Daigaku-kagami

Явление II Сломанная комедия Погода продолжала радовать весенней свежестью, несмотря на то, что наступала уже середина мая. Кое-где еще доцветала сакура, и иногда ветер приносил ее тонкий аромат в распахнутые окна комнат общежития и учебных классов. У первого «А» подходил к концу урок математики — последнее занятие на неделе, а оттого только менее любимое. Учитель Оксеншерна, как будто не замечая недовольства учеников, пытал у доски очередного несостоявшегося гения. На доске был записан еще один номер, который предстояло решить классу за оставшиеся семь минут, чтобы заслужить свободу, а чуть ниже — домашнее задание. Учитель не тратил время на то, чтобы его задать — пока ему рассказывали предыдущие домашние задачи, он быстро записывал план на урок. Альфред Джонс уже решил все, что было запланировано учителем на сегодня, и доделывал домашние задачи. Им Ёнсу бесстыдно у него списывал, при этом стараясь стать как можно менее заметным для учителя. Звонок сообщил ребятам, что у большей части учеников занятия закончились — им же все еще предстояло решение последней задачи. Ал, записав ответ к домашней работе, поднял руку, чтобы спасти класс от мучений. Бервальд, задумавшись на секунду — у Альфреда и так было достаточно хороших оценок, — кивнул и протянул ему мел. — Очень хорошо, Джонс, высший балл, садитесь, — с характерным акцентом сказал Оксеншерна, когда Альфред закончил. — До свидания, ребята, удачных выходных. Не забудьте выполнить домашнее задание на понедельник. — И снова спасибо Алу, — когда учитель вышел из класса, позади Альфреда раздался веселый смех одноклассников. — Ну, я же Герой, это моя работа, — он отсалютовал друзьям и, подхватив сумку, направился к выходу. — Стой, Ал! — Ёнсу, схватив со стола тетрадь с так и не дописанной домашкой, подбежал к нему. — Не забывай, — шепотом добавил он и взял Альфреда за руку. Джонс улыбнулся натянуто и поспешил выйти из класса — он отчетливо слышал, как тот же голос, что хвалил его минуту назад, раздосадовано прошипел друзьям: «И не скажешь, что педик», и те рассмеялись. Он в очередной раз пожалел о своем решении, но, как настоящий Герой, отступать не собирался: если он сказал, что поможет Ёнсу снова завоевать сердце Кику, так оно и будет. Они спускались с лестницы, когда Им заметил в толпе учеников Хонду. — Эй! Кику! — он, по-прежнему держась за Альфреда, сорвался с места, догоняя друга. — Подожди! — Привет, — Геракл, которого Ёнсу не заметил, возник рядом с Кику, заставляя Има остановиться. — О, ты тоже тут… — Ёнсу наиграно улыбнулся. — Может, пойдем в зал вместе? Или вы ждете кого-то? — Администратор Нольде вызвал Артура к себе, — сообщил Кику. — На большой перемене они со Скоттом снова подрались. — Что? — Альфред тут же дернулся вперед. — Странно, что в этот раз толпы не было, даже Ёнсу ничего не знал. — Знал, вообще-то, — возразил тот. — Но на математике особо новостями не поделишься, сам понимаешь. Да и без серьезных разрушений в этот раз обошлось, так, ничего интересного. — Не могу согласиться, Ёнсу, — покачал головой Кику. — Когда Артур вошел в класс, он едва на ногах стоял. — Он сейчас в порядке? — Альфред нахмурился и прикусил губу. — Может, ему лучше отлежаться в медпункте? — Ли сказал, что это просто ушибы, — пожал плечами Ёнсу, крепче сжимая ладонь друга в руке — беспокойство Альфреда и его недоверие могли выдать их с головой. — Ли? — но вместо того чтобы понять намек, Альфред только сильнее нахмурился. — Ли Куан Ю, медбрат, мой хороший знакомый, — спокойно повторил Ёнсу. — Полагаю, так и есть, — подтвердил Хонда. — Но я очень вас прошу, пожалуйста, не стоит расспрашивать Артура о