Daigaku-kagami

Явление V Намеки и подсказки Утро выдалось прохладным, но солнечным. Уже давно рассвело, и солнце показалось из-за верхушек деревьев, а небо было окрашено в дымчато-розовый и сиреневый. Сквозь пока еще голые ветви просвечивали золотистые лучи, слепящие любого, кто неосторожно взглянул в их сторону, и мир радостно пел о приближении весны. Артур зябко поежился, кутаясь в воротник своего пальто, и с тоской посмотрел на розовое в лучах солнца здание школы. Из-за ночного визита Альфреда он страшно не выспался и чувствовал себя полностью разбитым. Его не радовало даже долгожданное солнце, показавшееся впервые за несколько дней, и перспектива провести весь день на ногах добавляла еще минус сто очков его и без того скверному настроению. Он уже пообещал себе отчитать Альфреда при первой же возможности, и только ожидание этой возможности грело его сердце, пока он тоскливо плелся навстречу новому дню. Когда перед глазами вдруг резко потемнело и чьи-то теплые руки осторожно коснулись его лица, Артуру даже не нужно было гадать, кто бы это мог быть. Он вздохнул и попытался освободиться, но Альфред не позволил ему и, чтобы удержать, прижал к себе. Артур готов был сгореть от стыда, учитывая, что действо разворачивалось на глазах у всех остальных учеников, но больше всего ему было стыдно за то, что все это не приносит ему никакого дискомфорта. Как будто с Альфредом так и должно быть. — Ты знаешь правила, Артур, — засмеялся тот тем временем. — Угадай, кто? — Да ты издеваешься? — Артур бы закатил глаза, если бы те не были закрыты чужими руками. — Кто еще будет заниматься такой ерундой? — Ты должен сказать имя, иначе герой не сможет спасти тебя! — «Герой» сам же и взял меня в плен, — возмущенно фыркнул на это Артур. — Ладно, хорошо, уговорил! Я знаю, что это ты, Альфред, а теперь отпусти меня. — О, нет! Как ты узнал? — притворно ужаснувшись, Джонс разжал руки и выпустил Артура, тихо посмеиваясь. — Надеюсь, это был риторический вопрос, — поправив пальто, хмыкнул тот. — Вижу, ты в прекрасном настроении с утра? — Конечно! — Альфред ответил своей фирменной голливудской улыбкой, и Артур почувствовал, как внутри разливается приятное тепло. — Я ведь в двух шагах от сокровища! — он кивнул на библиотеку, мимо которой они как раз проходили в этот момент. — А ты чего такой хмурый? Альфред с любопытством наклонился и заглянул в лицо Артуру, так что он едва удержался, чтобы не отвести взгляд. Утренний холод уже совсем не чувствовался, но Артур знал, что дело вовсе не в солнце. — Уж не ты ли не давал мне заснуть всю ночь? — язвительно поинтересовался он и заметил, как Альфред, вспыхнув, отвернулся. Артуру потребовалось еще мгновение, чтобы осознать, о чем мог подумать Альфред. Против воли его губы растянулись в улыбке: выкуси, Джонс, не один ты тут мастер вгонять в краску! — И-извини, — пробормотал тот, неловко закинув руку за голову. — Знаешь, я вообще-то тоже не выспался! — как-то подозрительно оживился он. — Может, мы могли бы, ну… прогулять? Это не было бы странным или необычным, произнеси Альфред все в его привычной манере: легкомысленно, с озорным блеском в глазах и глупой улыбочкой, как будто этот прогул — очередное приключение, в которое «герой» собирается пуститься независимо от того, идет Артур с ним или нет. Но ему понадобилось краснеть, отворачиваться и смущаться, и это само по себе заставило Артура думать, что этот прогул, если он согласится, будет значить что-то большее, чем должен. — Не говори ерунды, — отмахнулся он, стараясь не выдать своего разочарования — идти в школу не хотелось от слова «совсем». — Если нас поймают — вечность будем отрабатывать. — А мы спрячемся! Улыбка Альфреда не оставляла никаких сомнений в том, что он уже все