Daigaku-kagami

Явление IV Перед рассветом — Поправь меня, если я неправильно тебя понял. Ты хочешь сказать, что где-то в «Кагами» спрятан клад вашей с Феличиано бабушки, и он, возможно, стоит целое состояние? — Альфред и Ёнсу многозначительно переглянулись, но Артур был слишком взволнован, чтобы обращать на них внимание. Ловино кивнул, подтверждая слова Артура, и он не смог выдавить из себя ничего членораздельного — только сглотнул, серьезно взглянул на Варгаса, словно бы надеялся, что тот сейчас ехидно рассмеется и заявит, что все это одна большая шутка, а они, придурки, так сразу и повелись. Но Ловино не засмеялся, со спокойной уверенностью выдержав взгляд Артура, и тому не осталось ничего, кроме как признать, что, по крайней мере, сам Ловино верит в свои слова. И, возможно, это достаточно веская причина, чтобы отменить сегодняшнюю репетицию. — Вообще-то, у нас репетиция постановки на выпускной вашей параллели, — Артур бросил на Ловино взгляд, полный иронии. — Но ты только что при всех заявил, что где-то есть сокровище, и я уверен, что некоторые из нас, — он даже не посмотрел в сторону уже и так перешептывающихся Ёнсу и Альфреда, но те замолкли, вытянувшись по струнке, — не смогут думать ни о чем другом, пока его не отыщут. — Кхм, — Ловино покраснел, избегая смотреть на Артура. — Извини, — едва слышно буркнул он. — Я не хотел срывать репетицию. Артур кивнул и вежливо улыбнулся, давая понять, что не сердится. Вообще-то, он и сам был не против немного развеяться, особенно если речь шла о поисках сокровища. Разве кто-то мог остаться равнодушным, когда речь шла о таинственной загадке, сулящей золотые горы тому, кто ее разгадает? Даже Эд, обычно держащийся в стороне от суеты драмкружка, заметно оживился и внимательно слушал Ловино, вместо того, чтобы заниматься со своим ноутбуком, что и говорить об остальных. Они и так всполошились, когда Ловино пришел на репетицию — такими редкими были его последние визиты, а уж когда он рассказал о поездке в Италию и блокноте — и вовсе забыли, зачем собрались сегодня в зале драмкружка. — Раз уж мы решили сегодня заняться поисками сокровищ вместо репетиции, все, кому это неинтересно, могут идти, — Артур ничуть не удивился, когда никто не тронулся с места, и только покачал головой. — Ну наконец-то мы закончили с твоими занудствами, — Альфред наиграно зевнул и потянулся. — Показывай скорее блокнот, Ловино, герой мигом решит твою загадку и найдет клад! Артур видел, с какой неохотой, словно бы отрывая от сердца, Ловино протянул блокнот Альфреду. Он был практически на сто процентов уверен, что показать блокнот драмкружку не было идеей самого Ловино, и он пошел на это, только когда окончательно отчаялся справиться своими силами. Ну еще бы — делиться с кем-то чем-либо, да еще и несметным богатством собственной бабушки, было далеко не в характере Ловино. Будь его воля — он бы, наверное, вручную перелопатил весь «Кагами», пока не нашел сокровище, но не пришел бы к друзьям за помощью. Здесь явно виделось влияние Антонио, и Артур бы соврал, если бы сказал, что не рад ему. — Видишь, все рисунки с этими дурацкими немецкими стишками, а самый первый — один, — Ловино листал страницы, показывая сгрудившимся возле стула Альфреда ребятам нужные развороты. — Мы с Феличиано решили, это означает, что сокровище спрятано в «Кагами». Тут написано «дом», — добавил он, заметив, что остальные не очень-то понимают и записи на итальянском тоже. — Надеюсь, вы правы, — мечтательно вздохнул Альфред, бережно проводя пальцами по рисунку, и Артур мысленно согласился с ним, не в силах оторвать взгляд от его рук. — А что значат другие надписи? Альфред перевернул страницу и вопросительно уставился на Ловино. — Стишки на немецком не переводятся никак, это просто какой-то бред, — сердито выпалил тот. — В этом-то вся и загвоздка. Я пытался искать