Вот и пролетел ещё один день. За прошедшее время никаких важных событий не произошло, по крайней мере, для Альбуса. Дамблдор в основном провел весь день в размышлениях. Единственное, его пару раз отвлекали разговоры с Геллертом ни о чем. Самому Гриндевальду тоже было не до каких-то важных событий. Организм был ещё слаб, именно поэтому Геллерт много времени проводил в кровати. Он не спал, а, скорее, дремал. Это не мешало ему вставать как по часам и кормить Дамблдора чуть ли не с ложечки, потому что тот протестовал.
И этот день не был наполнен неловкостью. Тут куда уместнее было бы слово «спокойствие». Даже когда наступила ночь, Альбус не переживал, как он будет спать рядом с Гриндевальдом, пусть и на разных кроватях: всего лишь пожелал спокойной ночи и забрался под одеяло. Хотя кое-что все же тревожило Дамблдора.
Геллерт и правда не просто так скрывал свою ауру. Несмотря на то что Альбус был омегой, он чувствовал, насколько она сильная – будто бы подавляет. Опять же, из-за своей расы Дамблдора это особо не трогало. Зато аура на него действовала иначе. Когда Альбус только лег в кровать, он почувствовал странное желание. Его сущность просто кричала о том, что уж слишком одиноко в этой постели, куда лучше на соседней. Хотелось прилечь рядом с Гриндевальдом, прижаться как можно крепче и уснуть под тихий стук сердца.
Конечно, Альбус сдержал подобный порыв, только ему это не нравилось. Можно было бы попросить Геллерта спрятать ауру вновь, но Дамблдора она успокаивала как ничто другое. Метка за последний день перестала кровоточить, а силы возвращались. Это замечал и сам Гриндевальд, может, поэтому-то и не сдерживался.
Сейчас Альбус старался об этом не думать. Он найдет на это время, но потом. Может, завтра, а может – через неделю, кто знает. Главное, что происходит сейчас, лишь бы не поддаться порывам, на которые отчаянно подталкивала сущность омеги. Только стоя на крыльце дома и наслаждаясь свежим воздухом, Дамблдор мог забыть об этом.
На улице было не то чтобы очень холодно. Если получше закутаться в теплое пальто, а после – и в плед, то даже не стоит беспокоиться. Поэтому-то Альбус стоял на крыльце уже пару минут, наблюдая за чистым небом, деревьями, на которых не было листвы. Если бы ещё лежал снег, то осталась бы прекрасная картина, но, увы, он растаял, стоило ему выпасть пару дней назад. Теперь все вокруг окутывала грязь и слякоть. Хотя это было неважно, учитывая то, каким свежим стал воздух.
Дамблдор заметил, что неподалеку находится ещё один домик, именно туда направлялась пожилая женщина, медленно передвигаясь. Она была столь сильно закутана в одежду и теплую шаль, что даже неудивительно, что Альбус не мог нормально ее рассмотреть. Он видел лишь ее силуэт и то, насколько у нее сгорбленная спина. Зато он сразу же заметил, как она остановилась, чтобы улыбнуться, отчего на лице, которое было усыпано морщинами, появилась добрая улыбка, а затем женщина дружелюбно помахала рукой.
Дамблдор не мог не ответить на это, он так же тепло улыбнулся, а после – сам помахал, хотел было подойти, но старушка продолжила свой путь домой. Кажется, эта и была та самая жена безумного Джона. Альбус лишь тихо хмыкнул, поджав губы, и посмотрел в окно своего домика. Он видел в окне Геллерта, который ходил по дому. Дамблдор снова начал погружаться в мысли, наблюдая за силуэтом Гриндевальда.
После того разговора Альбус чувствовал какое-то тепло. Ему было приятно, что Геллерт наконец-то раскрылся, рассказал, что думает про самого Дамблдора. Альбус и так это знал где-то в глубине души, но просто не признавал, однако понимал, что все это возвращает его чувства, которые Дамблдор так долго прятал, заперев их под замок в сердце. Это было опасно, хотя те слова ему стоило услышать.
Альбус слегка вздрогнул, понимая, что уже задержался на улице и ему становится холодно, поэтому он развернулся и зашел в дом, начиная на ходу снимать верхнюю одежду. В глаза сразу же бросилось, что Геллерт сидел в кресле на кухне и перебирал какие-то письма, которые достал из сундука. Где раньше находился этот сундук, Дамблдор не знал.
