6 лет назад
Неоновый свет окрашивал воду в бассейне в кроваво-розовый. Холодный, режущий сетчатку цвет, на фоне которого волосы Сансы тоже приобретали ядовитый оттенок. Петир наблюдал за тем, как девушка плавает на спине, медленно загребая воду ладонями. На ней был белый слитный купальник с очень глубоким декольте, в свете ламп окрашивающийся в бледно-розовый. Она не видела его, лёжа на поверхности воды с закрытыми глазами. Спокойная и умиротворённая. Капли воды медленно расползались по её груди. Петир неспешно прошёлся вдоль бассейна, продолжая следить за ней. В пентахусе было пусто. Свет в комнатах выключен, так что на стеклянных перегородках, отделяющих гостиную от бассейна, отражались огни ночного города. Он знал, что Бес, Шая и Бронн всю ночь будут на покере. Распорядившись, чтобы ему позвонили, как только они покинут клуб, он не беспокоился о том, чтобы быть застигнутым врасплох. Как правило, у Ланнистеров стояли камеры и датчики слежения, но Бес опасался, что Серсея использует это против него, и потому Петир точно знал, что в этой квартире ничего подобного нет. К тому же, все документы о расходах, будь то покупка недвижимости, оплата прислуги или службы безопасности, проходили через его финансовый отдел. Поэтому внедрить к Бесу экономку, которая бы шпионила в его пользу, не составило труда. Отсюда и ключ-карта. — Ты выглядишь замёрзшей, — негромко проговорил он, в своей обычной манере засовывая руки в карманы. Санса ожидаемо дёрнулась, испуганно оглядываясь и выдернув из мрака его фигуру, отплыла в противоположную сторону. — А ты выглядишь жутко, — ответила она, упираясь спиной о бортик и приглаживая мокрые волосы рукой. — Что ты тут делаешь? — Соскучился, — небрежно ответил Петир, не сводя с девушки глаз. Следя за каждым микровыражением на её лице. Впрочем, она не пыталась скрыть напряжение, должно быть прикидывая в голове, как продемонстрировать преимущество. Всё же, он был на её территории. Формально. — Мой муж… —…вернётся не скоро. Санса вопросительно наклонила голову вбок и прищурилась. — Всё под контролем, — спокойно пояснил он. Раздражённо дёрнув плечами, девушка вновь легла спиной на поверхность воды и закинула голову назад, всматриваясь в то место, где на небе должны были быть звёзды. Изображая безразличие к его присутствию. — Вылезай, — проговорил Петир, — ты замёрзла. Несмотря на то, что дни всё ещё стояли жаркие, ночью было прохладно. Санса промолчала, очевидно раздумывая над тем, стоит ли удостаивать его ответом. Он устало вздохнул и, достав из внутреннего кармана сигареты, закурил. — Давай, — повторил Петир, выдыхая дым, — я принесу тебе полотенце. Снова молчание. Прерываемое лишь лёгким всплеском воды. Холодная и отстранённая, Санса казалась очень красивой, когда игнорировала его. Разглядывая то, как дым, срывающийся с губ, растворяется в темноте, он ощутил себя героем очень странного медленного фильма. В конце которого кто-то должен был умереть. Петир успел затянуться ещё несколько раз, прежде чем девушка удостоила его ответом: — Вторая дверь слева. В прачечной. Он кивнул, разворачиваясь, прекрасно зная, где лежат полотенца. Не зажигая света, Петир прошёл внутрь и без труда нашёл нужную дверь, за которой расположилась прачечная. Высокие стеллажи были уставлены стопками с чистыми кремовыми полотенцами, рядом стояли плетёные корзины с крышками, где, должно быть, лежали всякие мелочи и принадлежности для дома. Помнится, Лола тоже пыталась расставить такие корзины по его спальне. Это сейчас было модно. Он выдернул из стопки одно из полотенец и рассеяно прошёлся взглядом по другим полкам. Странное ощущение. Петир знал, что брак Сансы с Бесом был только формальностью, и всё же между этими двумя как будто всё равно была бòльшая связь и тепло, чем между ним и Шарлоттой Филипс. Это обстоятельство не должно было задевать, но задевало. Выйдя из прачечной, он обвёл взглядом тёмную гостиную и увидел на низком круглом мраморном столике три бокала. Можно было бы подумать, что вместе с Бесом и Шаей сидел Бронн, только вот на диване валялась забытая книга. Взяв ту в руки, Петир прищурился, пытаясь в полумраке разглядеть обложку. Это была «Энеида» Вергилия. Насмешливо возведя глаза к небу, он фыркнул и отбросил книгу обратно на диван. Зачем-то представляя картину, которая царила в этой комнате ещё несколько часов назад: Бес, проводящий очередной вечер в обнимку с алкоголем и шлюхой, брызжа слюной изображающий остроумие, и Санса, уютно устроившаяся с ногами на диване, скрывающаяся за книгой, но вместе с тем очевидно желающая этого общества, иначе почему не выбрала для своего досуга одну из множества