Аромат скромности

Морозное утро заставляет укрыться с носом под одеяло после столь жаркой ночи. Узоры на окнах не позволят разглядеть всю красоту снежной зимы, но это и не надо было. Горелый неспешно поворачивается на бок, приоткрывая глаза. В голову сразу полезли воспоминания прошедшей ночи, заставляя приятно смутиться и даже покраснеть. Касание пальцев рук, тихое дыхание, отказ от стеснения… Мальчишка смешно морщит нос, выдыхая. «Никогда бы не подумал, что подобному суждено случиться». Он смотрит на Звездоцапа, который был по уши укутан в одеяло, и сладко блуждал по царству Морфея. В данный момент он выглядел таким беззащитным и уязвимым. Горелый не смог сдержать улыбки, глядя на мужчину, как и нежный сонный взгляд. Сердце затрепетало в груди от чувств, заставляя тело покрыться мелкой дрожью. Звездоцап издал тяжелый вздох, желая словно перевернуться, но в последнюю секунду передумал, и сбросил себя наполовину одеяло. — То холодно, то жарко. С ума сойти, — тихий шепот сорвался с уст, еще сонный голос звучал через чур мелодично и по-детски. — Не поспать, не выспаться. Горелый тихо засмеялся, утыкаясь носом в одеяло, и встретился с полуоткрытым взглядом янтарных глаз. Не ощутив привычной дрожи или смущения, он удивился. Вместо этого Горелый почувствовал в груди огонек счастья и удовольствия. Впервые мальчишка не чувствовал ничего из ранее того, что приходилось. Словно все эти ощущения ушли ночью с остатками смущения, позволяя другим занять их место. Звездоцап нежно улыбнулся, замечая по ту сторону любимого мальчика, и сладко зевнул. Горелый уверенно подвинулся ближе, почти вплотную, и осторожно коснулся пальцами щеки. Прикосновения легкие, чувственные, а взгляд молчаливый, но излучающий весь спектр ощущений, которые приходилось испытывать рядом с любимым человеком. Они смотрят друг на друга не отрываясь. Сохраняя в памяти столь трепетный момент. Смотрят с любовью, с огоньком счастья, с надеждой. Губы мужчины касаются губ мальчишки. Почти бесчувственно, очень легко и просто. Но это вызывает со стороны обоих трепетную дрожь. Горелый скользит пальцами к шее Звездоцапа, соприкасаясь более настойчиво губами. Нет ни страсти, ни желаний. Лишь утренний поцелуй после ночи, о котором каждый хоть раз грезил перед сном, засыпая в своей кровати. Лепестки губ раскрываются, тихий выдох выходит наружу. Звездоцап прикусывает верхнюю губу, вовлекает обратно в поцелуй. Заботливый и сладкий. Пальцы руки скользнули по оголенному телу и хрупкой спине. Прижали к себе. Горелый взволнованно вдохнул носом, переворачиваясь. Мужчина уперся руками в подушку, нависая сверху. Щеки мальчика заметно покрылись румянцем, губы припухли от поцелуя, а глаза заблестели. Звездоцап соприкоснулся кончиком носа с его, довольно зажмурившись, и потерся, как самый ласковый кот. С уст Горелого слетел тихий, скромный смех, и он крепко обнял мужчину. Звездоцап в ответ сгреб мальчишку в объятиях, утыкаясь носом в шею. В данную секунду жизни они желали наслаждаться друг другом. — Звездоцап? — М? — Знаешь, о чем я вдруг вспомнил? — Горелый говорил вполголоса, глядя в потолок. — О чем же? — лениво отвечает Звездоцап, явно почти заснувший в объятиях любимого. — Когда я в первый раз увидел твои татуировки, то ты так и не показал мне одну, — он провел пальцами по волосам мужчины. — Сказал, мол, мы недостаточно близки. — «Прости, мой зайчик, но я еще не готов обнажиться перед тобой», — проговорил он, неспешно отстраняясь. — Вот, что я тогда сказал. — Ну… не важно, — смущенно отмахнулся юноша. — Но теперь-то ты полностью обнажен передо мной. — Как и ты передо мной, — подначивал Звездоцап. — Звездоцап! — возмутился вдруг Горелый, но выглядело это слишком по-детски и несерьезно. — Не издевайся. — Ты не пустил меня вчера в душ? Не пустил. Значит не заслужил, — он присел на кровать, поднимая за собой одеяло. — Пф! — мальчишка демонстративно повернулся на бок, прытко садясь на край кровати. — Это я сделал? — неожиданно тихо уточняет Звездоцап, осторожно касаясь пальцами чужой кожи. Еле заметные синие следы от пальцев красовались на спине Горелого, а на плечах отчетливо виднелись следы от зубов. Юноша повернулся полубоком, и только сейчас мужчина обнаружил багровые засосы после их первой ночи. — Я оказался более хрупким, чем ожидал, — пожал плечами Горелый, не находя в этом что-то сверхъестественное. — Я же мог причинить тебе боль, — Звездоцап резко убрал руку, мгновенно помрачнев. Смотреть на последствия их совместной страсти было не совсем приятно, как и осознавать, что он не смог держать под контролем свои желания. — Я мог навредить тебе еще хуже, если бы с головой ушел в то, что между нами произошло. Это был твой первый раз. — И самый лучший, — поспешил заверить мальчишка. — Я до сих пор под впечатлением, и вспоминаю об этом, как о чем-то прекрасном. Ты не должен винить себя в последствиях. Они пройдут, но мое впечатление останется, — Горелый протянул к нему ладонь. — Помнишь, что ты мне сказал, когда осознал, что во мне проявилась чрезмерная похоть? «Секс — это не просто желание удовлетворить свои какие-то потребности и забыться. Это — целое искусство нежности, гармонии и слияния двух любящих тел». Звездоцап изумленно моргнул, неожиданно тряхнув головой. В этом жесте протянутой руки и уверенно сказанных словах он уловил что-то новое и необычное. Это больше не тот мальчик, которого он знал в первый день, и который запал в самую душу, покорил сердце. Это больше не тот юноша, который сгорал от желаний и смущался любых прикосновений. Это больше не тот Горелый, который боялся смотреть дольше секунды в глаза и говорить о чем-то в слух. Юный, скромный и нелюбящий себя мальчик постепенно расцвел. И продолжает превращаться во что-то новое и…прекрасное. Звездоцап не мог до конца понять, какие чувства испытывает в данный момент. Он уже давно привык к тому образу, за которым