Дом без номера

      В час двадцать Макс стоял на лестничной клетке, у высокого, разделённого облезлой рамой на мутные квадраты, окна. Окно выходило в тёмный двор. Макс рассеянно наблюдал за парочкой, которая, хохоча и дурачась, пересекала двор. Макс ждал, когда в тускло-желтом свете фонаря появится знакомая высокая фигура. Алекс. Алексу предстояло снова стать для Макса реальным. Больше двух месяцев Макс хотел верить, что этого не произойдет. Что он снова шагнул между измерениями — на этот раз обратно в земную, но теперь совершенно новую жизнь. Макс решил, что, изменившись, сможет взглянуть этой ведьме — реальности, в лицо. Он поверил, что встретит ее с гордо поднятой головой, что не спасует, что станет её творцом, хозяином, циничным и сильным, таким, как она, реальность, всегда требовала от него. Он даже решил, что не будет выходить на связь. Что те создания, жуткие сверхъестественные твари, сыграли роль в его жизни и могут убираться туда, где им место — в эфемерный мир максовых воспоминаний, некоторые из которых он, по своему усмотрению, волен отныне считать ложными. Он всё же позвонил Нике. Макс не стал выносить себе вердиктов, не стал себе ставить ультиматумов. Оставил за собой право выбора. Он решит все позже, когда окрепнет и утвердится в своей независимости. Так он думал, вдохновенно и с почти одержимым рвением взявшись налаживать свою новую жизнь в новом городе. Он снял крошечную квартирку в переулке недалеко от Сенной. Она была чудовищна и одновременно прекрасна своей откровенной, почти дерзкой скудностью. Разноцветными обшарпанными стенами и полным отсутствием мебели, за исключением надувного матраса. В своём воображении Макс был аскетом, странником, авантюристом, богемным отбросом, беглым каторжником, вырвавшимся из кандалов. Он был свободен. Он был сладко пьян своей свободой. Он даже полюбил себя, впервые в жизни, крепко и по-настоящему. Ведь себя свободного Макс мог уважать. Он устроился продавцом в музыкальный магазин. Это ничего, это временно, убеждал себя Макс. Ещё немного — и он найдет себе группу. А там… Он словно переписывал на чистовик свою же историю, которую уже пытался прожить однажды, там, в далеком городе на огромной реке. В сентябре появилась Мила. Как давно он мечтал о такой — веселой, безобидно-придурочной, наивно мнящей себя необычной, а на деле — самой обычной, тёплой, настоящей, уязвимой… С перепадами настроения, как у него самого, с другим далёким городом за плечами, с такими же бескрайними, фантастическими надеждами в голове. Мила работала официанткой в ирландском пабе на Малой Морской и красила стриженные машинкой волосы в изумрудный цвет. У неё были раскосые ореховые глаза и улыбка, заставлявшая забыть все тяготы всех внутренних войн, что непрерывно полыхали внутри Макса. И вот — он все провалил. Он не справился, улетел в кювет. Реальность оказалась не автобаном из туристического буклета, а обледенелой просёлочной дорогой. Он был так зол на себя, что с почти истерическим удовольствием ждал появления Алекса: это унижение, это признание своей абсолютной неспособности к чему-либо было вполне заслуженным наказанием. Макс прислонился лбом к пыльной крестовине рамы и на минуту закрыл глаза. Он вздрогнул, точь-в-точь как тогда, в самый первый вечер, почувствовав тяжёлую, теплую руку на своём плече. Алекс, невозмутимый, отстраненный, пахнущий уличным холодом и своим привычным дорогим парфюмом, возник на тёмной лестничной площадке совершенно бесшумно. Макс сделал глубокий вдох — и без предисловия рассказал ему всё. Как через месяц безудержного веселья обнаружил, что новые друзья были не такими уж друзьями. Как на собственном горьком примере выяснил, что таким, как он, лучше вообще не сходиться с людьми. И уж совсем глупо звать их к себе на работу, выпить для разгона, перед веселым вечером пятницы. Даже когда конец дня и на горизонте нет ни единого покупателя. Иначе потом рискуешь вовремя не обнаружить «закладку» в невинном кофре от недорогой гитары с нейлоновыми струнами. А потом, из-за того, что не знал, как отключаются все камеры в зале, рискуешь ещё больше: не только стать сказочным посмешищем, но и в одночасье лишиться всего. Паспорта. Жилья. Работы. И — в любой момент — свободы, а то и жизни. — Короче, его зовут Мар. Просто Мар, никто не знает реального имени, — со вздохом резюмировал Макс, — у него мой паспорт. Подрезал вчера один его кореш, тот же, что оставил пакет в гитаре. Он, конечно, торчок и полный дебил, но я не верю, что он настолько тупой. Это явная подстава. Может, они же сами и навели на меня ментов. Поэтому и свалить помогли, так технично, через чёрный ход. Теперь я им должен. В два раза больше, типа, за помощь и все такое. Мар сказал, отдаст паспорт, когда верну долг. Только я выйти отсюда не могу. Неохота проверять, к кому попаду раньше, к дружкам Мара, или к ментам. Алекс выслушал сбивчивый рассказ Макса без единой эмоции на лице. — Где он, как найти? — коротко спросил он. Макс кивнул на дверь, одним пролётом выше, из-за которой слышались крикливые голоса, пьяный хохот и музыка. — Там наш с ним общий знакомый. Он знает. Алекс равнодушно глянул на дверь и снова повернулся к Максу. — Понял, дальше разберусь. Иди. Даниэль тебя встретит внизу. Взгляд Алекса исключал дальнейшие расспросы. И, молча кивнув, будто нашкодивший подросток по команде строгого отца, Макс быстро направился вниз по тёмной лестнице.