Дом без номера

      Даниэль шагнул из тёмной арки в прямоугольник жёлтого света фонаря, ровно за секунду до того, как Макс вышел во двор. Макс вздрогнул, чуть не столкнувшись с ним. — Никогда не привыкну к вашим дебильным фишкам, — бросил Макс, окинув аурика мрачным взглядом. — Называть чужие преимущества «дебильным фишками» не признак ума, — равнодушно произнёс Даниэль и махнул ему следовать за собой. Выйдя на улицу, он быстро огляделся и убедился, что за ними никто не следил. Вечная колкость Макса больше не раздражала и не забавляла — сейчас вообще было не до него. Даниэль был зол на себя и не мог отвлечься от неотступно вертевшихся в уме мыслей. Всё этот город — как всегда, пробуждает в нём худшее. Даниэль и Петербург никогда не были добры друг к другу. Город был зеркалом, даже не так — он был зеркалами, которые обступали Даниэля со всех сторон, заставляя смотреть на себя без возможности отвернуться. И, куда бы ни шёл, ни бежал, из зеркальной ловушки был только один выход — прочь, подальше отсюда, от собственной памяти, от слишком цепких ассоциаций, от слишком едких сожалений, прочь от бездонной воронки, из которой, если в неё попадешь, уже не выбраться. Где-то здесь, на самом стыке горизонта и осеннего неба, за резаной линией крыш, пряталась та зима, которую он провёл здесь человеком. Она не исчезла, только растворилась, подобно яду, пропитав собой промозглый воздух. И пронизывающий, шальной ветер с залива всё так же бросал в лицо знакомые отголоски того, что могло и не могло сбыться. Нигде воспоминания не были так неотвратимы и так безжалостны, как в этом городе, что за сто лет лишь сменил своё облачение — переоделся в новые огни и вывески, но сам был всё тем же, и всё теми же были и его запах, и его лицо. Его аура. Мы с тобой похожи, вот и ненавидим друг друга, — обращаясь к городу, мысленно произнёс Дани, — и ты не способен меняться. И ты прячешь котлы с чертями за лощеным фасадом. Для каждого найдется свой. Персональный. Той зимой он не просто в последний раз был здесь человеком, он был ещё и человеком счастливым. Теперь он зверь в невидимой клетке. Лицо Алекса вставало перед глазами каждый раз, когда он снова и снова думал о том, что убьет Ди Тройу. «Даже не думай, Дани». Даже не думай. Не думай. Макс удивленно уставился на припаркованный у выезда из арки тёмно-серый матовый автомобиль с царапиной на крыле. Даниэль вынул из кармана брелок с ключами и нажал на кнопку, отключая сигнализацию. — Садись. Сейчас заберешь самое нужное из своих вещей, потом ко мне. Говори адрес, — сказал он Максу и повернул ключ. До дома Макса добрались за считанные минуты. Максу казалось, что автомобиль глухо, недовольно рычит, вынужденный сдерживать свою огромную мощь на оживлённых даже ночью центральных улицах. Свернув с Садовой, они по переулкам, которые Макс до сих пор не до конца запомнил, обогнули квартал и остановились у серовато-желтого строения со старой, выцветшей жестяной вывеской. Быстро оглянувшись, Даниэль повернул во двор. — Куда здесь? — погасив фары, спросил он. Макс указал на приоткрытую дверь на абсолютно тёмную лестницу. — Туда. Я быстро, — нерешительно открывая дверцу, сказал Макс. — Ещё чего. С тобой пойду. Так будет проще, чем потом тебя вызволять, — и Даниэль в доли секунды оказался у дверей, опережая Макса. — Никого. Пошли. Собрать немногочисленные пожитки в рюкзак оказалось делом не более, чем пятнадцати минут. Некоторые вещи Макс намеренно оставил на видных местах, чтобы с первого взгляда не бросалось в глаза, что он съехал. — Мне ещё рассчитаться надо, — проговорил он, выходя с рюкзаком в прихожую, — и ключи как-то хозяйке отдать. — Потом. Не сейчас же, — нетерпеливо бросил Даниэль. Все время, пока Макс собирался, он со скучающим видом стоял в прихожей и отпускал ехидные комментарии о квартире и обстановке, в которой все это время обитал Макс. «Вкус тебе Лекс явно не передал, вместе с аурой»; «Лучше быть бомжом. Обстановка вокруг была бы эстетичнее», это были самые мягкие из его высказываний. Макс лишь вздохнул и покачал головой, торопливо проскальзывая мимо ухмыляющегося аурика обратно на тёмную лестничную клетку. — Ключи давай. Их привезут твоей хозяйке завтра, — снова сменив тон на равнодушно-серьезный, произнёс Даниэль, когда Макс запер дверь. Когда снова сели в машину, Даниэль помолчал, потом проговорил, не глядя на Макса: — Когда-то я снимал комнату в соседнем доме. Минутами позже, они уже летели в поредевшем потоке машин по просторному ночному Невскому, с которого Даниэль свернул, когда проехали Казанский собор. — Это Большая Конюшенная? — спросил Макс, рассматривая стройные фасады ярко освещённой улицы и разделявший её зелёный бульвар, пронизанный