Явление IV
Как влюбить соседа
Соседи. Как кратко это слово и как много оно в себе несет. Кто-то произносит его с обожанием, кто-то — со священным трепетом, кто-то — равнодушно, но большинство своих соседей все-таки ненавидят. Причины на то могут быть разными: у кого-то топят постоянно, кому-то спать мешают, за кем-то следят соседские бабушки в дверной глазок, а факт остается фактом: соседи — это не то, на что хочется отвлекаться. Особенно если эти соседи живут не за толстой каменной стеной, а в вашей же комнате.
Андресс Йенсенн, ученик первого «А» класса, приехавший в «Кагами» из Норвегии, жил в одной комнате с буйным четверокурсником, который тратил свободное время либо на приставания, либо на алкоголь. Звали его Хенрик Хансен, родом он был из Дании, в связи с чем считал себя уже чуть ли не лучшим другом Андресса, волосы у него на голове никогда не были прибраны, а рот почти никогда не закрывался. В результате уже спустя неделю Андресс испытывал к Хенрику исключительно негативные чувства и стремился как можно меньше бывать в комнате. Хотя и нельзя сказать, что он ненавидел Хансена, но тот вызывал в душе Андресса очень противоречивые чувства, иногда даже слишком приятные для того, кем являлся Хенрик, и именно поэтому Йенсенн постарался свести контакты с ним до нуля. Чего доброго, станут друзьями — начнет пить, курить и материться, как он, и поссорится с любимым братиком.
Именно по этой причине Андресс вечера напролет сидел в парке, расстелив плед на траве, и решал домашние задачи на завтра. После уроков он уже успел перекусить и сделать японский с английским, так что, общим счетом, шел уже третий час. Хенрик не особо волновался, где он пропадает до девяти-десяти вечера, видимо, уже придумав для себя какую-то грязную причину, поэтому никто Андресса не искал, о его состоянии не спрашивал и даже не говорил, какой он придурок, что так поступает.
После математики, которая всегда шла парами, — то есть делать приходилось и алгебру, и геометрию, — Йенсенн взялся за письменный ответ по истории. Потом пришла пора подготовить ответ по обществоведению и сочинение по профильной литературе — курс, который он выбрал в начале года, как дополнительный. Так и пролетели еще три часа, пришла пора возвращаться. Андресс взглянул на экран смартфона, проверяя время: немногим больше десяти, Хенрик как раз должен был куда-то исчезнуть. На экране мигало уведомление о новом сообщении, и Андресс тут же выбросил мысли о Хансене из головы.
«Мама просила узнать, нравится ли тебе учиться».
Как всегда, Халлдор в своем репертуаре. Он никогда не проявлял к Андрессу большого внимания или интереса: даже учитывая, что они не виделись больше недели, он написал только из-за просьбы матери. Андресс и Халлдор не были родными братьями, и иногда Йенсенн мог списать его холодность на это, но помогало ненадолго. Их отношения были намного теплее, пока их не усыновили. А ведь ему тогда было всего пять…
«Да, я уже говорил ей это на прошлой неделе. Как дела в школе?»
Отправив сообщение, Андресс бросил вещи в сумку, собираясь возвращаться. Солнце зашло за горизонт, но небо еще не успело потемнеть, и на западе тлела огненная полоска, а на востоке иссиня-черное небо уже присыпалось сахарной пудрой звезд.
«Нормально. Все спрашивают о тебе».
Завидует? Андресс покачал головой, отгоняя глупую мысль. Его братик не мог завидовать ему, он и сам готов был сдать экзамены хоть сейчас — да еще и с блеском. Он был сильнее Андресса в точных науках. Оставалось только одно, и этому Йенсенн поспешил поверить со счастливой улыбкой: Халлдор ревновал.
«Только ты и не спрашиваешь, братик».
Осторожно приоткрыв дверь в блок, он обнаружил за ней тишину: соседи спали или занимались, а Хенрик, судя по отсутствию полоски света под дверью их комнаты, действительно ушел. На кухне тоже царила тишина. Андресс мог гордиться своими идеальными расчетами. Приоткрыв дверь, он скользнул в комнату, роняя сумку на стул и включая светильник рядом с кроватью. Обернулся. Замер.