других комнат? «За что ты злишься на неё? — спросил внутренний голос. — За то, что девочке страшно и одиноко?» Петир лишь скривил губы, проигнорировав это замечание. Когда он вышел к бассейну, Санса уже обосновалась на лежаке, завернувшись в махровый халат. Усмехнувшись, он присел рядом, отложив полотенце в сторону. — Какой бессмысленный отвлекающий манёвр, — отметил он. — Чего ты хочешь? — прямо спросила Санса. Петир устало вздохнул и закинул голову вверх, прикрывая глаза, подставляя лицо прохладному ночному воздуху и неоновому свету. — Всего… — мечтательно произнёс он. — Хочу получать всё, что мне нужно, ещё раньше, чем начну этого хотеть… — И? — не унималась Санса. — И? — Я есть в этом списке? Он усмехнулся и, открыв глаза, посмотрел на девушку сверху вниз. — Я ведь предложил тебе поехать со мной. Петир видел, что она сделала усилие, чтобы не отвести взгляд. Видел, как дрожат её зрачки — зловещие, отражающие холодный неоновый свет и тёмную поверхность воды. Губы Сансы расплылись в мягкой, пусть и очень естественно выглядевшей, но всё же фальшивой улыбке. Она произнесла: — Мы ведь уже говорили об этом. Не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня. Такие манящие. Пухлые. Сладкие. Лгущие. Лгущие губы. Он зеркально улыбнулся ей, играя доверие, и спросил: — И всё же… ты много месяцев просила меня об этом, что изменилось теперь? Санса опустила взгляд и будто бы даже покраснела. Аккуратно заправив прядь волос за ухо, она пронзительно посмотрела на него снизу вверх и негромко произнесла: — Теперь… всё не так. Я по-настоящему что-то чувствую к тебе… О, сладкая ложь. Это не было её настоящим мотивом, и Петир прекрасно об этом знал, но в горле всё равно пересохло, а сердце пропустило удар. Продолжая нежно улыбаться девушке, он правой рукой заправил прядь ей за ухо, повторяя её собственный жест, а левой в бессильной ярости сжал полотенце. — И что же ты чувствуешь? — Не заставляй меня произносить это вслух. Пожалуйста. Петир едва успел отвернуться, прежде чем его губы нервно дёрнулись, разрушая маску доброжелательности на лице. Санса манипулировала его эмоциями. Нажимая на нужные точки со скоростью профессионального пианиста. За последнее время он стал замечать то, о чём изначально визжал внутренний голос. Эта девчонка была по-настоящему опасна. Она очень быстро изучила его. Быстро реагировала на изменения условий. Быстро училась. Пожалуй, Петир впервые встретил человека, который бы настолько органично чувствовал себя в состоянии хаоса. Да, Сансе было тяжело, но она умела подстраиваться под изменяющиеся обстоятельства, под людей. При этом оставаясь собой в гораздо большей степени, чем мог когда-либо позволить себе он. Возможно, потому, что была гораздо смелее и сильнее? Или потому, что ей нечего было терять. — Ты ведь знаешь, что я чувствую к тебе? — вновь натягивая улыбку, спросил он. Санса внимательно посмотрела на него. В этот момент взгляд голубых глаз был более откровенным и от того волнующим: в нём таилось нечто такое, что изводило, заставляло нервничать. Так, словно эта девчонка могла без особых усилий проникнуть за все его маски. Увидеть то, что оставалось скрыто. Раскрыть его. Уничтожить. Оставить истекать кровью. — Знаю. Петир кивнул, борясь с желанием прямо спросить о Тиреллах. В этом не было необходимости, заключив с ними союз, но точно знал, что она в деле. Метит на место в семье. Мечтая о том, чтобы эти люди подарили ей свободу и покой. Это можно было понять, и он, разумеется, не имел права её осуждать, но всё же чувствовал раздражение, ощущая себя обманутым и использованным. Не то чтобы он доверял Сансе, и всё же, она очень быстро стала для него той, ради которой он менял планы, порой игнорируя собственные интересы и безопасность. Но больше такого не будет. Сглотнув и всё ещё борясь с собой, Петир выдавил улыбку и, достав из внутреннего кармана бархатный футляр, произнёс: — У меня для тебя есть прощальный подарок… Открыв футляр, он пояснил: — Моя мама носила это сапфировое колье. Санса застыла, бросая взгляд то на него, то на украшение, разложенное на бархатной поверхности. — Петир… это же фамильное… я не могу это принять… — Хочу, чтобы оно было у тебя, — безапелляционно заявил он, и, понизив голос в притворной нежности, добавил: —…Пожалуйста. Немного подумав, Санса опустила глаза и кивнула, кажется, действительно поверив в его искренность. «Браво, — подумал он. — Покажи женщине сверкающие камни — и шёпот разума смолкнет». «Брось, — возразил внутренний голос, — дело не в этом. Ты ведь сказал, что это колье твоей матери, это всё равно что обручальное кольцо. Отличный ход, Петир». — Повернись, — попросил он, — я помогу надеть. Помедлив с секунду, Санса повернулась спиной и откинула волосы на грудь, приоткрывая ему доступ к шее. Наслаждаясь моментом, он неспешно очертил её горло холодными каплевидными камнями и с третьей попытки защёлкнул застёжку, вырывая у девушки сдавленный вздох. Заметив у неё на коже мурашки, Петир усмехнулся, довольный произведённым эффектом, и трепетно провёл кончиком указательного пальца по разгорячённой дрожащей сонной артерии. Неоновый свет бил в обнажённое горло Сансы, подсвечивая сапфиры кроваво-розовым. — Я буду скучать по тебе, honey, — нагнувшись к уху Сансы, жарко прошептал он. Делая её соучастницей преступления.***