— Как жаль, что снег растаял, — Альбус поправил свою рубашку и волосы, которые были собраны в хвост, а после прошел на кухню. — Ты уверен, что мне не стоит снова осмотреть твою рану? Напоминаю просто, что именно я останавливал кровотечение, и если я сейчас снова ее увижу, то ничего страшного не будет, — Геллерт тяжело вздохнул, а после посмотрел на плиту, где тут же зажглась конфорка, на которой стоял чайник. Дамблдору оставалось лишь надеяться, что его снова не попытаются накормить.
— Уже скоро. Тем более осталось лишь пару недель до Рождества, — Гриндевальд перебирал письма, а после – оставлял их на столике, продолжая осматривать содержимое ящика. — И хватит покушаться на мою рану. Ты уже сделал все, что мог. Ещё и под руководством Джозефа, — Альбус подошел ближе, чтобы взять одно из писем. Несмотря на то что он частично владел немецким, разобрать, что было написано, сложно. Зато Дамблдор сразу же узнал почерк самого Геллерта.
— Это странно, что именно так я хотел бы отпраздновать Рождество? Здесь, в спокойствии, — конечно, Дамблдор также имел в виду наличие Гриндевальда в этом доме, но не стал уточнять, а тому не нужно было это уточнение, Геллерт и так понимал, поэтому и посмотрел на Альбуса. Правда, что означал этот взгляд, Дамблдор не понимал. — И это что, твои любовные письма? Я думал, ты не из тех, кто хранит нечто подобное.
— Не храню. Хотя твои письма у меня остались, — Геллерт довольно посмеялся, когда они оба поняли, что Дамблдор пытался слегка уколоть Гриндевальда, но тот справился с этим куда лучше. Альбус предпочел проигнорировать и налить себе чай, садясь за стол. — Эти письма я писал Джозефу, некоторые - Дею. Ты даже не представляешь, какой Джозеф барахольщик, — Геллерт читал письма, но попутно следил за Альбусом, который гордо сидел за столом, попивая чай. Он упорно делал вид, что первая фраза Гриндевальда его ничуть не волнует. — Неудивительно, что он хранит это все в своем доме.
— В своем? Я думал, что этот дом принадлежит всем вам, — Дамблдор не просто налил себе чай, но и достал печеньки, которые им приносили. Это не те сладости, что он любит, но лучше, чем ничего. — На самом деле Джозеф очень интересный человек. Я удивлен, что его многие омеги не берут в пример. Тем более когда их пара занимает столь значительное положение в обществе.
— Все не так просто, как тебе кажется. И поверь, Джозеф не подходит на эту роль, — заметив удивленный взгляд Альбуса, который даже замер перед тем как укусить печеньку, Геллерт тяжело вздохнул, потерев переносицу. И почему никто ничего подобного не объясняет Дамблдору? — Альбус, ты должен кое-что понять. В каждой стране свои порядки. Естественно, в каждой стране есть свои влиятельные люди. В Англии куда большее внимание уделяется чистоте крови, в Германии же важную роль играет социальный статус, заслуги и богатство. По сути это одно и тоже, но мы делаем упор не на чистокровных, а на благородных, пусть и не в прямом смысле слова.
— Хорошо, только вот, если так подумать, то ни я, ни Дэвид не из благородных. При этом ты ставишь метку мне, а не тому омеге, — как же Альбус и упустит этот момент? — Дэвид из семьи медиков, однако стоит признать, что его семья сделала неплохое состояние, — Дамблдор помнил, как наведывался к другу ещё в школьные годы. Уж эту семью бедной не назовешь, хотя, если вспомнить бабушку, то и благородства там нет. Лишь бы только омег замуж выдать.
— Про тебя ничего неизвестно, про твою семью - тем более. В основном сейчас никто так не копается в прошлом, как раньше. Куда важнее, что ты сделал в настоящем, — Гриндевальд достал свои сигареты, откинувшись на спинку кресла. — Я, Бернард и Дей выросли в благородных семьях. Если честно, никому это пользы не принесло. Джозеф же был сиротой. Его усыновили, но не самые лучшие маги. О них мало хорошего можно было сказать, да и социальный статус сильно страдал. Из-за этого Дей с Джозефом даже расстались после школы.
