Smoke, Guns and Dogs

Встречаться с Дазаем Бадо не планировал ещё очень долго. Желательно — вообще никогда. Зная всю подноготную бывшего исполнителя портовой мафии, информатор искренне не хотел с ним знаться. Наверное потому что Бадо не очень хотел связываться с человеком, которого не сможет одолеть. Если быть точнее, от которого не сможет сбежать. Мало того, что Осаму был хоть и не признанным, но гением (впрочем, иногда он доказывал пропорционально обратное, ведя себя как последний идиот) и мог просчитать ход боя и движения противника, дак ещё и способность имел, которая точно сводила шансы Бадо одолеть его на ноль. Имей он другую способность, например, тот же «Расемон» своего бывшего кохая, Найлз, может быть, и смог бы справиться с ним. Его собственная способность тоже была не слабой. Конечно, куда слабее, чем смутная печаль Чу, и всё же достаточно хороша, чтобы одолеть полсотни или чуть больше вооруженных противников, или пару эсперов. Способность Бадо называлась «Абсорбация», или, если быть проще, «Поглощение». Позволяла Бадо регенерировать за счёт потребления жизненной силы других, а также просто эту жизненную силу поглощать. А ещё Бадо был способен поглощать чужие воспоминания. Об этом кроме Чуи и Хайне — лучшего, и, наверное, единственного друга Найлза (да и то не совсем друга), не знал никто, и он надеялся, что никогда и не узнает. Беспокойств в жизни информатора хватало и так. (Конечно, свою способность он предпочитал не использовать, и применял её лишь в редких случаях для регенерации, но тем людям, которые захотели бы использовать Абсорбацию в своих целях, до этого явно бы не было никакого дела) Но у судьбы на всё явно свои планы. Именно поэтому сейчас Бадо неловко переминается с ноги на ногу под холодным взглядом карих глаз, в то время как Чу медленно курит отобранную у него сигарету, прислонившись к стене дома. Осаму смотрит так, будто хочет, чтобы Найлз прямо сейчас провалился сквозь землю. Почему-то в голове информатор явственно видит картинку, как Дазай, смеясь, спускает в него всю обойму собственного MAC-10 Бадо. — Что, Чуя, мало тебе Черных ящериц, решил завести себе ещё одну собачку? — Осаму улыбается вроде бы по-доброму, и голос его звучит так же, но с произнесенными словами это не вяжется. — Рад за тебя. Как знающий человек Бадо может сказать точно — тот фальшивит просто до ужаса. Впрочем, стоящий рядом Тигр, Накаджима Ацуши, явно этого не замечает. То ли он слишком наивен, то ли сам Найлз привык отмечать ложь во всех, кого видит… Чуя злится и чуть ли не рычит на это, туша сигарету о кирпичи: — Заткнись, гребаная скумбрия, пока я тебя не прикончил! Знающий Чую лучше всех в этом мире, Бадо понимает — тот на грани уже с одной фразы бывшего напарника. Тот всегда был вспыльчивым, но когда дело доходило до Осаму, Чуя, кажется, мог выйти из себя даже если Дазай просто вздохнет. Если так продолжится и дальше… Нет, этого допустить нельзя. Поэтому, когда Осаму снова открывает рот (и не может же человек вовремя заткнуться), Найлз кладет руку на шляпу Накахары, слегка сдвигая ее на глаза. — Чу, у нас ещё есть дела, идём. Остыл мафиози так же быстро, как и завелся. Не говоря больше ни слова, Чуя разворачивается и идёт в противоположную сторону от членов агентства. Бадо следует за ним почти сразу — перед этим только бросает на Осаму взгляд. Нескольких секунд хватает, чтобы понять — тот злится, а ещё в его глазах мелькает ревность, которую не удалось вовремя скрыть. Бадо зарекается приближаться к Осаму и ходить по подворотням в ближайшее время. Когда они отходят на приличное расстояние, парень всё-таки спрашивает: — Ну и чего ты разозлился-то? Чуя отвечает на это сразу, резко и громко, до сих пор находясь в возмущении: — Он обозвал тебя! Это звучит немного по-детски, но радует сердце, и Бадо просто смеётся. — Знаешь, бывало