Проклятая неудачница

      Гарри было действительно плохо. Первые минут… двадцать, наверное. Ее состояние очень напоминало то, когда внутрь ее впервые попал яд василиска, выжигая все то, что было там. Вот и сейчас было точно такое же ощущение, даже если Поттер имела твердое понимание того, что сейчас она ни разу не умирает. Вот совсем.       Правда, ощущения от этого более приятными не становились совершенно.       Девушка тихо выругалась сквозь стиснутые зубы, очень радуясь тому, что это тело имеет очень высокий болевой порог, да и, к тому же, является не человеческим. Если бы это был человек, то она (или он, хотя брюнетка подозревала, что она все-таки женского пола) была бы мертва — ни один человеческий организм в принципе не способен такое выдержать. Даже если внутри него хоть четырежды Повелитель Смерти.       Ну, честно говоря, ей было бы весьма неприятно ходить в качестве зомби, хотя это никак особенно не повлияло на ситуацию для нее…       Волшебница тихо выдохнула, приоткрыв прищуренные глаза и наблюдая за Смертью, которая парила над ней и, видимо, контролировала, насколько хорошо она себя чувствует. Хель тихим шелестящим голосом напевала ей колыбельную и чуть ли не укачивала, от чего боль стремительно проходила, сменяющаяся приятной легкой прохладой. — Спасибо, Госпожа. — тихо пробормотала та, с трудом садясь. Предвечная Невеста тут же накинула на нее свою фату, словно защищая от всего мира. Та благодарно улыбнулась ей и с трудом спустила ноги вниз, потому что все ее тело болело настолько сильно, словно ее палками несколько дней били. Та бы покряхтела (хотя бы из вредности), как старушка, но не солидно в ее-то возрасте. Все же, ей чуть больше трехсот пятидесяти лет!       Гарри задумчиво сидела на постели и пристально рассматривала в зеркале свой новый облик, все больше и больше принимая его и подстраивая под себя. Вот тут чуть-чуть изменить форму глаз, черты лица, вернуть привычные еле заметные шрамы.       У ее нового облика черные короткие волосы чуть ниже подбородка, обрамляющие лицо, правильные черты лица, ало-красные глаза, тонкий нос, изящные хорошо очерченные брови, пухлые губы и матово-белая чистая кожа. Девушку можно было бы назвать красивой, если бы не отпечаток безумия на лице и руки, которые были по локоть в крови. Ну, слава Хель, что не в прямом смысле, хотя Гарри, как Повелитель Смерти, могла ощущать и такое.       Поттер прищурилась, всем своим существом ощущая, что эта девушка… определенно не была человеком. Она и раньше догадывалась об этом — слишком различные ощущения и слишком много силы, но сейчас это было как никогда яркое понимание. Брюнетка чуть переместилась, пристальнее всматриваясь в глубь зеркала. Полюбовалась тем, как на дне алых глаз вспыхнули искры потусторонней зелени, впрочем, не окрашивая радужку в этот цвет. Было бы весьма трудно объяснить, почему вдруг Благородная сменила цвет глаз с красного на светящийся зеленый.       Благородные… Какая же интересная раса. Почти как вампиры, но гораздо лучше, выносливее, они не зависят от крови и, в принципе, при желании могут есть все, что захотят. Да и наряд на ней весьма откровенен, что, учитывая, что та воспитывалась на заре человечества, довольно удивительно. Волшебница уж думала, что и тут все застряли в средневековье, но нет, и это определенно очень приятная новость.       Она еще раз покрутилась из стороны в сторону, рассматривая себя, после чего постановила, что этот облик ей определенно очень сильно нравится. Да и он гораздо удобнее, чем облик ребенка, который у нее был в прошлом мире. Да и фигурка прекрасная. Правда, деяния Игнесс Кравей, в которую она попала, заслуживают… ну, казни как минимум, но она все исправит (если будет, что исправлять).       