургану деревни под покровом глубокой темноты. Правда, если говорить начистоту, то все без исключения эти экспедиции больше походили на тайные воровские вылазки за припасами. Да, что там ходить туда-сюда, да около. Экспедиции и были наглым воровством. Естественно, не всё шло гладко и следовало строгому плану, поэтому периодически случались всяческие казусы, когда храбрые экспедиторы попадали в довольно курьёзные ситуации. Так, к примеру, один достопочтенный гражданин, однажды возвращаясь к себе домой поздно ночью в состоянии сильного алкогольного опьянения из увесилительно-развлекательного заведения, спугнул одного ходячего мертвеца всего лишь страстной жаждой справить обыкновенную телесную потребность. Спущенные до самых тощих щиколоток драные и грязные штаны и сверкающая в серебристом лунном свете волосатая задница так впечатлили и одновременно напугали драугра, что тот от распиравших его нежную душевную организацию эмоций побросал на землю всё честно награбленное и помчался далеко прочь, совсем не разбирая дороги. Лишь бы побыстрее и подальше от страшного места, словно боясь, что голозадая страхолюдина кинется в погоню. Долго по ночной и крепко спящей деревне разносилась отборная ругань на чистейшем довазулле вперемешку с воплями ужасов и громким треском ломавшихся кустов. Периодически эти звуки разбавлялись звонким стуком лба в рогатом шлеме об окрестные фонарные столбы и заборы. Просто на особо крутых поворотах все эти препятствия неожиданно вырастали прямо из-под земли перед не сбавлявшим скорости мертвеце. Также его обзору мешала висящая на голове и трепетавшая на ветру чья-то выбеленная и старательно выстиранная белоснежная простыня, зацепившаяся неведомо когда за рога на шлеме. Кто-то утром явно остался недоволен, когда не нашел искомого куска ткани на верёвках. Зато после этого случая среди смертных со скоростью лесного пожара распространилось глупое поверье о том, что нежить можно было отпугнуть голой задницей. То есть, если тебе на пути встретится драугр, то ты просто спусти штаны с подштанниками и повернись к подлой тварюке тылом — и монстр, не выдержав вида живой плоти, испарится. Именно поэтому очень часто ночью жителей деревень можно было, потом встретить на деревенских улицах без штанов и исподнего. Что было самым интересным, так это то, что драугров, как и их набеги — это остановило, что окончательно укрепило миф. Откуда живым было знать, что нежить просто решила не иметь ничего общего с помешанными, справедливо считая, что безумие может быть заразным…***
Вообще, самые первые столетия драугровской версии бессмертия были очень даже интересными и по-своему увлекательными. Сперва все потихоньку привыкали к своим новым телам. Видок, конечно, у них был ещё тот, но хотя бы ничего не гнило и не отваливалось в самый ответственный момент. Бегай потом по кургану вслепую, натыкаясь на стены, гробы и других драугров в поисках своей укатившейся головы. Не смотря на дрищеватое телосложение — драугры обладали огромной силищей. На зависть живым. Также по душе всем пришлись ярко-синего, даже льдистого цвета глаза, которые потом здорово сверкали в темноте, пугая редких (в то время) расхитителей гробниц. Однако, не всё вечно и незыблемо даже под светом двух нирновых лун. Настал тот час, когда загробная жизнь начала сильно приедаться. Вот такой вот привередливый народ смертные: и то им не так, и эдак тоже. В итоге так получилось, что все новые, радующие душу, ощущения притупились, возможности испробованы, а старые навечно остались недоступны. Бессмертные, в то же время мёртвые, тела, да, перестали нуждаться в заправке жизненных сил через еду и сон. Теперь не приходилось коротать время, проваливаясь в сладкие объятия сна. Больше нельзя наслаждаться вкусом хорошо приготовленной пищи. Она уже никогда не согреет в холодную пору и не ляжет приятной тяжестью на дне желудка. В конце дня после многочасовой работы не ощутишь усталости во всём теле, которая приносила понимание, что ты по-настоящему живёшь, а не существуешь. Жизнь постепенно превратилась в надоедающую и скучную рутину. Никакие опыты с магией или варкой зелий не