спланировал и не потерпит никаких возражений. Артур вздохнул, радуясь, что Джонс, по крайней мере, смог быстро взять себя в руки и снова стать самим собой. — Полагаю, у меня нет выбора? — не скрывая улыбки, спросил он. Альфред торжественно кивнул и, схватив Артура за руку, потянул его в сторону библиотеки. Керкленд даже не удивился — куда еще он мог потащить его, после того, как всю ночь грезил поскорее попасть в библиотеку и отыскать сокровище? Не в постель же, досыпать оставшиеся часы… Артур хмыкнул, решив, что вот это было бы самым неожиданным поступком Альфреда за все время их знакомства, а знакомы они были давно. — Здрасте, — буркнул Альфред, тихонько кивнув в надежде, что их не заметят, и попытался проскользнуть мимо библиотекаря. — Доброе утро, молодые люди, — тот встал из-за стола. — До занятий осталось десять минут, так что я бы на вашем месте поторопился, — он указал на дверь. Альфред отчаянно обернулся к Артуру, и в его глазах была немая мольба помочь. Керкленд вздохнул. Не мог же он позволить кому-то испортить их сви… прогулку, конечно, обычную прогулку, что еще-то. Пф. — У нас сегодня освобождение, — уверенно начал он. — Мы готовим проект на последний урок истории в семестре. — Д-да! — Артур легко мог определить, насколько Альфред взволнован и счастлив, но для библиотекаря его игра не выглядела неубедительной. — Учитель Ван разрешил нам сегодня позаниматься в библиотеке. — Почему же он тогда ничего не сказал мне, когда заходил утром? — мужчина хитро прищурился, пристально глядя на двух студентов через стекла очков. — Хорошо. — наконец, кивнул он. — Я сделаю вид, что поверил вам, а вы поможете мне с уборкой. Идет? Артур посмотрел на Альфреда и поймал его воодушевленный взгляд. Кажется, Джонс уже готовился к новому приключению. Ему оставалось только последовать за ним. Первым делом им предстояло снять все книги с полок, чтобы убрать пыль, потом протереть каждую и вернуть на место. На первый взгляд работа не казалась такой уж тяжелой, но уже после первого стеллажа Артур, сонный и разбитый, устало потирал поясницу, пока Альфред, все еще бодрый, но уже прекративший изображать супергероя Антипыль, перетаскивал лестницу к следующему. — А ведь знаешь, — Альфред вдруг остановился, и Артур заинтересованно посмотрел на него, — это отличный способ обыскать всю библиотеку, не привлекая к себе внимания. Просто нужно внимательно просматривать каждую книгу, вдруг одна из них окажется и не книгой вовсе! — А чем же? Сундуком с сокровищами? — фыркнул Керкленд. — Ну как же, — Джонс схватил с полки первую попавшуюся книгу и раскрыл на середине. — Раньше люди вырезали кучу страниц вот так, — он пальцами нарисовал прямоугольник внутри, — и прятали там деньги и драгоценности, как в шкатулке. — Я знаю, — устало выдохнул Артур. — Просто не кажется ли тебе, что если бы нам нужно было искать книгу в библиотеке, подсказка была бы более конкретной? — Может, она и была, только мы не догадались, — возразил Альфред. — Нам все равно нужно протереть все эти книги, и если вдруг сокровище в одной из них, герой ни за что его не пропустит! — Но если заметишь что-нибудь подозрительное, что-то, чего здесь быть не должно, покажи мне, ладно? — поймав вопросительный взгляд Альфреда, он пояснил. — Не знаю, какую-нибудь странную надпись на полке или чей-то личный дневник. — Заметано, президент, — шутливо отдав честь, Джонс забрался на лестницу и принялся снимать книги с верхних полок и осматривать их. Артур последовал его примеру. Утро только начиналось, библиотека казалась огромной, а им еще предстояло обойти все полки и убрать пыль во всех укромных уголках. Они как раз заканчивали с последним стеллажом, когда к ним подошел библиотекарь. — Отличная работа, — улыбнулся он. — Можете