пряталось истинное Я этого чудесного мальчика. И то, с какой уверенностью и без стеснения Горелый произнес слова, как смело и открыто сидел перед ним без одежды со следами их ночи, говорило о многом. — Ты меняешься, — произнес мужчина, не сводя взгляд. — Это ты становишься слабее, — довольно резко ответил Горелый, опуская руку. Между ними повисло молчание, и Горелый опустил голову, что-то обдумывая. Звездоцап мысленно укорил себя за странное и несвойственное поведение, ощутив потерянным котенком на шумной улице. Юноша вдруг поднял глаза, уже более робко забираясь обратно на кровать, и подполз к мужчине. — Теперь ты будешь любить меня меньше? — неожиданно спрашивает он, виновато отводя взгляд. — Дай мне время привыкнуть к переменам, — Звездоцап наклонился к самому уху. — Мне непривычно спустя длительный промежуток времени видеть тебя иным. А теперь идем в душ, наконец-то, — и резко отстраняется, сбрасывая с себя одеяло, и поднимается с кровати. Горелый неловко улыбается, заострив взгляд на черной татуировке правой ноги. Ее-то он точно еще ни разу не видел за время их знакомства. — Так вот она какая, — протянул мальчишка, поднимаясь следом. — А я уж думал она в более щекотливых местах набита. — Уж извини, сладкий, в тот период я не видел уместным стоять перед тобой в трусах, — беззлобно фыркнул мужчина, хватая по дороге пару вещей. — Ты и так готов был кончить на месте, а от подобного и вовсе бы сознание потерял. — Да пошел ты! — смущенно выкрикнул Горелый, неожиданно покраснев до кончиков ушей. — Ничего подобного не было. — И возбуждался лишь от шепота тоже я, видимо, — продолжил довольно подначивать Звездоцап, в ту же секунду «поймав» лицом подушку. — Ох… Мальчишка быстро ретировался в ванную комнату, сгорая от стыда и смущения прошедших событий. Если в то время он считал свое поведение довольно милым и невинным, то теперь желал стереть все воспоминания о том, как вел себя рядом с этим мужчиной. Тело заныло от неловкости, достаточно было вспомнить все моменты, когда Горелый испытывал что-то большее, чем уважение или страх. Он посмотрел в зеркало, замечая позади фигуру Звездоцапа, который закрыл за собой дверь, и открыл небольшой шкафчик, рассматривая содержимое. Пальцы прошлись по флаконам и баночкам, которых было совсем немного, а спиной он ощутил чужое присутствие рядом. — Хм… — вдруг произносит Горелый, взяв небольшой, но интересный тюбик из шкафа, и мимолетно глянул на Звездоцапа. — Я ранее не наблюдал подобного в ванных шкафчиках. Что это? — Читать разучился? — мужчина вопросительно вскидывает бровь, поставив руку на бок. — Какой же ты зануда, — мальчишка обиженно показывает кончик языка, переводя взгляд на надпись. — Так… гель-смазка. Какое знакомое название… Секунда осознания и яркий румянец засветился на щеках Горелого, бросая в жар. Одновременно с этим раздалась и хитрая усмешка Звездоцапа, который получил открытое удовольствие от того, что сейчас произошло. Все же Горелый еще не полностью вышел из образа невинной овечки, которая краснела от обычных взглядов и касаний. Хоть он и выглядел куда более уверенно и смущенно не прикрывал участки тела, но были моменты, которые вгоняли бедолагу в краску стеснения. — Боже, фу! — скривился Горелый, поставив тюбик обратно в шкаф. — Благодаря этому «боже, фу!», ты вчера провел прекрасно ночь, — закатил глаза Звездоцап. — Зачем тебе столько этих… сам знаешь! — неловко пролепетал он, поймав себя на мысли, что вновь стесняется произносить некоторые слова в слух. — Это из-за тебя вообще-то, — мужчина резко наклонился, дотронувшись пальцем до груди Горелого. — Помнишь, как впервые попал сюда? Я сдержался только по одной причине: не подготовился, потому что не мог предвидеть подобное. — Этого не должно было произойти, — Горелый поднял взгляд, а тело сразил мандраж. — Если бы ты не посадил меня на себя… — Если бы ты с жадностью не поцеловал меня, — принял защитную реакцию Звездоцап. — Если бы ты не касался меня! — А если бы ты не вел себя столь распущенно! — Я бы не вылетел из машины сам знаешь с чем! — вспылил по-детски юноша, взмахнув рукой. — И лишил меня возможности, — довольно резко ответил мужчина. — Возможности чего? Потрогать меня там, где не стоит, чтобы раззадорить? — Горелый демонстративно сложил руки на груди, а во взгляде блеснул огонек смущения. — Ты стесняешься произнести слово «отсосать»? — довольно быстро догадался Звездоцап, усмехнувшись. Столь резкий и простой вопрос вызвал замешательство со стороны партнера. Горелый пару раз моргнул, медлил с ответом и действиями, но по легкой дрожи тела все стало крайне очевидно. Губы поджались от неловкости, взгляд в миг забегал от мыслей, а следом он тяжело вздохнул и нервно сжал пальцами предплечье, заметно напрягаясь. — Перестань говорить подобное, — Горелый зажмурился, пытаясь свести брови к переносице. — Это заставляет вспоминать меня о том, о чем я думал ранее перед сном. Стыдоба, да и только. — Небось во всех позах камасутры побывали, — мужчина внимательно посмотрел на него, слегка склонив голову. — Какой же ты дурак! — вспыхнул мгновенно мальчишка, испытывая себя жутко неловко, и ударил Звездоцапа ладонью в плечо. — Дурак! — повторил Горелый, прытко ретировавшись в душевую кабинку, и гневно-резким взмахом закрыл шторку. И пусть Горелый уже не стеснялся находится в обнаженном виде перед мужчиной, но до окончательных и полных изменений предстоял долгий путь. Оставались еще слова, фразы и даже действия, которые снимали обновленную маску, заставляя ловить чувство ностальгии по прожитому времени. По тем дням, когда дыхание сбивалось лишь от одного шепота на ухо и предвкушения, которому не суждено сбыться. И прямо сейчас юноша отчетливо чувствовал сердечные ритмы под ребрами, горящие щеки и неожиданно сбившееся дыхание. Горелый моментально потер ладонями лицо и взъерошил волосы, подходя ближе, и уперся ладонью в