***
Альбус был не против просто выйти из дома, хотя бы в ограду, но у Геллерта было иное мнение. Он переместил их в совершенно незнакомое место для Дамблдора, но оно было прекрасное. Кажется, это был парк. Уже было темно, но все фонари горели и освещали дорожки. Так же, свет ещё и исходил от различных лавочек с выпечкой. Это намного больше привлекло юношу. И конечно же, он направился туда. Гриндевальд, который отвлёкся на мгновение, был удивлён тому, что рядом компаньона уже не было. Он быстро и тихо куда-то ушёл. Или же шум, который создавали прохожие, просто не дал ему заметить пропажу. Правда, стоило Геллерту лишь осмотреться, как он заметил знакомую рыжую макушку у одной из лавок. Стоило бы и догадаться. Когда мужчина подошёл, в руках у юноши уже была большая булочка, явно с чем-то сладким внутри. Но Гриндевальд ничего не сказал, направляясь к одной из скамеек в парке. Она находилась рядом с небольшим озером. Хоть сейчас была и зима, но вода не замерзала, недостаточно холодно было. — Я бы взял и Вам, но я помню, что Вы не любите сладкое, — было так забавно наблюдать за Альбусом. Геллерт даже улыбку прятал, чтобы не выдать, как приятно ему наблюдать за довольным волшебником. Сейчас он был не похож на того, кто был у моста, кто готов был прыгнуть в любой момент. — Спасибо, что помогли мне. Надеюсь, Вы не сдадите меня доктору. Не хочу с ним портить отношения. — Я не поддерживаю его идею «не выпускать человека из дома», — Гриндевальд даже усмехнулся, когда заметил, с каким наслаждением Дамблдор ест свою булочку. И заметив это, Альбус отщипнул один кусочек, протягивая его собеседнику. Тот сначала приподнял бровь, но кусочек забрал, съедая. Правда, от юноши не удалось скрыть недовольное лицо. — Слишком сладко. Не люблю такое. — Тоже самое могу сказать про Ваш кофе, — засмеялся Дамблдор, а после довольно вздохнул. Люди проходили мимо них и даже внимания не обращали на то, о чём они разговаривают и что делают. Дома везде есть лишние глаза и уши. — Я хотел… — и снова Альбус начинает, а после затихает, боясь что-либо сказать. Ему кажется, что это может прозвучать неправильно. — Хотел встретиться с Вами, чтобы поблагодарить, а так же извиниться, — посильнее сжав булочку, волшебник заметил, как на ней остаются вмятины. — Вы спасли меня, помогли мне и вытерпели ту истерику. — Как странно… — подняв голову, Геллерт посмотрел на небо, где всё же было несколько звезд. Вряд ли так можно было заметить какие-то созвездия. — Ведь это я должен благодарить. Вы спасли моих людей, сами пострадали. Все, что я мог сделать — найти Вам хорошего врача, а также помочь Вам справиться с Вашими страхами, которые мне совершенно непонятны. Я не люблю жертвовать, но я никогда так не страдал, как Вы. Зато мне, как и Вам, было не страшно идти одному на целую толпу противников. Такой союзник как Вы мне не помешает. Дамблдору даже не хотелось думать про их расовое различие. Перед ним альфа, который смог собрать целую армию, который собрал народ, воплотив свою идею о превосходстве. Да, может по силе Альбус и был в чём-то ему равен, как теперь шептались в армии, но сравнивать их нельзя было, а тем более сопоставлять. — Там, где я рос тоже есть озеро. Но оно больше, чем это. Я любил летом купаться там. Мой брат вообще прыгал в воду и вылезал тогда, когда у него уже были губы синие. Обычно мы купались с нашим отцом, а потом он умер. По вине магглов, — Дамблдор говорил тихо. Он даже и не понимал, зачем это рассказывает, но думал, что Гриндевальду нужно об этом знать. — Затем умерла мама, моя сестра младшая её убила, абсолютно случайно, — мужчина тут же нахмурился. — А затем, когда я повздорил с братом, стал с ним сражаться, Ариана тоже умерла, пытаясь нас остановить. Она была обскуром. И то, что было в ней, её убило. Поэтому, я считаю, мои страдания вполне понятны. Я ненавижу жертвовать. — Ваша сестра тоже