отдохнуть в читальном зале, а я приготовлю чай. Надеюсь, вы любите шоколад? — Без ума от него, — важно кивнул Альфред, утирая лоб. Артур прикрыл рот, зевая, и подумал, что проще было бы пойти на занятия. Мало того, что он устал хуже, чем на физкультуре, так еще и никакого намека на сокровище они не нашли. Альфред считал, что его спрятали где-то под полом, но Артур был уверен, что это не так. Сейчас он готов был даже смириться, что никакого сокровища и вовсе нет. Поставив на место последнюю книгу, они пошли в читальный зал. Обычно когда драмкружок приходил в библиотеку, мест на мягких диванчиках на всех не хватало, и им оставалось работать над сценарием за столами посреди зала, но сейчас, когда Артур и Альфред были только вдвоем, они вполне могли позволить себе устроиться на одном из них. Артур откинулся на спинку и с удовольствием потянулся, чувствуя, как напряженная спина медленно расслабляется. Он зевнул и еще успел подумать, что Альфред сидит слишком близко, а потом усталость взяла свое, и Артур задремал. Его разбудили солнечные лучи, пробивающиеся сквозь шторы и слепящие глаза, и терпкий сладковатый аромат бергамота. Артур хотел взять чашку с любимым напитком, но стоило ему потянуться за ней, как он сразу ощутил поначалу незамеченную приятную тяжесть на своем плече. Альфред поморщился, но не проснулся, и Артур подумал, что тот, должно быть, устал намного больше его самого, но все равно до последнего не подавал вида. Решив, что чай подождет, он вернулся в прежнюю позу и прислонился своей головой к макушке Джонса. Сейчас, когда они были одни, а сам Альфред крепко спал, он мог позволить себе не думать, правильно это или нет. Так было надо — вот и все. — Ты чего чай не пьешь? — Артур не заметил, как снова задремал, но хриплый после сна голос Альфреда вернул его в реальность. — А ты? — вопросом на вопрос ответил Артур, пытаясь спрятать волнение — Альфред по-прежнему лежал на его плече и с минуты на минуту должен был это осознать. — Я только проснулся, — Джонс потянулся и как ни в чем не бывало взял кружку, как будто ничего не произошло. — Твоя сонная аура и меня сморила, сопротивляться было невозможно. — Какой кошмар, — притворно ужаснулся Артур. — Тебе стоило пересесть на другой конец зала, возможно, там ты был бы в безопасности. — Разве герой мог бросить тебя в одиночестве? — Уже проснулись? — в зал заглянул библиотекарь, и на его лице отчетливо вырисовывалась плохо спрятанная улыбка. — Занятия скоро закончатся, а у меня как раз есть для вас последнее задание. Мужчина поручил им отнести старые и слишком потрепанные книги в подсобку. Стопка книг выглядела весьма внушительно, и сразу было понятно, почему он не хотел заниматься этим в одиночку. Альфред и Артур разделили ношу между собой, а библиотекарь повел их вглубь здания и открыл дверь подсобного помещения, где хранились книги, ожидающие ремонта. Ребята переглянулись, без слов понимая друг друга. — Расставьте их на полке, только аккуратнее, хорошо? — мужчина вышел, прикрыв за собой дверь. — Ты же понимаешь, что это значит? — глаза Альфреда возбужденно сверкали, и Артур прекрасно его понимал. — Если где-то в библиотеке и спрятано сокровище — то оно здесь, — кивнул он. Подсобка была достаточно тесной, заваленной книгами до самого потолка комнаткой, и все книги, находящиеся здесь, были слишком ветхими, чтобы просто кидать их на пол. Артур еще раз осмотрелся, пытаясь найти что-нибудь — хоть что-то! — что выделялось бы среди всего этого книжного многообразия. — Смотри! — Альфред, уже перерывший гору книг, вдруг вытащил на середину комнаты большую продолговатую коробку, покрытую пылью настолько давно, что та уже въелась в нее и стала ее частью. — Не похоже на коробку для книг, — недоверчиво