стенку, включив воду. Капли мгновенно попали на тело, скатываясь вниз, а влажные пряди волос упали на лицо. «Я чувствую перемены после вчерашнего, но порой веду себя, как идиот, — укорил себя же мальчишка, тяжело вздохнув. — Звездоцап — мои первые, серьезные отношения. Завидую такому трепетному терпению.» Теплое дыхание со стороны резко опалило ухо, а пальцы рук коснулись талии. Горелый развернулся, убирая пряди волос с лица, и попал в неполные объятия. Звездоцап наклонился к губам, неспешно целуя. Нежно и трепетно, словно желая не просто растянуть… сохранить момент в памяти приятных воспоминаний. Сильные руки скользят по спине, прижимают к себе. Горелый упирается одной рукой, несильно сжав подушечками пальцев плечо, а вторую кладет на шею, ближе к затылку. Их мокрые тела почти касались друг друга, а теплые капли воды лишь раззадорили. Поцелуй стал более настойчивым и резвым. Звездоцап и Горелый не желали отстраняться друг от друга, лишь теснее прижимаясь, а капли воды в быстром темпе стекали по ресницам и губам, попадали на язык, оставляя необычный привкус. Юноша тяжело вздохнул, как только лепестки губ перестали без устали целовать чужие, и быстро заморгал, стряхивая с ресниц воду. Звездоцап провел носом по его щеке, неспешно чмокнув, и опустился к шее. Действия стали более сдержанными и даже неуверенными. — Да забудь ты об этих синяках, — тихо зашептал Горелый, пройдясь подушечками пальцев по шее мужчины. — И поцелуй меня. Их губы вновь соединились в желаемом поцелуе, обрамленный требовательностью. Юноша прижался ладонью к щеке Звездоцапа, словно желая удержать на секунду дольше. Руки мужчины плавно скользили по мокрому телу, губы периодически искусывали чужие, язык по-хозяйски проскользнул мимо зубов, углубляя поцелуй. Мелкая дрожь прошлась по коже обоих, вызывая мандраж. Горелый несильно сжимал пальцами шею и затылок, прижимаясь. На долю секунды поцелуй разрывается, слетает рваное дыхание, и юноша делает шаг назад, упираясь спиной в стену. Звездоцап проводит пальцем по его припухшим губам, замечая странный блеск в глазах. Они одновременно опускают взгляд и поднимают обратно, а капли воды придавали пикантность сложившейся ситуации. — У тебя встал, — горячо зашептал Горелый, невольно прикусив губу. — У тебя тоже, — довольно тихо проговорил Звездоцап, касаясь пальцами его раненного плеча. — Не болит? — С тобой у меня ничего не болит, — юноша берет мужчину за ладонь и прикасается губами, а после трется щекой, как мартовский кот в период весны. — С тобой так спокойно и хорошо. Звездоцап в ответ тяжело выдохнул носом, одним рывком развернув Горелого спиной. — Ох! — сорвалось с юных губ. — Не двигайся, — шепот опалил ухо, а капля слегка горячей воды оставила щекотливое чувство. Юноша упирается руками в стену, слегка повернув голову, и приподнимает плечи. Кожей он ощущал чужие прикосновения, которые ласкали тело, и упирается лбом в холодный кафель, слегка выгибается в спине и невольно отводит чуть назад нижнюю часть тела, а с губ слетает тяжелый выдох. — М-мх… что ты делаешь? — Горелый прикрыл глаза, скользнув ладонью по мокрому кафелю. — У тебя все уши горят от смущения, — довольно проурчал Звездоцап, оставляя легкий чмок за ухом, и тихо выдохнул. — Какой же ты все-таки еще ребенок, — шепот вызвал повторную волну возбуждения со стороны партнера. Влажный кончик языка очертил раковину уха, а губы неспешно поцеловали вновь. — Перестань… — юноша ощутил себя загнанным в угол, не имея возможности сопротивляться подобным ласкам со стороны. — Это слишком. — Не убедительно, — еще один неспешный выдох, придавший остроту ситуации. Чужой язык плавно прошелся по внутренней стороне уха, участив дыхание со стороны. Горелый смущенно прикрыл рот ладонью, подставив вторую руку, куда уперся лбом. Звездоцап не остановился лишь на такого рода ласках, еле чувственно пройдясь подушечками пальцев по худому животу юноши, и коснулся сосков. — Боже, нет! — взвыл от неожиданности Горелый, резко отстраняясь от кафеля, и накрыл его ладони своими. — Боже, да… — прошептал в самое ухо Звездоцап, несильно сжимая соски. Он с особой нежностью сделал несколько круговых движений, срывая с губ мальчишки рваный вздох. — Не вздумай поворачиваться. — Что ты опять задумал? — он повернул голову, получив в ответ мокрый чмок где-то около виска. — Довести начатое до конца, или тебя так оставить? Горелый уловил движение рукой, но спешно отвернул голову. Напор воды стал минимальным и капли стекали более медленно, оставляя щекотливое послевкусие на коже. Звездоцап сладко поцеловал его в шею со спины, укусив. Горелый в ответ прикусил губу, упираясь ладонями в кафель, а тело сразила дрожь от прикосновения языка. Мужчина надавил ладонью на спину партнера, заставляя несильно выгнуться, и повторно коснулся кончиком языка шеи. Влажная дорожка четко прошлась к самому копчику, по всему позвоночнику, заставляя тело Горелого задрожать от приятных чувств. Он вновь уперся головой в предплечье руки, ощущая себя до предела смущенным. Щеки горели словно огнем, перескакивая на уши. Везде, где уже успел прикоснуться Звездоцап, кожа пульсировала. Самые чувственные участки, которым были выделены особые ласки, продолжали отзываться мелкой дрожью, заставляя юношу периодически вздрагивать, как от легкого холода. Мужчина несильно сжал внутреннюю часть бедра, заставляя Горелого не зажиматься и встать чуть свободнее. — Снова смущаешься? — негромко спрашивает Звездоцап. — Прости… — виновато произнес юноша, чувствуя себя прискорбно. Еще совсем недавно он спокойно стоял в чем мать родила, а теперь вновь зажался. — Ты не обязан извиняться, — мужчина заботливо погладил его по ноге. — Все ведь хорошо. — Я никогда не смогу привыкнуть, — в голосе слышалось разочарование. — И вечно буду зажиматься. — Это наш второй раз. Так что стоит уже считать успехом, что ты стоишь здесь, а не весь смущенный