в интернете, переводил, искал перевод — все бесполезно. Либо это какой-то шифр, либо просто белиберда, не имеющая никакого смысла. Я понятия не имею! Он так разошелся, что Артур едва сдержал улыбку — Ловино, которого он когда-то знал, все еще жил где-то в глубине души этого нового почти незнакомого парня, и снова услышать его сердитое ворчание было чем-то сродни встрече со старым другом. Керкленд велел себе сосредоточиться на проблеме, как и подобает ответственному взрослому джентльмену, и снова взглянул на блокнот. — Если это шифр, — заговорил тем временем Эдуард, — то подписи на итальянском, должно быть, ключи. Я никогда не слышал о таком шифре, где нужно заполнять пропуски, но мог бы попытаться найти что-нибудь. — Ого, ты думаешь, это возможно? — Ловино во все глаза уставился на Эда, так что тот даже зарделся от повышенного внимания к своей персоне. — Конечно, на современном уровне технологий и не такие задачки решаются, — фирменным жестом поправив очки, ответил он. — На современном уровне! — фыркнул Феликс. — Бабка Ловино, типа, писала этот шифр, ну, лет сто назад, окей? Какие тебе там «технологии»! Разве что… — Ну, во-первых, не сто, а сорок-пятьдесят, — примирительно подняв руки, поспешно перебил его Торис. — А во-вторых, — заметив, что Феликс собирается что-то возразить, продолжил он, — к тому времени уже появились компьютеры и давно были изобретены шифровальные машины, ведь так, Эд? — Именно, — благодарно кивнув другу, подтвердил тот. — Положись на меня, Ловино. Если это действительно шифр — я его взломаю. Ловино уже выудил блокнот из-под носа у Альфреда, чтобы отдать его Эдуарду, но тот вовремя опомнился, и его громкий голос отвлек Артура от размышлений. — Постой, а что, если это не шифр? — он ухватился за блокнот, чтобы быть уверенным в его неприкосновенности. — Мы не можем вот так терять время, да, Артур? — Да, — кисло кивнул тот, нехотя соглашаясь с Джонсом — конечно, тот был прав, но Артур прекрасно знал, что единственной целью, с которой он говорил эти слова, было оставить блокнот у себя, а потакать прихотям Альфреда Артур хотел в последнюю очередь. — Тогда… — без особой уверенности начал Ловино. — Почему бы Эдуарду не переписать текст себе? Так ему будет удобнее работать, а мы сможем поискать подсказку в рисунках, — предложил Мэттью, и все удивленно покосились на него, как будто бы только что заметив его присутствие. — Отличная идея, Мэтти! — Ёнсу потрепал его по голове, а Артур заметил, как щеки Мэттью порозовели от прикосновения друга, и ему показалось, будто он только что увидел нечто, чего не должен был видеть. Пока Эд переписывал текст, остальные были заняты разглядыванием рисунков. На первом развороте после «Кагами» было изображено старинное зеркало в дорогой раме, подпись под которым была вполне логичной и закономерной — «зеркало». Ни на самом рисунке, ни на подписи к нему не было обнаружено ничего, хотя бы отдаленно похожего на подсказку, но это не удивило Артура — если бы все было так просто, Ловино бы здесь не сидел. На втором развороте — лицо старика, все испещренное морщинами, и уже не столь очевидной подписью — «линии». Это заставило Артура задуматься, почему бабушка Ловино или Гай — кто бы ни писал эти строки — выбрали именно это слово, а не «морщины» или «старость», как было бы логичнее. Потом — «прошлое», «закат», «путь», еще несколько слов, которые Артур на автомате выписал себе на листок на английском. Ни на одном рисунке не было подсказки, слова ничем не отличались друг от друга, кроме того, что они — невероятно! — все были разными, и Артур все больше склонялся к версии со сложным и хитрым шифром, возможно, придуманным самой бабушкой Ловино, неподдающимся разгадке и потому — не имеющим никакого смысла. Он думал так до тех пор, пока не взглянул на листок. С каждым словом его внутренний голос все громче кричал