На своей кровати полулежал Хенрик. Он был в домашней одежде, в руках держал полупустую бутылку из-под пива и сладко посапывал.
«Не меня же он ждал?»
То, что он как минимум на все сто кого-то ждал, было очевидно, иначе его бы вообще здесь не было. Андресс только хмыкнул: все это отходило на второй план, уступая место мягкой кровати и интереснейшей книге, священной возможности почитать в почти семейном уюте.
«Если бы что-то случилось, ты бы позвонил».
Хенрик сонно захлопал глазами, а Андресс, вскочив, достал из сумки надрывающийся смартфон и тихо выругался. И как его угораздило не выключить звук?
— О! Мой блудный сосед тут, — Хенрик для верности еще пару раз протер глаза. — И правда. Неужели я все еще сплю?
Он уже поднялся с кровати, становясь рядом с Андрессом, и заглянул ему через плечо. Тот лишь почувствовал себя еще ниже, чем обычно, ощущая, какая сзади выросла гора.
«Возможно. Твое сообщение разбудило моего соседа, которого я избегаю. Теперь не отвяжется».
— Так значит, ты меня избегаешь? — немного растерявшись, поинтересовался Хансен.
— Нет, — огрызнулся Андресс, прижимая телефон к груди.
— Но ты именно так и написал этому своему «братику»! — возмутился Хенрик. — И ты вечно где-то пропадаешь… Все сходится, сосед, — он сделал траурное лицо.
— Это мое личное дело, — Андресс дернул плечом.
— Но сегодня ты попал, — Хенрик ухмыльнулся и притянул Андресса к себе. — Можешь сказать своему «братику» спасибо.
— Отвали, — Йенсенн уперся руками ему в грудь и отвернулся, скривившись.
«Нет, я так и знал, что ничем хорошим это не кончится!»
Андресс предпринял робкие попытки вырваться, но, как и ожидалось, ничего не вышло. Все-таки Хенрик был старше и сильнее, да еще и выше на добрых полголовы.
— Слушай, — в голосе его появилось что-то потустороннее, темная угроза, волнами расползающаяся по коже. — Отпусти.
Он поднял на, очевидно, пьяного Хенрика полные ненависти синие глаза, почти почерневшие от злости. В этот момент уже Хансен едва ли не впервые в жизни почувствовал себя маленьким, слабым и беспомощным. Ему стало не по себе от такого вида — Андресс никогда не выражал свои эмоции более явно. Воистину, в тихом омуте…
— Хорошо, хорошо, — он разжал объятия и отступил на шаг. — Я просто пошутил, не заводись, — только натянув фирменную улыбочку, Хенрик почувствовал, как страх отступает.
Перед ним стоял просто уставший, озлобленный ребенок, которого нужно было пожалеть, сказать, что любишь, и защитить от всех бед.
«Притворись спящим. Или поменяйся комнатами».
А это была мысль. Конечно, нет гарантии, что его подселят к кому-то более адекватному, но после сегодняшнего… Андресс выключил свет и отвернулся к стенке, чувствуя на спине настойчивый взгляд. Точно. Завтра же он пойдет к завхозу и попросит поменять его с кем-нибудь. Йенсенн поежился, глубже зарываясь в одеяло, лишь бы не ощущать, как голубые глаза Хенрика сверлят в нем одну дырку за другой.
— Эй…
Он проигнорировал Хансена, уткнувшись в подушку.
— А твой брат…
— Он здесь не учится, — отрезал Андресс — он не собирался терпеть чьи угодно поползновения в сторону Халлдора.
— Да не про то я, — отмахнулся Хенрик. — Он похож на тебя? Какие у вас отношения? Ты же совсем ничего про себя не рассказывал.
— Совсем непохож. Нормальные.
— Эй! — Андресс выругался про себя — не стоило вообще отвечать. — Может, будешь хоть немного дружелюбнее? Какая у тебя семья? Я никогда не слышал о семье Йенсенн, наверное, трудно было поступить на бюджет?