вылетаешь из ванны, прячась в полотенце, — губы прикасаются к ягодице, оставляя легкий чмок. — Хватит сидеть на коленях, — мгновенно смутился Горелый, стараясь повернуть голову так, чтобы можно было видеть. — Тебя смущает, что не ты сидишь на коленях? — тихий смех прервался в этот раз несильным укусом в другую ягодицу. — Совсем с ума сошел?! — вспылил неожиданно Горелый, поворачивая корпус тела. — Расслабься и получай удовольствие, сладкий, — пальцы рук крепко схватили довольно мягкие ягодицы, раздвинув. Горелый резко скользнул рукой по мокрому кафелю, ощутив чужой и влажный язык. Смущение и стыд смешались между собой, вызывая лишь желание уткнуться носом в самую большую подушку и скрыться с чужих глаз. Стеснение вызвало сумбур в душе, которое подавлялось чувствами. Тело испытало что-то новое в очередной раз, учащая сердцебиение. Рваный, жаркий вздох слетел с губ, превращаясь все в более глубокий и нервный из-за легкой дрожи приятных ощущений. — Сумасшедший… — еле слышно прошелестел Горелый, входя в легкую стадию безумства. То, что в данный момент вытворял его партнер, не поддавалось никаким объяснениям. Юноша пытался собрать все мысли в одно целое, чтобы взять хоть на минуту контроль над ситуацией, но очередное прикосновение языка рассыпало их на разные кусочки. Он опускает голову, посмотрев на свои дрожащие пальцы рук, и неловко поджимает губы. — Ты дразнишься, — тихо хныкнул Горелый, а дыхание в миг перехватило, достаточно было Звездоцапу пройтись пальцами по возбужденной плоти. Юноша ощутил себя стыдливо за непристойные желания, и отвернул голову, приложил ладонь к груди. Тихий хрип слетел с губ, а пальцами он небрежно и с открытой неуверенностью сжал собственный сосок. Второй рукой юноша пытался не сильно скользить по мокрому кафелю. Единственной опорой, служившая от падения на пол. Неожиданно чужие пальцы прошлись легкими движениями по телу, подразнив круговыми движениями ореол соска, и уверенно сжали. Горелый издал приглушенный стон, а Звездоцап довольно резко прижал к себе, ощутив его спину своей грудью. — Так не пойдет, — он перехватил руку юноши, избавляя от нелепых и неопытных действий. — Ты не должен стесняться собственного тела. Но это задание следующего урока. Горелый горячо выдохнул, сгораемый от желания. Мысли путались в голове, не желая соображать. Рядом раздался приглушенный звук открытия, а через секунду он вздрогнул всем телом от легкой прохлады. Пальцы Звездоцапа ловко скользнули в ложбинку между ягодиц, проникая внутрь. — Чертовы прелюдии, — прошипел неожиданно Горелый. — Заканчивай уже с ними. — Котенок показывает коготки, — мужчина довольно ухмыльнулся, задев простату. — Не торопись. — Но я не могу больше… уг-х… ждать, — он зажмурился, упираясь лбом в руки, и на одном дыхании выпалил: — Я хочу тебя. Глухое и недовольное рычание сорвалось с уст мужчины, и он резко вытащил пальцы. В этот раз уровень подготовки не был доведен до идеального предела, но и этого было достаточно. Прежде, чем нанести финальный штрих, Звездоцап с некой заботой погладил бедра юноши и раздвинул пальцами, достаточно ловко скользнув вовнутрь. — Твою ж мать… — неожиданно даже для себя выругался Горелый, не ожидавший столь резкого движения бедрами. Звездоцап не церемонился и вошел полностью. Юноша чувствовал партнера внутри себя. Всего и полностью. И как пульсировал его член от сдерживающее возбуждения, как в нетерпении пальцы сжимали хрупкие бедра, оставляя синяки, и совсем тихое, учащенное дыхание над ухом. В этот раз ощущения были иными. Больше резкости — меньше нежности. Звездоцап крепко сжимал бедра юноши, неспешно выходя и делая резкие толчки. Лепестки губ разомкнулись, позволяя рваному дыханию выйти наружу. Горелый заскользил руками по кафелю, пытаясь хоть за что-то зацепиться и сжать пальцы, или прижаться телом. Данная поза позволяла более глубокое проникновение, и одновременно доставляла дискомфорт, не имея возможности куда-либо уткнуться. Звездоцап скромно поцеловал его за ухом, а следом укусил за мочку. С уст юноши сорвался приглушенный стон, а следом более тихий, но так ласкающий слух. Мужчина неожиданно замедлился, утыкаясь лбом в плечо партнера, и следом сделал резкий толчок бедрами. — Мх! — только и смог вымолвить Горелый. Звездоцап повторил данное действие, услышав еще один непонятный, но такой приятный звук. Их чувства словно слились воедино, их ощущения стали остро чувствоваться, их желания плясали страстный танец, отражающийся в быстрых движениях бедрами, и стонами. Горелый заметно выгнулся в спине, подставляя ее для мокрых поцелуев со стороны Звездоцапа, который дополнительно еще и кусался. Но вместо боли чувствовалось блаженство. — Ха-а… только не… мх-х… — фраза осталась незавершённой. Рваные и хриплые вдохи сменились учащенными стонами, которые невозможно было держать в себе. Горелый резко дернул рукой, ощутив мимолетную боль, а напор воды стал больше. Но это только раззадорило не без того возбужденные тела, создавая парность внутри. — Боже! — Просто Звездоцап, — шепотом подразнил его мужчина над самым ухом, и резко вышел. Юноша в ответ разочарованно простонал, но Звездоцап не дал и на секунду опомниться, одним лишь движением развернув к себе. Горелый тут же обхватил его за шею, примкнув к губам, и настойчиво проник языком внутрь. Пальцы руки лихорадочно скользили по волосам, плечам и спине. Губы жадно целовали друг друга, искусывая чуть ли не до крови. Частые прерывания на пару тяжелых вдохов не позволяли отдохнуть друг от друга. Крепкая, мужская ладонь обхватила их возбужденные члены, желая довести дело до конца. Горелый тихо простонал в чужие губы, мелкими поцелуями спускаясь к шее. Звездоцап невольно царапнул его пальцами по спине, достаточно юноше было коснуться языком нежного участка тела, и следом прикоснуться губами. Горячий душ и стоящая внутри парность лишала остатка кислорода. Резкие