Сейчас
Санса не могла избавиться от нервирующего свербящего ощущения в грудной клетке. Ей было страшно. Рана ещё не до конца зажила, но из больницы её выписали, прописав покой. Как будто это было возможно. Сглотнув, она облизнула губы и нервно поёжилась, укутываясь в пиджак с мужского плеча. Такой модный, что его можно будет выкинуть через полгода. «Твою мать», — мысленно отчеканила она. «Твою мать». «Ты не можешь позволить себе быть нерешительной», — сказал внутренний голос. «С тобой случались вещи гораздо хуже, чем ужин с маниакальным бывшим, которого ты пыталась убить». Да, но тогда мне нечего было терять. Санса свербила дверную ручку взглядом, борясь то ли с безмолвным осуждением широких деревянных дверей из дорогого шпона, то ли сама с собой. «Это как прыгнуть с обрыва, — сказал внутренний голос, — нужно лишь сделать шаг. Всего одно действие». Не отводя взгляда от ручки, она аккуратно постучала. Интуитивно сжавшись, Санса ещё больше закуталась в пиджак, прислушиваясь. Разумеется, тонкие на первый взгляд двери были обиты металлом изнутри и не пропускали звуков. Она поджала губы. Хотелось сбежать, но бежать было некуда. На пустынном этаже не было других апартаментов. Лишь пышный фикус в другом конце коридора, прямо рядом с лифтом. Послышался звук открывающейся двери и тихий голос, который она предпочла бы больше никогда не слышать, произнёс: — Добрый вечер, мисс. Санса медленно повернула голову и встретилась с ледяным взглядом Лотора — человека, который убивал для Петира. Она не ответила на приветствие, гордо задирая подбородок. — Он ждёт вас, мисс, — доложил Лотор и отступил, пропуская её вперёд. Стараясь не показывать эмоций, Санса уверенно прошла внутрь квартиры и остановилась. Заложив руки в карманы, она осмотрелась: это место было похоже на гостиничные апартаменты — такое же безликое и безжизненное. Стены, обитые дорогим шпоном глубокого коньячного цвета, деликатно подсвечивались встроенными светильниками, источающими мягкий тёплый свет. Мебель в духе баухаус выглядела совсем новой и едва ли тронутой, а альбомы по современному искусству и вовсе не могли принадлежать Петиру. — Он ждёт вас, мисс, — повторил Лотор, указывая куда-то в глубь едва освещённого коридора. Санса дёрнула бровью, делая шаг в полумрак. Её нервировала обстановка этой квартиры — необычайно тихая, интимная. Кровь пульсировала в висках, а слюна во рту становилась ледяной. Они подошли к двери, и каким-то шестым чувством, ещё до того, как дверь открылась, Санса поняла, что это ванная комната. Она замерла, бросая на своего спутника вопросительный взгляд. — Он ждёт вас, мисс, — повторил Лотор. — Прямо там? — вскинув бровь, уточнила Санса. Вместо ответа наёмник открыл перед ней дверь. За ней ничего не было видно от пара. Ничего не слышно за шумом льющейся воды. Мысленно просчитав пути к отступлению и представив, как быстро и с наслаждением Лотор опрокинет её вниз и прижмёт ботинком к полу, Санса нахмурилась и, с секунду помедлив, шагнула внутрь. Дверь за ней сразу же закрылась. Жар вмиг ударил ей в голову. От пара и от того, что Санса увидела, когда тот слегка рассеялся. Она упёрлась взглядом во вспотевшую поверхность стеклянной душевой кабины и в мокрое мужское тело, прямо за ней, подсвеченное мягким тёплым светом. Сглотнув, Санса проследила за каплями воды, проползавшими по стеклу, мускулистой спине и рукам. — Привет, — раздался приглушённый шумом воды голос. — Привет, — откашлявшись, отозвалась она и тут же добавила: — Я выйду… тут очень жарко, нечем дышать… — Стой на месте, — приказал Петир и что-то в его интонации заставило Сансу замереть на месте. — Раздевайся, — чуть мягче сказал её бывший, поднимая на неё тяжелый и горячий взгляд из-за стекла. — Что? — опешила Санса. — Я хочу убедиться, что на тебе нет жучков. Её губы нервно дёрнулись, но так и не смогли изобразить улыбку. Она напряжённо молчала, размышляя, какие варианты у неё есть. Тем временем Петир выключил воду. — Сделай