«Не успел. А о смене уточню. Он о тебе спрашивает».
— Это фамилия мамы, — нехотя отозвался он. — Родителям принадлежит бренд спортивной одежды «Сигурдссон», и он зарегистрирован на отца, Лукаса Эрлендсона, — Хенрик протянул на это понимающее «а-а». — Мы с Халлдором приемные.
— И тяжело было с семьей?
Андресс лег на спину, все еще избегая смотреть на Хенрика.
— Нет. Мы еще маленькие были.
— А брат… Как-как его зовут? Халлдор? Как он к тебе относится?
— Нормально, — после слишком уж долгой паузы выдохнул Андресс.
— А… ты к нему как?
— Ну… — Йенсенн скосил глаза и заметил искренний интерес на лице Хенрика. — Так же, — он почувствовал, как к щекам приливает жар, и тут же пожалел, что не спрятал лицо.
— Поня-я-ятно! — Хенрик рассмеялся. — Значит, ты втрескался в своего брата?
— Нет! — Андресс резко обернулся, приподнимаясь на локтях. — Да как ты вообще?.. Я…
— Ну точно! — Хенрик приложил ладони к лицу в знак умиления. — Влюбился!
«Так расскажи, в чем проблема?»
— Неправда! — яростно возразил Андресс, проклиная свое дурацкое пылающее лицо.
— Ну хватит, это же очевидно. Обычно ты весь такой из себя спокойный, а сейчас вон как покраснел!
— Идиот, — фыркнул Андресс, опускаясь обратно на кровать.
— И чем я хуже? — невинно поинтересовался Хенрик, повторяя его действия.
— Ну, ты не он.
— Резонно. А он какой? Высокий? Блондин? Глаза голубые? Целуется классно?
— Какой ты шумный! — Йенсенн снова отвернулся к стенке. — Я хочу спать, оставим это на завтра.
— Заметано! — Хансен показал ему большой палец, мгновенно сворачиваясь под одеялом.
Андресс прикрыл глаза.
«А он не такой уж плохой… Поговорить можно, да и не клеится совсем, когда я с ним нормально. Может, дать ему еще один шанс?»
«Ну точно, совсем ребенок! Еще и безответно влюбленный. Значит, не все потеряно! Может, он и станет моим светом?»
«Знаешь, братик, а он… нормальный».
«Нет, нельзя, подумает еще чего-нибудь не то. Стереть».
«Расскажу завтра, спать хочется».
Йенсенн положил телефон на стол, удобнее устраиваясь на кровати. Да, он сегодня серьезно просчитался… Но так ли плохо иногда ошибаться?
***
— Ребят, мы уже третий день ничего решить не можем. Оставляем встречу с Чеширом, или ее тоже вырезать? — Ловино нахмурился, строго глядя на товарищей по несчастью.
— Режь. Еще один день, и ограничимся плакатом, спасибо, Феличиано его уже сделал, — Артур сидел, погрузив лицо в ладони, явно проклиная всех и вся.
Драмкружок вот уже третий день не мог решить, какие сцены из неудавшегося спектакля стоит оставить. Они сшили платье для Алисы и костюмы кошек, подготовили плакат, назначили выступление на пятницу, попросив спортзал на время обеденного перерыва, и даже договорились с компьютерным клубом по новой. Но решить, а что же им остается играть — не смогли. Даже не продвинулись. Спорили, смеялись, пили чай с печеньем, репетировали первую сцену, ругались насмерть и, изможденные, уходили домой.
— Может, черт с ней, с этой «Алисой»? — Артур опустошенно посмотрел в потолок. — Оставим только первую сцену, а потом обыграем типа «а если хотите узнать, что будет дальше, добро пожаловать в драмкружок»?
— Это слишком по-детски.
— Никто на это не купится.
— Одна роль.
— Бессмысленно.
— Только последний кретин мог такое предложить.