обскур?.. — Была. Пока не умерла, поэтому я был лучшим кандидатом на роль учителя для Криденса, хоть Геллерт не знал о ней. Иногда, в этом мальчике я видел её, представлял, какой бы она выросла. — Я не стану Вашим союзником. Да, моя семья и я пострадал от магглов, Министерства, правил, законов и самого себя, но я лучше останусь обычным учителем. Я не готов снова вынести эту боль. Боль от потери, — впервые за долгое время Альбус кому-то открылся. Он говорил это все не в силах остановится, не в силах удержать то, что рвалось из него. И впервые кто-то столь внимательно его выслушал. Опустив голову, Дамблдор понял, что кусок в горло совершенно не лез, но не выкидывать же вкусную булочку. Поэтому он до сих пор держал её в руках. Волосы, из-за того что юноша наклонился, спадали на его лицо, немного мешая, особенно, когда подул ветер. Сняв перчатку, Геллерт поправил эти самые пряди, убирая их за ухо, чтобы была возможность взглянуть на собеседника. И тот не вздрогнул, не отстранился. Ему наоборот захотелось оказаться ближе, но такое он сам себе не мог позволить. — Наслаждайтесь булочкой, пока и это Альфред Вам не запретил, — Гриндевальд быстро переводил темы, но Альбус никогда не был против. Сейчас, когда они остались одни, они наконец-то почувствовали ту обстановку, которая была в их первые встречи. И ничего не беспокоило. Даже рука Геллерта на плече у Дамблдора. — Если я правильно помню, то в Хогвартсе учеников обучают танцам, — взгляд юноши заставил мужчину тихо посмеяться. — Не подумайте, мои союзники устраивают прием, и я бы хотел, чтобы Вы пошли туда с Криденсом, — почему-то в голове у Альбуса промелькнула мысль: «Но не с Вами». Но такое он предпочел забыть. Дамблдор сначала хотел ответить согласием, а после задумался, положив руку на больное место. Рука не до конца зажила для танцев. Конечно, боли такой уже не было, но он даже не знал, получится ли у него. Придётся долго подбирать одежду, чтобы никаких ожогов не было видно. — Я поговорю с доктором. Я с радостью буду сопровождать Криденса, но от танцев мне придется отказаться. Боюсь, что если попадётся пылкий партнер, я останусь совсем без руки, — и всё же он снова откусил булочку. Слова о его докторе и о диете даже напугали. Запрещать сладкое Альбусу было бы слишком жестоко. — А Вы пригласите мистера Вернера? — а вот тут Дамблдор не подумал. Он уже переходит границы. — Извините, это не мое дело. Конечно же, Альбус заметил, как общаются Геллерт с Альфредом. Между ними нет никаких преград, они не обращаются друг к другу на «Вы», называют по имени, иногда Вернер может проявить и неуважение к Гриндевальду, правда, потом пытается исправиться. Да и чутьё сложно обмануть. Альфред был хоть и без метки, но запах альфы присутствовал. Не стоило долго думать о том, что это за альфа. — Заметили? — хоть Геллерт и усмехнулся, но вот выражение его лица изменилось. Оно будто бы выражало неприязнь и нежелание об этом разговаривать. — Я всегда в сопровождении Винды. Она мое доверенное лицо и с ней мне вполне комфортно. Да и Альфред не любит показываться на публике, — было понятно, омегу, которую взял альфа, но не оставил метку, всегда за спиной нелестно называли. — Я попрошу Вас больше не поднимать эту тему. Встав со скамейки, Гриндевальд протянул свою руку, чтобы помочь и Дамблдору встать. Тот принял помощь, стараясь не показывать, что немного встревожен такой реакцией. В конце концов, Альбус открылся ему, рассказал о семье, но Геллерт не желал ему полностью открываться в ответ. По своему опыту, юноша понимал, что лучше не настаивать, но хотелось больше узнать об этом мужчине. А не только то, что он превосходный маг, прекрасный оратор, сильный лидер, а ещё у него руки тёплые. Но за руки они не держались, Гриндевальд тут же отпустил Альбуса, когда они встали. — Расскажите мне о своём детстве, — такой вопрос застал врасплох мужчину. Он