хмыкнул Артур. — А там и не книги, — Джонс уже подковырнул старый скотч и открывал коробку. – Ого! — он вытащил содержимое, и Артур невольно повторил его восклицание. Перед ними стоял магнитофон. Керкленд понятия не имел, насколько он старый, но выглядел он прилично. Плотный картон и мягкая ткань, которой проигрыватель был обернут, надежно защитили его от всех следов времени. Артур огляделся в поисках розетки, но в подсобке не было ничего, кроме стеллажа со старыми книгами, выключателя для лампы и магнитофона, о существовании которого вряд ли знал даже библиотекарь. — Смотри, Артур, — Альфред достал из коробки пластиковый контейнер с кассетой. Внутрь была вложена записка, и каждая буква в отдельности была Артуру прекрасно знакома, вот только вместе они никак не складывались во что-то вразумительное. Судя по расположению «слов» на странице, это было стихотворение — или еще одна песня, как решил для себя Артур. — Как думаешь, можем мы прослушать ее здесь? — Джонс отвлек его от изучения записки, и он покачал головой. — Почему? Кажется, пока никого нет, и мы не… — Дело не в этом, Альфред, — Артур осуждающе посмотрел на него. — Если ты не забыл, клад принадлежит Ловино и его семье. Мы и так зашли слишком далеко, даже не рассказав ему о твоих догадках. Где твои манеры? — Ты прав, — Альфред мигом скис и тоскливо посмотрел на магнитофон. — Нужно показать остальным. Его потухший взгляд напомнил Артуру о том, что случилось в читальном зале, и ему стало стыдно за свою резкость. В конце концов, он хотел этого не меньше самого Альфреда. — Если когда-нибудь я узнаю о таинственном кладе моей семьи, обязательно возьму тебя с собой на поиски, — изобразив улыбку, он неловко хлопнул Джонса по плечу и первым вышел из подсобки. Когда они вышли из библиотеки, занятия уже закончились, и на улицу высыпала толпа учащихся, спешащих по своим делам. Кто-то рассчитывал перекусить перед дополнительными занятиями, кто-то дожидался друзей, чтобы вместе пойти в город, ну, а Альфред и Артур, как и многие другие, спешили на занятие кружка. Артур назначил сегодня репетицию, чтобы нагнать пропущенное вчера, но она тоже обещала не состояться. Они пришли первыми и дожидались остальных в прохладном и пустынном зале на своих обычных местах друг напротив друга. Альфред молчал, но выглядел до странного довольным жизнью, и Артур смутно подозревал, что это не из-за его последних слов. — Добрый день, — Кику вежливо улыбнулся, приветствуя друзей, а следом за ним в зал вошел Геракл. — Мы уж начали волноваться, что с вами что-то случилось, когда вы не явились на занятия. — Это точно! — дверь снова открылась, и в зал вошли Ёнсу и Мэттью, а следом за ними показались Халлдор и Андресс. — Даже я ничего не смог узнать! — с укором сказал Им. — Мэтти сказал, что вы вместе шли в школу, а потом встретили Артура, и больше он вас не видел. — Извини, Мэтти, — Альфред опустил глаза, вспомнив, как Уильямс великодушно позволил ему броситься следом за Артуром. — Давайте дождемся остальных, а потом мы вам все объясним, — Керкленд встал со своего места. — Так это было не свидание? — Нет! — хором выпалили Артур и Альфред, и удивление на лице Ёнсу быстро сменилось ехидной улыбочкой. Дверь в зал снова открылась, и на пороге показались Ловино, Торис, Райвис и Эд. Варгас не собирался приходить сегодня, у него было занятие с психологом в городе, но она решила, что общение с друзьями принесет ему большую пользу, чем вечер в компании воспоминаний и самоуничижения. — Тим подойдет позже, у него естествознание седьмым, а потом какие-то дела в совете, — сообщил Ловино. — Феликс тоже, — хмуро добавил Торис. — У него занятие английским. Артур хмыкнул про себя, заметив, с каким пренебрежением Торис произнес это «занятие