История, в которую Вы не поверите

      — Возможно, именно этот приём, или бал, стал решающим для меня. Я понял, что уже не смогу сбежать от этого мужчины.       Невозможно было проигнорировать просьбу Гриндевальда. Альбус это понимал. Поэтому он все же решил сопроводить Криденса на этот приём. Но стоило им зайти в здание, как Дамблдор понял, что у него появилась дикое желание оттуда уйти. Этого он, конечно же, не показал, ведь Бэрбоун, который следовал за ним по пятам, мог заметить и начать нервничать. Он и так каждый раз поправлял свой костюм, но лёгкое касание со стороны учителя его остановило.       — Мистер Дамблдор, — стоило Альбусу снять с себя пальто, как он тут же услышал, как его кто-то зовет. Тут же развернувшись, Дамблдор осмотрелся, немного нахмурившись, но сразу же расслабился, когда увидел Абернэти. Они не виделись с момента того пожара. Куини рассказала, что именно этот волшебник оказывал большую помощь в спасении самого Альбуса. — Рад Вас видеть. Как Ваше самочувствие? Я не успел Вас тогда поблагодарить, ведь Вы спасли нам жизнь, — конечно же мужчина сразу же заметил, насколько странный наряд у собеседника. Точнее, с ним все нормально, если не считать, что он отличается от парадного наряда омеги. — Вы… чудесно выглядите…       — О, благодарю. Со мной все в порядке, но понимаете, мы с Криденсом уже немного опаздываем, — Дамблдор не желал сейчас говорить о том пожаре, его сердце только начинало успокаиваться. Так же, Альбус не желал говорить и о своем внешнем виде. Даже Бэрбоун заметил некое напряжение в словах Абернэти. И конечно же, он не понял в чем дело. — Вы ждете Куини? Она скоро прибудет. И передайте ей, что я помню об обещанном танце.       Дамблдор не желал больше говорить с мужчиной, именно поэтому направился дальше по коридору. Здание, в котором они находились, принадлежало одной богатой семье магов, и всё это соответствовало стилю, элегантности и богатству, которые были присуще этому месту. Но Альбусу было всё равно. Он постарался натянуть улыбку, чтобы выглядеть более приветливым, особенно, когда они зашли в зал, увидев большое количество магов.       — Почему они на нас так смотрят? — шепнул Криденс Дамблдору, совершенно не понимая. — Как будто мишень у нас на лбу, — такое сравнения действительно было уместно при таких удивленных взглядах. Альбус даже заметил какое-то отвращение. Но все они были направлены не на Бэрбоун, а на него. И он прекрасно осознавал почему. Именно поэтому ждал, когда Винда или кто-то из приближенных Геллерта заберет юношу, оставляя Дамблдора в одиночестве. Он уже бывал на таких мероприятиях и тут лучше держаться подальше, а не идти вглубь.       — Они смотрят не на нас, а на меня. Посмотри на того человека рядом с фужерами, только медленно, — Криденс делал всё так, как и говорил Альбус. Он взглянул на того юношу, явно омегу, который был совсем не так одет, как Дамблдор, хоть и было заметно, что это омега. — Приглядись, на нем столько украшений. Видишь длинную нить из жемчуга? А браслет? Кольца? Серьги? Словно рождественская ёлка, а теперь взгляни на его одежду, — кружева, рюшечки, жабо, всё присутствовало в его наряде. Если бы не штаны, то омегу можно было спутать с женщиной. — Вот так должны одеваться омеги. Чем больше женственности в них, тем больше альф вокруг них.       Криденс перевел свой взгляд на Альбуса, который кардинально от них отличался. Он всегда предпочитал свои серые костюмы, которые не столь бросаются в глаза. Да, на нём была легкая рубашка, но она была без каких-либо кружев. Все, что ее дополняло- черная, аккуратная бабочка. Даже украшений никаких не было. Только белые перчатки, но и то из-за ожогов. Если бы не длинные волосы, можно было бы подумать, что перед ним стоит альфа.       — Такие наряды допустимы на женщинах, а не на мужчинах-омегах. Не стоит забывать про пол, — но Дамблдор тут же замолчал, когда заметил приближающуюся к ним Винду. Даже на ней было куда меньше украшений, но что сказать? Розье всегда одевалась со вкусом и довольно элегантно. — Добрый вечер, мисс Розье. Мы немного опоздали.       — Я заметила. Вам следует быть немного пунктуальнее. Но Вам повезло, Вы явно не последние гости, которые забыли свои часы дома. А теперь, пройдемте со мной. Герр Гриндевальд желает Вас видеть, — а вот у неё не было столь презрительного взгляда, как у остальных. Ей наряд Альбуса пришёлся по душе. И если Дамблдор сделал шаг, то Бэрбоун думал остаться. — Вас, Криденс, это тоже касается.       Пока они шли к балкону, Криденс смог получше рассмотреть, что же происходит вокруг. Большинство гостей просто беседовали, выпивая шампанское, которое было в их бокалах, а кто-то уже танцевал. Пары кружились в середине зала, не обращая ни на кого внимание. И они были столь прекрасны. Лёгкие, но в тоже время сверкающие наряды женщин пестрили среди тёмных костюмов мужчин. Иногда танцевали омеги, но их можно было отличить только по штанам, и более короткой стрижке.       На балконе было прохладно, но Альбуса это никак не волновало. Сейчас его главной заботой был только Криденс. А тот явно не ожидал увидеть небольшую компанию мужчин, которая собралась в одном месте, и все они смотрели на него. Ничьи лица для них не были знакомыми, можно было только сказать, что это были маги, полезные для армии. Скорее всего, один из них был омега. И уж больно активным и радостным он был. Дамблдор и Бэрбоун зашли именно в тот момент, когда незнакомец что-то говорил.       — Какие у вас недовольные лица. Танцуйте. Не каждый день мы можем веселиться. Особенно Вы, герр Гриндевальд. Мне помнится, Вы обещали мне танец. Не подходящий ли момент? — но Геллерт игнорировал эти высказывания. Он снова зажимал сигарету между своих пальцев, явно недовольный тем, что их разговор с остальными мужчинами прервали. Но стоило омеге развернуться, как он чуть ли не налетел на Альбуса. Тому даже пришлось обхватить его за талию. — Ой-ей! Мне больше не наливать, — и снова смех. — Дорогуша, если бы у вас была хватка покрепче, я бы поверил, что Вы альфа.       — Луи, отойди от наших гостей, ты сбиваешь всех с толку. Прошу прощения за моего брата, — первым опомнился молодой мужчина, как выяснилось, брат столь жизнерадостного омеги. — Я Вильям Кэлли, — все обратили внимания на резкое дружелюбие со стороны мужчины, но никто ничего не сказал. Геллерт вообще был занят разговором с одним из мужчин. Он особо и внимания не обратил даже на Дамблдора. Как будто тот и не зашёл. Только одно движение рукой сделал, намекая Криденсу подойти к нему.       — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, — как бы волшебник не хотел, но ему пришлось подать руку, чтобы её поцеловали. Вильям сначала на секунду замер, а уже после коснулся губами руки, которая все ещё была в перчатке. Легкая боль ещё была, но было терпимо. Альбус даже и виду не подал, а вот все остальные удивленно на него посмотрели. И теперь Дамблдор совершенно ничего не понимал.       — Так Вы… — Луи даже перестал смеяться. — Про Вас уже легенды ходят. Об омеге, который в одиночку смог противостоять нескольким сильнейшим альфам. Это восхищает. Герр Гриндевальд, и Вы держите такого грозного соратника в учителях? Я удивлен ещё, как не в постели, — у Альбуса даже не было слов, чтобы что-то возразить. Это была некая наглость. Казалось, что омега хочет продолжить, но из-за взгляда Геллерта тут же замолк.       — Сначала сражаетесь против альф, а после и одеваетесь как мы? Вам не кажется, что такое поведение неподобающе? — вот поэтому Дамблдор ненавидел высший свет. Им нужны были сплетни, слухи, желательно кого-то опозорить. Если бы не просьба Гриндевальда, он бы и не явился сюда, но стоять и слушать эту грязь он был не намерен.       Как и Геллерт. Он тут же поднялся, собираясь возразить мужчине, который посмел такое сказать, но жест руки Альбуса, который говорил не вмешиваться, заставил отступить. Затыкать мужчину было не разумно, особенно среди его сторонников, но он не собирался прятаться за чью-то спину, как делают это остальные. Луи-то сразу же скрылся за своим братом, который пытался увести Дамблдора танцевать.       — Может быть, я был бы и рад не вступать в бой и не получать тяжелые ранения, если бы Вы не сидели бы здесь, не устраивали свои балы, а появились бы в сражении. Только один из альф, присутствующих здесь, может сказать, что такое боль и война, и это явно не Вы, — Альбус не повышал голос, но и этого было не нужно, чтобы заткнуть всех. — Не нравится, как я выгляжу? То есть, Вы предпочитаете сделать из омег женщин? Мы всё же мужчины, так почему наша одежда должна сверкать, почему мы должны носить эти тяжелые украшения? Вам это нравится? Так может вместо жемчуга сразу же надеть золотой ошейник?       Ни у кого не нашлось слов, чтобы ответить, но это было и не нужно. Уж слишком сильно эти мужчины привыкли видеть перед собой только слабый пол. А вот Гриндевальд ничуть не удивился, он с трудом подавил улыбку, даже смех. Хотелось так рассмеяться, смотря на эти лица. Он хотел было подойти к Дамблдору, но тот лишь прошептал: «Господа», скрываясь из поля зрения. Вряд ли он хотел слышать ответ на свои слова. А мальчишка Кэлли тут же побежал за ним. Такой омега всё же сильно очаровывает. Альбус делал вид, что он не замечает Вильяма, да и танцевать он не хотел, боялся, что с рукой могут быть проблемы. Но как бы Дамблдор не пытался убежать, мужчина догнал его у самых фужеров. Вообще-то волшебник не предпочитал алкоголь, но он сомневался, что найдёт здесь нечто получше.       — Мистер Дамблдор, — второй раз Альбус хочет остаться незаметным, но всё же разворачивается, стараясь улыбаться собеседнику, но по его лицу видно, что улыбка явно вышла фальшивой. — Я хотел просто сказать, что восхищаюсь Вами, — он был практически ровесник самого Дамблдора, может быть чуть старше. — Я не оправдываю этих мужчин, но вряд ли им когда-нибудь удавалось встретиться с таким пылким юношей, который готов бороться за свое мнение. И я сожалею о словах моего брата про Вас и мистера Гриндевальда. Такая идея мне кажется даже безумной, вряд ли такой как Вы влюбится в такого, как он.       «Безумной…». Они действительно были похоже на безумцев, когда сбегали из своего же поместья, чтобы поесть обычную булочку и прогуляться по парку. Они даже выглядели безумцами, когда только начинали писать письма, но Альбус был вынужден признать, что это всё ему нравилось. Но была ли это влюбленность? Об этом даже думать было страшно.       — Спасибо, но думаю, что мои слова будут во вред мне. Учитель должен быть более сдержанный, но я не смог, — вкус у напитка противный, поэтому Дамблдор тут же оставляет его на столике. — Но раз Вы встретили такого омегу, то я думаю, что Вам лучше задуматься. Стоит ли проводить время на этих балах, или все же есть другие вещи, для которых Вы будете полезны.       — Признаться честно, я мечтаю оказаться в армии, но мой отец против. Думает, что меня сразу же убьют. Тем более, случай с тем пожаром его сильно напугал. Как Вы понимаете, я единственный наследник, поэтому он так заботится, — знакомая ситуация. В Англии в каждой чистокровной семье так происходит. Не дай бог волос с головы ребёнка-наследника упадёт. Скандала не избежать. — Я бы хотел…       Но Вильям тут же замолчал, заметив, как к ним подходит Геллерт. Кажется, он тоже оставил ту компанию, собираясь поговорить с Альбусом. Тот не знал, чего ожидать от этого разговора, но был благодарен такому появлению. Танца с Кэлли он бы не выдержал. А тот будто бы испугался, даже сделал шаг назад. Гриндевальд даже на него и не посмотрел, протягивая свою руку для танца. И вот тут Дамблдор засомневался. Стоило бы отказать, но он и так много чего уже натворил.       — Извините, — кивнув Вильяму, Альбус взял за руку Геллерта, проходя с ним в середину. И чувствуя чужое тепло, Дамблдор готов был поклясться, что ему становится дурно. — Это ужасная идея, — шепнул волшебник, но тут же встал напротив Гриндевальда, ожидая, когда заиграет музыка. Он уже чувствовал на себе эти взгляды. Конечно же на них будут смотреть. И даже не из-за самого юноши, а из-за мужчины.       — А мне кажется наоборот, — как только музыка заиграла, Геллерт тут же положил руку чуть выше талии Альбуса, а тому пришлось положить свою на плечо мужчины. Танцевать он умел, но вот именно в этот момент все будто бы испарилось. — Должен признаться, я впечатлен. Вы не стали прятаться, не растерялись. Я всё ещё жалею, что Вы не мой союзник, — они были так близко друг к другу, что Дамблдор тут же почувствовал запах альфы и его сигарет. — Об этом будут говорить ещё долго.       — Я думал, Вы будете в ярости. Они-то Ваши союзники, а я всего лишь учитель. Вдруг Ваши планы из-за этого разрушаться, — Альбус делает первый шаг, как и Геллерт, они двигаются в такт мелодии, но Дамблдору кажется, что он её и не слышит, ведь мысли всё заглушают. Он только сейчас понял, насколько же хорошая ткань у одежды Гриндевальда, насколько у того приятный голос. Даже то, что Геллерт его выше, он только сейчас это заметил. — Иногда я Вас совершенно не понимаю. И бросали бы Вы курить.       — Пытаетесь перевести тему на сигареты? — руки Гриндевальда так крепко держат Альбуса, прижимая ближе. Тому кажется, что это уже неприлично, но отстраниться он не может. — Я не злюсь. Вы высказали свое мнение, которое меня никак не коснулось. А если же они решат, устроить из-за этого недомолвку со мной, то я быстро найду новое решение, как их образумить, — Дамблдор до этого даже голову не поднимал, но на этот раз решил взглянуть прямо в глаза Геллерту. Казалось, ещё секунда, и между ними совершенно не останется расстояния, но музыка продолжалась, и они кружились вокруг других пар.       — Переводите темы обычно Вы. А вот я злюсь, во мне будто бы все кипит, — пальцы крепче сжимают чужое плечо, но Альбус вовремя одумался и ослабил хватку. — Ещё и этот омега. Вы же понимаете, что даете поводы для сомнений в моей невинности? Омега, который так сильно приближен к Гриндевальду, да ещё и спас кого-то, танцует с ним прямо сейчас. Даже я бы засомневался, — к чему Дамблдор все это говорит? Лучше было бы замолчать, но слова сами вырвались.       — Пусть думают, что им угодно. Вы и правда привлекательный омега, но те, кто хорошо меня знают, понимают, что такой омега не для меня. У меня не может быть отношений, Альбус, и я хочу, чтобы Вы это понимали, — юноша даже не мог понять, что он чувствует. У него никогда не было никакой надежды, казалось бы, любви тоже, но почему сейчас становится так больно. — Я не хочу, чтобы Вы совершили ошибки, которые совершают многие. Вы хороший собеседник, если Вам будет угодно, называйте меня другом. И если Вы так будете считать, то и другие смогут.       Геллерт будто бы увидел всё то, что почувствовал Дамблдор. Но тот постарался согласиться на правило этой игры. Он улыбнулся, делая вид, что это всё глупости, что ни о каких чувствах он никогда и не думал, даже не мечтал. Ведь это было так?       Когда мелодия закончилась, Гриндевальд выпустил Альбуса из своих объятий, а напоследок поцеловал его руку, но он не так сильно её сжимал, как остальные. Дамблдор всё ещё молчал. Не знал, что сказать. Возможно, сейчас стоило бы попрощаться, ведь что-то подсказывало, что больше на этом вечере они не встретятся, только может на следующее утро, а может и через неделю, как обычно.       Опуская руку Геллерта, Альбус не понимал, почему ему с каждой секундой становится всё больнее. И он бежал. Бежал от этой толпы, от этих взглядов, лишь бы только остаться одному и на свежем воздухе. К счастью, ещё один балкон был поблизости, и там практически никого не было, кроме женской фигуры, обтянутой в темно-зеленое платье. Винда тут же развернулась, когда поняла, что она не одна, но ничего не сказала.       Дамблдор постарался вести себя естественно, подходя к бордюру. Он чувствовал этот холод, и ему будто бы становилось легче. Его длинные, слегка волнистые, распущенные волосы были слегка растрепанными. Розье сразу же это заметила. И одним небольшим движением она исправила это, а после протянула сигареты. Скорее всего, она курила не такие крепкие, как Гриндевальд.       — Вы сделали всё правильно, — и было непонятно о чём она, но Альбус не стал уточнять. Он отказался от сигарет и она тут же их убрала, оставаясь рядом. Будто бы поняла, что если она уйдет, то все эмоции Дамблдор не сможет сдержать. Поэтому они стояли в тишине, в этом холоде, пока в зале играла музыка, сменяясь одна за другой.