пожалуйста так, чтобы шорох снимаемой одежды заглушил скрежет твоих извилин, — попросил он. — На мне нет жучков. Петир проигнорировал это замечание и отодвинул перегородку, что разделяла их, заставив Сансу невольно отвести глаза. Она с недовольством отметила ускорившийся ритм собственного сердца. Наверное, из-за того, что Санса уже спала с этим человеком, всё в ней отзывалось на его присутствие. На интимную обстановку ванной комнаты — влажную, наполненную жаром. На поджарое мускулистое разгорячённое тело, стоявшее всего в паре метрах от неё. Петир вытирал волосы полотенцем, игнорируя её присутствие и, казалось, нисколько не напрягаясь от вязкой неловкости ситуации. В отличии от него, на Сансе была дизайнерская одежда, драгоценности и тонкий складной нож в кармане, но отчего-то именно она ощущала себя безоружной и обнажённой. Втянув ноздрями густой влажный воздух, Санса, несмотря на жар ванной комнаты, поёжилась от холода и медленно сняла с себя пиджак. Петир обвязал полотенце вокруг бёдер и, подойдя к зеркалу, чуть не задел её, заставляя подвинуться, приглаживая рукой мокрые волосы. — Седых волос стало больше, — зачем-то сказала Санса, усмехаясь. — Как и у тебя морщин… — не глядя на неё, отметил Петир. — У меня нет морщин, — нахмурилась Санса. Хотя сейчас это было бы меньшей из её проблем. Развернувшись к ней, мужчина осмотрел её долгим оценивающим взглядом снизу вверх. Так, словно стремился найти и запомнить малейшее несовершенство. Под тяжестью этого взгляда она вдруг почувствовала себя на десять лет младше. Такой, какой она с ним никогда не была. Петир приподнял руку, и Санса машинально дёрнулась, когда он поднёс ту к её лицу. Она тут же пожалела о своей реакции. Разумеется, Петир не стал бы бить её. Он бы никогда её не ударил. На секунду замерев, он чуть нахмурился, внимательно наблюдая за её реакцией. Должно быть анализируя каждую деталь: от сбитого дыхания до её расширенных зрачков. — Тут очень жарко… — сказала она, надеясь, что этот факт оправдает её странное состояние. — Да? — как будто удивился Петир и, проведя указательным пальцем по очертанию её соска, заявил: —…А по тебе и не скажешь. Санса сжала зубы, злясь на себя за эмоциональность и сентиментальность. В конце концов, этот человек не имел ничего общего с тем, к кому она когда-то была привязана. Тот, кого она любила, сгорел. Вначале на пустынной ночной трассе. А затем в пламени ада. Одним резким движением Санса расстегнула молнию на платье-комбинации и приспустила бретели, позволяя тому соскользнуть под ноги. Она с вызовом посмотрела на Петира. Но тот не выглядел впечатлённым. Лениво осмотрев её тело, лишь на секунду задержав взгляд на зарубцевавшейся ране, он поднял взгляд к её лицу и насмешливо дёрнул бровью. — Что? — резко спросила Санса. — Думаешь, жучок в меня в трусах? Их тоже снять? — Если хочешь — сними, — дёрнул плечом Петир, возвращая взгляд к ее бёдрам. — Покрутись. — Что, прости? — Покрутись, — повторил Петир, делая жест указательным пальцем. Закатив глаза, Санса покрутилась. Да пусть подавится этим. Она припомнит ему это унижение. — Убедился, что на мне ничего нет? — холодно уточнила она, поворачиваясь. — Кроме пяти лишних килограммов, — усмехнулся Петир. — Заедала стресс после моего убийства? Санса осеклась, на мгновение теряя дар речи. И как будто бы даже возможность дышать. — Ты — абьюзер, — заявила она так спокойно, как только смогла. — И знаешь что? Ты всегда им был! Поэтому и… — И… что? — перебил Петир. — Поэтому-то ты и убила меня? Санса поджала губы, проглатывая готовую сорваться с языка колкость. Она видела перед собой только серо-зелёные глаза, смотрящие с холодной тёмной яростью. Петир медленно облизнул губы и, подойдя ближе, наклонился к её уху, обдавая запахом мятного мыла с ветивером. Это она впервые подарила ему такое мыло. — А кто ты? — прошептал он, прожигая этим шепотом её мозг. — Лживая манипулятивная сука? И всегда такой была. Так может быть, поэтому с тобой случилось всё то, что случилось… Прежде чем Санса смогла себя остановить, она замахнулась с яростным намерением залепить ему пощёчину, но Петир перехватил её запястье и крепко сжал. — Тс-с, ну что ты, детка. Ты же не думаешь, что я позволю тебе ещё хоть пальцем себя тронуть? — А что так? — с вызовом спросила Санса, ощущая, как дрожит подбородок. —…Ты же не боишься меня? Петир наклонил голову вбок, одаривая её снисходительным взглядом. — Ту, что как ни в чём не бывало отужинала со мной, а потом хладнокровно наблюдала за моей смертью? Ту, что уже дважды пыталась убить себя, только чтобы привлечь моё внимание? Ну разумеется, боюсь. Ты социопатка. И раз