и хуже называли. Мне не привыкать. — Да знаю я, — Накахара вздыхает тяжело — работа Бадо никогда ему не нравилась, иногда она казалась ему ещё опаснее, чем собственная, — но я не могу позволить этому придурка обзывать моего младшего брата. Бадо Найлз — некогда Хиронори Накахара — только фыркает на это и достает из кармана пачку сигарет. Чуя никогда не упускал возможности напомнить, что старше, даже несмотря на то, что разница между ними была всего в полтора года. — Ну, а вообще, — продолжает Накахара- старший, — Дазай меня просто бесит. Всегда. О, в этом Бадо не сомневается. Но ведь должна быть причина? Кажется, он спросил это вслух, потому что Чуя морщится и отвечает: — Он бесит и всё. С первого дня знакомства ещё. То ведёт себя, как придурок, то вдруг необычайно серьёзен, то как псих стреляет уже в мертвого человека с улыбкой… То он жестокий и хладнокровный, то тепло улыбается и шутит, будто не он минуту назад говорил человеку о том, что может убить его сотней разных способов. И это, знаешь, немного… Пугает, что ли? — Накахара дёргает плечом, вспоминая их с Дазаем совместное прошлое. — Никогда не знаешь, правду он говорит или шутит. Где эта тонкая грань между ним настоящим, и фальшью. Подобное Бадо не удивляет — всё это он знал уже давно. Читал по глазам и движениям Чуи, когда он говорил об Осаму. Теперь, когда он сам все это рассказал, на душе стало немного лучше, спокойнее. Чуя доверяет ему. — Ты не можешь понять его, поэтому и злишься. Ты доверяешь, хоть и говоришь, что это не так, но не знаешь, чего ждать в ответ. А ещё ты до сих пор злишься на то, что он ушел из мафии, ничего тебе не сказав. Они останавливаются у любимого кафе Бадо (точнее, у единственного, в которое он ходит) и Чуя смотрит ему прямо в глаза. Точнее, в глаз. — Знаешь, да… Ты прав. Абсолютно во всем. Усмешка выходит какой-то грустной. Ах да, есть ещё одна причина, по которой Бадо терпеть не может Осаму Дазая. Тот слишком часто заставляет его брата грустить. Докуренная сигарета летит на грязный асфальт, и парень придавливает её носком ботинка, прежде чем открыть дверь кафе. *** Внутри из посетителей только Михай, медленно листающий утреннюю газету, принесенную Наото, и Кири-сан на месте управляющей. Поэтому они направляется сразу к киллеру, по пути заказывая у женщины два кофе. Они садятся за столик и Чуя кивает Михаэлову в знак приветствия, после ответного кивка отворачиваясь к окну. Михай откладывает газету и заводит с Бадо разговор. -Хайне сегодня не заходил? — спрашивает информатор как бы невзначай. — Нет, — качает головой киллер, — сегодня я его не видел. — Ну ладно, — выходит как-то через чур жалко для Найлза, что тут же замечает Чуя. И, продолжая делать вид, что ему всё равно, Накахара-старший погружается в раздумья под аромат принесенного Кири-сан кофе. Вообще, Чуя в жизнь младшего брата старается не лезть. Сам-то он какой пример подать может? Хиронори информатор и каждый день рискует жизнью — Чуя исполнитель Портовой мафии, и это абсолютно ничем не лучше. Вредная привычка в виде курения? У самого, вон, винные бутылки по всему дому. Единственное, в чем Накахара хотел разобраться — отношения его брата с Хайне Раммштайнером. Бадо волнуется за него чуть ли не больше, чем за собственную шкурку, и это начинает напрягать. Парень расстраивается, когда Хайне пропадает на несколько дней и не отвечает на звонки, но стоит тому появиться на горизонте, улыбка снова занимает своё привычное место на лице одноглазого. Чуя, на самом то деле, догадывается уже, что к чему, но правда ли Хиронори влюбился в этого белобрысого эгоистичного засранца? И если да, то… Накахара не очень понимает, что будет с этим делать. Но он хочет, чтобы Бадо перестал с пронизывающей тоской смотреть на свой телефон всякий раз, когда Хайне в очередной раз сбрасывает вызов.