о том, что не впервые видит их вместе, что это все не просто так, что там, в стихах на немецком — и кто вообще назвал их стихами? — есть подсказка, что им совсем не обязательно читать все, чтобы понять, потому что… «Years», «laughter», «tears», «today», «take away». Артур точно встречал эти слова раньше в одном месте. Они даже звучали почти в рифму! — М-м-м, м-м the years, — тихонько промычал он себе под нос, нащупывая знакомую мелодию. — М-м the laughter and for the tears. Sing with me, if it’s just for today… Вот черт! — Артур громко выругался, оборвав себя на полуслове, и поймал удивленный и заинтересованный взгляд Альфреда. — Ты что-то придумал? — он тут же оказался рядом и заглянул Артуру через плечо. — По-английски? — Керкленд ответил ему выразительным взглядом, и Альфред только пожал плечами: сам он писал на японском, как и большинство других ребят. — Так что ты нашел? — Видишь последние слова? — он указал на те, с которых Альфреду следовало начать смотреть. — Как будто в рифму, — нахмурился Джонс, а Артур лишний раз убедился, что тот всегда понимает его с полуслова. — Ты узнал стихи? — Не стихи, — покачал головой Артур. — Песню. — Как думаешь, может быть, что на немецком? .. — Надо проверить, — перебил он. — Я не помню названия и исполнителя. Сейчас, — достав смартфон, Артур быстро вбил запрос и объявил: — Это Aerosmith «Dream On». Он включил песню, и зал наполнила обволакивающая мелодия вступления — спокойная, размеренная и вечная. Хотя Артур показывал свою находку одному только Альфреду, все остальные тоже отвлеклись от своих обсуждений и жадно вслушивались в музыку, словно почувствовав, что это именно то, что они искали. «Every time that I look in the mirror», — c первых же слов, сорвавшихся с губ солиста, Артур понял, что попал в точку. — «All these lines on my face getting clearer». — Эд? — от волнения у него даже во рту пересохло, и Артур прокашлялся, чтобы повторить свою просьбу, но это уже не требовалось. — Я проверил, — по тому, как сбивчиво говорил Эдуард, было понятно, что он взволнован разгадкой не меньше остальных. — Перевод на немецкий и стихи из блокнота почти полностью совпадают. Артур взглянул на Альфреда, пытаясь найти в его глазах немного спокойствия, и почувствовал, как к щекам невольно приливает румянец — Джонс смотрел на него с неприкрытым восхищением и чем-то еще, чего Артур пока не мог разгадать в его взгляде, но ему это определенно нравилось — настораживало и нравилось. — И что это, черт побери, значит? — его отвлек Ловино — он выглядел совершенно обескураженным, потерянным и злым, как черт. — Может, в песне упоминаются какие-то места, куда мы могли бы сходить и проверить? — предположил Мэттью. Они прослушали песню еще три раза, и на четвертый Артуру уже начало казаться, что он знает слова наизусть. Единственное место, в которое их могла послать эта песня, было далеко за пределами «Кагами», если для чего-то столь абстрактного вообще существует понятие расположения. — Если нам куда-то и стоит пойти за сокровищем — так это к черту, — Ловино с поразительной проницательностью озвучил мысли Артура. — Что за загадка в загадке? Почему нельзя было просто нарисовать карту? Почему все мои родственники ненормальные? — Мне кажется, — подал голос Альфред, — мы упускаем что-то очевидное. — Что же, умник? — огрызнулся Ловино — он явно был разочарован и раздражен, но успешно сдерживал себя. — Не знаю, — в тон ему ответил Альфред. — Но герой обязательно… — Может, нам следует нанести визит в класс музыки? — все повернулись к Кику, и тот стиснул руку Геракла под столом. — Кажется, песни имеют к нему непосредственное отношение, да и тут неоднократно повторяется призыв «спеть». Ловино нахмурился и посмотрел на Артура, как будто тот и сейчас должен был принять решение, но Артур и сам не знал. Версия Кику звучала вполне