движения ладони руки, поцелуй в губы, и оба ощущают мгновенное удовольствие. Звездоцап наугад тянется куда-то в сторону, уменьшая напор воды. Прохладные капли коснулись горячих тел, неспешно приводя обратно в чувства. Горелый ощутил неожиданную слабость в коленях, но твердо устоял, и поднял довольный взгляд на мужчину. Губы неприятно заболели, но быстро бьющееся сердце в груди заставляло улыбаться. — А теперь я, наконец-то, приму желаемый душ, — Звездоцап поднял голову, закрыв глаза. — В этот раз ты будешь не один, — Горелый протер руками лицо от лишней влаги. Звездоцап через секунду сделал тоже самое, взяв в руки шампунь. Белая жидкость коснулась ладони, и он вспенил ее, прикасаясь к волосам юноши. Нежными, массирующими действиями мужчина нанес шампунь, не сводя взгляда. Горелый смотрел в ответ, позволяя самовольничать по отношению к себе, и довольно сморщил нос. Звездоцап совсем легко чмокнул его в истерзанные губы, подсунув ладони под душ, а после подцепил две мочалки. — Ты с кем-то живешь? — Горелый скептически перенимает одну из них, нанося гель. — Раньше. — кивнул мужчина, вспенив собственную мочалку. — Когда сошелся с Златошейкой. Приезжали сюда время от времени, чтобы отдохнуть и… ну сам понимаешь. После рождения детей и моей измены я уже искал здесь больше утешения, одиночества и заменил все ее вещи новыми. Меньше воспоминаний — меньше забот. — Стоило сразу это уточнить, а-то мне даже поплохело, — юноша провел мочалкой по рукам, шеи и ключицам. Уделил особое внимание груди и животу. — Успокойся, я не даю использованные вещи другим, — ужаснулся Звездоцап, делая шаг в сторону. Теплые капли воды приятно стекали по телу вместе с пеной, смывая все остатки усталости. Он тяжело выдохнул, расслабляя плечи, и поднял голову, прикрыв глаза. Мужчина вдруг предался своим думам. — Все хорошо? — осторожно спросил Горелый, вставая рядом, чтобы также смыть с себя пену. — Теперь да, — Звездоцап потрепал его за щеку, выключая воду. Они вместе выходят из душа, и мужчина протягивает одно из полотенец. Внутри стояла парность и аромат кофе и цитрусов. Юноша провел ладонью по запотевшему зеркалу, замотав полотенце на бедрах. Звездоцап встал чуть позади, зачесывая назад волосы, и коснулся пальцами лица. Ухоженная борода «Бретта» была приятна на ощупь с остатками влаги после душа. А вот тело юноши заполнили новые следы. — Красивый, красивый, — подразнил вдруг Горелый, глядя в отражение в зеркале. — Когда без одежды. Звездоцап на мгновение замер, резко подхватывая его в области колен, и поднял от пола. Юноша от неожиданности пискнул, упираясь руками в еще мокрые мужские плечи, и засмеялся. Мужчина ослабил хватку, позволяя Горелому упасть ниже, и крепко обхватил чуть ниже ягодиц, вынося из ванной комнаты. Горелый взял его лицо в ладони, сладко поцеловав, и они вместе упали на кровать. Свежесть и прохлада коснулась спины Звездоцапа, а следом и Горелого, который устроился рядом. Наступила тишина. Легкая, спокойная и безмятежная. Лишь тихое дыхание нарушало ее. Горелый и Звездоцап смотрели в потолок, думая о своем. Им было хорошо в компании друг друга. Они были счастливы и желали верить, что жизнь, наконец-то, налаживается. Но одновременно понимали, что мимолетное ликование давно подошло к концу. Впереди остались неразрешенные проблемы с Темнохвостом и Златошейкой. Женщина умна и ведет себя так, что без весомых доказательств к ней нельзя докопаться. Пришедшее уведомление на телефон срывает с уст обоих раздраженный выдох, и Горелый нехотя садится. Свет от экрана непривычно бьет по глазам, и юноша уменьшает яркость, открывая сообщение. Ладонью он лихорадочно начинает водить по кровати, переходя в легкие удары по ноге мужчины. Звездоцап резко садится следом. — Что за шутки? — Горелый моментально белеет, ощутив липкий страх внутри. Три слова, способные довести до истерики. — Звездоцап, что это значит? — Я не знаю, мой мальчик, — растерянно отвечает Звездоцап, вновь и вновь перечитывая сообщение с неизвестного номера. Но личность отправителя они прекрасно знали. «Я предупреждал тебя.» — фраза, которая не несла ничего хорошего. Лишь панику, холод и мурашки. Следом приходит еще одно уведомление, и мужчина в спешке тянется к телефону. Тот же самый диалог с неизвестным и недавно прочитанное сообщение перед Новым Годом с фотографией внутри парфюмерного бутика. Неприятные воспоминания пронеслись перед глазами, но новое сообщение было не менее пугающим. Очередная фотография. — Это… Частокол? — в ужасе уточняет Горелый, не веря собственным глазам. Парень мирно спал в своей кровати, укрывшись одеялом. Выглядел он безмятежно и спокойно, даже не догадываясь, что в комнате находятся посторонние люди. Или человек. — Я не понимаю, — Звездоцап нервно отвечает на сообщение, чувствуя тревогу за брата. — О его местонахождении почти никто не знает, а дополнительные ключи есть только у меня, — мужчина резко кладет телефон и подрывается с кровати, подхватывая джинсы с пола. Пальцами он исследует карманы, на мгновение замерев. — Ключи… Они пропали. — Так, давай успокоимся, — Горелый невольно начал дергать ногой, периодически бросая взгляд на телефон. — Кто мог ими владеть, кроме тебя? — Остролап, но это было пару месяцев назад, и он их сразу вернул, — начал вспоминать Звездоцап, бросая джинсы обратно на пол. — Но я никогда не буду подозревать его. Остролап не тот человек. — Думай дальше. Мужчина лихорадочно забегал взглядом по помещению, нервно сводя брови к переносице. — Златошейка! — неожиданно воскликнул он, возвращаясь на кровать, и положил ладонь на колено юноши, тем самым прекращая подергивания. Горелый словил мандраж от одного лишь имени, сглотнув. — Но это было пару месяцев назад. Я тогда принял решение избегать тебя, и позволил ей трогать свои вещи в поисках ключей от магазина. — Ты подозреваешь, что она наняла Темнохвоста? — догадался юноша, положив