случившемся. Он и так достаточно расстроен из-за этого. — Окей. Альфред, памятуя о своей первой встрече с Артуром, усердно закивал. Прохлада в их отношениях сохранилась с первого дня, что-то мешало Альфреду подружиться с Артуром так же, как с остальными. И единственный вывод, который напрашивался у Джонса: во всем виноват Франциск. Нет, он ему нравился — весь такой манерный, культурный, всегда красивый, собранный, живой, любящий, внимательный, соблазнительный, — но именно он всегда мешал Альфреду поговорить с Артуром с глазу на глаз. — Bonjour, mes chers, — раздался томный голос совсем рядом. «Вспомни о дьяволе, и он сразу появится», — вспомнилась Альфреду фраза из какого-то сериала. — Привет, Франциск. А где Артур? — тут же улыбнулся Ёнсу, пожимая руку подошедшему другу. — Я здесь, — пробубнил недовольный тем, что его не заметили, Керкленд. — Идем в зал, наконец, Тони и Хенрик наверняка устроят оргию, если мы не появимся в ближайшее время. — Боюсь, Ловино и Андресс будут против, — улыбнулся Кику, прокладывая себе путь к выходу. — Кстати, об Андрессе. Как думаете, они с Хенриком того? — задал давно интересующий его вопрос Ёнсу. — Ал каждый раз пытается доказать, что Андресс по девочкам, но что-то мне подсказывает… — Не уверен, — задумался Бонфуа. — Если бы у них что-то было, вся школа бы уже знала. Хенрик не из тех, кто привык держать чувства при себе. Но зато мы точно знаем, что Андресс ему нравится. — А мне Анди даже жаль немного, — вздохнул Альфред, защищая своего, как он считал, товарища по ориентации. — Ему нравятся девушки, может, в Норвегии даже ждет любимая, а Хенрик такой большой и сильный… — Ты плохо знаешь этого «большого и сильного», — картинно рассмеялся Франциск. — Он и мухи не обидит без ее на то согласия. — Вы это серьезно? — нахмурившись, повысил голос Артур. — Никогда бы не подумал, что мои друзья — такие сплетницы. Проявляйте хоть немного уважения! — Не занудствуй, Артур, bien aimé, — томно протянул Франциск. — Тебе же и самому интересно. — Ну и что? — тот демонстративно приподнял густые брови и, уперев руку в бок, повернулся к Бонфуа. — Чужая личная жизнь — не самая лучшая тема для разговоров. Франциск, вместо ответа, легко прикоснулся губами к складочке между бровями, образовавшейся, когда Артур нахмурился. Тот покраснел и, отвернувшись, ускоренно зашагал к любимому залу. Альфред любовался этой сценой и задавал себе один-единственный вопрос: «Почему эти двое вместе?!» Ему казалось, что их не связывает совершенно ничего, кроме театра — абсолютно разный круг интересов, постоянные претензии со стороны Артура, влюбчивость Франциска. Для Альфреда они казались несовместимыми. Они были очень давно знакомы, знали друг о друге все до мелочей, они не так часто разговаривали, а когда делали это, то непременно ссорились. Они могли делать вид, что не знают друг друга, скандалить, даже драться — правда, не нанося сильных ударов, но точно не в шутку. И тем не менее Альфреду нередко приходилось видеть, как Керкленд плавится от прикосновений Франциска, а тот что-то влюблено щебечет ему на ушко, заставляя краснеть. И Джонс все никак не мог понять: они так хорошо друг другу подходят или так великолепно играют свои роли? Когда ребята вошли в зал, никакой оргии («Хвала небесам», — мысленно обрадовался Артур) не было. Ловино и Антонио сидели, склонившись над сценарием, и о чем-то жарко и очень громко спорили. Хенрик бренчал простенькую мелодию на гитаре Тони, а Андресс читал какую-то книгу в дальнем углу. — Простите за опоздание, — извинился за всех Артур. — Меня задержал администратор, а им зачем-то понадобилось меня дожидаться. — И зачем ты опять понадобился