могли разбавить стоячее болото скуки и привнести новых красок. Да и оторванность от остального мира тоже вносила свою лепту. Без возможности делиться с другими учёными своими научными изысканиями, обмениваться опытом, идеями, вся проводимая работа неизбежно зашла в глухой тупик. Да и смысл что-то стало проводить, если это больше никому не могло пригодиться, включая самих открывателей. Вот и получил в итоге военачальник после нескольких тысячелетий толпу апатичных неживых личностей, утративших вкус к жизни. Да, сплошная несуразица. Вкус к жизни у толпы ходячих мертвецов. Можно было даже ещё честно признаться, что весь курган, включая самого главу, постепенно утратил веру в богов-драконов. Даже штатный жрец драконов с течением времени подрастерял свой воинственный запал воистину фанатичной веры. Все его пламенные проповеди под влиянием тяжёлого груза тысячелетий мутировали в длиннющие заученные лекции, произносимые еле слышным скрипучим шёпотом. Единственная причина, по которой проповеди исправно проводились изо дня в день, носила полностью прагматический характер. Дело в том, что монотонный голос жреца без единой эмоции обладал странной особенностью вводить в транс всех драугров в кургане, включая самого жреца. Поэтому раз в день, но постоянно и с охотой почти вся гробница, кроме дежурившей охраны, ходили, чтобы получить возможность на пару часов выпасть из реальности. Одна нудная лекция и, если повезёт, пол дня в пролёте. Если на заре времён приключенцев и расхитителей гробниц проклинали последними словами и гнали в шею прочь всеми подручными средствами, то спустя энное количество столетий любого залётного встречали как самого дорого и желанного гостя. Весь курган тогда кипел и шумел, словно разворошённый улей. Правда, приключенцы никак не могли оценить оказанного им радушия, как один все пугались и давали такого дёру, что искрами из-под их сверкающих пяток можно было разжигать костры. Настоящим праздником стал тот день, когда одного мага нелёгкий путь натуралиста, историка и авантюриста занёс прямо в гробницу. По приказу военачальника дежурные стражи не стали нападать на живого человека. Правда они не стали бы этого делать и без приказа. Уж больно исследователь был занятным и по-своему забавным. Чего только стоило его ползание на животе по тесным грязным и пыльным углам. Драуграм приходилось быть втройне осторожными и осмотрительными, чтобы ненароком не наступить на своего почётного гостя. Не знающий того, что его никто не будет трогать, учёный решительно имитировал мебель. Хоть пыль и пауков пособирал — и на том спасибо. Однако, вскоре собрав нужный материал, исследователь усвистал с концами обратно в большой свет, оставив по тем же углам пыль, пауков, а также с ними и тоску с унынием.***
Бессмертие также сыграло со своими обладателями в злую шутку. Ведь в итоге драугры не смогли обрести окончательный покой и настоящую загробную жизнь, не привязанную к материальному миру. Рассыпаясь в прах в многочисленных жарких стычках с искателями приключений, нежить через некоторое время вновь восставала из вековой пыли, чтобы продолжить влачить существование по бренной земле. Даже без помощи внештатного драконьего жреца. Только магия, только она. Злые и растерянные драугры раз за разом по воле злого рока возвращались к исходным позициям. Именно по этим причинам быть военачальником толпы, обозлённой на весь свет и уставшей вусмерть нежити, ещё та задачка. Почти невыполнимая. Особенно, если ты сам жутко устал и зол на мироздание. Но он как-то справлялся. Где-то с помощью хитрости, изворотливости и пылкого ума, где-то скрепя сердце и стирая в пыль зубы… ну, а где-то доходило до бешеных криков, да таких громких, что тряслась не только гробница, но и вся земля над ней ходила ходуном, вгоняя всё живое в ужас. Зато из цепких лап апатии выпадали подчинённые, решались насущные и важные проблемы кургана. Коих, на удивление, не становилось меньше. Как мы помним, отпадали вопросы с провизией и водой, с одеждой. Только вот гробницу всё ещё нужно было содержать в относительном порядке и не давать ей обрушиться на головы своих обитателей. Быть