уж мы говорим откровенно, я глубоко сожалею о том дне, когда решил связаться с тобой. Honey. Несмотря на то, что сказанное Петиром было справедливо, Сансу словно окатило холодной волной, она ощутила резкую, сбивающую с толку боль в груди, словно кто-то со всей силы ударил, вбивая рёбра во внутренние органы, задевая ещё не до конца зажившую рану. — Брось, — улыбнулась она, — если бы было так, разве бы ты проворачивал сейчас эту нелепую сцену в духе sugar daddy: «разденься, honey», «покрутись, honey», «сними трусики, honey». Насмешливо вздёрнув подбородок, Санса шагнула вперёд, подходя к мужчине вплотную. Петир смотрел на неё с интересом, не пытаясь отступить и по-видимому не собираясь опровергать. Прикоснувшись к шраму, тянущемуся от его живота почти до самого горла, она чувственно, так, словно боялась обжечься о раскалённую поверхность, провела кончиками пальцев сверху вниз. От выемки под горлом до упругого живота. Не встретив никакого сопротивления. Жар бросился ей в лицо, и на мгновение кожа как будто онемела. Санса ощутила покалывание в щеках и губах, тонкое, почти болезненное, словно от пчелиного укуса. Она прищурилась, внутренне оценивая собственный урон от этих вызывающих действий. Зрение: словно покрыто пеленой, боковой угол обзора затемнён. Слух: притуплен и сосредоточен на звуках, которое издавало её собственное тело — стук сердца, дыхание, трение кожи о кожу. Сенсорные возможности: максимально обострены. Каждое прикосновение ощущалось так остро, словно в нерв тыкали острой иглой. Санса попыталась совладать с ускорившимся сердцебиением, в тоже время изображая, что не контролирует ситуацию. Она прикусила губу — это был соблазнительный и в то же время отрезвляющий жест. Противостоять влечению и держать ситуацию под контролем было сложно, но Санса много работала над собой и по-настоящему гордилась тем, как умела управлять эмоциями. Заглянув Петиру в лицо, она внутренне возликовала, утопая в тёмном поглощающем взгляде. Он смотрел на неё, как и прежде. С жадной жаждой. — Может быть, всё и так… — жарко прошептала Санса, чуть наклоняя голову, любуясь огнём, что тлел внутри серо-зелёных глаз, смотрящих на неё в упор. — Может быть, ты и боишься меня, но точно не жалеешь… готова поспорить, — сказала она, приближаясь к его губам, — даже зная обо всём, что случится, ты сделал бы это снова… Не встретив сопротивления, она прижалась губами к его губам, внутренне называя их раскалёнными и тут же поправляя себя. «Это просто кровь приливает к ним». Вся химия любви — это всегда только кровь. Петир ответил на поцелуй. Жадно, даже жёстко, вмиг его углубляя. Санса обвила руками влажную спину и вдохнула аромат его тела, трясь щекой о лёгкую щетину и бедром о его бедро. Она знала, в какой позе Петир захочет её взять. Сзади. Так, чтобы видеть в зеркале её оплавленное наслаждением лицо. Знала, что он возьмёт за волосы и потянет на себя, чтобы увидеть судорогу боли на кончиках её губ. Знала, в каком темпе он будет это делать и как долго. Физическая любовь предсказуема и легко поддаётся анализу. Поэтому в постели она всегда легко передавала Петиру власть. Он мог брать её где угодно и в каких угодно позах. Управлять ею и подавлять её. Это было увлекательной игрой, в которой ей нравилось быть контролируемой. Но это не имело отношения к реальности. В реальности Санса знала, что где бы не находились чувства и травмы Петира — в его сердце или в его голове — там всегда будет место для неё. Она всегда будет особенной. И в какой-то странной своей собственной ужасающей манере Петир всегда будет её любить. Санса очнулась, ощутив резкую боль. Петир потянул её за волосы. Слишком рано. Эта боль не могла смешаться с наслаждением. Она открыла глаза и упёрлась в смеющийся снисходительный взгляд. — Ты и правда думала, что после всего, что было, я стану трахаться с тобой? — дёрнув бровью, спросил он. Санса сглотнула, пробуя на языке всё, что могла бы ответить на это. У неё в голове было темно и оглушающе пусто. — Да, а под полотенцем у тебя видимо пистолет, — пряча за сарказмом негодование, наконец ответила она. Петир пошевелил губами, прежде чем сложить их трубочкой и с наигранной лаской проговорить: — Милая, скорее пуля, выпущенная мной, окажется в тебе, чем мой член. Санса невольно поморщилась от этой фразы и хотела было ответить, но Петир перебил её: — Одевайся и пойдём поужинаем. Лотор приготовил стейки. — Я не ем такое, ты же знаешь. Петир пожал плечами: — Я подумал, раз ты больше не следишь за фигурой, ситуация изменилась. Санса сжала зубы. Три килограмма. Три чёртовых килограмма, которые этот абьюзер каким-то образом заметил. Как будто у неё дел не было больше, кроме как приседать в спортзале. — Не слышал про бодипозитив? Или тебе просто необходимо быть в образе токсичного мудака? — Вселенная стремится к гармонии, — весело проговорил Петир. — Должно же что-то уравновешивать то, какая ты жёсткая хладнокровная сука.***