К тому же, Гарри посмотрела бы, как кто-то попытался навредить Повелительнице Смерти. А у нее ведь есть кандидат, который попытался бы это сделать. Вернее, даже два… Хотя, теперь уже, скорее всего, гораздо больше кандидатов, но опасаться нужно только двух. Насчет Каркассы Поттер не переживала совершенно, потому что чувствовала, что те попали в этот мир где-то в районе Тихого океана и сейчас активно двигаются в ее сторону, так что насчет них действительно переживать просто не имеет смысла.       У них с ней очень тесная и прочная связь, так что они не заблудятся.       Что же до остальных переживаний, то о них стоило серьезно подумать.       Итак, Игнесс Кравей…       Дочь Роктиса Кравея и некогда прекрасной и очаровательной Кассандры Элеоноры Марэ, чей род с ее гибелью прервался. Мать покинула ее и мужа, когда девочке не исполнилось и тридцати лет. В детстве была очень доброй, тихой и милой малышкой, которая любила растения и воду, но со временем, мучимая завистью к более успешным молодым Главам Кланов и желанием самой завладеть Оружием Духа, сошла с ума и предала свою родину, Лукидонию, за собой утащив и Роктиса, который в дочери души не чаял и готов был на все, лишь бы ее уберечь.       А она, вместо того, чтобы взяться за разум и сидеть тише воды, ниже травы, присоединилась вместе с отцом к СОЮЗу, и стала ставить над простыми Благородными и Оборотнями свои эксперименты.       И все для чего?       Правильно! Для того, чтобы получить Орудие Духа!       Брюнетка же говорит, что та сошла с ума, потому что на ее месте она сама даже не думала бы о том, чтобы завладеть разумным Орудием Духа.       К тому же, ей ее Косы Шинигами вполне хватает.       Конечно, в этой «замечательной» истории не стоит забывать про Лагуса, который сыграл не последнюю роль в ее сумасшествии, тонко манипулируя ей, поя какими-то мутными зельями и работая над ее сознанием. Девушка поморщилась, вспоминая, как плохо ей было еще совсем недавно. Впрочем, учитывая, сколько в ней и на ней было, это было вообще не удивительно. Наверное, от гибели Игнесс спасло только то, что та была Благородной. Ну, и любовь отца, который питал ее своей жизненной энергией все это время.       Девушка тяжело вздохнула и подперла рукой щеку, покачав головой, после чего снова заглянула в глубину зеркала, рассматривая все то же, что было и раньше (как будто ее отражение могло кардинально поменяться, в самом-то деле…).       Роктис…       Вот же бедный мужик!       Он готов на все, что угодно, чтобы его обожаемая дочь была в безопасности, а той мало того, что по большему счету абсолютно плевать на него с высокой колокольни, так та еще и мечтала его по-тихому убить, чтобы самой завладеть Кнутом — Орудием Духа клана Кравей. Ну, конечно, едва ли бы та стала делать это своими руками — все-таки, отец, как никак — но если бы тот умер, вообще бы не расстроилась. Ну, может быть несколько дней поизображала убитую горем преданную и любящую дочь, но на этом все.       В груди бы у нее при мысли о смерти родного отца вообще ничего не дрогнуло бы.       Вот что значит, неблагодарное дитя…       Нда…       И правда мужику очень сильно не повезло с дочерью…       Пороть ее надо было! Пороть, пока есть такая возможность! Пороть и воспитывать, потому что в итоге… мы имеем то, что имеем.       Девушка раздраженно выдыхает, потому что от одной мысли о том, что кто-то может настолько наплевательски относится к собственному родителю (живому, заметьте! Знала бы Игнесс, как ей повезло), она… просто не могла в это поверить. Если бы в свое время у нее был жив хоть один родитель… Она ведь так сильно мечтала об этом, когда была еще совсем маленьким ребенком. Так сильно мечтала, но ее родители умерли, а та, у кого этот самый отец — преданный, любящий и обожающий — есть, не ценит этого.       Ну, и как это называется?!       Нет, конечно, Гарри девочка уже давным-давно взрослая и самостоятельная, которой уже также давным-давно никто не нужен, но…       Разве она откажется от отца, который настолько сильно любит свою дочь? Ну, конечно, дочерью пытаться ему стать она не будет, так как это абсолютно бессмысленно и опасно, особенно если учитывать, насколько острые нюх и интуиция могут быть у старых Благородных.       