— Мне казалось, что они после начала отношений не расставались. По крайней мере, по словам Джозефа так казалось, — Альбус наблюдал, как Геллерт вытащил из ящика пластинку. Она была слегка поцарапана, но стоило Гриндевальду провести пальцами по царапинам, как они тут же исчезли.
— Джозеф не любит вспоминать это время. В отношениях не может быть все идеально, — Гриндевальд подошел к комоду, который стоял в углу, чтобы достать оттуда фонограф. Дамблдор даже не знал, что он там был. — Джозеф выбрал не самый лучший путь после этого. Пускай он и сильный волшебник, но жизнь наемного убийцы не так уж проста, — Геллерт стал настраивать фонограф, пока Альбус внимательно слушал. — Он купил этот дом. Я не знаю, что он планировал дальше делать, но та жизнь его явно добивала. Своё же несчастье он забывал, когда напивался в трактире безумного Джона.
— А Дей его нашел? — Дамблор внимательно рассматривал остатки чая. Его настолько поразил этот рассказ, что он даже не знал, какие слова подобрать, чтобы высказать свое отношение к этой истории. Конечно, он понимал, что Джозеф был не простым омегой, но в голове не укладывалось, как тот улыбчивый омега, слегка ворчливый, мог заниматься нечто подобным.
— Случайно. Мы с ним скрывались от преследования и забрели в эту деревню. Трактир - это первое, что нам приглянулась. Хотя когда мы в него зашли, то покой не обрели. Громкие песни, драки, а в центре этого Джозеф, — Гриндевальд поставил пластинку, и комната наполнилась музыкой, столь спокойной и приятной для слуха. — Зато после этого Дей и правда больше никогда не отпускал Джозефа, — Геллерт медленно подошел к Альбусу, протягивая ему руку.
Дамблдор сначала не понял, что от него хотят, так как сильно был поглощен мыслями после рассказа. Альбус непонимающе посмотрел на руку Гриндевальда, а после - на него самого. Геллерт ждал. Только спустя пару секунд Дамблдор так же протянул руку, сжав своими пальцами чужую. Забавно, что когда-то Альбуса чуть не током било от их прикосновений. Сейчас же он чувствовал только спокойствие.
Гриндевальд повел Дамблдора в центр комнаты, когда тот встал со стула. Сначала он прокрутил Альбуса, а после – притянул к себе. Их руки все ещё были скреплены, только одну руку Геллерт опустил на талию, а Дамблдор слегка сжал чужое плечо. И это было необычно, не так, как в прошлый раз они танцевали. Теперь они так были прижаты друг к другу, что Альбус даже не удержался и подошел плотнее, чтобы положить голову на плечо Гриндевальда.
Геллерт совсем не возражал. Ему и самому было приятно, хотя он понимал, что все изменится, стоит им лишь вернуться в реальный мир, который потревожит их совсем скоро. Зато сейчас… сейчас они оба наслаждались этим моментом и близостью. Чувствовали чужое тепло, дыхание друг друга, а также то, как вздымается грудь от каждого вздоха. Казалось, что даже их ауры стали переплетаться. И никто из них даже не думал остановить столь приятный момент.
— Я рад, что у них все получилось. Все сталкиваются со сложностями, — Дамблдор не поднимает головы. Мелодия не останавливается, и они продолжают медленно двигаться в танце. — Нас до сих пор разделяют обстоятельства, на которые мы не можем повлиять. Главное - лишь справиться, но мы не сможем, так ведь? — Альбус не хочет сейчас думать, что он не должен спрашивать это, должен избегать подобных тем.
— Я не знаю, Альбус, — Гриндевальд слегка опускает голову, чтобы коснуться губами макушки Дамблдора. Геллерт все знает, как и Альбус, но оба предпочитают забыть обо всем, особенно когда так хорошо в моменте. Дамблдор закрывает глаза, думая о том, что, когда придет время уйти, он хочет вспоминать свое прошлое именно по таким моментам, с теплотой в сердце. Когда он находится в чужих объятиях, спокойно отдаваясь музыке и чувствам.
— Беременный? — резкий вскрик с улицы заставляет Геллерта и Альбуса остановиться. Дамблдор даже замирает от шока, потому что стоило ему услышать лишь одно слово, как легкий холодок пробежал по спине. Уж этот голос он узнает. Только вот Альбус никак не ожидал его услышать. Гриндевальд же не был удивлен. Он лишь издал вздох недовольства и отпустил Дамблдора, хотя так не хотелось. — Пустите меня! Метка у него липовая, конечно!