1,5 года назад
Прежде ему часто хотелось исчезнуть. Исключить из собственной жизни самого себя. Сбежать от деловых партнёров, которые все как один стремились его поиметь, и тех, кто имел тупость довериться ему. Тех, кого имел он. Петир часто думал об этом, оказываясь в объятьях какой-нибудь статусной дамочки вроде Лизы Аррен, любовь которой была всё равно что валюта. Впрочем, валюту он тоже от них получал: в молодости — в виде дорогих подарков, затем — в виде выгодных контрактов с их близорукими мужьями. Он мечтал — если бы у него было достаточно денег и недостаточно амбиций. Если бы он только мог просто бросить всё это дерьмо и уехать. Туда, где его бы никто не нашёл. Где бы о нём никто не вспомнил. Что бы с ним было? Где бы он оказался? Может быть, на собственном острове с белоснежной виллой в окружении новеньких свеженапечатанных книг, на которые у него теперь было сколько угодно времени. Или на роскошных виноградниках в обнимку с красивой женщиной с золотистой загорелой кожей и тёмными, похожими на винную ягоду глазами. А может быть, в незнакомом мегаполисе, на изучение пороков которого у него имелись средства и здоровье. В самом деле, Петир так долго работал в клубах, а потом содержал клубы, что уже и забыл, каково это — бывать в таких местах не по работе. Оценивать танец девушки, не подсчитывая прибыль в уме. Нюхать кокс, не думая о том, через кого тот привезён. Или вкус коллекционного виски… здорово иметь возможность наслаждаться напитком, не прикидывая, как сильно его разбодяжили, и не имея желания ударить бармена лицом о стойку. Так или иначе, когда у Петира появилась возможность исчезнуть и начать всё заново, он оказался примерно в таком же дерьме, с которого начал. Он пил. Нюхал, чтобы пить больше и дольше. Спал с женщинами, похожими на ту, что хотел забыть. И снова пил. Это было так стандартно, так стереотипно пошло, что, казалось, он блюет по утрам именно из-за этого, а не потому, что мешал накануне коньяк с абсентом. Петир не хотел мстить. Чтобы мстить, нужно злиться. Он точно знал это чувство, знал, что оно должно быть горячим и всеобъемлющим, словно солнце в первые минуты восхода. Месть ослепляет. Им же овладели непонимание и боль. Он словно потерял себя, свою сущность и место в мире, и не видел, как смерть Сансы смогла бы это исправить. Её страдания. Её унижение. Её боль. Не смогли бы искупить того, что она сделала, и дать ему то, чего он так сильно желал. Прошлого. Того, где он был счастлив и доволен жизнью. Того, где чувствовал себя собой. Того, где она была рядом с ним. Ещё не такая, какой стала в итоге, а нуждающаяся в его поддержке и защите. Может быть, это было неправильно и нездорово, но Петиру нравилось ощущать, что он создаёт мир, в котором она живёт, даёт ей то, что она хочет, защищает от тех, кто желает ей зла. Ему нравилось, когда она проявляла изобретательность и самостоятельность, демонстрируя острый ум, но также Петиру хотелось, чтобы всё это не выходило за рамки созданного им самим сценария. И хотя Санса всегда, с самого начала игнорировала эти рамки, он врал себе, что достаточно гибок для того, чтобы закрывать на это глаза. А потом она взорвала его машину. И… продолжила жить дальше. Петир наблюдал за ней и мог сказать точно: Санса не впала в депрессию, она не глушила боль чем-либо. Может быть, была более тихой, чем обычно. Более грустной, чем обычно. Но не более того. Санса не приходила рыдать на его могилу, как сделала бы иная любящая женщина. Не вскрыла себе вены и не отравилась убойной дозой МДМА или чего-то ещё, чем упарываются люди её возраста. В общем, он был разочарован. Но всё это Петир как человек, так же маниакально скрывающий собственные чувства, мог бы принять, если бы не одно «но». Не прошло и полугода, как Санса начала встречаться с другим. Это выбило Петира из колеи. Он пил и уже не различал, вода это или водка. Раскрашенные во рту таблетки мешали скрежетать зубами, а на внутренней стороне ладони не было живого места от следов ногтей. Сука. Сука. Сука. Он устал резаться о посуду, которую бил. Устал чувствовать себя пьяным и страдать от похмелья. Дико, смертельно устал от разрывающей внутренности боли в груди. Так, словно Санса убила его дважды. Мало того, что она предала его. Он знал, что могло послужить тому причиной и даже покорно принял это. Но то, с какой непринуждённой