английским», и задумался на секунду, чем могло быть вызвано такое отношение, но тут же отвлекся: не считая этих двоих, драмкружок был в сборе. Он посмотрел на Альфреда, и тот подмигнул ему. Артур кивнул и встал из-за стола. — Раз уж все собрались, позвольте рассказать вам кое-что важное, — он посмотрел прямо на Ловино, и он нахмурился, смутно понимая, о чем дальше пойдет речь. — Сокровище существует. Он успел заметить, как Ёнсу возмущенно пихнул Альфреда в бок, а потом его внимание снова привлек Ловино. — Что за черт? — фыркнул он. — Вчера мы так ничего и не нашли. — Потому что оно не в классе музыки, — пояснил Артур. — Мы неправильно поняли, на какое место указывала песня, но позже Альфред догадался и рассказал мне. Альфред?.. — Джонс кивнул и включил плеер, чтобы все услышали ключевую фразу. — Так что мы решили поискать в библиотеке. Это заняло несколько больше времени, чем мы планировали, но оно того стоило. — Вы могли бы поставить меня в известность, — язвительно заметил Ловино. - Но, судя по тому, что клада у вас нет, вы его все равно не нашли. — Зато мы нашли кое-что другое, — Артур кивнул на магнитофон, все это время стоявший на сцене. — Внутри была кассета с зашифрованной запиской. Мы еще не слушали запись на кассете. — А что же так? — хмуро фыркнул Ловино, но потом закатил глаза и махнул рукой, показывая Артуру, что не злится. — Так давайте послушаем скорее! — Ёнсу вскочил со своего места, и Альфред последовал за ним, а следом и все остальные ребята. — Извини, — Артур подошел к Ловино. — Я был против этой затеи, но у нас появилась удачная возможность обыскать всю библиотеку так, что никто ничего не заподозрил. — Забыли, — кивнул Варгас. — Включай уже, Джонс, ты что, не можешь попасть вилкой в розетку? — заметив, как возится Альфред, закричал он, и Артур вздохнул с облегчением — Ловино постепенно возвращался к ним. Когда с возней возле розетки было покончено, подходящий переходник найден, а кассета — вставлена на положенное ей место, ребята сгрудились возле магнитофона, не решаясь нажать на кнопку. Ловино глубоко вздохнул, чтобы не заорать, какие же они все придурки, и включил воспроизведение. Сначала были слышны только посторонние шорохи, какая-то возня, кашель, шаги, а потом — приятный женский голос сказал какую-то непонятную чертовщину. Снова тишина, прерываемая лишь внешним шумом, а затем опять женский голос с теми же словами. И вновь тишина — до бесконечности. Запись бесчисленное множество раз воспроизводила одну и ту же фразу, сказанную, без сомнения, самой бабушкой Ловино когда-то давным-давно. — Что. За. Черт, — выделяя каждое слово, прошипел Варгас. — Какого. Хрена, — он повысил голос. — Да вы издеваетесь! Я впервые слышу голос своей бабушки, и что она пытается мне сказать? Это? — Это похоже на запись задом наперед, — дождавшись, пока Ловино без сил растянется на сцене, равнодушно бросил Андресс. — В детстве мы часто так дурачились на Хэллоуин, помнишь? — Халлдор поспешно кивнул. — И как нам прослушать настоящий вариант? — кажется, Ловино хватило сил только на то, чтобы приподнять голову. — Понятия не имею, — все тем же тоном ответил Андресс. — На нашем магнитофоне была специальная кнопка, но не думаю, что на такой старой модели она тоже есть. — Есть несколько способов, — подал голос Эд, отрываясь от экрана ноутбука. — Можно вручную пересобрать кассету, но это достаточно сложно, а можно записать на диктофон, скинуть мне на ноутбук, и я переверну ее так. — Хорошо, что хотя бы один из нас умеет пользоваться интернетом, — вздохнул Артур, благодарно кивнув Эдуарду. Он снова включил магнитофон, и бабушка Ловино продолжила издавать странные нечеловеческие звуки, а Эд записывал их на диктофон на своем смартфоне. Потом он скинул