этому старику? — Хенрик оторвался от гитары, приветствуя друзей взмахом руки. — Во-первых, администратор Нольде не старик, — строго ответил Артур, положив сумку на стул, и склонился над сценарием Антонио и Ловино. — Во-вторых, я понадобился ему за тем же, что и всегда. Странно, что вы не слышали об очередном успехе Скотта. И в-третьих, пожалуйста, давайте начнем собрание. Мы и так ужасно задерживаемся. — Что думаешь? — поинтересовался Тони, поднимая на Артура темно-зеленые глаза. — Не стоит вырезать обеих, — покачал головой тот. — Оставим одну. — Но нас не хватает, — устало протирая глаза, сказал Антонио. — Только если переодеваться, а это — сам понимаешь… — Значит, будем переодеваться, — Керкленд нахмурился. — Не вижу в этом ничего страшного. — А просто вырезать ненужных персонажей, значит, страшно? — вспылил Ловино. — Нужна хотя бы одна из них. Герда же не знала дороги, — Артур огляделся. — И мы должны уже начинать репетировать. Давайте остановимся на Лапландке и распределим роли сегодня, хорошо? — Вот на репетициях и посмотрим, — насупился Варгас, но Тони сжал его руку под столом, и он замолчал. — Итак, — повысил голос Артур, привлекая к себе всеобщее внимание. — Играть придется всем. Сейчас я выскажу свои предложения насчет некоторых ролей, ну, а вы решите, соглашаться или нет. — Так точно, президент! — Ёнсу отдал честь. — А Тима мы дожидаться не будем? — Не будем, — Артур развел руками. — Распределим все роли, а Тим будет играть ту, что останется. Вряд ли он станет возражать — Тим прекрасный актер и отлично справится с любой ролью. А теперь давайте вернемся к работе, — Керкленд поднялся из-за стола. — Напоминаю, что мы ставим «Снежную королеву» Андерсена, которую вы все давно должны были прочитать, — он пристально вгляделся в лица друзей, пытаясь понять, кто книгу не открывал. — На роль Кая я предлагаю Андресса. Играть нужно холодного, отстраненного мальчика, лишенного эмоций, и с этим проблем возникнуть не должно. Он новичок, и мне кажется неправильным давать ему более сложную роль, но если кто-то против — поднимите руку, — поднял только Андресс. — Раз все согласны, то продолжим. Идеальный вариант для Маленькой Разбойницы — Ловино. Он отлично вписывается в образ внешне и состоит в драмкружке достаточно давно, чтобы выдержать несколько минут на сцене. — Артур, я понимаю, что никто из нас не подходит лучше, но ты же знаешь, как Ловино боится выступать, — Тони виновато взглянул на Керкленда. — Я уже говорил, что играть должны все, — отрезал Артур. — Так что нам придется помочь ему перебороть свой страх. — И ничего я не боюсь! — вспылил Ловино. — Хватит все решать за меня. Я только за! — Вот и славно, — Артур кивнул. — Так как Принц должен быть чем-то похож на Кая, думаю, эту роль могу сыграть я. Мы примерно одного роста, и волосы у нас обоих светлые, так что кто-то слепой, возможно, издалека мог бы решить, что мы похожи. Так что тут без вариантов. — Артур, мы все знаем, как ты играешь, может, вас с Андрессом лучше поменять? — предложил Франциск. — Андресс выглядит более утонченно, а нам нужно использовать его таланты, — покачал головой Керкленд. — Принц очень эмоциональный, он кричит и плачет. Не думаю, что Андресс, впервые оказавшись на сцене, сможет это сыграть. — Я бы вообще не хотел играть, но выбора мне не оставили, — добавил Йенсенн. — Вот видишь? — победно сверкнув глазами, кивнул Артур. — Кай вначале вообще хулиган, — опять возразил Франциск. — Андресс сможет это сыграть? — Сможет, — с холодной уверенностью парировал Артур. — Кидаться снежками и выглядеть при этом счастливым — какой недюжинный талант нужен для этой роли! — Артур… — Давайте