свою руку поверх его ладони. — Не так давно начал, но не желал верить, — Звездоцап вдруг отстранился, поставив руки на колени, и приложил пальцы к губам. — Она всегда была для меня чем-то прекрасным и солнечным. Любящей, мудрой, чудесной. Изумительной, я бы сказал. И ее силе воли стоило позавидовать. Я думал, что Златошейка отпустила мою давнюю измену с Сашей, пусть и не упускает возможности напоминать. И я не могу судить. Она вправе подозревать любые мои пропадания вне дома, — он нервно провел ладонью по волосам. — Поэтому я отказывался верить, что за этим наемником Темнохвостом стоит Златошейка. В это было сложно поверить. Но… она не смогла простить меня. И никогда не сможет, — в голосе не было боли или сожаления. Лишь разочарование. — И она вновь прознала об измене, — он вдруг посмотрел на Горелого. — Я виноват в том, что произошло между нами с тобой. И я должен отвечать за сделанное. Ты не заслуживаешь смерти из-за моей влюбленности. Это неправильно. — В измене виноваты двое. Запомни это. — серьезно отчеканил Горелый, скромно положив ладонь ему на спину. — Но ты прав. Убивать за подобное — это уже слишком. — А ты? — Что я? — Ты кого подозревал все это время? — Звездоцап повернул голову. — Тоже Златошейку, — признался Горелый, сжимая пальцы. — Больше некого. Она — твоя жена, мать твоих детей. Она была первой, кто негативно высказался по поводу твоих работников. Я помню ту ссору, — он отвел взгляд. — Я тогда впервые оказался у тебя дома и познакомился с детьми. Но в своем магазине она проявила ко мне внимание, я же оказал наивное доверие. И после появления Темнохвоста я сразу понял, что к чему. — Если бы ты больше говорил со мной, — досадливо прошипел мужчина, закрывая лицо. — Мы могли многое избежать. — Я сожалею, но ничего уже не исправить, — Горелый убрал руку, упираясь ладонями в собственные колени. — Прямо спрашивать слишком глупо. А значит надо заставить ее оступиться, или вывести через Темнохвоста. Огнезвезд сможет помочь только при доказательствах. — Меня сейчас волнует Частокол, — Звездоцап вновь берет телефон в руки, но оппонент молчал. — Почему они вообще отправились к нему? Для чего? — Навредить. — медленно осознал Горелый, хватая собственный телефон, на котором было новое сообщение. «Я предупреждал, Горелый.» — переход на личность вызвала панику в самом сердце. Юноша нервно вдохнул и одновременно вздрогнул от уведомления на телефоне Звездоцапа. Они опасливо переглянулись, не сразу открывая диалог. Голосовое сообщение на десять секунд, отправленное с телефона Частокола. «Что за черт, Звездоцап? Какого хрена этот психованный забыл в моей квартире?». Сердце Звездоцапа забилось быстрее от переживаний, которых он не показывал открыто. Частокол был не из робкого теста. Все-таки мужчина являлся его братом. И научил, как правильно выживать в этом мире, в какой части подушки лучше хранить нож, и как спать с чутким сном, чтобы вовремя уберечь себя от убийства. Это моментально объяснило долгое молчание. Частокол успел проснуться, избежать участи быть убитым, и сейчас где-то прятался. Очередное сообщение на телефоне юноши. Он пару раз моргнул, замирая. Слабость дрожью прошлась по всему телу, а ком неприятно осел в горле. Звездоцап прытко приобнял заботливо Горелого за плечи, забирая телефон, пока тот приходил в каком-то трансе. «Мне всегда нравилось играть с огнем.» — Что это значит? — почти одними губами спрашивает юноша, глядя немигающим взглядом куда-то сквозь пальцы. Телефонный звонок заставил сердце обоих чуть ли не остановиться, но сорвать нервный выдох. На экране высветилось «Огнезвезд», и Горелый быстро снял звонок, включая громкую связь. — Что ты уже натворил? — голос усталый и нервный. — Мы только что проснулись, — подал голос Звездоцап, переглядываясь с юношей. — Звездоцап? — опешил от неожиданности Огнезвезд. — Не важно. Вы не в курсе, где Остролап? — парень был зол, а на фоне звучала сирена. — Что произошло? — вопрос вышел резче, чем ожидал Звездоцап. — Он с Частоколом вчера покинул очень поздно мой кабинет. Сказал, что кое-что понял, но надо проверить, — быстро начал он. — Частокол обещал, что утром предъявит нам доказательства, чтобы я смог спокойно взяться за дело. А буквально пару минут назад мне позвонил Долгохвост, и телефон Остролапа вне зоны доступа сети. — Ты можешь ближе к делу? — начал открыто нервничать Горелый. — Произошел поджог, — слова эхом отразились в ушах обоих. Юноша выхватил собственный телефон, а Звездоцап пару раз моргнул, не желая верить в услышанное. — Частокол в больнице. Я еду на место преступления, а Долгохвост в больницу. Учитывая то, что вы наговорили мне вчера, я беспокоюсь за Остролапа. Как бы с ним что не произошло. — Ты нам поверил? — в голосе Горелого затеплилась надежда. — Я всегда тебе верю, Горелый, — чуть спокойнее произнес Огнезвезд. — Я обещал тебе, что возьму под арест вашего Темнохвоста с одним условием. А иначе не имею право. Я сброшу вам адрес, поезжайте как можно скорее. — Не понимаю лишь одного, — тихо произнес Звездоцап, как только звонок был сброшен. — Частокол прислал сообщение и следом мы узнаем, что он на пути в больницу. — Может и здесь Темнохвосту удалось обставить нас? — Горелый сжимает в ладони собственный телефон. — Или сообщения были отправлены после произошедшего, — мужчина поднимается с кровати, начиная собираться. — Он мог забрать телефон Частокола с собой, чтобы выйти на Остролапа. Возможно, из-за отключенного интернета Частокол не сумел отправить вовремя сообщение. Темнохвост мог покинуть квартиру и, наблюдая со стороны, начать запугивать нас. Пока мы думали, что он стоит над спящим Частоколом, он в это время наблюдал за тем, как Частокол не может выбраться из квартиры, где все было в дыму. Прекрасное утро было испорчено. Тревожное чувство неприятно защемило в груди. Горелый нервно поджал губы, начиная собираться следом. Звездоцап