История, в которую Вы не поверите

      Альбус ждал грандиозного суда. Ждал, что его призовут к ответственности, унизив перед всеми союзниками Геллерта, но всего этого не произошло. Да, его действительно вывели из камеры, отведя в одну из комнат. В этой комнате он жил, когда был ещё преподавателем Криденса, так что ему были знакомы эти стены.       Но что больше всего его удивило, так это то, что в его комнате был только Гриндевальд. Больше никого. Он стоял, как ни в чем не бывало. Но вот на Дамблдора не взглянул. Он даже не дернулся, когда двери открылись. Охрана же освободила Альбуса из оков, а после и вовсе удалилась. И впервые за долгое время, Дамблдор почувствовал себя неуютно в присутствии Геллерта.       Запястья горели из-за того, что наручники сильно натерли, но Альбус и виду не подал. Лишь только потер их, стараясь уменьшить дискомфорт. А после, он все же рискнул подойти к Гриндевальду. Лишь немного, на пару шагов, ведь опасался, что Геллерт все ещё зол. Хотя, было непонятно, что он сейчас испытывает, ведь он все так же стоял спиной.        — Я рад, что ты решил поговорить со мной, — все же Дамблдор не смог долго молчать. Поэтому он заговорил первым. И сделал все же ещё один шаг к Гриндевальду, но тот немного развернулся, посмотрев на Альбуса краем глаза, будто бы намекал не подходить. И тот послушался, оставаясь на своем месте. — Я надеюсь, что мистер Ред передал тебе мои слова. И рассказал, почему я сделал это. Это все было ради моего единственного брата.        — Он приходил ко мне, - Дамблдор лишь кивнул. — Аберфорт, — а вот это было уже непонятно Альбусу. — Просил освободить тебя. В своей манере. Мальчишка, который не умеет держать язык за зубами, — Геллерт все же развернулся, посмотрев на своего собеседника. Он, казалось, был спокоен, даже не злился. Возможно, поэтому Дамблдор и расслабился, слабо улыбнувшись. — Лучше бы ты его не спасал.        — Я должен был, — не мог сейчас Альбус смотреть в глаза Гриндевальду. Поэтому и опустил голову. Но ему пришлось ее поднять, когда Геллерт подошел к нему ближе. Он провел по его щеке пальцами, после коснулся распущенных волос, взяв одну прядь. — Я не врал, Геллерт. Я правда люблю тебя. Все мои чувства, все что я говорил тебе, было правдой, — и Дамблдор даже хотел положить свою руку поверх чужой, но не смог.       Пальцы Гриндевальда совсем неожиданно оказались на его шее, резко прижимая к стене. Было больно и неприятно. Альбус попытался сначала вырваться, схватившись за руку Геллерта. Он не понимал этой резкости и смены настроения. Ведь секунду назад все было нормально. Но чем больше он пытался вырваться, тем сильнее пальцы на его шее сжимались.        — Может, прекратишь уже? — одно лишь заклинание, и Дамблдор полностью обездвижен. Он мог только моргать и дышать. И то с трудом из-за пальцев на горле. — Ты правда думаешь, что я второй раз поведусь на твои рассказы о любви, Дамблдор? — это прозвучало грубо. — Если ты действительно меня любишь, то тебе бы следовало выбрать меня. Но ты даже выбрал не брата, а Министерство. Ты убил меня, ты предал меня, мои люди умерли из-за тебя. А что твой брат? Ты видел его? На нем нет живого места.        — Но я... — Альбус пытался сопротивляться заклятию, но оно и слово не позволяло произнести. Хорошо хоть Гриндевальд ослабил хватку, а то бы Дамблдор и дышать бы не смог. Его волосы лезли в лицо, но он их и поправить не мог. Зато Геллерт сделал это с легкостью. Он убрал мешающие пряди назад, а после и вовсе сжал волосы Альбуса, заставляя его запрокинуть голову.        — Чем больше ты говоришь, тем больше я хочу тебя убить, — Гриндевальд прошептал это, практически касаясь своими губами губ Дамблдора. И тот даже надеялся на поцелуй, но этого не последовало. Геллерт отстранился. Отошел от Альбуса, а после снял заклинание, позволяя двигаться. Тот сразу же отошел от стены, обнимая себя руками. Ему становилось страшно. — Но я этого не сделаю. Твой приговор смягчен из-за спасения моих людей на поле битвы. Временно ты останешься в Нурменгарде, пока идет следствие, а потом, ты покинешь его. Но тебе будет запрещено приближаться и общаться хоть с кем-нибудь из моей армии. В том числе и со мной.        — Глупое наказание. Я думал, что он хотя бы будет мучить Вас проклятиями.        — Это и было мое проклятие, мистер Грин. В моей жизни самое главное — любовь. Любовь к Геллерту. Он знал, что так сильно я никого не полюблю. И воспользовался этим. Он превратил мою любовь в такую боль... Но это было лишь частью моего наказания.        — А брат?.. — к чему говорить о любви или спорить с Гриндевальдом? Он и так сохранил ему жизнь. Хоть внутри все начинало рушиться. Но ведь Дамблдор знал, на что шел, ведь знал, что его действия приведут к потери Геллерта. И он его потерял. Так почему было так больно? — Он тебе ни к чему. Отпусти его, Геллерт, молю тебя.        — Ты уже начинаешь молить? — Гриндевальд усмехнулся. Он стал совершенно другим. Не таким, каким полюбил его Альбус. Он был холоден, жесток. Он явно насмехался над Дамблдором. — Мне не нужны идиоты. И я с радостью избавлюсь от всех в вашей семейке. Так что забирай. Мне он не нужен, — это было все, что сказал Альбусу Геллерт в тот день. Больше говорить смысла не было.       Но Дамблдор не знал, что когда Гриндевальд практически вышел из комнаты, он ещё раз взглянул на Альбуса. Да, он не видел лица, но знал, что тот подавлен. Это было видно. Его плечи опустились, сам он слегка дрожал, кожа стала бледной из-за пребывания в темнице. И лишь его волосы, на которые падали лучи света, казались столь яркими. Было неприятно видеть такого Дамблдора, но Геллерт все равно ушел.       И когда дверь захлопнулась, Альбус уже не смог сдержать свои эмоции. Он закрыл себе рот рукой, чтобы никто не услышал его крика, который рвался из груди. Сейчас даже смерть казалась каким-то подарком судьбы. Дамблдор кое-как дошел до кровати, падая на нее, но чтобы свернуться, прижать колени к груди, а подушкой закрыть лицо. Никто не должен был видеть его слабости, никто не должен был их слышать.       В голове будто бы мелькали картинки. Их с Геллертом встречи. Их встреча в чайной лавке. И если раньше эти воспоминания приносили радость, то сейчас они уничтожали. Все будто бы сгорало. И, казалось бы, Альбус совсем недавно отпустил свою боль, полностью очистился, но сейчас все нахлынуло с новой силой. И оставалось лишь надеяться, что этот ад, что этот пожар в душе, скоро успокоится.

***

      Альфред не хотел приезжать в Нурменгард, но после слухов о кровавой резне Гриндевальда, он просто не мог себе отказать. Они так давно не виделись с Геллертом, что он даже успел соскучиться. Но только вот Гриндевальд был холоден. Да, он принял Вернера. Даже возражать не стал. Но почему-то на него даже не смотрели. Его мысли были заняты чем-то другим. И Альфред догадывался чем.        — Как я и говорил, ты его уничтожил, — к счастью для Вернера, он был в хороших отношениях с Бернардом, который с радостью ему обо всем рассказал. — Только я думал, что это случится раньше, — они находились в комнате Геллерта. Тот сидел, как всегда, в своем кресле, а Альфред проходил по комнате, осматриваясь, будто бы он был здесь впервые. Он остановился возле стола. Обычно, в своей комнате Гриндевальд не работал. Поэтому на этом столе лежали лишь книги. И одна ленточка. Она принадлежала явно не хозяину комнаты.       Геллерт же ничего не ответил. Он хотел насладиться тишиной и треском камина. Сейчас ему нужно было обдумать дальнейшие действия, но вот Вернер, как всегда, отвлекал. Гриндевальд сначала надеялся, что он все же заткнется и уснет сразу же на его кровати, которая была почти вся перевернута. Одеяло и подушки валялись на полу, и никто не желал их поднимать.        — Но при этом, ты его простил. Дал свободу. Ты слишком ослеплен этим мальчишкой, — Альфред даже был рад, что Альбус исчезнет из жизни Геллерта. Но что-то не давало ему покоя. — Сколько лет пройдет прежде чем ты появишься на пороге его дома? Будет забавно, если он будет уже замужем и с детьми, — Гриндевальд этому даже усмехнулся. Хотя, он понимал, что вряд ли Дамблдор выйдет замуж.        — Он никуда не уедет, Альфред, — Вернер на эти слова резко развернулся, непонимающе смотря на Геллерта. — Ты слышал, на что он способен? Будет глупо отпускать его. Если он окажется на стороне Министерства и пойдет против меня, то у меня будут огромные проблемы. Поэтому, он должен здесь остаться, но пока ему об этом не обязательно знать, — Гриндевальд откинул голову назад, прикрывая глаза. Он лишь почувствовал, как Вернер осторожно садится на его колени. Но Геллерт глаза так и не открыл.        — Значит, он не понесет даже никакое наказание? Хотя, зная тебя, ты просто его трахнешь и будешь держать его рядом, как меня, — эти слова заставили Гриндевальда посмеяться. А ведь Альфреда никто не держал. Его никто не звал. Ему даже никто и надежду не давал на счастливые отношения. — Или ты задумал нечто другое? Все же, он отравил тебя.       