проголосуем? Кто за то, чтобы Кая играл я? — резко перебил Франциска Керкленд. «Вот снова они не могут найти общий язык», — устало подумал Альфред. За Артура проголосовали Франциск, Андресс, Антонио и Ловино. А за Андресса — Кику, Геракл, Хенрик, Ёнсу, Ал и сам Артур. Его победа была очевидна и не нуждалась в лишних доказательствах. — Значит, решено, — подытожил он. — Тогда следующий лот: Снежная Королева. Если вы считаете, что кто-то сыграет ее лучше Франциска… — Тим или Хенрик вполне способны на это, — возразил Антонио. — Она должна быть достаточно соблазнительной, — Артур с хитрой улыбкой посмотрел на Франциска. — Роскошная женщина с ледяным сердцем — это ли не то, что ты всегда мечтал сыграть? — А как же ее холодная расчетливость? Тим бы справился с этим лучше. Она должна быть строгой и спокойной, а Франциск слишком подвижный, — не уступал Каррьедо. — А я согласен с Артуром, — встрял Альфред. — Если Франциск не будет перегибать палку, он изобразит ее такой женщиной, что у всех зрителей еще долго стоять будет. — Ал! — Ёнсу дернул его за рукав. — Мне кажется, лучше сделать Королевой Тима. Потому что Франциск прекрасно сыграет Колдунью. — Антонио тоже может с этим справиться! Или даже Кику — он милый и невинный, никто и не подумает, что она злодейка! — вступил в спор Ловино. — Хонда будет Гердой! — Им повысил голос и хлопнул ладонями по столу. — Он… — растерявшись из-за наступившей вдруг тишины, Ёнсу запнулся. — Он единственный ниже Андресса, а еще он такой милый… Да он одним взглядом покорит публику. Представьте его в платье! Это было бы так… — Им глубоко вздохнул, утирая воображаемую струйку крови из носа. Все на секунду замолчали, представляя себе не самые приличные картинки с Хондой в платье. Кику густо покраснел, собираясь возразить, но его опередили. — Согласен, Кику должен сыграть Герду, — пробасил Геракл. — Остальные слишком нелепо будут выглядеть в детском платье. — Хорошо, — кивнул Артур. — Но вопрос о Снежной Королеве остается открытым. Давайте пока его отложим. Еще одно мое предложение: на роль Оленя номинируется Альфред. — Альфред? А не лучше ли будет Тони? Выглядит он крупнее, улыбка у него тупая, да и по жизни он олень, — заявил Ловино. — Прости, Тони, но я согласен, — все одобрительно загудели, и тот сокрушенно склонил голову, принимая свою участь. — Тогда, Альфред, можешь быть Вороном. Он общительный и веселый, сыграть будет нетрудно, но придется выучить много текста. Справишься? — Не вопрос, президент, — улыбнулся Альфред. — Вот только почему мой герой единственный умирает в конце? — отчаянно добавил он. — Потому что ты один способен справиться с этой ужасной трагедией, — серьезно заявил Хенрик, похлопав Альфреда по плечу, и тут же рассмеялся. — Раз с этим разобрались, то больше у меня предложений нет. У нас остались свободными роли Снежной Королевы, Колдуньи, матери Маленькой разбойницы, Вороны, Принцессы, Лапландки и Бабушки Кая и Герды, — зачитал Артур. — Франциск, ты сам кого сыграть хочешь? — Я бы не хотел быть главной злодейкой, — задумчиво протянул тот. — Антонио прав, я слишком подвижен для нее. Колдунья, заманившая Герду, больше подойдет. — Ну, хорошо. Все согласны? — и все были согласны. — Тогда роль Снежной Королевы достается Тиму. Хорошо, теперь по списку. Кто хочет сыграть бородатую мать Маленькой Разбойницы? — Так она была бородатой? — Хенрик вскочил с места. — Тогда меня запишите! О мой бог, бородатая женщина… Андресс, мне пойдет борода? — Ну… С этим тоже решили, — Артур снова уставился в список ролей. — Ворона. Геракл, Ёнсу? — Думаю, мне лучше взять роль покрупнее. Принцессы, например, или Лапландки. Ворона даже говорит немного, ее