вечность погребённым под кучкою каменных глыб без возможности передвижения — это ещё та незавидная участь. Поэтому старая и добрая трудотерапия стала отличным лекарством от хандры и депрессии. Да, странно отмечать, что нежить может страдать подобными недугами. И вообще болеть, но, как оказалось, ещё как может. Стоит отметить, поддержание окончательного места упокоения и жительства в надлежащем виде включало в себя не только периодический ремонт гробницы, но сюда входило также и наполнение её мебелью и другой утварью для повседневного быта. А также: поддержание огня в огромных жаровнях и специальных держателях для факелов. На то и другое, и даже третье требовалась огромная куча материалов. Естественно, запас некоторых припасов у драугров имелся изначально, но с течением времени и необходимости починки он истощился. Да и честно наворованные у живого у живого населения тоже испарились в небытие, ведь нежить в итоге перестала таскать припасы. А всё из-за того, что пришлось однажды с позором уносить ноги. Чтобы придумать как дальше жить и выживать в этом суровом и изменчивом мире, который никак не хотел прогибаться под драугров, начались вновь собираться советы в одном из больших и главных залов кургана. Помимо того, что подобные сборища помогали разбираться с управленческой частью, они также отлично позволяли растягивать и убивать время. Пока кто-то искусно симулирует бурную деятельность, другой умудряется под громкий гвалт уходить далеко в астрал. Иногда такие «ходоки» терялись и не возвращались обратно. Их бережно расставляли вместо статуй по гробнице, любовно протирая от пыли, когда в этом появлялась необходимость. Периодически на собраниях вспыхивали драки, где драугры со всей страстью колотили друг друга. Вход редко шла магия, тем более что среди древних и давно мёртвых нордов их было совсем немного. Те единицы, что владели сим тонким искусством почти никогда не применяли его в драках, стараясь не отставать от большинства. Да и аргументирование своей точки зрения с помощью крепкой табуретки промеж ушей оппонента всё же было надёжней самого могучего слова или заклинания. На заклинания очень часто требовалась концентрация, время и — главное — дистанция. Просто пока незадачливый колдун будет лихорадочно вспоминать нужное заклинание, потом пытаться его прочитать, он уже с высокой долей вероятности успеет отхватить по лицу чем-нибудь увесистым. Такова суровая реальность всех драугровских разборок. Драугр-военачальник к подобным стычкам относился довольно снисходительно, хотя сам в них участия никогда не принимал. По статусу было не положено. Только вот периодически возникало страстное желание схватить того или иного подчинённого за шкирку и хорошенько приложить того лбом несколько раз об каменную столешницу, чтобы аж искры из глаз посыпались. Но военачальнику приходилось брать себя в руки и беседовать с провинившимися тихим, мягким и ласковым голосом словно с буйными и с нарушенной психикой людьми. Главный драугр понимал, что дуреющим от скуки бойцам нужно время от времени выпускать накопившейся пар и немного размяться. Начальник позволял себе вмешиваться только тогда, когда мелкие стычки грозили выйти из-под контроля и превратиться в массовую свалку-побоище с разрушением и хаосом.***
А теперь стоит вернуться к уже упомянутой ложке дёгтя в бочке мёда в жизни древненордской гробницы. Тысячелетний застой и налаженная жизнь кургана была нарушена очередным в край обнаглевшим смертным. Казалось — радуйтесь и веселитесь! Прибыло очередное приключение, обременённое славной целью — выдернуть мертвецов из царства уныния и апатии. Так оно сперва и было, только вскоре драугры горько пожалели об этом и захотели всеми силами отвадить чужака и вернуть старый распорядок вещей. Как бы это странно не звучало. Дело в том, что этот норд словно прописался в гробнице, шастая сюда будто тут ему мёдом намазали. Грозный пришелец проносился по гробнице словно ураган, сметая всё на пути, а потом также резко уходил, оставляя после себя хаос и разрушения. Главный отличием этой бестии от других искателей приключений в том, что норд возвращался