— Все, все, угомонитесь, хватит! — Керкленд закрыл руками уши и зажмурился. — Ну пораскиньте мозгами, что еще мы сможем сделать за два дня? Вот что? Все видели доску объявлений. Ну, кого там нет? Правильно. Драмкружка и клуба любителей поэзии — вот кого!
— Артур, успокойся, — улыбнулся Хенрик, пока Франциск пытался отодрать руки Артура от его же волос. — Мы просто хотим, чтобы все было как можно лучше. Чтобы кто-то потом не орал, что мы снова все испортили.
— Я понимаю, — кивнул Артур, и, поддавшись, переплел руки с другими — мягкими, ухоженными и любящими. — Сам виноват, что отпустил вас на каникулы, нужно было остаться и репетировать. Решено! На следующий год так и сделаем.
Поднялся негодующий гул, на Артура смотрели, как на фанатика, которого нужно сжечь или хотя бы посадить на кол. Он прикрыл глаза, пытаясь подавить новую волну злости.
— Тогда вы согласны на мой вариант? — изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие, выдохнул он.
— Ну, так и быть.
— Окей, уговорил!
— Только не пытайся задержать нас здесь во время каникул.
Артур вздохнул с облегчением. Грязными методами и ужасными муками они родили то, что он предложил с самого начала. Конечно, неплохо было бы поставить всю «Алису», но этим можно заняться и к осеннему фестивалю, например.
— Тогда, может, отрепетируем? — Артур нахмурился.
— Хочется опять покрасоваться в платьице, а, Алиса?
— Иди к черту, — отмахнулся тот. — Давайте, киски, на сцену! Сегодня без костюмов. Прихорашиваться будете на генеральной.
Хенрик должен был играть Шалтая-Болтая, но сцену с ним вырезали одной из первых, поэтому он не видел смысла оставаться дольше. Так же, как и Тим, Ловино и Антонио. Но Ловино руководил постановкой, а Тони без него уходить не желал, так что зал покинули только двое.
Хансен знал, что не обнаружит соседа на положенном тому месте в их комнате, поэтому и с де Вардом он попрощался почти сразу. После того как Андресс не нашелся в библиотеке, он остановился, задумавшись. В школе его бы не оставил завхоз, который в семь вечера закрывал здание на все замки. Оставался только парк, но от этой мысли веяло чем-то совсем уж драматичным: вынудить ребенка учить уроки на природе, чуть ли не ночью, когда все нормальные дети там гуляют, да еще и совершенно голодного! Хенрик со всех ног бросился туда, еще не зная, как будет просить Андресса вернуться, как это будет выглядеть и вообще, какого черта ему это все нужно.
— Пошли, — он требовательно протянул Йенсенну руку. — Тут холодно, темно, и я волнуюсь.
— Ты идиот, — заметил Андресс, тем не менее подавая руку и позволяя себя поднять.
— Я знаю, — улыбнулся Хенрик, стискивая холодную ладонь.
Повисла неловкая пауза, пока Йенсенн все-таки не отвел глаза, окидывая взглядом разбросанные вещи. Хенрик тут же виновато опустил голову, разжимая руку.
— Давай, помогу. Ты любишь учиться, да? — он сложил учебники в стопку, пока Андресс собирал тетради и сворачивал плед.
— Не люблю подводить тех, кто в меня верит.
— А, значит, пообещал братику быть хорошим мальчиком? — прищурился Хансен.
— Возможно.
— А еще ты обещал мне рассказать о нем сегодня.
— Я помню.
— И ты правда расскажешь? — недоверчиво спросил Хенрик.
— Когда доделаю уроки.
— Заметано! Ну, идем?
— Идем. Только книги убери, — Андресс протянул раскрытую сумку, но Хансен, вместо того, чтобы просто сложить туда литературу, забрал все себе. — Идиот. Я и сам в состоянии…
— И кто из нас двоих идиот? — Хенрик улыбнулся уголками губ, когда Андресс нахмурился. — Просто позволь мне за тобой поухаживать, окей?
Он махнул рукой, не дав Йенсенну ответить, и направился к общежитию. Тому ничего не оставалось, кроме как последовать за Хансеном, тихо шепча под нос проклятья и с удовольствием наблюдая, как новоявленный «ухажер» спотыкается.