— Это?.. — Альбус удивленно смотрит на Геллерта, который вполне спокойно садиться в кресло, пожимая плечами. — Только не говори, что это твой человек и владелец трактира, — Дамблдор с ужасом понимает, что сейчас будет. И все его опасения подтверждаются, когда дверь чуть не слетела с петель, когда ее с такой силой открыли.
— Может, объясните мне, что несет эта старуха? — Альбус понимает, что манеры его брата явно не самые лучшие. — Здравствуй, братец, решил мне племянника заделать? — Альбус чувствует, как по ногам веет холодом, ведь дверь ещё открыта. Перед ним стоит именно его брат. Аберфорт, как всегда, выглядит небрежно, но хотя бы без ужасной и неопрятной бороды. Рубашка даже не заправлена в штаны, жилетка не застегнута, как и ужасный тулуп.
— Прежде чем врываться, требовать ответа и оскорблять милую женщину, стоит убедиться в правдивости данной информации, — Альбус с каким-то удовольствием наблюдает, как старушка хватает Аберфорта за ухо и тянет, тем самым отомстив за оскорбление. — И да, здравствуй, Аберфорт, я тоже очень рад тебя видеть, это весьма неожиданно, — на последней фразе Дамблдор смотрит на Гриндевальда, явно намекая взглядом, что можно было предупредить. Геллерт же делает вид, что он совсем ничего не понимает. Даже расположился в столь ленивой позе: закинул ногу на свое колено и придерживал голову рукой возле виска.
— Да хватит тянуть! — Аберфорт все же вырвался из крепкой хватки, зло смотря то на брата, то на Гриндевальда. — Вы оба объясните мне, что происходит. Я клянусь, если этот тип хоть как-то опорочил тебя, то я… — на этих словах Геллерт приподнял одну бровь. — То я придумаю, что с ним сделать.
— Ой-ёй, — третий голос нарушил пламенную речь Аберфорта. Альбус снова застыл на месте. — На вашу перепалку можно билеты продавать. Только учтите, если вы захотите что-то взорвать, что-то поджечь, то это без меня, — наглая ухмылка расползлась на лице Йена. Он столь вальяжно стоял в проеме двери, опираясь на него плечом. — Хотя, должен заметить, я рад снова стать свидетелем. Так что продолжайте, — Ред тихо посмеялся, пока на него смотрели недовольные Дамблдоры. Гриндевальд же не желал в это вступать, понимая, что столь приятные моменты подошли к концу и пора возвращаться домой.
***
Покидать тот дом не хотелось. Альбус до конца не осознавал, как быстро его покинуло спокойствие. Сначала он не понял всего из-за суматохи и шока. Дамблдор смог почувствовать это, только когда оказался в столь прославленном трактире. Спокойствие ушло, а в груди как-то неприятно поднывало. Переступив его порог, до Альбуса дошло, почему он это испытал. Геллерт скрыл свою ауру, стоило ему только понять, что пришли другие люди.
Ко всему прочему трактир не был шикарным местом и видно, что люди здесь совершенно простые. Им все равно на сломанную мебель, пошарпанный пол и стены, которые явно давно не красили. Даже запах стоял не слишком приятный. Зато насколько же была веселая атмосфера. Казалось, что вот только наступил вечер, а люди уже сидели, распивая напитки. Они громко смеялись, кто-то танцевал, пока играла музыка.
— То есть, когда министерство тебя прижало, ты решил, что это я отправляю тебя в безопасное место? Ещё и владеть трактиром? — Альбус сидел за столом напротив совсем недовольного Аберфорта. Справа же расположился Гриндевальд, а рядом с братом - Йен. — А я думал, что ты сам понял, что лучше бежать и найти укрытие. Я даже допускал, что ты опять открыл свой трактир. И подожди, а что со старым?
— Откуда мне было знать, что это вот этот, — Аберфорт тыкнул пальцем на Геллерта, но Ред опустил его руку. — Отправил меня сюда. А ты мог бы хоть как-то позаботиться о брате, но нет. Великий Альбус Дамблдор думает только о себе, конечно, — Аберфорт снова начал заводиться. — Тебе так интересен старый трактир? Может спросишь хоть, как дела? Я вот вижу, что у тебя все хорошо. Все бегаешь за этим типом, который тебя чуть не убил!