в курган, будто это были его родные хоромы. И ему было абсолютно плевать на то, что в кургане давно не было для него добычи. И самому паршивому злокрысу было ясно: чужак в гробнице что-то отчаянно искал или даже может кого-то. Драугры пытались попробовать установить контакт с нордом, но он упорно игнорировал все предпринятые попытки. Нет, сперва мужчина очень обрадовался, когда увидел, что нежить подавала признаки разумности. Но почему-то быстро сник, потеряв всякий интерес к попыткам диалога. Видимо не нашёл то, что искал. Или же скорее не понимал своих собеседников. Как никак сменилось множество столетий, а вместе с ним сменился и общеупотребляемый язык. После череды визитов, военачальник связался с другими курганами, пытаясь выяснить, был ли названный гость у них. Как оказалось — был и тоже не один раз, и не два. Да ещё и с одинаковыми результатами и разрушениями. Так этот норд ко всему прочему в итоге ещё оказался никем иным, как Довакином! После коллективных раздумий было принято единогласное решение обращения за помощью к современной гильдии убийц. Кому там пришла в голову сия светлая мысль тоже осталось загадкой. В итоге все курганы, включая гробницу военачальника, дружно скинулись золотом на исполнителя. Оставив проблему призыва Тёмного братства на товарищей, военачальник и его подопечные зажили своей жизнью.***
И вот сейчас, перебирая в неизвестно который раз свои пожитки, главный драугр предавался своим размышлениям. Честно говоря, всё же Довакин не так часто беспокоил их гробницу, благо находилась она на отшибе Скайрима с труднодоступным входом. Но всё же в то же время достаточно, чтобы заказать его и раскошелиться на приличную сумму золота. И когда военачальник начал размышлять о вечном и незыблемом, как его самым наглым образом прервали. В кабинет ввалился с шумом один из подчинённых. Нервно топчась с ноги на ногу, стражник собирался с мыслями, а начальство не торопило. Наконец-то мысли соизволили собраться во что-то более-менее осмысленное и организованное, и стражник смог проблеять: — Короче, там… это… Ну, проще показать… Военачальник молча кивнул и последовал за своим подчинённым, думая на ходу: что они там умудрились найти, Алдуин бы их всех сожрал? Неужто новые проблемы? Как-будто старых было недостаточно. С их удачей всё было возможно. За такими нелёгкими думами путники подошли к одной из многочисленных потайных дверей кургана. Правда, это можно было с большой тяжкой натяжкой назвать дверью. Нет, оформлено всё было в лучших нордских традициях и т. д. Да, вот, как это бывает в жизни, было одно «но». И это «но» вело в совершенно пустое помещение, к тому же недостроенное. Никто в кургане, даже сам главный драугр, не знал предназначение именно этого лаза и помещения. Военачальник предполагал, что у строителей просто тупо не хватило стройматериалов и они кое-как укрепили земляной потолок балками. Из-за постоянной угрозы обвала именно эту погребальную камеру драугры старались лишний раз не посещать и не трогать, оставив полностью пустой. А может, с другой стороны, с материалами был полный порядок, просто строителям и архитектору как-то стало скучно, потому они и решили таким образом развлечься? А может просто оставались лишние материалы и их нужно было куда-то пристроить? И пристроили же шутники. А может — этих «а может» при богатой фантазии можно было придумать бесчисленное множество, однако ни одно из них не приблизит к разгадке. Да и не важно это. Главное, что дверь была, помещение — тоже, и испаряться они никуда не собиралась. Военачальник остановился перед идеально гладкой стеной, с любопытством поглядывая то на неё, то на своего провожатого. Главный драугр знал, что стоит нажать на держатель факела и валун, закрывающий лаз, ведущий прямо в недостроенную камеру, бесшумно отъедет в сторону. Стражник заметно волновался, его просто распирала гордость и желание похвастаться. Да, что они такого там обнаружили? Неужто портал в Совнгард? — Вы помните, что раньше эту погребальную камеру мы никаким образом не использовали из-за опасения возможного обвала? — стражник наконец-то соизволил подать признаки