ее в облако и воспроизвел уже на ноутбуке. Пока на экране творилась какая-то магия со звуковыми дорожками и сложным программным обеспечением, драмкружок снова перебрался за стол. — Готово! — Эд нажал несколько клавиш, и ребята услышали то, что на самом деле говорила бабушка Ловино. «Пять букв назад», — повторяла она по-японски. — Ого! Я думал, это фишка «Gravity Falls», — у Альфреда азартно сверкали глаза, но, поймав на себе недоуменные взгляды, он нахмурился. — Вы серьезно? — фразочка Артура подходила как нельзя кстати, и Джонс даже не заметил, как повторил ее с точностью до интонации. — Это же шифр Цезаря: алфавит сдвигается на определенное количество букв в одну или другую сторону, и соответствующие буквы в послании заменяются. — Мне кажется, или он действительно сказал что-то дельное? — недоверчиво пробормотал Ловино, а Артур потянулся и прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу Альфреда, проверяя температуру. — Насколько я помню, ты упоминал, что вместе с кассетой была записка, — осторожно начал Кику. — Полагаю, теперь мы можем расшифровать ее. Артур достал сложенный в несколько раз лист и положил его посреди стола. Для начала они выписали алфавит и поставили каждой букве ее аналог в шифре Цезаря, а потом дружно набросились на несчастные стишки. Буквально через пару минут перед ними лежал переведенный вариант записки, и, как выяснил Эдуард, это был текст песни The Rolling Stones — «Paint it Black». — Значит, класс искусств? — хмыкнул Ловино. — Это так в духе старика… — Но что там искать? — робко подал голос Райвис. — Еще одну кассету, что же еще, — отмахнулся Варгас. — Я попрошу Феличиано помочь мне с этим, — сказал он, обращаясь к Артуру. — А вы сможете пока отрепетировать. — Приятно знать, что не я один тут пытаюсь мыслить здраво, — улыбнулся ему Керкленд. Когда дверь в шумный зал драмкружка закрылась за его спиной, Ловино втянул голову в плечи и с силой втянул в себя воздух. При поступлении в «Кагами» он думал, что обойдется без всех этих бессмысленных сборищ, что справится в одиночку и не будет скучать, проводя вечера в одиночестве, но потом в его жизни появился Тони и принес с собой театр. Ловино никогда не задумывался, почему он продолжал посещать встречи драмкружка, даже когда хотелось все бросить и никогда не вылезать из-под одеяла. Он не играл на сцене, не делал костюмы, не работал над оформлением, только помогал Антонио дорабатывать сценарий, иногда заменял Артура в роли постановщика и много вопил — по поводу и без. Он был такой занозой в заднице, что иногда сам удивлялся, как его все терпят. Но все равно продолжал приходить. А когда опомнился и попытался вернуть все назад — было уже поздно. Ловино никогда бы не сказал этого вслух, но он любил драмкружок. И если раньше он мог позволить себе думать, что это все из-за Тони, то сейчас, когда Каррьедо даже близко не было рядом, оправданий больше не оставалось. Ему нравились шумные посиделки за обсуждением сценария и реплик, нравилось распределение ролей, первые репетиции, на которых и он, и Артур срывали глотки, нравились финальные, на которых они по сто раз прогоняли один и тот же момент, чтобы тот стал идеальным, нравилось волнение перед выходом на сцену, не своим — ну и что? — ему нравилось, как из обрывков на бумаге перед его глазами вырастает целый мир, наполненный искренними и не очень чувствами. Это был не один Антонио, это были не все ребята по отдельности — к некоторым Ловино до сих пор относился весьма скептически, — это был драмкружок, весь, целиком и полностью. Вот что любил Ловино. И вот теперь — его последняя пьеса. Он должен был участвовать в ней, должен был, но он, черт побери, не участвовал, потому что весь последний год собирал себя по кусочкам