сияющими цепочками высоких кованых фонарей, — но зачем мы сделали такой крюк? Могли же по Садовой доехать. Дани искоса взглянул на него. — Ты не заметил хвост? Чёрный «крузак» прямо на перекрёстке? Хотя, я так и думал. Хорошо, что твои враги не блещут умом, плохо знают город, зато прекрасно поддаются воздействию на расстоянии. Поэтому до сих пор стоят у обочины между Гороховой и Апрашкой и следят не за той машиной. Может, к утру до них начнет доходить, что она припаркована там надолго. За это время Лекс как раз всё уладит. Макс слегка побледнел. — Спасибо, — едва слышно произнёс он. Даниэль не ответил. Они свернули в глубокую арку, за которой открылся тихий, ухоженный, вытянутый двор. Даниэль припарковался возле одной из парадных. — Ты здесь живешь? — озираясь по сторонам, спросил невпопад Макс и подумал, что это был просто эталон глупого вопроса. Подхватив свой рюкзак, он последовал за Даниэлем через высокие, тяжелые двери в украшенную свежевыбеленной лепниной и кариатидами парадную. Старый лифт с привычным скрежетом и глухим стуком спустился по своей металлической клетке. Дани пропустил Макса вперёд, шагнул за ним следом и машинально нажал привычную кнопку. Было странно видеть в зеркале себя вдвоём с Максом, в резком вертикальном свете медленно ползущей вверх кабины. Макс выглядел уставшим. Его аура наполнила тесное помещение, мягко переливаясь и легонько поглаживая тонкими, бархатистыми струйками. Даниэль сунул руки в карманы джинсов и уткнулся подбородком в воротник куртки. Лифт вздрогнул, останавливаясь на последнем этаже. Дани поспешно пересёк просторную, гулкую лестничную площадку, на ходу доставая ключи. Повернул ключ в замке и распахнул дверь. Макс неловко переминался на пороге, так что пришлось слегка подтолкнуть его. Макс едва слышно ахнул, когда светильники разом вспыхнули, наполняя просторный холл мягким золотистым светом. Он аккуратно поставил на пол свой рюкзак и поспешно разулся, ступая носками на зеркальный наборный паркет так, словно это был тончайший лёд. Даниэль невольно улыбнулся. Макс прошёл следом за ним по коридору в гостиную, на ходу заглядывая в темные комнаты за приоткрытыми дверями, ошалело рассматривая высоченные потолки, пилястры с витыми капителями, рисунки, картины и фото на белоснежных стенах. Даниэля немного развеселило искреннее изумление парня и, наблюдая за его реакцией, аурик бросал краткие пояснения, указывая на тонкие застекленные рамы: — Кокто. Кандинский. Дали. Матисс. Ренуар. Серебрякова. Там Дейнека. Те фото в простенках — поздний Сесил Битон. А эта акварель над камином — это Сомов. Нравится? Макс молчал, то ли окончательно растерявшись, то ли безвозвратно углубившись в свои мысли. Он застыл, с каким-то вопросительным испугом уставившись на фигуры Арлекина и Коломбины, одетые в пёстрые костюмы и полумаски. Они смотрели из глубины сумеречного акварельного сада, будто застигнутые за секунду до тайного поцелуя, а позади них, за раскидистыми тёмными кронами, в иссиня-черное, усыпанное звёздами небо летели разноцветные искры фейерверка. — На тебя похож, — задумчиво произнёс Макс, переводя взгляд с арлекина на стоящего рядом аурика. Даниэль легко усмехнулся. — Наверное потому, что Константин писал его с меня. Был сентябрь. Сентябрь шестнадцатого. Маскарад в Летнем саду. Он отошёл к высоким окнам и рывком, одну за другой, открыл шторы, за которыми уже светало, и ясно виднелся серовато-охровый фасад дома напротив, в чьих окнах отражалось пасмурное, прозрачно-дымчатое небо. Дани сел за стоявший в углу гостиной рояль, облокачиваясь о закрытую клавиатуру. — Последняя осень. Последний маскарад, — словно говоря сам с собой, пробормотал он. И, прежде чем Макс успел что-либо ответить, аурик стремительно поднялся и быстрым шагом направился к дверям. — Так. Располагайся тут. Прими душ, закажи еды, — деловито-небрежно бросил Даниэль на ходу, минуя Макса. — А ты куда? — выкрикнул Макс и вдруг бросился за ним в прихожую. Даниэль обернулся в дверях, и Макс встретился с ним взглядом. Макс хорошо знал, что значит эта почти светящаяся, фарфоровая бледность и сжавшиеся в точки зрачки. Несколько секунд оба молчали — Даниэль просто не ожидал подобной наглости. — Извини, — не мигая, но и не отступая ни на шаг, произнёс Макс, — я, ну… вижу, что ты голоден. Макс внезапно в полной мере осознал, что он дома у Даниэля, и кроме них двоих, здесь никого нет. А где находится Алекс, и вовсе неизвестно. — Не собирался тебя задерживать, извини. Даниэль изучающе смотрел на него, потом вдруг насмешливо скривил уголок рта. — Да это и небезопасно, м? — Я с тобой, — вдруг выпалил Макс. Даниэль удивленно уставился на мальчишку, собираясь ответить, и в этот момент позвонили в дверь.