От этих слов Геллерту стало смешно. А Вернер ничего и не понимал. Он не понимал Гриндевальда, с которым провел большую часть своей жизни. Сейчас он его даже не узнавал. Точнее, он вспоминал самое начало их отношений, когда оба они были молоды. Тогда Геллерт больше напоминал сумасшедшего. Как и сейчас.        — Тебе ли говорить об отравлении? Я восхищаюсь Альбусом за его преданность. Ведь сначала он спасает меня от твоего яда, а после, через год, травит меня, но тут же воскрешает, — Альфреду пришлось встать. Он тут же отходит на несколько шагов назад. — Что ж тебе-то это в голову не пришло, Альфред? — Вернер готов отрицать, но он совершенно растерян. — Куда же ты, любовь моя? Или ты боишься меня?       Альфред хочет призвать палочку, но почему-то не получается. Сердце начинает биться сильнее. Ему становится страшно. А Гриндевальд ведет себя так непринужденно. Он так спокоен. Даже встает со своего места, чтобы снова налить себе выпивку в стакан. А Вернер не знает что делать. Стоило бы выбежать, но тогда его сразу же поймают люди Геллерта. Скорее всего, они поджидают его уже за дверью.        — Ты молодец. Сбил со следу. Я даже не понимал, что же отравлено. Признаюсь, на то, чтобы понять, у меня ушло полгода. Пока один из моих подчиненных не взял с моего стола эту книгу, — Гриндевальд осторожно, через ткань, взял одну из книг, которая лежала на столе. — Книга про Дары Смерти. Точнее, про один из них. И ты ведь знал, что я буду пролистывать снова и снова, пока не найду намека, где же спрятан третий Дар, — Альфред все это время молчал. Даже боялся пошевелиться. — И возможно, я бы не убил тебя, не сглупи ты. Лучше бы ты не приезжал.        — Я не хотел тебя убивать. Мне сказали, что оно тебя только ослабит, Геллерт, — Вернер все же смог заговорить. Гриндевальд подошел к нему, отложив книгу, а после обхватил ладонями его голову, чтобы тот не смел от него и взгляд отвести. — Я не знал, что оно настолько ужасно. Просто… я не мог. Не мог больше выносить ту боль, видеть, как ты желаешь другого, — Альфред положил руки на оголенные плечи Геллерта. — Я не знал, что оно может тебя убить.        — Несколько лет назад ты потерял меня из-за своей ревности. А сейчас, ты приблизил ко мне другого омегу и тоже благодаря ревности, — Гриндевальд смотрел на Вернера и понимал, что ему придется вынести приговор ещё одному человеку. И оба они ему были когда-то дороги. — Не бойся, я не убью тебя. Это будет слишком мягко для тебя. Я хочу, чтобы ты пережил все то, что пережил я.       Альфред лишь слышал о действии этого яда. Сначала ему действительно сказали, что это просто ослабит Геллерта, но после он понял, что же он натворил. Все это он делал лишь из ревности и злобы на Гриндевальда, ведь понимал, что он никогда не будет с ним вместе. Но того же он не мог сказать и про Альбуса. Это и пугало.        — Как я и сказал, лучше бы ты не приезжал. Возможно, я бы это и забыл. Но все же, спасибо. Я хорошо провел эту ночь, — Геллерт отдает пузырек с ядом Альфреду, а сам все же надевает рубашку. Он не хотел спать, да и находится в одной комнате вместе с Вернером, он не желал. Поэтому он и трансгрессировал, но лишь тогда, когда увидел, что Альфред все же выпил яд.       И сначала он хотел уйти в сад, но после мысли, воспоминания сами его провели к комнате Альбуса. Нет, он не собирался к нему заходить или разговаривать с ним, тот должен был думать, что между ними все разрушено, хоть Гриндевальд знал, что это не так. Он знал это с того момента, как был отравлен в первый раз. Тогда он и увидел первое видение о Дамблдоре. Он должен будет находиться рядом с Геллертом. У него не будет выбора.       Но сейчас он спокойно спал в своей кровати. Это было заметно из-за того, что дверь в его комнату была лишь слегка приоткрыта. Можно было заметить, как Альбус весь сжался, лежал на краю кровати, обнимая крепко подушку. Сзади него лежал Дэвид, крепко обнимая своего друга. Скорее всего, только благодаря его зельям, Дамблдор смог уснуть.       И Гриндевальд не мог отвести взгляд от Альбуса. Он понимал, что должен ненавидеть его, должен изгнать его прямо сейчас, но перед его глазами Дамблдор слишком невинен. Он все такой же мальчишка, который стоит в чайной лавке, улыбаясь каждому. Возможно, когда-нибудь, это обернется против Геллерта.