медленно шёл по дорожке в парке, убрав руки себе за спину, а Дамблдор всё носился с этой булочкой, пытаясь доесть. — Я не представляю, как проходит детство в Германии. Тут всё по-другому. Да, тут красиво, но так отличается от Англии. Хотя, всё моё детство — это наш домик в деревушке, да Хогвартс. — Детство? — хмыкнул Геллерт, будто бы пытался вспомнить, что же столь особенного можно рассказать. — Я не думаю, что многим дети отсюда отличаются от ваших. Некоторые живут, как и Вы. Но я жил в других условиях. Часто родители отдавали меня на воспитание няням. Я их никогда не видел, слишком они уж были заняты работой и отношениями на стороне. Мои дни были, как один. А после началась школа, но в Дурмстранге не легче. Я рад был освободиться от родных, школы. И мне нечего было терять, — заметив взгляд Альбуса, мужчина даже усмехнулся. — Не жалейте меня. У меня были и другие приятные воспоминания в жизни. — Были? — уточнил Дамблдор. — Я бы хотел, чтобы они продолжались и по сей день. Ой! Смотрите, там же продают любимые конфеты Куини! — увидев одну из лавок, Альбус поспешил туда, чтобы купить немного конфет. А Гриндевальд действительно подумал, что приятные моменты в его жизни ещё происходят.8 Глава. Приятные воспоминания.
12 февраля 2020 г. в 03:40
Менять каждый раз дома, города, было жутко неудобно. Не успеваешь привыкнуть к новому месту, как тебе нужно уже переезжать. Геллерт после пожара стал осторожничать. Понимал, что опасно оставлять Криденса одного. А, как известно, где он, там и Альбус. Ведь их уроки никто не отменял. Да, у Дамблдора было пару дней отдыха, но после он сам пожелал продолжить обучение.
Это всё было из-за того, что в комнате волшебник просто не мог находиться. Зелья, мази, которые помогали зажить ожогам, жутко пахли. Точнее, они, возможно, были и приятными, не вызывали отвращения, но этот запах приедался. Он оставался везде. На креслах, на простынях, даже показалось, что страницы книг этим пропахли. И хотелось просто бежать от этого. Что, собственно, Альбус и делал.
И можно было бы выйти на улицу, насладиться свежим воздухом, чтобы хоть как-то сменить эту атмосферу, но вот Дамблдору строго запретили это делать. Вернер аргументировал это тем, что из-за холодного воздуха мазь будет не столь эффективной. И поэтому у Альбуса было ощущение, что он как птица в клетке, из которой не выберешься.
Единственным утешением для Дамблдора была огромная библиотека, которая присутствовала практически в каждом доме, в котором они останавливались. Обычно, после уроков с Криденсом, Альбус уходил именно туда. Он набирал себе целую гору книг, а после засиживался допоздна, пока глаза совсем не закрывались. Он специально так издевался над своим организмом. Так хоть ненужные мысли не лезли в голову.
Но иногда он отвлекался. Казалось бы, начинает думать о каких-то мелочах, а после невольно вспоминает тот день. Особенно когда смотрит на камин. Кажется, огонь столь спокойный, дрова, которые начинают превращаться в уголь, приятно трескаются. На это, может быть, и приятно смотреть, но Дамблдор не мог. У него перед глазами тут же появлялись тела, которые сгорали заживо. А после он будто бы ощущал, как снова горит его кожа.
Из-за того, что Альбус держал слишком долго перо на весу, капля чернил упала на абсолютно чистый лист, оставляя на нем тёмное пятно. Очередная бумага была испорчена, но Дамблдору уже становилось всё равно. В перерывах между чтением, он доставал листы, чернила, чтобы написать письмо одному человеку. Но стоило только коснуться бумаги, как мысли исчезали. Будто бы их и не было.
Можно было бы не сидеть здесь, а пойти к Геллерту, чтобы поговорить лично. Хотя, вряд ли к нему пустят. После их последней встречи Гриндевальд не появлялся. Он был постоянно чем-то занят. И это было неудивительно. Поэтому легче было бы написать письмо, но как уже было сказано, мысли пропадали.