в кабинете психолога и просто не мог посмотреть друзьям в глаза. Он не мог поверить, что все будет как раньше, только полный придурок вроде Тони мог бы поверить в такую чушь, но Ловино не был придурком и понимал, что что-то изменится. Боялся, что драмкружок перестанет быть для него тем местом, куда всегда хочется вернуться. И вот теперь — он здесь, а они — далеко впереди, репетируют его последнюю пьесу, пока он сбегает от них, лишь бы только не видеть всего этого, лишь бы не скучать так сильно, не чувствовать себя таким чужим и далеким. Он с удивлением посмотрел на дверь перед собой — сам не заметил, как пришел к Феличиано в кабинет искусств, он же зал кружка рисования. — Феличиано, — Ловино приоткрыл дверь и увидел брата, увлеченно пишущего какую-то картину за мольбертом. – Эй, — ему пришлось слегка встряхнуть брата за плечо, чтобы тот его заметил. — Ве-е? — Феличиано непонимающе обернулся к нему, потом снова посмотрел на свою картину, а затем опять на него. — Братик? — Ты не поверишь, что случилось, — натянув самодовольное выражение, заявил он, и рассказал брату о последних находках драмкружка. — Следующая подсказка где-то здесь, — он взмахнул рукой и невольно засмотрелся на картину на стене: прекрасный пейзаж, сочный и живой, яркий, но почему-то кажущийся слишком пустым, как будто важную деталь художник просто забыл нарисовать. — Мне жаль, братик, но, кажется, вы ошиблись, — Феличиано заметил взгляд Ловино, и едва-заметно улыбнулся. — У нас здесь нет никаких кассет, только рисунки, и то — самые достойные, чтобы можно было на выставке вывесить. — Может, в кладовке, или каком-нибудь еще укромном месте? — не сдавался Ловино. — Она должна быть здесь, других вариантов просто нет! — Посмотри сам, если не веришь мне, — пожал плечами Феличиано. — Но я тут постоянно убираюсь, и если бы здесь была кассета, я бы ее нашел. Ловино последовал совету брата и, пока тот дописывал картину, обыскал все уголки кабинета искусств. Но Феличиано был прав, кроме картин и предметов первой необходимости в классе ничего не было. Он уже собирался уходить, когда вдруг снова окликнул Феличиано. — Это ведь твоя картина? — он кивнул на пейзаж на стене. — Моя, — подтвердил тот. — Почему… — Ловино замялся, не зная, как выразить чувства. — Почему она такая пустая? Сейчас все твои картины такие живые и объемные, а эта… красивая, конечно, но пустая. — По-моему, ты и сам знаешь ответ, — грустно улыбнулся Феличиано. И Ловино знал. Новость о том, что кассеты в классе искусств нет, в драмкружке восприняли относительно спокойно. Только Альфред и Ёнсу разыграли очередную сценку, но к такому можно было уже и привыкнуть. — Если честно, мы думали о том, что будем делать, если ты не найдешь кассету, — пояснил Артур. — Кое-кто просто не может взять себя в руки, пока где-то закопано бесхозное сокровище, и постоянно срывает репетицию, — «кое-кто» притих и на всякий случай отошел подальше. — С другой стороны… может, ты сам расскажешь? — Артур обернулся к Феликсу, который увлеченно рисовал что-то на альбомном листке. — Эм, ну, типа… — растерялся тот, но, взглянув на картинку и набрав в грудь побольше воздуха для храбрости, затараторил. — Вот смотри. Первая подсказка — это песня и блокнот, так? — Ловино кивнул, пока не понимая, к чему клонит Феликс. — И мы, типа, находим кассету в библиотеке. Ну, ты понял? — он нахмурился, и Лукашевич, закатив глаза, пояснил. — Типа блокнот — это библиотека, а песня — кассета. Тогда получается, что сейчас кассета — это класс музыки, а песня — что-то связанное с красками. Теперь дошло? — Но мы же вчера обыскивали класс музыки и там не было ничего… — начал было Ловино. — Вот черт, серьезно? — он поймал понимающую улыбку Артура и снова выдохнул. — Вот черт.