ловко застегнул пуговицы на рубашке, накидывая сверху пиджак, и обернулся к юноше. В этих голубых глазах было сожаление и укоризненные молчаливые мысли в собственный адрес. Горелый был подавлен от произошедшего, ведь из-за него страдают теперь и не виновные люди. Звездоцап положил ладонь ему на голову, взъерошив волосы, и притянул в свои объятия. — Не обвиняй себя, — тихо прошептал он. — Обещаю, я лично вырву сердце этому ублюдку. — Как же я хочу, чтобы все закончилось, — Горелый болезненно выдохнул. — Я так устал от всего, Звездоцап. — Как только мы выйдем на Темнохвоста — все завершится. Даю тебе слово, сладкий. Они постояли в объятиях друг друга буквально минуту, и, одевшись в верхнюю одежду, покинули дом. У обочины дороги был припаркован автомобиль, а на лобовом стекле записка: «Научись нормально любить эту малышку и не будет глохнуть по дороге. С особой ненавистью, Остролап». Горелый удивленно моргнул, но Звездоцап лишь одним жестом приказал садиться внутрь, где веяло холодом. Юноша съежился, прячась в шарф. Автомобиль спокойно завелся и тронулся в путь. Звездоцап включил обогрев сиденья, борясь с желанием гнать на запрещенной скорости, лишь бы быстрее оказаться в городе. Горелому же не давали покоя сообщения, присланные им обоим. Темнохвост перешел к радикальным мерам. Посмел тронуть невиновных. Как и пугало жуткое хладнокровие Златошейки. За столь милой улыбкой скрывалась самая настоящая убийца. Телефонный звонок заставил напрячься, а Звездоцапа даже усмирил. — Ты уже в курсе, да? — услышать голос Остролапа стало подобию самого дорого вина на душу. — Слава Богу ты в порядке, — с облегчением выдохнул Звездоцап, позволяя себе немного расслабиться. — Пришлось сменить сим-карту и временно залечь на дно после того, как вернулся в город, — мужчина нервно выдохнул. — Я догадывался, что наш поход к Огнезвезду не завершится чудесным концом, и просил Частокола быть осторожней. Но я и подумать не мог, что у тебя украли ключи от его квартиры. — Ты и сам прекрасно понимаешь, чьих это рук дело, — он бросает мимолетный взгляд на Горелого, который внимательно слушал. — Огнезвезд, думаю, уже в больнице. Мы тоже летим, как можем. — Ко мне сейчас выйдет Долгохвост, — Остролап переступил с ноги на ногу. — Без него меня и близко не подпустят к палате. Буду ждать вас внутри. — Остролап. — Слушаю тебя. — Будь осторожен. Мы слишком недооцениваем Златошейку. — Не учи учителя, Звездоцап, — усмехнулся в ответ мужчина. — Я прекрасно все понимаю. Давай. — звонок завершился. Горелый испытал облегчение, услышав голос Остролапа. «С ним все в порядке. Хоть с одним из них все в порядке». Оказавшись в городе, трепетное волнение сразило юношу. Чем ближе они были к больнице, тем учащенно билось сердце под ребрами. Горелый невольно начал дергать ногой, глядя в окно, и заполняя голову тревожными мыслями. Звездоцап, заметив это, взял его пальцы в замочек, вызвав дрожь по телу. Юноша повернулся, встречаясь на секунду взглядами. — Перестань загоняться, — попросил мужчина, глядя на дорогу перед собой. — Раньше Темнохвост был неуловим, но теперь мы знаем все и даже больше. Ты не виноват в случае с Частоколом. Уверен, он думает также. — Мне жаль, что пострадал невиновный человек, лишь бы доставить боль мне, — Горелый опустил взгляд. — Это подлый ход. — Никто не останется безнаказанным. Поверь. Автомобиль паркуется рядом с больницей, и Горелый чуть ли не вылетает на улицу, обрамленный переживаниями. Звездоцап перехватывает его за талию, приняв попытку приструнить. Юноша поддавался эмоциям и тревоге, чего нельзя было сейчас делать. Они вместе пересекают порог здания, подходя к стойке регистрации. — Мы его братья, — Звездоцап пристально смотрит на сотрудницу. — Мы можем к нему пройти? — Да, минуточку, — неуверенно отвечает девушка, залезая в списки. — Там уже находятся другие два ваших брата и сотрудник полиции. 314 палата. Звездоцап тянет Горелого к лифту, куда заходят парочка больных и врачей. Сердце, казалось, готово выскочить из груди, а пульс знатно подскочил вверх. Юноша крепко сжимал ладонь любимого, сгорая от волнения и нетерпения. Как бы ему хотелось увидеть Частокола и извиниться за принятый удар на себя. За столь мерзкий ход со стороны Златошейки. Двери лифта открываются, и они вместе выходят в коридор, замечая в конце Остролапа, Долгохвоста и Огнезвезда, поспешив. — Что за столпотворение? — Звездоцап вопросительно вскидывает бровь, отпуская ладонь юноши. — В палату можно по одному, — объяснил Огнезвезд. — Но в этом нет смысла. — Частокол так и не пришел в себя, — мрачно проговорил Долгохвост, наблюдая за братом через стекло. Его тело было в ожогах и пузырях, полностью обнаженное и накрытое одеялом. — Потерял сознание в машине скорой помощи, — Остролап посмотрел на Звездоцапа и Горелого. — Ожоги третьей степени, надышался достаточно сильно дымом. Быстро госпитализировали. Врач сказал, что переведут в ожоговый центр, где смогут начать лечение. — Господи… — только и смог вымолвить Горелый, ощутив слабость в коленях. Смотреть на Частокола было невыносимо больно и неприятно. Ноги в миг подкосились, и Звездоцап в спешке ловит юношу, садясь на пол. — Это моя вина, — он закрывает лицо ладонями, нервно сглотнув. Глаза неприятно защипало от подступивших слез. — Моя вина… — Мы не нашли следов взлома и хоть что-то, указывающего на поджигателя, — безнадежно произнес Огнезвезд, сложив руки на груди. — Я могу заниматься лишь собственным расследованием, но мало чем смогу помочь, если на голову свалится дело. — У него были ключи, которые украли у меня, — Звездоцап поднял взгляд на парня. — Поэтому обошлось без взлома. — Судя по твоему взгляду, ты знаешь, кто с ним виделся. — Его имя и тебе прекрасно известно, — съязвил мужчина, прижимая к себе Горелого. — Ты никогда не выйдешь на наемника, если он сам не захочет, — вмешался Долгохвост, не сводя взгляда с