История, в которую Вы не поверите

      Сколько дней прошло с того ужасного дня? Точно нельзя было сказать. С одной стороны, казалось, что все пролетело за один лишь краткий миг, но с другой стороны… Все воспоминания о тех днях заставляли вздрагивать Альбуса. Он помнил, как пытался остановить кровь, которой было столь много, лечил рану, вытирал остатки крови с чужого тела, а после – со своих рук. Борьба с лихорадкой, переживания, что в любой миг Дамблдор больше не услышит, как дышит Геллерт. Что вот ещё секунда, и сердце Геллерта Гриндевальда остановится.       Сам Альбус себя не щадил. У него не было сил на еду, на лишние размышления, казалось, что сила его оставила, ведь он даже не мог привести дом в порядок. К счастью, кто-то явно был в курсе, что они живут в этом старом доме, поэтому-то в один из вечеров Дамблдор обнаружил на пороге чистую одежду и еду. Стоило бы насторожиться, но потом Альбус понял, что вряд ли враги стали бы их кормить и заботиться о них. Кто именно это был, Дамблдор не знал.       Каждый день проходил одинаково. Вот Альбус встает с кровати, которую он переместил поближе к кровати Геллерта. Проверяет, не очнулся ли тот, в каком состоянии его рана и не спал ли жар. Идет в душ, снова возвращается в комнату, но уже с едой. И хоть еда, которую оставляли незнакомцы, очаровательно пахнет, Дамблдор не чувствует вкуса. Каждая ложка вызывает приступ тошноты. Альбус давится и ест. После же весь день он проводит в прострации, лишь следя за Гриндевальдом.       Один из дней закончился точно так же, как и прошлые, Дамблдор хоть и засыпал, но каждый раз просыпался по несколько раз. Его мучило беспокойство, кошмары, где было много крови, крики, а он беспомощный, не способный помочь дорогим людям. В этот же раз кошмары отступили. Альбус готов был поклясться, что во сне он чувствовал, как непонятная энергия окутывает его, заставляя расслабиться и успокоиться. Это было отдушиной после всех ужасных дней.       И вот наступил новый день. Дамблдор даже не хотел подниматься с кровати. Забавно, но не из-за того, что не хватало сил, казалось, что их стало ещё больше. Просто в кровати было так хорошо и спокойно, а главное, тепло. Хотелось остаться в ней и ещё немного понежиться, но Альбус знал, что надо вставать. Поэтому, приложив усилия, он сел, поправляя свои волосы, которые слегка запутались после сна.       Дамблдор не понимал, что произошло. В этом доме, который он уже возненавидел, стало так… уютно? Альбус постарался отогнать от себя эти мысли, чтобы подняться на ноги и осмотреть Геллерта. Когда же он взглянул на соседнюю кровать, там никого не было. Сначала паника охватила Дамблдора, но за секунду он понял, что похитители вряд ли бы стали заправлять кровать.       Альбус схватился за грудь, тяжело дыша, он сжимал рубашку в своих пальцах, чувствуя, как непонятное тепло охватывает душу. Наконец-то облегчение наступило. Вместе с ним же пришло и осознание, как же все изменилось. Казалось бы, что обычная лачуга, состоящая из двух комнат, преобразилась в обычный дом. Пошарпанные стены, выпирающие доски, отклеенные обои, все это исчезло. Казалось, что в доме сделали ремонт. Вся мебель даже выглядела как новая.       Дамблдор соскочил с кровати, чуть ли не запутавшись в одеяле, собираясь все же отыскать пропавшего альфу. Долго его искать и не пришлось бы, ведь на кухне был тихий, но шум. Альбус аккуратно передвигался сначала по комнате, а после – и по небольшому коридору. Он замечал, как все преобразилось, казалось, что в доме стало даже светлее.       И вот, на кухне, где тихо потрескивали дрова в камине и пахло чем-то вкусным, стоял он. Ему явно все ещё было больно, но Геллерт стоял ровно, его плечи были расправлены, а спина ровна. Будто бы ничего и не было, не считая, конечно же, кругов под глазами и слегка осунувшегося лица. От Гриндевальда даже не веяло слабостью, что сильно удивляло.       — Так вот это из-за чего, — голос Альбуса был тихим и хриплым. — Я до последнего не понимал, какого это, когда альфа не скрывает свою ауру и воздействует ею на омег, — какие же это были глупости, но кроме этого Дамблдор не знал, что сказать. Вариантов было много. Хотелось вообще подбежать и обнять, но Альбус не мог, он запрещал это себе, даже ком в горле стоял. Хотя Дамблдору до сих пор было спокойно. Он и правда впервые почувствовал ауру Геллерта. Впервые тот ее не скрывал.       — Скоро завтрак будет готов, — Гриндевальд держал в руке нож, что-то нарезая. Столь нетипичная и непривычная картина. Он готовил. Что больше удивляло, он умеет готовить и без магии. Из-за этой картины, которая стояла перед глазами, Геллерт выглядел для Альбуса странно. Хотя для Дамблдора было куда более удивительно, что тот ничего ему не сказал. Только про завтрак, и все.       Альбус ещё пребывал в каком-то шоке. Он медленно подошел к креслу, которое стояло у камина. Когда Дамблдор в него сел, то оно даже не скрипело. Хотелось сказать хоть что-то, но он не мог, пытаясь осознать свои эмоции, чувства, найти ответы на вопросы. Вместо же этого, Альбус вжался в кресло, забираясь на него с ногами, а после – обнял колени. Он видел, как исхудали его руки. Если бы он носил кольца, то они бы не держались на его пальцах. Даже одежда выглядела мешковатой.       Дамблдор поднял взгляд на Гриндевальда, который оставался таким же спокойным. Он даже не смотрел на Альбуса, продолжая так ловко резать какие-то продукты. Кроме стука ножа о доску, ничего не было слышно. Дамблдор хотел что-то сказать, но не знал что. Поэтому он смотрел на Геллерта, который стоял в нескольких метрах от него. Он тоже слегка исхудал, хотя Альбус поил его бульонами все эти дни. По крайней мере, пытался.       Даже несмотря на это, белая рубашка, которую носил Гриндевальд, была ему слегка мала. Поэтому она обтягивала его грудь, руки. Дамблдор видел какие это крепкие руки и как передвигаются мышцы, когда Геллерт делает движение. Особенно это было заметно из-за того, что рукава рубашки были закатаны, первые пуговицы были расстегнуты, открывая взор на шею и ключицы.       — Не знал, что ты умеешь готовить, — Альбус зажмурился, понимая, насколько сейчас эта глупая тема. Он тут же опустил взгляд, сжимая пальцами костяшки на руке. Из-за этого он и не заметил, что лишь украдкой на него посмотрели и как на него посмотрели. — То есть, я думал, что это не для тебя, ну, без магии. Ещё и так умело. Я вот не умею, совсем.       — Когда-то у меня не было власти или же армии. Тогда приходилось справляться своими силами, — Геллерт уже отвел взгляд, когда на него снова посмотрели. — А без магии, потому что это успокаивает, — Гриндевальд отошел от стола к одной из тумбочки, чтобы достать что-то из кухонной утвари, но из-за резкого движения боль в груди дала о себе знать с новой силой. Из-за этого Геллерт положил руку себе на грудь и недовольно вздохнул. Дамблдор хотел было уже подняться и подойти, но его остановили взглядом. Холодным. — Все нормально. Сиди.       Аура и правда удивительная вещь. С помощью нее даже можно понять, что испытывает маг в данный момент. Альбус же почувствовал злость. Гриндевальд явно злился. Это ударило по Дамблдору. Он так и застыл, опираясь руками о подлокотники кресла. В мыслях пробегала лишь одна строчка: «Посмотри же на меня, скажи мне хоть что-то». Альбус и правда этого желал, чтобы понять, что с Геллертом происходит, откуда злость. И лишь один ответ был. На самого Дамблдора.       Альбус весь сжался, его руки дрожали. Он поднял одну из них и перекинул свои волосы полностью на одно плечо, теребя концы. Дамблдор ждал хоть чего-то от Гриндевальда, но так и не получил. Поэтому ему и захотелось скрыться. Альбус все же поднялся с кресла, чтобы подойти к дверному проему, который вел в ванную.       — Я…- голос был слишком хриплым. — Я пойду умоюсь, — и снова лишь кивок. Дамблдор стоял так одну секунду, две, три и… — Да посмотри же ты на меня! — резкий вскрик заставил Геллерта вздрогнуть и замереть. Он и правда поднял голову, находясь в шоке от такого всплеска. Альбус же глубоко вздохнул, выпрямившись. — Да, из-за меня ты нарушил все планы, из-за меня ты был ранен, из-за меня ты здесь, а не в своем шикарном кабинете, из-за меня возможно умерли люди, из-за меня всё это случилось. Я знаю! Но имей силы хотя бы сказать мне это в лицо, а не молчать! Ты мог бы хотя бы сказать где мы, ведь ты явно знаешь, а я – нет!       Дамблдор мог бы вступить в перепалку, продолжая свою тираду, но не смог. Сил не было. Да и Гриндевальд был слишком шокирован. Поэтому Альбус ушел в ванную, резко хлопнув дверью. Когда же он включил воду, хоть и было шумно, но все равно услышал, как раздался какой-то стук на кухне, будто бы швырнули какой-то предмет об стену. Дамблдор вздрогнул от этого.       Набирая холодную воду в ладони, Альбус видел, как дрожат его руки. Он наклонился и постарался умыть лицо, намочив пару прядей. Когда же он открыл глаза, то заметил, как раковину украсили пару красных пятен. Их уже практически смыла вода. Дамблдор недовольно цокнул, взяв полотенце, чтобы его намочить.       Отражение в зеркале не радовало. Он и правда сильно похудел всего за пару дней. Такие темные круги под глазами, грустный взгляд, губы потрескались, казалось, что даже его волосы стали тускнее. А вот по шеи бежала тоненькая струйка крови. Метка снова кровоточила. Альбус старался не смотреть на самого себя, лишь на шею, чтобы смыть кровь. Полотенце слегка окрасилось в розовый цвет. Это было привычное дело. Все эти дни это происходило. Около трех раз на дню.       Дамблдор знал, что это ненормально, но сейчас ему было все равно на себя. Он сел на край ванны, запуская пальцы в свои волосы и сжимая их у корней. Альбус пытался все осмыслить, но в голове была будто бы каша. Одна мысль цеплялась за другую, вторая – за третью, и получался клубок. Из-за этого Дамблдор будто бы оказался в трансе, даже не замечая, как летят минуты.       Альбус не понимал, сколько времени провел в ванной, но все же взял себя в руки, чтобы просто умыться и собрать волосы. Выходить не хотелось. Говорить с Геллертом – тоже, поэтому когда он вышел, то попытался проскользнуть незаметно в комнату. Дамблдор не знал, чем себя занять, поэтому тупо сел на кровать. Рядом с ней стояла тумбочка. На нее Альбус тогда скинул свои вещи и украшение. Неизвестно почему, но рука сама потянулась к украшению, которое Дамблдор называет своим ошейником.       Перебирая в пальцах камушки, Альбус понимает, что не один в комнате. Гриндевальд стоит в проеме, и вот теперь он смотрит на Дамблдора, но все ещё молчит. Альбус тоже. Он и голову не поднимает, делая вид, что слишком увлечен, рассматриванием украшение. Все же оно красивое.       — Иногда я многого не говорю. Например, что приготовить завтрак для кого-то для меня неприемлемо, — Геллерт все ещё стоит на месте, — Или что я могу чувствовать свою вину. Для меня легче это искупить, слова это всего лишь глупость. Многие люди меня не понимают, и это нормально, но ты меня понимал. Особенно когда мы вели переписку. Ты даже понимал, как задеть меня, как мной манипулировать. Я все это видел, но поддавался тебе, — Гриндевальд подходит к кровати, но видит как Дамблдор раздражено ведет плечами, поэтому стоит, не садится рядом.       — Это ты у нас мастер манипуляций. Сейчас тоже пытаешься? Или хочешь вывести меня на эмоции очередной раз? — Альбус ухмыляется. — Даже твое молчание на кухне было не просто так. Знал же, что я среагирую, ну а я и повелся.       — Нет, — столь короткий и уверенный ответ. — Я не говорил это тебе никогда: ты удивительный. Твои мысли и размышления всегда меня поражали. Когда ты заходил в помещение, то будто бы наполнял каждый уголок своей энергией. Взгляд всегда то и дело падал на тебя. Я сам же тебя и наказал, а после – и себя. Нарушил все, чтобы иметь возможность снова общаться с тобой. Поэтому назначил все эти встречи. А после – сидел и наслаждался каждым мгновением. Мне было настолько спокойно, что я даже засыпал рядом, не опасаясь ничего.       Гриндевальд не садится рядом на кровать, а лишь опускается на одно колено прямо перед Дамблдором. Тот удивлен и все же теперь смотрит на Геллерта, хоть ещё и зажат. Хотя бы злость пропадает. Из-за этого Альбус уже не пытается уколоть Гриндевальда, а лишь внимательно слушает.       — Я не смог злиться на тебя, когда ты отравил меня, пытался, но в итоге злился на себя. Наказал, привязал меткой. Да, это пустышка, и мы не связаны, но я взял ответственность на себя за тебя. Ты сильный волшебник, но я должен защищать тебя, как альфа. А в итоге один раз ты чуть не сгорел в пожаре, тебя прижало министерство, ты был отравлен дымом в Лондоне, да и сам я делал тебе больно. А теперь ты чуть не умер, если бы я не закрыл тебя. Даже несмотря на спасение, ты все равно страдаешь. Ты исхудал, бледен. Я чувствую, что у тебя даже нет сил, — Альбус замечает, как Геллерт напрягся. — Злиться на тебя, Альбус? Я злюсь на себя. Я снова не уберег тебя. Весь план был разрушен из-за меня. И только меня должна грызть совесть, а не тебя.       Геллерт опускает голову прямо на руки Дамблдора. Он прижимается своим лбом к костяшкам пальцев, прикрыв глаза. Альбус снова шокирован, он не знает, что делать, что сказать на все это. Поэтому все, что он может, это убрать одну свою руку, но лишь затем, чтобы запустить пальцы в белые пряди. Он слегка касается ногтями кожи, осторожно проводя. Гриндевальд от этого только ближе прижимается. Почему-то от этого становится так приятно в груди.       — Ты ведь понимаешь, что мы с тобой обречены? Я должен буду покинуть тебя. Рано или поздно. Также я должен ненавидеть тебя, а я не могу, я хочу, но не могу. И я знаю, что любовь под запретом, поэтому и выхода нет у нас. Я понимаю, что буду искать везде хотя бы твою тень, а ты будешь надеяться хоть украдкой заметить рыжие волосы, — Дамблдор опускается на пол, но чтобы наконец-то прижаться к Геллерту, уткнуться в его шею носом, обнять и почувствовать, что он жив. — Я не хочу этого снова испытать. И не хочу узнать из газет, что ты погиб.       — Я знаю, Альбус, я знаю, — Гриндевальд тянет за ленту, чтобы после как можно крепче прижать к себе Дамблдора, держа одну руку на затылке, а второй поглаживая по спине. Он чувствует, как Альбус дрожит, он чувствует, как его аура становится подобна мигающей лампочке. Геллерт окутывает своей, чтобы просто успокоить. — Поэтому мне куда легче, когда ты считаешь меня монстром.       Дамблдор не может ничего ответить. Они так и сидят на полу. Альбус чувствует чужое тепло, чувствует, как Гриндевальд прижимается своей щекой к голове. Его объятия крепкие, а рука поглаживает то по спине, то по голове. Дамблдор все же пытался немного отстраниться, боясь надавить на рану, но это ему не дают сделать. Только лишь когда в животе заурчало, все поглаживания остановились.       — Идем, — Геллерту самому не хочется отпускать Альбуса, но приходится отстраниться. Он встает первый, а после подает руку Дамблдору. Тот уже куда спокойнее. — Когда вернемся, я отправлю тебя к лекарям, с Дэвидом. Надо проверить метку, — все же Гриндевальд заметил ранки на метке. Альбусу хочется недовольно поворчать, но он не успевает, ведь его тянут за руку, чтобы после отвести на кухню.       — И с Дэвидом пойдем, и с тобой, — руки у Дамблдора все ещё холодные. Он слишком сильно перенервничал. — Я не только плохо готовлю, но и лечить я особо не умею, — это вызывает смешок со стороны Геллерта. — Ничего смешного! Я хорош в других вещах. Вот например, в мире ещё столько не раскрытых вещей. Возможно использовать самые необычные и непредсказуемые вещи, чтобы добиться столь значимого результата, — из-за переизбытка эмоций Альбус сам не заметил, как стал быстро говорить непонятно что.       — К примеру? — Гриндевальд усадил за стол Дамблдора, а сам направился к плите, где все же что-то вкусно пахло. Альбус слегка вытянул шею, чтобы посмотреть. Только сейчас до него начали доходить слова Геллерта. Тот ведь и правда редко о ком-то заботился. Сейчас же Гриндевальд что-то приготовил и сам что-то наливает в тарелки.       — Кровь дракона! Раньше я исследовал. Я готов тебе поклясться, что назову около семи применений. Конечно это все не опубликовано и исследование ещё не закончено, но я обязательно доберусь до этого, когда решу несколько проблем с омегами. Даже не несколько, — Дамблдор продолжал говорить, когда перед ним поставили тарелку супа. Он был не жирным, в основном из овощей, хотя, несколько кусочков мяса там плавали. — И это не завтрак, — но все же Альбус взял ложку, а после резко остановился. — А где мы, кстати?       — Мне бы хотелось взглянуть на эти исследования. Если ты хочешь их закончить, я могу помочь и достать все, что тебе нужно. Это же и касается омег, но мое мнение такое: ты решил все взять на себя, не понимая, что у тебя под боком три омеги, полностью разные, так что ты можешь с помощью них обхватить множество проблем. Ешь, — Геллерт говорил спокойно и размеренно, он не продолжил, пока Дамблдор не начал все же кушать. — Это не завтрак, но твое тело и организм пострадали. Нечто подобное тебе подойдет. Ко всему этому, у меня вопрос. Ты переместил нас с помощью кристалла Джозефа?       — Ой, — Альбус прижал руку к губам, когда понял, насколько же столь простое блюдо было вкусным. Сейчас вкус вернулся. — Очень вкусно, если честно. Спасибо тебе, — Дамблдор хоть и чувствовал легкую тошноту, но ел. — Я думаю, остальное мы обсудим с тобой попозже. Меня больше волнует последнее. Да, я взял его кристалл. Он сказал представить место, а в итоге мы оказались здесь. Кто-то приносил еду и одежду, хотя никого из людей я не видел.       — Скорее всего, твои мысли были спутаны. Джозеф на такие случаи зачаровал кристалл. Его можно использовать лишь раз. Если человек не знает место, то его отправляет сюда. Это небольшая деревушка, о которой мы заботимся как о тайном убежище. Мы нашли ее в молодости, — Гриндевальд достал сигареты, прикуривая одну, но что-то явно сделал, потому что Альбус не чувствовал запах. — Здесь есть неплохой трактир. Джозеф там часто оставался на гулянья. Лет двадцать назад им управлял безумный Джон, но он умер. Трактиром заведует наш человек. А вот жена Джона ещё жива. Она-то и приносила одежду. Сегодня отчитала меня, что я не забочусь о своей беременной омеге.       — Что? — Дамблдор аж супом подавился, начиная кашлять. Нечто подобного он не ожидал. И даже не мог объяснить. — Почему она так решила? Я ей даже на глаза не попадался! — Альбус запил все же водой, чтобы хоть как-то избавиться от кашля. Он ждал ответа, но Геллерт молчал, смотря в упор, лишь слегка приподняв бровь. Явно не хотел отвечать, пока Дамблдор не продолжит кушать.       — Твоя аура скачет сейчас. Поэтому и нужно проверить тебя. Такое случается у беременных омег или в случае сильного стресса организма. Так как ты не можешь быть беременным, тут второе. Объяснять же ей я не стал, — Гриндевальд растворил сигарету, продолжая следить за тем, как Альбус ест. — Именно с помощью моего человека мы и выберемся отсюда.       — Хорошо, я понял, — Дамблдор кивнул. Он и сам замечал, что с ним что-то не так, но предпочел умолчать. После отложил ложку, поправляя свои волосы. — Но я не продолжу есть, пока ты не притронешься к еде, — Геллерта это заставило усмехнуться, а после он послушно пододвинулся к столу.