***
— Хочешь пива? — Хенрик открыл бутылку, с удовольствием прикладываясь к горлышку.
— Ты вообще когда-нибудь можешь не пить? — хмуро поинтересовался тот.
— Конечно. Но это же всего лишь пиво, совсем безобидное, видишь? — он задрал майку, демонстрируя, что на его прессе употребление пива никак не сказалось.
Андресс даже не взглянул в его сторону, закатив глаза и повторяя про себя как мантру: «он идиот, просто идиот». Он дописывал анализ стихотворения, заданный по обычной, общей, литературе, так что близилось время разговора. И он сам удивлялся, чувствуя легкое волнение. Это было настолько непривычным, что он готов был перестать верить собственным чувствам.
— Расскажи немного о себе, — попросил Андресс, как только закончил выводить последнее слово и закрыл тетрадь.
— Обо мне? — он кивнул, повернувшись на стуле лицом к соседу. — Ну, я из семьи Хансен, слышал, наверное: моя мать — основательница фирмы по производству всяких современных примочек типа смартфонов, нетбуков, и другой электроники, — дождавшись, пока Андресс медленно кивнет, Хенрик продолжил. — Вообще, нормальная семья, самая обычная. Только отец у мамы под каблуком всю жизнь, так что я даже боюсь встретить когда-нибудь такую женщину…
— Я думал, геи не встречаются с женщинами.
— Я не гей! — тут же возмутился Хенрик.
— Я все помню.
— Ну, хорошо, может, немножко, — Хансен сдался, забавно замахав руками. — И это хорошо, что у меня будет нормальная жена, а не такая жуткая, как мама временами.
— Братьев или сестер у тебя нет? — довольный легкой победой, Андресс потянулся.
— Нет, я волк-одиночка, — засмеялся Хенрик. — А что насчет твоего брата? Ты обещал…
— Я помню, — нахмурился Йенсенн. — Вот, его фотка, — чуть смущаясь, он протянул Хенрику смартфон с фотографией Халлдора.
Волосы у него были еще светлее, чем у Андресса, почти белые, а глаза при таком освещении отдавали фиалковым. Он выглядел достаточно хрупким и замкнутым, но это только подчеркивало его утонченную красоту.
— Халлдор замечательный, — едва заметно улыбнулся Андресс. — Он серьезный, спокойный и невозмутимый. В детстве он не плакал и не кричал, даже когда его задирали старшие, а сейчас, хоть он и выглядит слабым, легко сможет дать отпор. Он очень умный, умнее, чем я…
— И чем я?
— Конечно, — фыркнул Йенсенн. — Халлдор хоть и младше, но мог бы поступить в «Кагами» вместе со мной. Это родители решили, что нам пойдет на пользу пожить год друг без друга. Мы ведь с ним вместе с самого детства, никогда не расставались надолго. Может, мы и не общаемся так уж тепло, но я знаю, что всегда могу на него положиться. Он надежный и добрый, и знает, когда нужно что-то сказать, а когда — промолчать. Он… просто невероятный.
— Никогда бы не подумал, что услышу от тебя что-то подобное, — прошептал Хенрик, расширенными от удивления глазами глядя на Андресса. — Видимо, это будет труднее, чем казалось…
— Прости, что пришлось выслушать все это, — Йенсенн отвел глаза, чуть покраснев. — Не могу остановиться, когда начинаю о нем говорить.
— Я понимаю, не волнуйся, — отмахнулся Хенрик. — Это просто… что-то волшебное, — он просветлевшим взглядом посмотрел на Андресса. — Да ты волшебник, Анди!
— Анди? — тот поперхнулся, уставившись на Хансена. — С тобой все нормально?
— Не против, если я буду тебя так называть? — улыбнулся он.
— Против, конечно.
— Отлично, Анди!
— Я против, — повторил Андресс.
— Ну, поздно уже, давай спать? — Хенрик забрался под одеяло и отвернулся к стенке.
— Какой же ты идиот.
Но в ответ ему раздался только неестественно громкий храп.