Скомкав бумагу, Альбус кинул её в камин, где она тут же сгорела. Возможно, стоило бы его потушить. Тогда точно никакие мысли не будут уничтожать Дамблдора, но тогда в комнате будет мало света, да и холодно станет. Поэтому юноша откинулся на спинку довольно удобного кресла и закрыл глаза, стараясь думать о чём-то приятном.
— Я думал, Вы предпочитаете оставаться в своей комнате, Альбус, — неожиданный голос до ужаса напугал волшебника. Он чуть ли не подскочил со своего места, с ужасом оглядываясь. Никого поблизости и не было, но голос был в нескольких шагах от Дамблдора. Будто бы кто-то стоял за книжными полками. Хотя, скорее всего, так оно и было. Ведь юноша слышал стук книг, а также резкий хлопок от того, как книгу закрывают.
Поднявшись со своего места, Альбус осторожно отошёл от своего места, а после заглянул за книжную полку, где и стоял мужчина. Увидев такой испуганный взгляд со стороны Дамблдора, он усмехнулся, продолжая что-то искать. Было неожиданно увидеть Геллерта в такой обстановке и в вполне обычной одежде. Не было никаких пиджаков, жилеток, только тёмно-синяя рубашка.
— Вы меня напугали, — облокотившись об угол шкафа, Альбус старался приглядеться, чтобы узнать, что именно ищет Гриндевальд, но все книги в этом отделе были на немецком. А к сожалению, Дамблдор его не знал. — И если уж говорить о предпочтениях, то я думал, что Вы не выходите из своего кабинета. Так что, я рад снова Вас увидеть, — нужно было сказать совершенно не это, но слов других Альбус просто не находил. А мужчина и отвечать не стал, всего лишь хмыкнул.
Найдя нужную книгу, как показалось Дамблдору, Геллерт направился именно к тому месту, где сидел до этого волшебник. Там всё равно было два кресла. Конечно же, Альбус не стал стоять возле книг, а пошел за собеседником. Возможно, это была отличная возможность, чтобы поговорить, но отвлекать от важных занятий Гриндевальда совершенно не хотелось.
Дамблдор не решился сесть рядом. Да, он подошёл к креслу, положив руки на его спинку, даже немного приоткрыл рот, но не смог. Геллерт на него не смотрел, но видел это, и сначала он молчал, будто бы ждал, когда Альбус наберётся смелости. Этого не случилось. Он предпочёл убежать к окну, но не чтобы посмотреть, что творится за окном в поздний вечер, а чтобы обдумать свои действия.
— Если хотите что-то сказать — говорите, а не бегите от меня, — Гриндевальд даже взгляд не поднял, пробегая глазами по строчкам из книги. Дамблдор успел уже подумать, что, скорее всего, Геллерт в совершенстве владеет немецким, ведь это его родной язык. И кажется, он понял, что Альбус заинтересовался в том, что читает собеседник. — Основная часть этих книг на немецком, а в тех книгах, которые Вы читаете, вряд ли Вы что-то найдете.
— Я… — хотел было начать Дамблдор, но когда Гриндевальд на него посмотрел, все мысли тут же исчезли. — Да, это обидно. Я не знаю немецкий, — Альбус редко интересовался другими языками, но уже представлял сколько тайн хранят учебники на других языках. Возможно, стоило бы заняться изучением. И пока Геллерт не вернулся к чтению, Дамблдор продолжил. — Украдите меня, — казалось, что мужчину мало, что может удивить, но эти слова он не понял. — Ой, то есть… помогите мне сбежать, — получилось не лучше. — Мистер Вернер запретил мне выходить на улицу, но я больше не могу сидеть на одном месте. Если Вы, конечно же, не сильно заняты.
И когда Альбус договорил, Гриндевальд наконец-то понял о чём он. Захлопнув книгу, мужчина даже ничего не сделал, как она сама вернулась на полку. Он не знал до этого о том режиме, который ввёл Альфред, но был против этого. Запирать человека в доме на долгий срок было неприемлемо.