жизни. — Ну, что-такое припоминаю, — утвердительно кивнул головой в рогатом шлеме военачальник. — Да только сейчас этот недострой превратился в самое настоящее помещение с полноценным потолком, — выложил всё как на духу стражник. — Как это понимать? — в ответ встрепенулся главный драугр. — Говори яснее. — Хорошо, — сдался подчинённый. — Вы, должно быть, помните, как совсем недавно жутко трясся весь курган? Военачальник снова утвердительно кивнул. Да, что-то припоминается. И не так давно это приключилось. Не больше года назад. Тогда всполошилась вся гробница, дружно решив, что настал наконец-то предсказанный конец света. Гулкое эхо от постукиваний разносилось по погребальным камерам, заставляя нервничать всю нежить. Гробница в буквальном смысле ходила ходуном. Однако, гул и землетрясение вскоре исчезли также неожиданно, как и появились. — Да только гул, — продолжал бубнить стражник, — оказался звуками стройки. Какие-то смертные решили построить дом считай аккурат над нашей гробницей. Не думаю, что они об этом знали или догадывались. А каждому нормальному дому, сами понимаете, всегда нужен приличный подвал. Вот смертные и приспособили наш недострой под свои нужды. Они ж не знают о секретном ходе. Дверь настолько идеально сливается со стеной, что, если точно не будешь знать, где и что нажимать, то и во веки проход не сыщешь. Поэтому, подводя краткий итог, можно сказать, что наша погребальная камера в данный момент превратилась в чей-то погреб. Главный драугр продолжил молчать, лишь нахмурил кустистые брови, сразу подумав про безопасность кургана. Одного Довакина с его странными визитами им было более, чем достаточно. Не хватала ещё для полного разборок с владельцами неожиданно образованного подвала. Стройка закончилась аж целый год назад, а гробницу ещё не заполонили жаждущие драугровских голов живых. Можно было спокойно утверждать, что смертные не заметили неладное. Кургану не могла так капитально повезти. Слишком уж нереально. Или всё же могло? — Какие действия предпринимались? — отлип от своих дум главный драугр. — Пока что никаких, — последовал незамедлительный ответ. — Мы решили дождаться вашего решения. — Хорошо, очень хорошо, — начальник снова задумчиво улыбнулся, обнажив в оскале кривые зубы, — потому что я решил созвать Совет кургана.***
Собрание проходило в традиционном для драугров ключе. Они вообще редко нарушали устоявшиеся устои. Постороннему могло сперва показаться, что он попал на настоящий рынок, где все дерут громким криком горло, стараясь друг друга переорать. Кое-где иногда происходили мелкие стычки. Но нет, никто ничего не собирался продавать — это просто достопочтимая нежить в очередной раз совещалась. На удивление, в этот раз крупных мордобоев не намечалось и все были друг с другом практически единодушно согласны и солидарны. Все дружно решили, что хозяев подвала не стоит убивать или вообще как-то показывать, что подвал — это не подвал вовсе, а одна из погребальных камер древненордской гробницы. Иначе на место одних смертных обязательно придут другие смертные. А уж, если и они загадочно сгинут, то ушлые верх дном всё перевернут, но докопаются до правды, что в итоге приведёт к обнаружению гробницы. Воевать с бесконечным количеством смертных нежити не очень-то и хотелось. Чего стоил тот же Довакин. Но вот прихватить некоторое количество необходимых припасов было можно. Ведь воришек не станут так щепетильно ловить, как убийц. Особенно, если не брать ничего особо ценного. Конечно, были и несогласные с таким решением. Нет, крови живых никто не хотел. Просто не все драугры горели желанием отправлять в вылазку за вещами. Всё ещё живы были в памяти воспоминания о голых и волосатых задницах живых. — Я вот категорически против вылазки! — прорычал один драугр, недовольно нахмурившись, услышав о предложении об экспедиции в загадочный подвал. Именно этот драугр когда-то давно и стал первой жертвой голозадого живого. — Я уже один раз так сходил — до сих пор отойти не могу! — Ой, тоже мне неженка нашлась! Задницы голой он испугался, бедненький. — ехидно протянул другой мертвец. — Так бы и признался, что