можно исключить… — начал Геракл. — Мы не будем никого исключать. Кто там до Вороны у нас?.. Колдунья, Ворон и Бабушка. Ну, Ворон быть Вороной не может, так что, Франциск, справишься с двумя? — тот кивнул. — Прекрасно. Тогда, Геракл, у Принцессы текста больше, сыграешь? — Конечно, — согласился Геракл. — Но Бабушку у нас играть некому. — Я смогу сыграть обеих, — заявил Ёнсу. — Уверен? — Артур нахмурился. — Это будет твой первый сценический опыт. — Конечно, уверен! Я же из Кореи — родины уверенности! — просиял Им. Керкленд только вздохнул. Они всего лишь распределили роли, но сколько же времени и нервов это отняло… А предстояло еще и начать репетировать, и сто раз все поменять. Он посмотрел за окно — там уже сгустились сумерки. Странно было, что не пришел Тим, но его, видимо, задержал Иван — он часто оставался в лаборатории после занятий. Артур искренне не понимал, как кому-то может нравиться копаться в чужих кишках, но увлечения Тима не сильно его волновали. — Тогда на этом и закончим. Всем спасибо, — Артур чуть нахмурился. — Я останусь прибрать зал, отдыхайте. — Артур, mon cher¹, тебе помочь? — Франц плавно развернул его к себе, пока остальные собирали вещи. — Иди уже, — Артур чуть вытянулся, касаясь губами щеки друга. — И побрейся наконец. — Не задерживайся, а то мне придется тебя похитить, — Франциск рассмеялся и, скользнув на прощание ладонью по щеке Артура, буквально выпорхнул из зала. Альфред, тайно наблюдавший за их разговором, скривился — что за глупые нежности? Разве могло Артуру действительно нравиться такое? И тут в его голове зародилась идея — бредовая, но которую между тем стоило испробовать. Ведь Альфред никогда еще, с самой их первой встречи, не оставался с Артуром наедине так, чтобы надоедливый Бонфуа не вертелся поблизости. — Ёнсу! — позвал он и приобнял того за талию, старательно делая вид, что влюблен. — Прости, я останусь ненадолго. — Конечно, Ал! — теплые губы на секунду замерли в нескольких миллиметрах от его щеки. — До завтра. — Ты чего? — Альфред и не заметил, как Артур подошел совсем близко. — Ой! Нельзя же так пугать, — засмеялся он. — Я помогу с уборкой, тут столько грязи — один ты будешь до утра возиться. — Если бы мне нужна была помощь, я бы попросил Франциска остаться, — резонно заметил Артур. — Отдохни, неделька выдалась не из легких. — Да что там, — отмахнулся Джонс, одновременно раскладывая документы на столе. — Швабра в подсобке, если ты забыл, — он улыбнулся фирменной голливудской улыбкой, повернувшись к Артуру. — Если так хочешь помочь — повозись-ка со шваброй, — нахмурился тот. — Пока ты ходишь за водой, я подмету, а потом сам разберусь со сценариями. Кое-что давно пора выкинуть. — Как скажешь, — Альфред отложил бумажки и залез в подсобку, откуда тут же послышался звон, лязг и грохот. — Артур! — жалобно позвал он. Керкленд лишь вздохнул. Он предполагал, что Джонс может быть недотепой, но даже не представлял, насколько. Застал он его с ведром на голове: Альфред с трудом удерживал листы толстого картона для декораций шваброй и веником, перехваченными наподобие двух мечей. Первым делом Артур помог установить картон обратно к стене, а потом снял с любезно наклоненной головы ведро. В темноте голубые глаза Альфреда казались совсем черными и блестели, как звезды. Сердце Артура пропустило удар, когда их взгляды столкнулись — Ал смотрел, словно завороженный, и Артур тоже не мог отвести глаз. Сейчас, в этот момент, он был во власти Альфреда — полностью, без остатка, и чувство в груди — чувство, что так и должно быть, что так правильно — пугало его. Артур резко развернулся и вышел из темной подсобки. — Вау, — выдохнул Джонс, ощущая, как