правдоподобно, но если все дело в том, что разгадкой была песня — почему именно эта? Ответ был слишком прост для такого вопроса, и в глубине души Керкленд чувствовал подвох, но других вариантов у них все равно не было, так что он кивнул, слегка пожав плечами, как бы говоря: «Почему бы и нет?», и Ловино кивнул ему в ответ. — Это может сработать, — неуверенно ответил он Кику. — В таком случае, сейчас самое время все проверить, — Артур пришел ему на помощь, потому что Ловино, кажется, не знал, что делать дальше. — Школа закрывается в семь. На часах была половина седьмого, и Альфред, едва услышав страшную цифру, вскочил, чуть не уронив свой стул на пол. Артур обвел глазами остальных, с удивлением отмечая, что все, даже Андресс с Халлдором и Геракл, поднимаются со своих мест. — Вы это серьезно? — он устало вздохнул и мысленно спросил, за что ему достались в друзья такие жадные и любопытные придурки. — Думаете, такую толпу вообще кто-то пустит в школу перед закрытием? — Но ведь сокровище же, — Альфред, кажется, высказал общую мысль — Артуру и самому было интересно, какой клад может скрываться в классе музыки, но он прекрасно понимал, что, заявившись туда драмкружком в полном составе, они будут выглядеть, как минимум, подозрительно. — Артур прав, — нехотя вздохнул Ловино. — Если пойдем вдвоем или втроем — вероятность, что нас впустят, будет намного выше. Скажем, что забыли что-нибудь важное… — Но ты ведь не бросишь героя умирать здесь от любопытства, правда? — Ты шумный и бестолковый, только под ногами будешь путаться, — Ловино нахмурился, и Артур мысленно отдал дань уважения его бестактной прямолинейности, но щенячий взгляд голубых глаз за стеклами очков, направленный теперь уже на него, не оставил ему никаких шансов на сопротивление. — Я думаю, тебе все-таки стоит его взять, — вздохнул Артур. — Альфред умеет общаться с людьми и сможет выпросить ключи от кабинета. — Тогда ты тоже пойдешь, — закусив губу, чтобы, как решил Артур, не разразиться градом ругательств, сообщил Ловино. — Не хватало еще, чтобы этот придурок потащил с собой второго придурка. Такого количества придурков на один квадратный метр я просто не переживу! — или он закусил ее, просто потому что был действительно взволнован. В здании «Кагами» их встретил охранник, сурово поинтересовавшись, что им понадобилось в такой час, на что Альфред, который был взят только ради этой цели, рассказал увлекательную историю про сумку с последними деньгами и, главное, домашкой на завтра, забытую в классе музыки, так что охранник, сочувственно кивнув «бедолаге», вручил ему ключи от кабинета и наказал возвращаться через пять минут, иначе он… Что именно — ребята не дослушали. Оказавшись в кабинете музыки, они поначалу растерялись. Что и говорить — никто из них не имел ни малейшего представления, как может выглядеть сокровище. Но отведенных пяти минут было слишком мало, чтобы тратить время на сомнения, так что Артур, первым взяв себя в руки, принялся осматривать полки с нотами и книгами о музыке. Альфред и Ловино последовали его примеру и углубились в другие части класса. Но из всего, что им встретилось в классе музыки, самым подозрительным была невесть как оказавшаяся там грязная палитра — и ничего похожего на сокровище. — Видимо, мы ошиблись, — с сожалением подытожил Артур. — Пора возвращаться. Ловино настолько устал злиться за сегодняшний день, что даже не стал возражать. — Артур, я понял, я все понял! Керкленд, приоткрыв глаза, уставился на время: часы показывали три с чем-то ночи, и возбужденный шепот Альфреда из динамика все никак не хотел складываться во что-то вразумительное. — Что? — сонно пробормотал он, боясь разбудить соседа. — Это не может подождать до утра? — Нет! — отрезал Джонс. — То есть, — внезапно смутился он, — может, конечно… просто я так хотел рассказать тебе. Теперь пришла очередь Артура