Разве ей нужны неприятности на ее голову?       Определенно нет.       И если Игнесс не ценила то, что имела, то Поттер заставит ее оценить. Правда, тот скорее всего плохо отреагирует на то, что в тело его дочери попал кто-то другой, но это уже издержки. Договориться они уж точно смогут, потому что у нее точно есть то, что можно ему предложить, поэтому все остальное — не так уж и важно. Они обязательно договорятся насчет сотрудничества с ним.       По крайней мере, девушка уж точно не собирается дать его убить или ему добровольно убиться в благородном порыве в очередной раз защитить любимую дочь, раз уж тот из-за своей дочери и навлек на себя гнев Ноблесс и его верного сотоварища Франкенштейна (хм… знакомая фамилия…), плюс всей родины.       Брюнетка покосилась в окно, где был виден угол лаборатории, и страдальчески скривилась, вспомнив, что там, в колбе, как какой-то ингредиент странного бульона, плавает предыдущий Лорд Оборотней, будь он четырежды неладен. Ей нестерпимо сильно захотелось постучаться лбом о ближайшую твердую поверхность, хотя учитывая, в каком именно теле та находилась, ей ничего не грозило, в отличие от целостности этой самой твердой поверхности. Все-таки, лоб Благородной куда более тверд (так и хочется пошутить про абсолютно пустую головушку…), чем можно представить.       Прошлый Лорд Оборотней… Как там его, Музакка, вроде? Вроде да, хотя волшебница в этом вообще не уверена. В общем, плескается тот в этой колбе последние восемь сотен с лишним лет, не вылезая, благо жабры себе не отрастил, а то было бы весьма неловко… А уж представлять его под светлые очи Кадиса было бы еще стыднее и страннее в таком случае, уж точно. Как представит, аж тошно становится.       Поттер снова посмотрела в сторону лабораторий, грустно посмотрев на Хель. Ей было совершенно не понятно, что теперь с этим «подарком» Судьбинушки делать. Нет, понятно, что освобождать, заботится, кормить и поить, но… — За что мне все это, а? — тоскливо спросила она, взглянув на Смерть.       Та лишь безразлично (на самом деле с легкой насмешкой) взглянула в ее сторону, тихо усмехнувшись. Кажется, ту действительно очень сильно веселило все происходящее.       А девушка даже не удивилась этому и лишь закатила глаза, фыркнув.       Ну, разумеется, что той весело — не ей же из всего этого выпутываться по итогу.       Брюнетка вздыхает, прогоняя по всему телу волну волшебства. По началу это действительно больно — ее будто в кипяток окунули на несколько секунд, но потом боль стремительно уходит, а во всем теле поселяются только бодрость и безграничная сила. Эх, хорошо быть волшебником…       Она качает головой и стремительно поднимается на ноги. Ей нужно поговорить с Роктисом, и уже от этого строить свои дальнейшие планы. Конечно, совсем круто было бы, если бы у тела, в которое она попала, не было родителей, но, как говорится, имеем то, что имеем. Поэтому и плясать нужно именно от этой точки.       Ей очень даже интересно, что получится в итоге из их сотрудничества…       Ах, загадки всегда так притягательны… — Кажется, ты наслаждаешься ситуацией даже больше меня. — шелестит Предвечная Невестая, которая парит за ее спиной. Она снисходительно смотрит на этого большого ребенка, который возмущается, но все равно с удовольствием участвует во всех этих приключениях, даже если периодически ноет из-за этого. — Ну, лучше во всех событиях искать и выделять плюсы, а не минусы. — пожимает плечами Гарри, тряхнув волосами. — Для нервов и здоровья полезнее.       Хель довольно и тихо смеется, окутывая свое дитя терпким запахом ладана, пепла и крови.       Вот одна из причин, почему та так сильно любит Поттер — с ней уж точно никогда не бывает скучно, потому что либо она сама ищет себе приключений, либо приключения на нее сыпятся словно из рога изобилия независимо от ее желания. Гриффиндорка, что уж…       А развлечения для полностью бессмертного существа — всегда наивысшее благо.