вспомнил как когда-то тебя ещё живого и пьяного со спущенными штанами вокруг дома тёща со сковородой гоняла. Если бы получивший моральную травму драугр мог побелеть или покраснеть от ярости, то уже давно это сделал. А так, сжав до хруста кулаки и зубы, он попытался накинуться на своего обидчика. Свершиться правосудию помешали соседи оскорблённого. Они скрутили буйного и удерживали на месте, пока тот бессильно дёргался и кричал: — Пустите, гады! Я ему втащу! И тут драугр-военачальник понял, что пора заканчивать собрание. Громкий грохот кулака об стал заставил всех, если не подпрыгнуть, так просто вздрогнуть. Даже оскорблённый до глубины души мертвяк замер в стальном захвате, смешно выпучив глаза и открыв широко рот. С громадным удовольствием военачальник окинул взглядом весь совет, задержавшись на смутьяне, и уже более спокойно продолжил: — Как уже было решено большинством: мы сделаем вылазку в подвал. Все, кто боится, тот может не идти. Я всё сказал.***
Отряд был выбран небольшой, но зато надёжный. Огромное количество народа привлечёт ненужное внимание, скрыть шум и передвижение будет очень трудно. Да и целая толпа просто не поместится в не таком уж и большом подвале, заставленному к тому же ящиками, шкафами и другими многочисленными контейнерами. Сам главный драугр возглавил вылазку, словно боялся, что без его чуткого руководства подопечные обязательно что-нибудь да испортят. А они в этом были огромные мастаки. Перед самой дверью храбрые воины несколько замешкались, будто ожидали, что одно неверное движение и из-за двери должна была высыпаться им на головы целая орда разномастных чудовищ. Драугры как-то подзабыли, что для всего остального мира они как бы тоже являлись своего рода монстрами. Видя трусоватость своих подчинённых, главный драугр лишь закатил глаза и осторожно подошёл к заветному куску камня. Прислонившись ухом к шершавой поверхности в попытке уловить движение по ту сторону, военачальник не услышал ничего подозрительного. Поэтому он, отлипнув от стены, поспешил произнести для надёжности заклинание обнаружения жизни. И, когда оно показало, что никого в погребе нет, главный драугр медленно и торжественно дёрнул за потайной рычаг. С тихим шипением валун начал медленно отходить в сторону, открывая проход. Если раньше там была недостроенная погребальная камера с неустойчивым потолком, то сейчас на её месте виднелось тёмное и немного пыльное помещение. Военачальник, осторожно делая шаг, ступил на неровный пол, словно боясь активировать возможную ловушку. Хозяева подвала не были же совсем параноиками, чтобы превращать свой собственный подвал в смертельно опасное место? Видимо нет, потому что пол под ногою даже не скрипнул. Правда и скрипеть-то тут не было чему, потому что всё помещение было выложено камнем. Костлявая рука драугра нервно сжимала рукоять меча, покоящегося в ножнах на боку, готовясь пустить сталь вход при малейшей опасности. Остальные члены экспедиции шли следом за своим главой, внимательно глядя по сторонам. В итоге одного драугра, владеющего магией, поставили на стрёме у двери, которая, судя по всему, вела в хозяйственный дом. Дежурный усиленно прислушивался ко всем внешним звукам, периодически сканируя дом с помощью заклинания на наличие хозяев. Работа была очень ответственной — нужно в случае опасности успеть предупредить товарищей. Стоит немного зазеваться и проблем не оберёшься! Остальные рассредоточились по подвалу, рассматривая тут и там приглянувшиеся вещи. Ведь никто, даже самый главный драугр, не мог и представить, что они могли тут найти. На том же совете мимоходом постановили, что, если вылазка пройдёт удачно, то они сюда ещё не один раз вернутся. Сейчас пока нужно было в основном оценить содержимое подвала. Ну, и собрать немного трофеев. А добычи тут было просто навалом. На любой вкус и цвет. Судя по разномастному хламу, владелец подвала мог бы посоперничать в своём скупердяйстве с самими Драконами. И то посрамить последних. Тут вам и большая коллекция оружия и доспехов. Ячейки многочисленных сейфов были битком набиты драгоценными камнями, рудой и слитками. Если бы хозяин подвала