смущаться. Альфред всегда звонил ему, не заботясь, чем он занят, вываливал на голову свои планы, ставил перед фактом, надоедал и вмешивался. Вот и сегодня он предпочел разбудить его, вместо того, чтобы рассказать о своих догадках Мэттью или Ловино. Это раздражало Артура раньше, и он до сих пор был против неожиданных звонков посреди ночи, но, с другой стороны, он был счастлив, что Альфред всегда звонит именно ему. — Приходи, — подавив зевок, великодушно разрешил Артур. — Я буду на кухне. Долго ждать не пришлось: уже через несколько минут Альфред в странной супергеройской пижаме сидел напротив него и грел руки о кружку с чаем. Он молчал, Артур чувствовал его взгляд, направленный на него, и от одного этого взгляда — без очков, потому что этот балбес забыл их на столе, когда собирался, — у него мурашки ползли по коже. — Ну, так что ты там понял такого, что поднял меня посреди ночи? — стремясь поскорее избавиться от странного ощущения, Артур первым нарушил тишину. — О, точно! — словно бы очнувшись, Альфред достал свой плеер и включил фрагмент песни, заслушанной этим вечером до дыр. «Half my life's in books' written pages», — затянул солист, но, когда он хотел продолжить, Джонс отмотал назад и снова проиграл заинтересовавший его фрагмент. — Жизнь на страницах книг, Артур, — лицо Альфреда просто сияло от осознания собственной гениальности. — Если оно не в библиотеке, то… то я не герой! А вот это уже действительно было похоже на правду. Складывалось все: и сложность загадки, и использование конкретной песни, и более подходящее для поисков место, чем тесный класс музыки, который лет тридцать назад мог еще не быть классом музыки. Складывалось все. — Тогда мы должны как можно скорее рассказать об этом Ловино и ребятам, — заметив во взгляде Альфреда хитрые огоньки, Артур тут же пресек его коварные планы. Не то чтобы он сам не хотел найти сокровище вдвоем с Альфредом, нет, это казалось ему вполне привлекательной идеей, по большей части — из-за сокровища, но кто-кто, а Ловино имел право знать. Тем более Артур с трудом, но представлял, как сильно тот может разозлиться, если они принесут ему сокровище вот так — уже готовое, найденное и на блюдечке. — Ну подумай сам, как он будет счастлив, если мы его найдем и принесем ему! — Артур искренне не верил даже в теоретическую возможность такого исхода событий: если кто-то и не будет рад найденному без него сокровищу, то это Ловино. — Не думаю, — фыркнул он скептически, а Альфред, вмиг сникнув, тихо кивнул, и Артур понял, что тот просто храбрился. За столом снова повисла тишина, но вместо теплоты, уюта и приятной недосказанности она несла с собой только холод. Он уже подумал, что не стоило так резко отказываться от предложения пойти за кладом, возможно, они могли бы просто найти его, а потом — показать Ловино и остальным, если он захочет, когда… — Ты красивый, — вдруг выдохнул Альфред, и Артур действительно ощутил, как его сердце сделало умопомрачительный кульбит в груди. — Ты же без очков ничего не видишь, балда, — отшутился он, немного нервно посмеиваясь. — А я по памяти! — поддержал его Джонс, рассмеявшись, и от былого напряжения не осталось и следа. Они договорились вдвоем завтра зайти в библиотеку после занятий, чтобы немного осмотреться и, так сказать, прощупать почву. Когда Альфред ушел, а Артур остался мыть их кружки, он чувствовал себя действительно счастливым. Ну и что, что его разбудили посреди ночи? В конце концов, у Альфреда был веский повод сделать это, и плевать, что он мог подождать до утра или рассказать кому-нибудь другому, если уж ему так не терпелось поделиться новостью. То есть вот на это как раз и не плевать. Это важно. Артур тихонько и как-то вымученно улыбнулся и выключил свет на кухне. Возможно, ему давным-давно стоило признаться себе, что на самом деле он любит ночные звонки Альфреда.