— А ведь столь легко вышвырнуть тебя на улицу, — Гриндевальд изменился сразу же, как только их с Альбусом побеспокоили. Снова его взгляд был холодным, а на лице читалось полное безразличие. — Прошлым трактиром управляет Хопс, твой бармен. Часть выручки он отправляет мне, а я уже переадресую на твой счет. Если бы ты читал наш договор, то знал бы, что сумма за контракт немного меньше, — Дамблдор помнил контракт, и помнил, что Геллерт ему платил за фиктивные отношения. Прежде чем Аберфорт начал бы расспрашивать об этом, Гриндевальд неожиданно спросил. — Какие новости?
— А я-то думал, что дадите насладиться их перепалкой. Я будто бы в прошлое вернулся, — Йен наблюдал за всем этим, подперев рукой подбородок. В отличие от Аберфорта он выглядел куда лучше. С чистыми, отросшими волосами, но зато с ужасными усами. — Газеты пестрят заголовками о смерти Гриндевальда. Кто-то верит, кто-то спорит, а кто-то считает чушью. Министерство радо воспользоваться такой возможностью. Что касается Ваших людей, то все живы, — со стороны Альбуса донесся вздох облегчения. — Правда, как говорят, Джозеф хотел всех сжечь, своих, чужих, но… вмешались Дюраны. Их глава не явился, но вот братец… Если бы не Винда и дядя мой любимый, то он бы прибрал к рукам власть.
На секунду сердце Альбуса сжалось. Он помнил, кто такие Дюраны. Главное, что он помнил, как ужасно обращались они с Луи. Одно успокаивало, что рядом с Кэлли был брат и Дэвид. Скоро и сам Дамблдор вернется. Сейчас все эти мысли куда больше пугали. Из-за этого Альбус не слушал, что говорят остальные, особенно его брат, которого вообще не волновали чужие разговоры. Правда, он замолчал, когда Альбус, не задумывавшись, взял большую кружку с пивом и стал быстро ее опустошать. Это произошло как-то необдуманно.
— Ты знаешь, что делать и с кем связаться. Мракоборцы не успокоятся. Они постараются отследить любое перемещение, так что лучше действовать с осторожностью. И… — Геллерт замолчал, когда услышал тихое «ой». Гриндевальд медленно повернул голову к Дамблдору, понимая, что тот залпом выпил кружку пива. О подобном он совсем не подумал, когда на их стол поставили напитки. Геллерт хотел проклинать все на свете, когда ещё и услышал «крепкое». Чем этот омега думал, Гриндевальд не понимал.
— Что? Я удивлен, но оно и правда вкусное, — на Альбуса смотрели три пары глаз. Йен сдерживал смешки, что у него получалось плохо, Геллерт сверлил взглядом, а вот Аберфорт лишь махнул рукой, вставая из-за стола, чтобы вернуться к своим делам. — А вообще, тут должен спрашивать я. Что ты тут делаешь? — Дамблдор сначала посмотрел на Йена. — А ты, кажется, знал, что он здесь.
— Ну ты же знаешь, что я не могу без Аберфорта. Правда, скоро меня ждет одна персона во Франции, вот там да, — последнее слово Йен как-то мечтательно протянул. — И да, Гриндевальд все знает про меня. Только не говори этого дяде. Иногда мне кажется, что он готов искать меня с факелами и вилами. Его шпионы мне надоедают, — Альбус понимал, что Геллерт как-то сотрудничает с Йеном, но вот как?
— Следи за ним, — Гриндевальд резко сказал это Йену, а после - встал со своего места. До этого он смотрел в окно, слегка прищурившись. Он явно кого-то увидел, это его заинтересовало. Дамблдору даже показалось, что Геллерт был как-то напряжен, ещё и так быстро покинул помещение.
Ред же довольно улыбался, с хитрым видом смотря на Альбуса. Перед Дамблдором же поставили новую кружку с пивом, чему тот был не особо-то и против. Правда, легкое опьянения Альбус все же начал ощущать.