захотел, то он вполне мог бы купить добрую половину материка вместе со всеми его жителями, если бы не весь материк. Может в итоге и на план какого-нибудь даэдрического Принца ещё бы осталось. По бочкам были заботливо расфасованы бутыли с различными зельями. Этикетки с названиями, которых были подписаны чьим-то небрежным почерком. Драугр-военачальник почувствовал себя ребёнком, но всё же не удержался и поменял некоторые этикетки местами. Гора трофеев росла и крепла. Нашлось даже так нужное кургану масло! В подвальном полумраке практически царила идеальная тишина, прерываемая лишь тихим шорохом суетящейся нежити. Драугры понимали друг друга без слов с помощью простых жестов. Когда кто-то находил занятную вещь, то взмахом руки подзывал товарищей к себе, чтобы оценить полезность находки. Всё, что могло пригодиться мертвецы стаскивали к своему потайному лазу. Работа кипела и спорилась, все были увлечены своим занятием. Поэтому громкий и испуганный вскрик одного из членов отряда прогремел с треском разбившейся бутылки с зажигательным маслом. Все драугры, как один, за короткий срок ощетинились обнажёнными клинками, готовясь к встрече, по крайней мере, с небольшой вражеской армией. Когда первоначальный испуг прошёл и все поняли, что это была ложная тревога, мертвецы дружно шикнули на возмутителя спокойствия. Тот сразу же захлопнул рот, но продолжил активно махать руками, явно подзывая к себе военачальника. Тихо выругавшись сквозь зубы, главный драугр подошёл к подчинённому. Ну не могло пойти всё идеально. Что-то должно было обязательно приключиться. Подчиненный мужественно выдержал тяжёлый взгляд своего начальника, а потом также молча ткнул дрожащим пальцем куда-то в сторону. Проследив взглядом направление, военачальник почувствовал, как его ноги прирастают к полу, а по коже побежал табун мёртвых мурашек. Если бы воитель был живым, то вся кровь давно бы отхлынула от лица, а сердце замерло в груди, чтобы потом громко ухнуть куда-то в область пяток. Главный драугр увидел перед собой стойку с добротно сделанными доспехами. Казалось бы, доспех да доспех? Что тут такого? Сколько комплектов уже было изготовлено и скольким ещё только предстоит появиться на свет из-под талантливых рук бронников Нирна? Так чего, собственно, пугаться? Да, в этом была свои доля правды. Но вот только драугр-военачальник хорошо знал вид этой брони до последнего ремешка крепления и щербинки. Крепкая и надёжная, сделанная из самой отборной драконьей кости — эта броня имела один существенный изъян — здоровенную трещину, проходившую через весь нагрудник. Дело в том, что когда-то эту царапину драугр-военачальник самолично оставил своим верным двуручным мечом. В том бою клинок отжил своё, развалившись от удара на бесполезные куски металла, но вмятину оставил. Военачальник также хорошо знал владельца этого доспеха. Шанс на ошибку в своих предположениях был самым минимальным, потому что только одно единственное существо во всём Нирне могло позволить носить себе эту броню. Что тут ходить вокруг да около? Пора уже найти в себе смелость назвать владельца его настоящим именем, а не позорно гнать из мыслей. ДО-ВА-КИН. Вот так, всё просто. Вот так. ДО-ВА-КИН! Всего лишь три слога, и никто не умер, мир не рухнул в бездну Пустоты. Но мысль о том, что этот подвал принадлежит этому медведеподобному рыжеволосому чудовищу, никак не укладывалась в голове. В это время к застывшему соляным столбом начальству подошли заинтересованные солдаты. Застывать подобно каменным изваяниям они не стали, но бурную жестикуляцию и яростное шипение развели. Даже стоящий на стрёме драугр периодически заинтересовано вытягивал шею, пытаясь понять, что так привлекло внимание его товарищей. Но так ничего не выяснив, с разочарованным вздохом возвращался к своей прерванное страже. Шестерёнки в голове военачальника усиленно работали. Первоначальный шок уже прошёл, оставив место лишь холодному расчёту. О, да. Они обязательно вернутся сюда, и не раз, и не два. Пусть Довакин за свои налёты на их курган заплатит хотя бы так — своими припасами. Если нежити не под силу уничтожить врага физически, они подгадят ему с экономической стороны. План был прост, как пять септимов — тащить всё, что не приколочено. Если сперва было решение всё же брать по-минимуму, то теперь оно превратилось в совершенно противоположное. Конечно, мертвецы будут стараться прихватывать в первую очередь самые нужные припасы, но ничего страшного не произойдёт, если они заберут с собой горсть-другую драгоценных камней. Довольно потирая руки и улыбаясь, главный драугр отмер и повернулся к своим подчинённым.***