лёгкостью женщина, что признавалась ему в любви, заменила его, было болезненным и травмирующим. В прямом смысле. Так, словно его выпотрошили, а затем зашили внутрь острые лезвия. Или отрубили конечности и заставили самого же сожрать. Петир чувствовал себя чудовищно. Мечась по фешенебельным светлым апартаментам, словно внутри белого роскошного ада, он то и дело натыкался мыслями на болезненные, словно удары кнута образы. Санса. Счастлива. С кем-то другим. Словно тебя и не было вовсе. Он путешествовал туда и обратно по двенадцати долбанным кругам каждый день, от отрицания к гневу и обратно, и молился всем богам только о том, чтобы найти в себе силы перестать придумывать план побега от реальности, смириться или на худой конец пустить себе пулю в лоб. Пока однажды утром незнакомцы не позвонили в его дверь. Они сказали: — Доброе утро, мистер Стоун. И прошли внутрь, хотя Петир их не приглашал. — Знаете, кто мы? Он поморщился, отпивая минералку прямо из горла, и упал в широкое пушистое кресло. Его гости сели на белый диван, хотя Петир им не предлагал. — У вас красивая новая квартира и… довольно далеко от Королевской Гавани. Нам пришлось потрудиться, чтобы найти вас. — Да, — ответил Петир, полоща минералкой рот и глотая, — …так и было задумано. — И всё же, мы вас нашли, — с нажимом сказал гость. — В следующий раз попробуйте пасхальные яйца. Это тоже увлекательно, — безразлично посоветовал Петир. Эти люди не были ему ни врагами, ни друзьями. Он не боялся их, зато ненавидел долгие заигрывания перед изложением сути. То есть, сам Петир практиковал такую манеру переговоров, но не выносил по отношению к себе. Хотя, возможно, то вовсе не гости бесили его до холодных мурашек на спине, а вчерашняя водка просилась наружу. — Мы находим, что вы можете быть нам полезны. — Мне не нужны деньги. О какой бы сумме не шла речь. — Мы не предлагаем вам деньги. — Тем более, — по привычке внутренне оскорбился Петир. Ему было слишком плохо для того, чтобы проанализировать мотивы столь странного визита. Он просто хотел остаться один. — У нас с вами общий враг, мистер Стоун… или лучше мистер Бейлиш. — Лучше мистер Стоун. Гость серьезно на него посмотрел и повторил: — У нас с вами общий враг, мистер Стоун. — У меня нет врагов, — дёрнул плечом Петир. — А как же Санса Старк? Петир прикусил язык, ощущая закипающее внутри раздражение. Хуже, чем её предательство было то, что о нём напоминали другие. — Разве не она стоит за покушением на вас? — Убийством, — поправил Петир, — я официально мёртв. И, отвечая на ваш вопрос — я не имею ни малейшего понятия, кто за этим стоит. — Но вы не связались с ней. Не сказали о том, что живы. — Чтобы не подвергать опасности, — соврал Петир, делая ещё глоток минералки. — Или чтобы затаиться и нанести удар. Мы вполне наслышаны о ваших способностях, мистер… Стоун. Петир закатил глаза. Его утомлял этот разговор и раздражал самоуверенный тон собеседника. Хуже всего, что теперь ему приходилось выслушивать о собственных мотивах от абсолютного постороннего человека. — Я тоже вполне наслышан о ваших способностях и… особенностях, — усмехнулся он, — не могу не спросить, это правда что… — Да, — прервал его гость. — Каждый задаёт этот вопрос. — Как жаль! — надув губы, воскликнул Петир. — Но у меня есть правило: не доверять тому, у кого нет яиц. — Как будто тем, у кого они есть, вы доверяете. Разве вы не имеете репутацию человека, который никому не верит? Петир неопределённо пожал плечами. Формально это было так, но в реальности, если бы он следовал этому принципу, то ему не пришлось бы сменить имя и скрываться в сотнях милей от Королевской Гавани. — Старки — вероломные предатели. Он дёрнул бровью, внутренне удивляясь такому старомодному выбору лексики. Впрочем, эти Безупречные были очень странными персонажами. Похожие один на другого, все в одинаковых тёмных костюмах, с пресными серьезными лицами, они выглядели так, словно работали на правительство, а не входили в террористическую группировку. — Не Санса Старк убила Мать Драконов, — напомнил Петир своему собеседнику. — Да, но только у Сансы Старк есть доступ к тому, кто это сделал. И возможность изменить его судьбу. Так или иначе. — Так или иначе? — уточнил Петир. — Полагаю, мы сможем обговорить этот план детальнее, если будем уверены в том, что вы готовы сотрудничать с нами. Петир откинулся на спинку кресла и усмехнулся. — Откуда у вас уверенность в том, что я не расскажу мисс Старк о том, что она входит в зону ваших сомнительных интересов? Не меняясь в лице, гость наклонился ближе и, понизив голос, ответил: — Разве вы не хотите вернуть себе свою жизнь? Всё то, что Санса