его щеки нестерпимо жжет. Через некоторое время он вспомнил, что нужно наполнить ведро — из зала уже слышался шорох веника, — а там можно и умыться, чтобы убрать, наконец, этот жар. Подхватив орудия труда, Альфред, пытаясь спрятать красное лицо, выскользнул из зала. Холодная вода немного помогла остудить голову, и он смог рассуждать более здраво. «Это было очень странно. И так близко…» — он не знал, что было близко или к чему, но никак не мог избавиться от этой мысли. На несколько мгновений, в тот момент, когда Артур снял с его головы ведро, Альфреду захотелось быть с ним вместе. Вот так просто. Никаких тебе бабочек в животе и искр перед глазами — Артур был его, и это казалось ему правильным. Когда тот ушел, не сказав ни слова, Альфред понял, что он ощутил то же самое. Артур испугался этих чувств, а он сам… Джонс тряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли. Ему ведь должно быть противно! Почему он совсем-совсем этого не чувствует? Виновник всех бед нашелся быстро: это ведь Ёнсу медленно, но верно внушал Альфреду, что любить парня — это совершенно нормально. И сам Артур тоже был виноват — нечего вести себя так холодно, Ал бы и не заметил его, и не запомнил, если бы тот не обошелся с ним так грубо. И он не стал бы оставаться сегодня, если бы Керкленд относился к нему так же тепло, как и к остальным. А еще… а еще!.. все виноваты. Потому что ушли. Он — Герой — лишь жертва обстоятельств. Когда Альфред вернулся в зал, Артур заканчивал. Он убрал весь мусор в специальный пакет и отошел к столу, позволяя Джонсу заняться мытьем полов. Покончив с этим утомительным делом, Ал плюхнулся на соседний с Артуром стул. — Как думаешь, нормально будет, если во время последней сцены мы сильно приглушим свет и развесим по сцене белые покрывала? Вентилятор будет их шевелить, звук добавим — и ужасная вьюга готова, — предложил Артур, указывая на какое-то место в сценарии, что лежал перед ним. — По-моему, будет просто здорово. Если бы еще пустить в зал немного «снега»… — Точно, — кивнул Керкленд и сделал пометку. — Жаль, что у нас нет девушек в колледже, они бы запищали от восторга, — усмехнулся он. — А потом я вышел к ним, и они бы зацеловали меня до смерти! — засмеялся Альфред. — Ух, я так скучаю по девчонкам! Все эти коротенькие юбочки, пухленькие губки… — Я понял, не продолжай, — Артур заинтересованно взглянул на Джонса. — Вы с Ёнсу вообще странная парочка — один мечтает о груди пятого размера, второй, вот, о пухлых губках. Иногда смотрю, как вы милуетесь, и чувство такое, будто все это просто фарс. — Знаешь, — Альфред возмущенно посмотрел на Артура, — я тоже все никак понять не могу, почему ты встречаешься с Франциском! Я уже устал думать об этом. Вы же такие разные! — Но на самом деле мы очень похожи, — улыбнувшись, пожал плечами Артур. — Просто ты этого не замечаешь, ведь совсем ни с кем из нас не общаешься. — И это не моя вина, — вставил Ал. — А еще я люблю его, — продолжил Артур. — Просто так, со всеми недостатками. Разве этого мало? Альфред хотел что-то сказать, но запнулся и замолчал. Артур сказал это — сказал, что любит, — и Джонсу почему-то стало тоскливо и обидно. — Прямо по-настоящему любишь? — тихо спросил он. — Ведь Франциск же… — Парень? — Артур снисходительно улыбнулся. — Он бабник, любит похвастаться и ведет себя слишком слащаво, я все это знаю, — кивнул он. — Но я его действительно люблю — вот таким. И, знаешь, могу отличить, где чувства настоящие, а где — нет. Вы с Ёнсу просто ломаете комедию, ведь так? — он прищурился. — Признавайся уже, зачем вам все это понадобилось? — Ну… — Альфред неуверенно огляделся по сторонам в поисках поддержки. — Он