— Начнём, пожалуй, свой грабёж с дальних ящиков, — драугр-военачальник начал деловито раздавать приказы, окрылённый своей хитростью и подлостью, — судя по количеству пыли по углам, сюда никто давно не заглядывает. А это значит, что припасов нескоро хватятся, даже, если мы умыкнём пару ящиков. За это время пыль успеет осесть и тем самым скрыть наше воровство. И в течении пары часов тишину подвального помещения нарушал приглушённый топот стальных сапог, скрип переносимых сундуков и ящиков и переругивания драугров. Когда потайная дверь с едва слышным щелчком встала на своё законное место, превратившись вновь в девственно-чистую стену, без единого намека на щель, в подвале снова всё затихло, и только потревоженная пыль медленно начала оседать на пол. Драугры ещё несколько раз наведались в гостеприимный подвал. В итоге осмелев настолько, что начали шастать туда, как к себе домой. Тем более, что Довакина на радость нежити практически никогда не было дома. Дружественный курган наконец-то нанял ассасина, чтобы избавиться от Довакина. На очередном собрании кто-то даже пытался внести предложение о том, чтобы провести этого самого убийцу через курган и подвал. Да, идея была вполне себе логичной и правильной, но, как бы ни странно не звучало, военачальник твёрдо верил, что это не сработает. Ладно, если незадачливого ассасина просто сразу же убьют на месте. Так его могут взять в и выпытать способ проникновения в курган. А там опять же угроза раскрытия гробницы — и проблемы с просто шастающим без особой цели Довакином покажутся детским лепетом. Потому что обозлённый неудачной попыткой убийства норд камня на камне от кургана не оставит. Да и вся эта идея с участием Гильдии убийц казалось до боли смешной и нелепо-пустой тратой времени. Поэтому пусть ассасин сам ищет свой собственный путь к выполнению порученной работы. Золота всё же не было жаль — тратить нежити его всё равно совершенно некуда. И его траты с лихвой компенсировали набеги на владения Довакина. Да и сам Довакин был слишком сильной и колоритной личностью, с ним так просто не управишься. Что может сделать бравый рыцарь плаща и кинжала против того, с кем не смогла управиться целая толпа нежити? Если только пощекотать могучие нордские бока своей зубочисткой. Яд вряд ли эту груду мышц возьмёт, ведь весь вид норда говорил, что он спокойно может отраву хлебать вместо супа огромной деревянной ложкой. Причмокивая, довольно щуря глаза и прося добавки. Так же не хотелось терять халявный источник курганной благодати. О своих набегах на подвал Довакина военачальник на встречах с другими главами дальновидно помалкивал. Не ровен час, потребуют делиться.***
— Какой бы не была заманчивой идея, она всё равно в итоге обречена на провал, — сказал как-то военачальник, внимательно осматривая сослуживцев, — поэтому мы не только не будем проводить чуждого нам живого ассасина через наши владения, но и оставим само наличие хода в тайне. То есть, если кто-то не понял, мы никому о нём не скажем, — последние слова главный драугр особенно выделил. — Но… — хотел было вставить свои пять септимов травмированный голой задницей драугр. — Что, ну? — перебило его начальство. — Ты видел на что способен Довакин? Думаешь с ним управится какой-то захудалый наёмник? Конечно же, нет. Но вот разозлить его он может. Поэтому никакой самодеятельности. А то я вас знаю. С совета военачальник уходил с тяжким сердцем, чувствуя предстоящие проблемы своей тощей задницей. Видимо главный драуг инстинктивно пятой точкой уловил, что Довакин уже к этому моменту успел не только обнаружить пропажу своих вещей, но и остался этим, мягко говоря, недовольным.