Частокола. — Раньше он сам находил Горелого и игрался. Но все имеет свойство надоедать. И нанимателю надоели эти игры ни о чем. В итоге пострадал Частокол. Горелый горестно поджал губы, сдерживая слезы. — Виноват не только Горелый, — одернул его резко Остролап. — Если бы мой брат не влюбился, а второй не подружился, все были бы живы и этой истории не было, — прошипел озлобленно мужчина, отрываясь от созерцания. — Долгохвост, хватит! — рявкнул Звездоцап, поднимаясь с пола. — Ты переживаешь, и я понимаю это. Но нельзя взваливать ответственность лишь на Горелого. — В таком случае скажу на языке фактов, — Долгохвост полностью обернулся, делая шаг. — Пока ты с ним любезно трахался, наш брат умирал. От подобного высказывания опешили все присутствующие. Остролап было открыл рот, но также быстро и закрыл, впервые не находя, что ответить. Огнезвезд лишь сжал пальцами собственную руку, не желая вмешиваться в братскую перепалку, а Горелый испуганно отступил, чувствуя себя каким-то грязным. Словно его выставили на всеобщий показ в неподобающем виде. Звездоцап резко хватает Долгохвоста за воротник, ударяя в стену. — Да как ты смеешь судить меня? — ядовито зашипел он у самого лица мужчины. — Я могу на многое закрыть глаза, но не на это, — рыкнул в ответ Долгохвост. — Сначала Саша, теперь этот… мальчишка. Ты совсем стыд потерял, Звездоцап. — Ребята, вы что устроили? — знакомый голос внес в разразившийся конфликт некую свежесть, а сердце Горелого трепетно забилось в груди. — Кто и должен набить морду Звездоцапу, так это я. — Крутобок! — в слезах воскликнул Горелый, бросаясь в его объятия. — Я так сожалею. — Я и не думал обвинять тебя, — Крутобок успокаивающе похлопал друга по спине, подходя к двум мужчинам. — Мой брат сделал давно свой выбор и сам решает, за кем идти и во что ввязываться. Но нельзя обвинять Горелого с Звездоцапом за их интрижку. Винить надо нанимателя Темнохвоста, который решает проблемы подобными мерами. — Наш брат может никогда больше не проснуться, Крутобок, — досадливо прошипел Долгохвост. — А ты так спокойно говоришь об этом. — Я в курсе всех рисков, ведь прибыл сюда самый первый, — покачал головой он. — Но теперь мы можем полагаться лишь на время. Частокол — сильный парень. И ни за что не пропустит финал всей заварушки. Он точно проснется. Я в это верю. И хочу в это верить. — Раз потенциальный свидетель лежит без сознания, — нарушил воссоединение семьи Огнезвезд, — я возвращаюсь в участок. Без его показаний я не смогу открыть дело на Темнохвоста, но буду держать вас в курсе дела. Может что еще накопаю интересное и полезное. — Я останусь с ним, чтобы уберечь от возможного убийства от Темнохвоста чужими руками, — Долгохвост отвернулся обратно к стеклу. — Он слишком подставился и обязательно захочет довести дело до конца. — А нам следует вернуться домой, — Остролап пристально посмотрел на Звездоцапа. — Мне надо проверить еще раз досье нашего партнера по бизнесу, — и двинулся с места. Проходя мимо мужчины, он довольно тихо шепнул: — И заодно поймаем Златошейку. — Вынуждены с вами проститься, — Звездоцап кивнул в знак прощания, и подтянул к себе Горелого. — Держите меня в курсе о состоянии Частокола. Долгохвост лишь фыркнул, а Крутобок с Огнезвездом махнули на прощание. Троица достаточно быстро покинула стены больницы, оказавшись на свежем воздухе. Горелый облегченно вдохнул морозную прохладу, ощутив неприятную дрожь по всему телу. — Ты ведь что-то понял, — начал Звездоцап, останавливаясь, и глянул на спину друга. Остролап неспешно остановился следом, заметно улыбнувшись. — Верно, Звездоцап, — он обернулся через плечо. — У меня есть зацепка. Но об этом не здесь. Горелого непривычно передернуло от столь хитрого оскала и довольных искрах в глазах. Остролап все же был страшным и удивительным человеком. Чрезмерно-спокойным, но всезнающим. Внимательный и влиятельный. Подобное восхищало и одновременно заставляло держать ухо востро. «Рядом с ним спокойно, но я всегда ощущаю непонятную тревогу. Словно он может в любой момент воткнуть нож в сердце с самой доброй улыбкой», — пронеслись мысли в голове юноши, от которых бросило в озноб. Остролап вдруг переводит на него свой взгляд, и у Горелого словно выбивают весь воздух из легких, заставляя пошатнуться. — Поехали, — он следует к машине, впервые садясь на заднее сиденье. Звездоцап не смог скрыть своей заинтересованности в сказанном, и поспешил следом на водительское. Горелый на еле гнущихся ногах устроился на переднем сиденье, мимолетно бросив взгляд на зеркальце заднего вида. Остролап выглядел безмятежно и не представлял угрозы, но внутри почему-то все сжималось. — Как тебе удается что-то находить? — вдруг спрашивает юноша, желая разрядить обстановку. — Влияние Пестролапы, — пожал плечами Остролап. — Я был предан матери Звездоцапа и ради нее многое сделал для компании, и особенно ее сына. Когда сестра моей покойной жены умудрилась забрать права на нашего маленького сына и уехать из страны, я нашел утешение в Звездоцапе. — Так значит… ты ему, как отец, — сопоставил все факты Горелый, глянув на Звездоцапа. — Не отец — это точно, но очень близкий человек, — кивнул он. — Я дал Пестролапе обещание, что до последнего вздоха буду оберегать ее сына. Это будет моей благодарностью за все, что она сделала для меня. Если ты стал ему дорог, значит, я должен помочь вам выйти на Темнохвоста. — Ой, хватит уже нести эту ванильную чушь, — раздраженно фыркнул Звездоцап. — Ты ведь знаешь, что тема о моей матери под запретом. Сидишь и треплешься ни о чем. Остролап заметно улыбнулся, замечая легкое смятение на лице мужчины, и перевел взгляд в окно. Горелый периодически просматривал экран телефона на наличие новых уведомлений о состоянии Частокола, но было тихо. Путь к дому Звездоцапа пролегал напряженно и молчаливо, как и желание положить всему конец. «Златошейка… ты зашла слишком далеко.»