хочет Кику вернуть, вот я и согласился помочь. Мы хотели, чтобы он ревновал, вот только… — Все без толку, — продолжил вместо него Артур. — Ты, может, слепой на один глаз, но Ёнсу должен видеть, какие сейчас отношения у Кику с Гераклом. Они без ума друг от друга. — А ты, получается, такой знаток чувств, что все видишь, да? — чуть обиженно заявил Альфред. — Нет, — нахмурился Артур. — Но не забывай, что я постоянно общаюсь с Франциском, а лучшего знатока любовных отношений нарочно не придумаешь. Скажи Ёнсу заканчивать с этим. Ну, невооруженным глазом видно, какие Кику и Геракл оба счастливые. — Да знаю я, — пробубнил Альфред. — Но ведь Ёнсу его тоже очень любит. Что ему делать? Вот я бы на его месте ни за что не смирился. Герои не сдаются. Нам просто нужно сделать решительный шаг — и все получится, так-то! — А ты не думал, что сделаешь только хуже? — Артур удивленно приподнял брови. — Я сделаю все, чтобы мой любимый человек был со мной счастливее, чем со своим бывшим, — Альфред наклонился ближе и заглянул Керкленду в глаза. — А как же чувства? Их не так-то просто забыть, — с ухмылкой подзадорил его Артур. — К хорошему быстро привыкаешь. — Так тебе нужна привычка, а не любовь? — Любовь появится потом, со временем, если это судьба, — пояснил Джонс. — А если нет? — Тогда я буду в этом уверен и спокойно отпущу своего любимого человека. Главное, я буду знать, что попытался, — он оперся локтями на стол и посмотрел на Артура. — То есть ты сломаешь чужую жизнь, просто чтобы попробовать? — Если я смогу сломать, значит, это не была настоящая любовь. Разве настоящая не переносит всех лишений? — Альфред заинтересованно наклонился. — Но какой решительный шаг сможет разбить поддельные чувства? — Артур тоже подался вперед. — Хм. Даже не знаю… — Значит, ничего и не получится, — самоуверенно заявил он. — Потому что хорошую подделку не сломать словами и особенным отношением. — Я просто подойду и поцелую его! — выпалил Альфред. — Он поймет мои чувства, и его сердце само решит, принять их или отвергнуть, — он оказался так близко к Артуру, что чувствовал его дыхание. — Фальшь даст трещину. На десятый, на сотый раз, но она ее даст. И тогда… — подавшись вперед еще немного, Альфред замер. — Тогда?.. — глаза Артура блеснули золотом, и Альфред на секунду забыл, что нужно дышать. — Тогда придет злой Франциск, — грозно прогремело над ними. Артур и Альфред тут же отодвинулись друг от друга, как будто их ударило током. Они и не заметили, что во время этого странного диалога на одном дыхании, их лица настолько сблизились. Зато это заметил Франциск, явившийся, как и обещал, забрать Керкленда. Всего он не слышал, но окончания фразы и общего вида картины ему хватило, чтобы сделать выводы. Ал никогда еще не слышал в голосе человека, обращавшегося к своему любимому, столько злости, адресованной ему, Альфреду. — И заберет Артура спать, потому что ему завтра рано вставать, а он сидит и третий час чешет языком с каким-то беспечным самоуверенным американцем, который… — И правда, я совсем забыл о времени! — Артур поспешно поднялся, виновато пряча глаза. — Прости, Альфред. Очень рад, что мы наконец поладили, — на этих словах Джонс готов был провалиться под землю, лишь бы не чувствовать на себе тяжелый взгляд Франциска. — До понедельника. — До понедельника, — ослепительно улыбаясь, повторил он и первым вышел из зала. Краем уха он слышал, как Артур привычно ругается на Франциска, запирая дверь в зал, но теперь Альфред улавливал в его голосе любовь, о которой тот говорил. Ему казалось, что несколько минут назад что-то в нем оборвалось, но от этого он чувствовал только теплоту внизу живота и прилив сил.