Старк забрала у вас, потому что посчитала опасным. То же произошло и с Мисой. — Ну… — протянул Петир, — есть те, кто поддерживают Джона Сноу и оправдывают то, что он сделал — те, кто находят действия вашей организации действительно опасными. — Как, должно быть, есть и те, кто находили опасными ваши действия. Но не эти люди в итоге подложили бомбу в вашу машину, а та, которой вы доверяли. Петир машинально усмехнулся, хотя это было вовсе не смешно. — Я уже говорил, что это не доказано… — Доказано, — опроверг Безупречный. — Вы это знаете. Мы это знаем. Этого достаточно. Петир провёл указательным пальцем по нижней губе и поднял на своего гостя внимательный взгляд. — Речь ведь не идёт о её убийстве? — Нет. Мисс Старк нужна нам живой. — Но не мне. — Когда она сыграет свою роль, это можно будет устроить. Петир задумался, бросая взгляд на глянцевый журнал, валяющийся под стопкой рекламных каталогов. С его ракурса был виден только уголок издания, но он хорошо помнил, кто именно был изображён на обложке. Как и интервью на развороте, в котором его бывшая рассказывала об удивительных каникулах на островах, проведённых в обществе своей «первой настоящей любви». Петир знал, что, скорее всего, это маркетинговый ход, желание привлечь внимание к своей персоне. Но также он знал, что Санса действительно встречалась с этим ублюдком из министерства здравоохранения. Действительно спала с ним. И действительно провела с ним три недели наедине. Опережая растущее внутреннее негодование, Петир проговорил: — Не уверен, что мне интересно ваше предложение. Строго говоря, если бы у меня была цель кого-то убить, то зачем мне для этого вы? Петира раздражали эти люди. И он абсолютно не доверял им. Его гость даже не моргнул. — Мы знали, что заручиться вашей поддержкой будет не так уж просто, поэтому приготовили вам подарок. Петир дёрнул бровью, думая о том, что лучше бы это было что-то градусное и прохладное. — Пойдёмте, — сказал гость, вставая с дивана. Петир и не подумал пошевелиться. — Пойдёмте, вам понравится. — Если нужно куда-то идти, мне уже не нравится, — заявил Петир, потирая лоб. От одной только мысли, что нужно будет встать, кружилась голова. — Вам понравится, — повторил гость, протягивая ему руку. Петир прикрыл глаза, мысленно прикидывая, вырвет его или нет, если он поднимется. — А нельзя принести… это вот всё сюда? — Нет, — просто ответил гость, — пойдёмте, вам понравится. — Хватит это повторять, — разозлился Петир. — Да мне в жизни ничего так сильно не нравилось, как вы мне об этом говорите. Гость замолчал. Позволяя ему медленно подняться. — Вам нужно меньше пить, — посоветовал он. Петир медленно поднял на непрошенного советчика угрожающий взгляд. Который гость совершенно проигнорировал. Они вышли из квартиры и спустились вниз по лестнице, а затем на лифте. В этом районе лучшие квартиры были в старых отреставрированных домах середины прошлого века. Выйдя на улицу, они подошли к новенькому, блестящему на солнце мерседесу. Просто удивительно, какими фешенебельными стали современные террористы. Петир не потрудился накинуть на футболку куртку или пальто и теперь невольно скрестил руки на груди, ёжась от холода. — Ваш подарок в багажнике? — уточнил он, и тут же пошутил: — Надеюсь, там не Гай Риччи? Лица его спутников остались непроницаемыми. Безупречный, что вёл с ним переговоры, достал ключи, нажал на кнопку и открыл багажник. Петир поперхнулся следующей шуткой, которая уже возникла в его сознании. В багажнике на самом деле был мёртвый человек. Медленно втянув ноздрями воздух, он засунул руки в карманы и внимательно осмотрел труп. Несмотря на искалеченную, распухшую от кровоподтёков физиономию, в лице этого человека было что-то знакомое. — Не узнаёте? — уточнил Безупречный. Петир наклонил голову, присматриваясь. Где-то он точно видел этого парня… Внезапное осознание пришло вместе с рвотным позывом. Петир еле успел отклониться в сторону, как его вывернуло прямо под ноги одному из спутников. Тот даже не поморщился. — Извините, — сказал Безупречный, мы не думали, что это… так впечатлит вас. — О, нет… — распрямившись, заверил Петир, — дело не в этом, подарок отличный, я просто вчера переборщил. — Вам нужно меньше пить, — раздражающе повторил Безупречный. — Не портите момент. Петир снова перевёл взгляд на багажник, на дне которого лежал окровавленный труп молодого мужчины. Того, кого Санса уже никогда не представит как свою «первую настоящую любовь». — Мы можем послать кого-то из этих ребят в Старбакс или типа того? — спросил он, указывая на молчаливых спутников в чёрном. — Я склонен обсуждать детали сотрудничества на трезвую голову.