— Я помню грустную мордашку столь строгого омеги, который был таким правильным. Ему казалось, что его бросил альфа. Ещё этот омега называл меня алкашом, а сейчас сидит и с таким довольным лицом пьет пиво, — Йен напоминал хитрую лису. Он тоже потянулся к кружке, чтобы составить компанию Дамблдору, который лишь махнул на него рукой. — Как поживаешь, Дамблдор? И как там твой очаровательный друг? Ему уже надоело общество братца?
— Ты так говоришь будто ничего не знаешь и не пишешь письма, — Альбусу пришлось говорить громче, потому что музыка стала заглушать голоса. — Не знаешь, что я задумал, не писал мне о том, чтобы я обратился к Джозефу, не следил за новостями, а ещё не ты мне писал, что с меткой я обретаю власть, — Дамблдор все это перечислял и загибал пальцы. — А у Дэвида все хорошо, он счастлив в браке.
— Тш-ш-ш, — Ред приложил палец к своим губам. — Если узнают, что я писал тебе, то тебя привяжут к стулу и будут пытать, — конечно же Йен говорил все это в шутку, так что они оба посмеялись. — Странно, я слышал, что в семье младших Кэлли не все гладко, — Ред хмыкнул, но не стал продолжать тему. — Как тебе папа? — Альбус непонимающе посмотрел на Йена с кружкой у рта. — Джозеф.
— Я не знал, что ты зовешь его так, — Дамблдор не подозревал, что Ред именно так называет Беккера. — Он замечательный человек. Называет меня птенчиком. Если честно, кажется, будто бы меня, Дэвида и Луи начали оберегать, — на лице Альбуса появилась добрая улыбка. — А ещё забавно наблюдать за ними с Деем. Тому, конечно, часто прилетает тростью.
— Да, они такие, — Йен снова засмеялся, а Дамблдор видел, как взгляд Реда, который был направлен в стол, становится нежнее при упоминании Беккеров. — Что ж, предлагаю последовать примеру папы. Он бы не стал сидеть и разговаривать, а пошел бы танцевать даже с тростью, — Йен встал и кивнул Альбусу, намекая присоединиться к людям, которые танцевали в кругу. Дамблдор особо не возражал. Хотя в тот момент он подумал, что скажет Геллерт, который пропал.
***
Гриндевальд был раздражен. Он надеялся справится как можно быстрее. Его не было около часа. Оставалось лишь надеяться, что за Альбусом и правда следят. Хотя все надежды рухнули, когда Геллерт вновь зашел в трактир. Никто не сидел за столами, все танцевали и пели. Звучала ирландская музыка, столь подвижная, что сначала было сложно найти взглядом Дамблдора, но Гриндевальд нашел.
Альбус танцевал с одной из девушек. Они передвигались в толпе среди пар, слегка подпрыгивая и смеясь. Геллерту сначала это не понравилось, но когда он поймал взгляд голубых глаз, то почему-то все замерло. Дамблдору стоило только увидеть Гриндевальда, как на лице появилась счастливая улыбка. Альбус тут же оставил свою партнершу, извинившись, и чуть ли не в припрыжку дошел до Геллерта.
— Я знаю, ты не хотел и нам надо уходить. Да, я немного выпил, но… здесь так весело, — волосы Альбуса были распущены, пару волосков прилипли ко лбу, Дамблдору явно было жарко. — Я даже смог заставить Аберфорта танцевать! — неизвестно почему, но вся злость и раздражение ушли, стоило увидеть этот восторг у Альбуса.
— Что ж… — Гриндевальд снял с себя пальто, кинув его на стул, который стоял рядом. — Я давно не танцевал нечто подобное, — Дамблдор не успел ничего понять, как Геллерт взял его за руку и повел в толпу. Альбус даже пикнуть не успел, но он явно был рад этому. Громкая музыка и атмосфера веселья завлекали. Особенно когда чувствуешь, как прижимают к себе за талию и сжимают руку.
Гриндевальд с Дамблдором проскальзывали между парами, продолжая быстро двигаться под веселую музыку. Альбус радовался, как ребенок, когда Геллерт поднимал его и слегка кружил. В этот момент Дамблдор смеялся, обхватывая шею Гриндевальда и смотря ему в глаза. Он видел чужую улыбку и в тот момент весь мир растворялся, а людей вокруг не было.
Да, Геллерт был раздражен. И не то, чтобы ему хотелось танцевать, но это стоило того, чтобы видеть счастливую улыбку и слышать приятный смех.
